Один день Александра Ароновича. Часть 25-я

Печерский Александр Аронович (1909-1990) - руководитель единственного успешного восстания в лагере смерти в годы второй мировой войны.
14 октября 1943 года узники подняли восстание в концентрационном лагере Собибор.


Как бы там ни было, но послевоенная жизнь Александра Ароновича потихоньку  налаживалась. Он имел работу, которая была ему по душе и в какой-то мере отвечала запросам его природных способностей.
И в личной жизни вроде бы всё нормализовывалось. Хотя...не сказать, чтобы в этом плане складывалось у него всё так уж и безоблачно. Однако радость встречи с дочкой перекрыла все тучи и облака, сгустившиеся на горизонте его душевных переживаний.
Судя по всему, уже уходя на фронт, не было у Александра Ароновича той
всепобеждающей уверенности, с которой он мог бы себе сказать: ждут меня и я
вернусь... Нет, в том, что его возвращения непременно будет ждать горячо любимая доченька, сомнений никаких не было. Конечно же, он тогда не мог и думать, что
уже в 1941 году попадёт в плен, а его семье придёт на него похоронка.

Но фотография дочери прошла с ним всю войну, помогая преодолевать выпавшие на
его долю невзгоды. А вот что касается жены, то о её фотографии история умалчивает.
Как умалчивал и сам Александр Аронович о ней и о жизни с ней. Потому как любой нормальный хорошо воспитанный мужчина понимает, что его личная жизнь касается
только лично его и всё, что связано с этим, не должно быть всеобщим достоянием.
Авторы, писавшие когда-либо о Печерском, если и затрагивали эту тему, то выражались весьма туманно, упоминая что-то там о различии темпераментов и воспитания...

И дочь Печерского, Элеонора Александровна, будучи уже взрослым человеком, когда Александра Ароновича уже не было в живых, в 2018 году на вопрос корреспондента о матери, сказала: "Моя мама была очень красивой женщиной. Кстати, папа тоже!" -
И перевела разговор, показывая свой детский снимок, где она - шестилетняя девочка.
Красивая - и в папу и в маму.

И потому, как бы там ни было, по возвращении домой Александр Аронович  оформил развод с Людмилой Васильевной Замилацкой. И вскоре женился на Котовой Ольге
Ивановне, медсестре из подмосковного госпиталя, где он находился на излечении после ранения. Дочь Элеонора и дочь Ольги Ивановны Татьяна остались жить с ними.
Со второй женой Александр Аронович прожил до конца своих дней.

Всё бы хорошо, но обретенное послевоенное счастье было омрачено в 1948 году непредвиденным обстоятельством. Как говорится, пришла беда откуда не ждали.
На Александра Ароновича завели уголовное дело. Ему вменялось злоупотребление должностными обязанностями.

Что уж там говорить, пользуясь сложившейся обстановкой в стране, находились среди прочего населения предприимчивые персонажи, готовые настрочить куда надо донос, с целью улучшить таким образом своё жилищное положение, заняв освободившуюся
жилплощадь, либо продвинуться по карьерной лестнице, воспользовавшись образовавшейся вакансией.
А тут, видите ли, неплохая кандидатурка имеется: личность в достаточной степени подозрительная! Бывший военнопленный, насмотревшийся на превосходства заграничной жизни и потому наверняка лишенный патриотизма, а значит непременно должен быть спекулянтом, процветающим на своей завидной должности, неправедно наживаясь.

Очередной удар по человеческому достоинству Александра Ароновича. Человек честный
и добросовестный во всех отношениях, и в работе в том числе, он и мыслей таких не допускал, чтобы где-то словчить и смухлевать. Не надо забывать, что работать в
театре ему довелось в самые тяжелые голодные годы. Не надо забывать, Краснодарский край, и Ростовская область в том числе, входил в зону засухи 1946 года, когда люди готовы были на всё, ради того, чтобы не умереть от голода... А тут театр музыкальной
комедии со своими билетами. Театр, который тоже нужно было спасать от гибели. И артисты и зрители должны были выживать и выжить.
И вот когда самые нелёгкие времена у театра оказались преодолены и всё казалось бы наладилось...

Вероятно, на всеобщем фоне недоверия и подозрительности, в некоторых головах не укладывалось такое понятие, что можно добросовестно и успешно работать, при этом
не жульничая, не спекулируя, не наживаясь непременно за счёт своего должностного положения...

И это аккурат после финансовой реформы, проведённой в стране в декабре 1947 года.

