Не летописец, конечно...

     Можно бесконечно выдумывать разные названия тому, как люди занимаются изучением прошлого. А можно разделить всех занимающихся прошлым только на историков и летописцев.

     Летописцы - это представляющие читателям,  в деталях, мелочах, какое-то прошлое или на заказ, или с уважением к какому-то властителю, бо'льшим, чем нужно для беспристрастного и объективного рассмотрения прошлого.

     Другими словами, летописцем является тот, кто или зарабатывает себе на жизнь описанием деталей какого-то прошлого, или в угоду кому-то сильно этим прошлым увлекается.

     Историки, в отличие от летописцев, не столько увлекаются мелочами, деталями какого-то прошлого, сколько стараются проникнуть в суть, сущность  исторических событий и явлений.

     Сами историки разделяются на тех, которые думают, что легче проникнуть в суть исторических событий, чем в суть исторических явлений, и на тех, которые считают себя способными проницать суть исторических явлений.

     Проникать в суть или исторического события, или исторического явления  - это означает удовлетворительно точно определять направления развития или события, или явления.

     В девятнадцатом веке некий историк, по имени Карл Маркс, подумал о себе, что открыл способ определять направления развития не столько исторических событий, сколько исторических явлений.

    Исторические явления, направления развития которых определял Карл Маркс, он сам объединял словом "капитал".

    Наследие К. Маркса долго и тщательно изучали, но так и не смогли понять, почему немецкоязычный историк Маркс воспользовался или английским, или французским словом, произошедшим от слова латинского.

     Можно предположить, что живущий в одной из германских земель Карл Маркс воспользовался латинским словом, потому что не латиняне-римляне в конечном итоге победили древних германцев, а германцы победили и разрушили Рим. Хотя сам К. Маркс и не был германцем, он был всё-таки немецкоязычным, то есть германоязычным, историком.

     Изучая исторические  явления, обозначаемые иностранным для немцев словом "капитал", Карл Маркс не только немецких, но и живущих по всему миру историков, вывел на использование иностранных слов: "форма", "формация", "социализм", "коммунизм".

     Форма - это слово, которое является иностранным для многих историков. Есть историки, которые стараются его не употреблять, заменяя его словом "вид". Для таких историков дворянское, единолично крестьянское, общинное землевладения - это не формы, а именно исторические виды землевладения.

     Но можно попытаться и сам капитал перевести на язык, например, русских историков, используя как можно более короткое определение:

     Капитал - это средства производства, находящиеся в частной собственности.

     Всего семь слов в определении капитала. Более кратко не получилось.

     Средства производства - вещь разнообразная. Средством производства можно назвать и лопату, и машину: ветряную, работающую благодаря течению воды, паровую и электрическую.

     Карл Маркс, как  историк и как человек склонный, по-видимому, к мистическим историческим выводам, вывел всех других историков на рассмотрение производительных сил.

     Некоторым не только школьникам, но даже студентам, в том числе и тем, которые изучали политическую экономию и научный коммунизм, невозможно было растолковать, что такое производительные силы и чем они отличаются от средств производства.

     И, действительно, как можно растолковать непонимающим, что средства производства всегда материальны, а производительные силы, как и производственные отношения, не являются материальными.

     Шаманам проще, чем историкам, кому-то втолковывающим нематериальную суть производительных сил и производственных отношений.

     Для шамана производительная сила - это материальное средство производство, в которое вселился или один, или сразу несколько каких-то местных или иноземных  духов.

      Некоторые историки, идущие за Карлом Марксом, взяли и воспользовались шаманским подходом. Данные историки придумали выражение: "наукоёмкие  средства производства".

     В соответствии с шаманской направленностью некоторых историков, наукоёмкие средства производства - это такие средства производства, в которые вселился или один, или даже несколько духов науки.

     К двадцатым годам двадцать первого века чаще, чем наукоёмкие средства производства стали употреблять выражение: "высокие технологии".

     И оказалось, что чем оцифрованннее какое-то средство производства, тем более высокой является технология применения этого оцифрованного средства производства.

     От этого вывода, вполне возможно, становится беспокойным дух самого Карла Маркса, но  он сам должен нести львиную долю ответственности за получение такого вывода, потому что именно Карл Маркс одним из первых подумал, что нашёл способ предвидеть направления развития не только исторических событий, но и исторических явлений.

     До Карла Маркса все историки были в основном летописцами, то есть они, занимаясь деталями, мелочами прошлого, могли предвидеть направления развития исключительно исторических событий, а не исторических явлений.

    Например, какая-нибудь война - это исторические событие, а средства производства - это исторические явления.

     Карл Маркс вышел на направления развития такого исторического  явления, как средства производства, изучая, как исторические события, не столько войны, сколько события другие.

     Эти другие события, на изучении которых сосредоточил своё внимание Карл Маркс, называются обычно революциями.

