Без шестнадцати сто

      
     Стремительный поток времени всё дальше отодвигает события минувших дней.
 
    Среди персонала,обслуживающего туристов, нахожусь и я (в качестве главного бухгалтера).
   Заканчивается обеденный перерыв. Выходя из столовой, приостановилась у зеркала в фойе. Из открытой двери подсобного помещения слышу:   
- Какие продукты заказывать будем? Всё-таки крутая дата - шестьдесят лет…

   Странно, кому там шестьдесят лет?  Почему не помню?
Работая главным бухгалтером, я знала всех. Коллектив небольшой - всего тридцать восемь человек, считая медсестру и строительную группу. 
    Возвращаюсь в здание администрации. Глянула на большой календарь. Охнула. Так через два дня шестнадцатое число… Это ж мои шесть десятков! 
 
  Нового платья нет, времени на подготовку нет. Успела попасть на рынок перед его  закрытием. В одном из ларьков зрение выхватило длинное, болотной зелени платье с небольшим вырезом. Мерять времени нет, бегу ищу туфли. Закрываются ларёчки и уже на выходе смотрю - лодочки, такие запылённые, чёрненькие стоят. Хозяйка закладывает в коробки товар, а эти как бы и не замечает.
- Продаёте?
- Нет,нет закрываюсь. 
- Но вот эти с витрины могу купить?
- Эти? Да даром отдаю, за полцены. Последние, давний закуп.

  Приглашения моим родственникам не требуются. 16-е совпадает с нерабочей суботой.
  Собранные ранней весной молодые сосновые шишки, порезаные и засыпаные сахаром,настоялись. Срочно процеживаю и переливаю в бутылки, разбавляю тёмно-зелёный раствор водкой. Сосновый ликёр получился!
Позвонила братьям, попросила купить пару огромных арбузов. Нашла шеф-повара столовой Галину, отдала деньги на продукты. Она растерялась:
- А мы хотели сюрприз…

  В мой день с утра стали съезжаться родственники. Два брата с жёнами, племянники, сын с семьёй, сестра с детьми и мужем. Напиток из сосновых шишек племянники распробовали, нахваливали , название придумали  на французский манер- «Ликер Шартрез». Погода превосходная, сосновый воздух, море и залив рядом.
  Столы оформили в танцевальном зале. Присутствовал весь коллектив турбазы.  Для меня это второй такой многолюдный запоминающийся день рождения.

    Первый состоялся десять лет назад. Была жива ещё мама, которая обеспечила  своими фирменными пирогами, пирожками, двумя огромными наполеонами. 
Собрались  сотрудники из конструкторского бюро «Союзгазавтоматика», где мы с Анатолькой вместе много лет работали. Они побывали на Зеленоградском кладбище у Толи, положили цветы к памятнику, выполненному по его завещанию из простого гранитного камня, найденного братом Сергеем в разрабатываемой им шахте коллектора.
 Ресторан «Прибой» - на самом берегу моря. Варьете, купание в море, и снова в зале - танцы - незабываемые для всех нас.
Анатолька совсем недалеко, а в тот момент я ощущала его присутствие.
Уходя в вечность - обещал нам с сыном:
- Буду всегда с вами рядом. Приедут родственники поплавать - мимо не пройдут…
Да, дорогой мой, и твои сотрудники  не забывали тебя. Сколько раз я замечала ими оставленные цветы...
    
   И вот мои шестьдесят, произносятся тосты. Директор привёл отставного генерала. Празднуем… Баянист  заиграл, народ встал из-за столов. Обратила внимание на нашего плотника. Он вдовец, ему за пятьдесят с небольшим. С ним танцует  белокурая, весёлая - ему под стать, такая же высокая, подвижная и счастливая Татьяна - преподаватель английского языка в школе глухонемых. Как они отличаются от всех! Движения ритмичные, согласованные - и вот перед нами озорные «стиляги» конца пятидесятых. Приседают до земли, взлетают, и ... Татьяна перелетает через голову Ивана Ивановича. .. Это что-то!
  Я не узнаю тихого, молчаливого, иногда сильно выпивающего Ивана.  Галина  тихонько рассказывает, что Иван и Татьяна со школы дружили. Она не была замужем. А у него есть сын. Непутёвый. Когда жены не стало, Иван опустился, запил и работу потерял. Это я его пригласила на турбазу, чтобы совсем не пропал. Слава Богу! Вместе наконец. Татьяна со школы его любила.
   А как отплясывает «русскую» водитель старенького грузовика - Афонькин. Всегда недовольный, ворчливый. Сейчас улыбка не сходит с его лица.
Глядя на него, не могу сдержать смех, вспоминая, как совсем недавно, работая в одном кабинете с экономистом Тамарой Яковлевной, мы услышали прерывистое тарахтение его грузовика и громкий мат Афонькина. Неожиданно наш административный деревянный домик стало перекашивать, раздался глухой, земной гул, в углах дома раздался треск, под ногами прошла волна.  Внутренним проснувшимся чувством я понимаю, что это землетрясение, а Тамара вскакивает и кричит:
- Смотрите, что этот Афонькин вытворяет! Он сейчас дом разнесёт!
    
  Зазвучал вальс!  Наш с Анатолькой вальс!  Не выдерживаю возникшего ощущения присутствия моего Анатолия. Он тут, он рядом! Я танцую, кладу руку на невидимое плечо любимого. Прикрываю глаза и полное ощущение близости и даже дыхания Тольки.
   Моего Анатольки…  Музыка звучит, мы одни с моим родным, как же я соскучилась, Толюшка!…
 Выхожу на улицу. С папиросой подходит друг директора. Он нервно курит и говорит:
- Как понятен был ваш танец! Вы хоть заметили, что одни танцевали? Мы все замерли… Он хорошим мужем был?
 - Не был, а всегда есть!
                Через месяц мне без шестнадцати сто лет.  В ином мире, но всегда рядом мои любимые - сын и муж!
 Годы пролетают: в нежно голубом, зелёном, жёлто-красном, снежно-белом.    

       Держусь и живу за вас - мои ненаглядные …