Одной из главной причин реформы было то, что финансовое положение Советского
Союза к концу Второй мировой войны оказалось достаточно непростым. Денежный
станок работал без остановки. И в результате, если накануне войны в обращении
находилось 18,4 миллиарда рублей, то к 1 января 1946 года денежная масса составила
73,9 миллиарда, то есть в четыре раза больше.
Денег выпущено много больше, чем требовалось для нормального товарооборота, так
как цены были фиксированными, а значительная часть продукции распределялась по карточкам.
К тому же немалая часть денежных средств осела у спекулянтов. Их-то государство и вознамерилось избавить от нажитого трудом неправедным. Кроме того, наряду с рейхсмарками рубль имел хождение на оккупированных территориях Советского Союза.
К тому же власти Третьего рейха не скупясь печатали фальшивые советские рубли, которыми, в частности, платили зарплаты. После войны эти фальшивки необходимо
было изъять из оборота.

Поначалу денежная реформа планировалась на 1946 год. Но из-за голода, вызванного неурожаем и засухой в целом ряде регионов СССР, её пришлось отложить.

13 декабря 1947 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение провести денежную
реформу и отменить карточную систему. Проведение этого мероприятия уложилось в
две недели. По вкладам в сберкассах суммы до трёх тысяч рублей обменивались без
каких-либо удержаний; по вкладам в размере 3-10 тысяч удерживалась одна треть имеющейся суммы, а вкладчики, накопившие более десяти тысяч, теряли две трети.
Тот, кто менял наличность, получал один рубль нового образца за десять старых.

В колхозах тема эта не была столь актуальной: там редко соприкасались с деньгами,
которые давно уже были заменены так называемыми трудоднями, а выбраться в города,
где царствовали деньги, колхозникам было непросто, потому как и паспортов и денег они
были лишены.

Несмотря на все усилия властей сохранить сроки и формат реформы в тайне, сведения
эти в народ, конечно, просочились. Уже за несколько дней до начала реформы перед сберкассами выстраивались длинные очереди желающих положить свои деньги на сберкнижку. Некоторые граждане, сумевшие просчитать ситуацию, снимали со счетов крупные суммы (до 50 тысяч) и вновь вкладывали их мелкими частями ( не более
трёх тысяч рублей) в разные сберкассы и на разных лиц.

К примеру, как выяснилось много позже, в 1953 году в материалах следствия по делу Лаврентия Берии было отмечено, что незадолго до реформы, о которой он, заместитель председателя Совмина СССР, не мог не знать, Лаврентий Павлович поручил своему помощнику разместить на счетах нескольких сберкасс порядка сорока тысяч рублей.

Спасая свои накопления, люди бросились скупать дорогие вещи - мебель, пианино,
часы, изделия из драгоценных металлов. В коммерческих продовольственных магазинах сметались с полок продукты длительного хранения - колбасы, консервы,шоколад,
алкоголь. Вечерами в ресторанах свободных мест не было: люди, бывшие не в
состоянии по каким-то причинам поменять свои деньги, предпочитали их прокутить.

Денежная реформа 1947 года привела к падению розничных цен примерно на 17 % в государственной торговле и в гораздо большей степени на рынках. Чтобы одновременно
с реформой денег покончить и с дефицитом, по указанию властей многие товары придерживались на складах и "выбрасывались" в продажу после завершения обмена
денег. В целом в масштабах государства реформа оказалась очень эффективной: банки получили огромные денежные средства, которые были направлены на восстановление народного хозяйства, разрушенного войной.

Реформа 1947 года как бы подвела черту под периодом военной экономики. Страна
входила в колею мирной жизни. Как и планировалось, одновременно с обменом денег отменили и карточную систему. Были установлены единые государственные розничные
цены, а продовольственные и промышленные товары поступили в открытую продажу.
Отмена карточек сопровождалась снижением цен на хлеб, муку, макароны, крупу и
пиво. В конце декабря 1947 года при зарплатах большинства городского населения в
500-1000 рублей килограмм ржаного хлеба стоил 3 рубля, пшеничного - 4,4 рубля, килограмм гречки - 12 рублей, сахара - 15 рублей, сливочного масла - 30 рублей, мороженого судака - 12 рублей, кофе - 75 рублей, литр молока - 3-4 рубля; десяток
яиц - 12-16 рублей ( в зависимости от категории, которых было три); бутылка пива
"Жигулёвское"- 7 рублей; полулитровая бутылка "Московской" водки - 60 рублей.

А после реформы продолжилась так называемая борьба со спекулянтами.
У подозрительных лиц проводились обыски с целью выявления накопленных до реформы дефицитов.  Под такой замес попал и Александр Аронович. Накоплений на сберкнижке
у него не оказалось, значит...

- Хорошо помню, как папу пришли арестовывать, - рассказывала уже взрослая дочь Александра Ароновича Элеонора Александровна. - У чекистов вытянулись лица, когда
они увидели нашу убогую коммуналку. Они-то, видимо, ожидали войти в хоромы
махрового спекулянта. А папа никогда не требовал от государства никаких привилегий.

В общем, уголовное дело, заведенное якобы из-за неправильного учёта билетов в театре,
рассыпалось. Но уж коли оно было заведено, Александра Ароновича осудили на год условно. Из партии исключили. И с работы уволили.