     Сам Карл Маркс, изучая политические и социальные революции, накликал, сам того не зная, возникновение цифровой революции.

     Все революции, происходившие до цифровой революции, каким-то образом были связаны как с изменениями в средствах производства, так и с вселением в применяемые людьми средства производства высокотехнологичных духов науки.

     При цифровой же революции никто и ничто никуда не вселяются, а цифра берёт и где частично, а где полностью, -  заменяет собой материальные средства производства. Вряд ли такое придумал Карл Маркс, хотя он и накликал возникновение и цифровой революции, и искусственного интеллекта.

     Как бы ни старались историки, например, большевистские, придумать кучу учебников по политической экономии и научному коммунизму, им не удалось предвидеть цифровую революцию. Они её проморгали, хотя многие из них и пользовались словом "инноваторы".

     Немного об инноваторах, раз уж пришлось столкнуться с этим словом:  это слово жутко иностранное, писатель девятнадцатого века А.А. Бестужев (Марлинский) нашёл ему русскую замену, - нововводители, и если использовать краткий вариант "нововвод", то в нём даже на одну букву меньше, чем в слове "инноватор".

     В двадцатые годы двадцать первого века большинство нововводов вынуждены быть именно цифровыми, то есть айтишниками.

     Айтишники - это люди, на которых собственники средств производства делают ставку в подчинении себе искусственного интеллекта.

     Материальные средства производства до сих пор, то есть до двадцатых годов двадцать первого века, являются строительным материалом, то есть кирпичами, из которых складывается действительная, реальная экономика.

     Что и из каких именно кирпичей складывают айтишники? Они складывают виртуальное пространство, воображаемую реальность, и делают это из цифры. Цифра есть строительный материал и для цифровой реальности, и для цифровой экономики.

     Есть ли серьёзные указания на цифру, как на строительный материал виртуальной экономики, в марксистских учебниках по политической экономии и научному коммунизму? Скорее всего, нет там таких указаний.

     Литературоведы, склонные к романтизму,  думают, что все учебники, например, по научному коммунизму можно заменить фанатастическими романами Ивана Ефремова, особенно "Туманностью Андромеды" и "Часом быка".

     У Ивана Ефремова эпоха коммунизма поэтически называется ЭВР, Эрой Встретившихся Рук. Ещё поэтичнее её  можно было бы назвать Эрой Взаимодействующих Рук.

     О коммунизме писали свои фантастические произведения и братья Стругацкие, которые, в отличие от Ивана Ефремова, больше были затейниками, чем серьёзниками. Вполне возможно, что не случайно дочь одного из братьев Стругацких была женой Егора Гайдара, который вбил последний гвоздь в крышку гроба строительства коммунизма в России. Но это жутко непределённые предположения,  поэтому лучше вернёмся к историку и фантасту Ивану Ефремову.

    Иван Ефремов действительно был серьёзником, его, например, "Час быка", читательницам и читателям двадцатых годов двадцать первого века читать очень трудно.

     Хотя в жизни Иван Ефремов был палеонтологом, в своих фантастических произведениях, хотя он и уделял много внимания мелочам, он был всё-таки историком, а не летописцем.

     Как писатель-фантаст и как историк, а не летописец, Иван Ефремов старался проникнуть в суть, в сущность исторических явлений, но в отличие от Карла Маркса, он занимался изучением не экономики, не развития средств производства, а сознания личностей.

     Если Карл Маркс создал для историографии, то есть для описания прошлого, марксистский подход, который можно назвать также экономическим, то Иван Ефремов, если занимался историографией, был, скорее всего, представителем личностного подхода к историографии.

     Помимо личностного и экономического, существуют ещё археологический, богословский (теологический), культурологический (цивилизационный),  монархический и юридический (правовой) подходы к историографии.

     Тем исследователям прошлого, которые больше, чем историками, хотят оставаться летописцами, сосредоточенными на деталях, мелочах прошлого, подходят археологический и монархический подходы к историографии.

     Точнее сказать так: летописцы - это те люди, которых принимают в свои ряды археологический и монархический (автократический, самодержавный) подходы к историографии.

     Исследователи прошлого, которые  склонны к получению каких-то  многозначных, расплывчатых, туманных  выводов о прошлом, часто оказываются представителями цивилизационного (культурологического) подхода  к историографии.

     Те же исследователи, которые сосредоточены не столько на деталях, мелочах прошлого, сколько на определении направления развития исторических явлений, то есть хотят быть историками, не летописцами, выбирают один или используют сообща личностный, экономический (марксистский) и юридический (правовой) подходы к историографии..,

     P.S. Тем колллегам автора данного эссе, которые возмутятся тем, что в данном  тексте чётко не прослеживается цель его написания, можно вспомнить, что они сами часто пишут что-то не с какой-то конкретной целью, а потому что им просто хочется это написать.