Катя

Я стоял и ждал трамвай. Вечер заменил собой жаркий, ушедший день, лёгкой прохладой.
На предыдущий не успел. Ещё слышен был вдалеке его удаляющийся лязг.
Это дало возможность полистать новостную ленту за день.
Время шло.
Боковым зрением для себя отметил, что мелькнула, чья-то тень.
Но всё - таки содрогнулся от неожиданности.
Она стояла практически вплотную ко мне, улыбаясь.
Её чуть покачивало. При этом она ещё и курила.
Лёгкая улыбочка немного пьяной деушки.
Совсем ещё молодая, пронеслось в голове.
Я пришла  отдать Вам себя. Я знаю, что Вам это очень нужно.Выпалила она.
Речь внятная, да и запаха спиртного нет. Сигаретами пахнет, но не тошнотворно.
Сам не курю уже 30 лет. Могу отличить  хороший табак, от некачественного, по запаху.
Дайте мне свою руку, пожалуйста. Ну, дайте, не стесняйтесь.
Её ладонь абсолютно сухая, тёплая и очень мягкая.
Как и грудь, в которую она упёрла мою руку, накрыв своей рукой. Чувствуете? Неужели не чувствуете? Я полилась прямо в Вас.
Мысли путались. Да и страшновато было. Может розыгрыш, какой, или ограбить хотят? Давайте я Вас поцелую. 
И, взяв голову в руки, мягко целует в лоб. Перемещается к губам.
Нежно, с осторожностью начинает целовать.
Рот её постепенно расширяется, охватывая мой. Забирая в себя всего меня, больше и больше.
Она с полной силой целует в засос, шепча при этом…
Я дарю Вам себя.
А я струсил. Просто струсил.
Я для неё взрослый дядя как никак .
А в руках целое богатство, пульсирующее собой.
Струсил, в общем.
Спасли трамваи. Оба зазвонили своими противными звонками.
Они мчались друг на друга, в каком-то феерическом, пылающем светом экстазе.
Она ойкнула от неожиданности. Немного как-то стеснительно, оторвавшись от меня.
Мой сказал я. И мой, ответила она. Мы пошли к трамваям.
И только тут, не осознавая, что я делаю, вцепился в её податливые, пушистые губы. Она тут же ответила.
А трамваи стояли.
Она первой оторвалась от меня, и, засмеявшись своим колокольчиковым смехом, крикнула. Вот я и подарила Вам себя. Пока-пока…
Открылись двери. Купив билет, я сел на одинарное сиденье, и уткнулся во тьму за окном. Как ехал не помню.
Молча, вышел на своей остановке. В голове всё роилось. От желания вернуться и найти её, до оправдания своей слабости.
А губы горели…
                …
Как-то в один из дней захотелось солёной рыбки. Люблю скумбрию. Именно скумбрию, с белым батоном.
Захотелось лимонада. Того самого, со вкусом из детства.
Все супермаркеты были пройдены. Оставался один небольшой магазинчик. Обычно  в них есть всё.
Но заходил я в него, как правило, от случая к случаю.
В голосе продавщицы показалось что-то знакомое. Мельком пронеслось и улетело.
Со мной такое бывало. Лизнёт мысль и пропала. Только потом понимаешь, что это была подсказка, крыло ангела.
Я так для себя прозвал это неуловимое чувство.
Попросил лимонад, тот, что из детства. Она лишь переспросила. В двушке? Ну, двухлитровый значит. Я утвердительно кивнул и добавил. Тот, что мутный, как самогон. Она мельком улыбнулась, а меня опять лизнуло крыло ангела.
Лимонад был тот самый.
Попросил солёной скумбрии. Продавщица положила, сколько  я попросил. Прибавив, что в пакете два больших хвоста и две крупные серединки.
Вы же не против хвостов? Буд то бы заранее зная мой утвердительный ответ, спросила она?
Я мотнул головой.
Попросил мягкий батон. Всё это распределил с ранее купленными товарами, в два пакета.
Колбаски возьмите. Ростовская. Только сегодня привезли. Очень вкусная.
Я конечно отказался, ответив что постараюсь скоро зайти ещё.
Буду Вас непременно ждать!!!
Что-то в ней изменилось. Я это почувствовал, уже развернувшись, что бы выйти.
А знаете, я передумала ждать. Я понимал, что она обращается именно ко мне. Ведь нас в магазине было только двое.
Мысли неслись как молнии в голове. Опять наступил обожаемый мной ступор.
Помогите мне, пожалуйста, мне одной не сподручно. Оставьте свои пакеты. Их тут никто не тронет. Идите за мной.
Мы вошли в подсобное помещение. Ничего не вызвало подозрений, или испуга. Вот  только если стул? Он не к месту стоял посередине помещения.
Появилась мысль, что он, стул, кого-то ждал.
Присядьте, пожалуйста, я сейчас. Я вдруг всё понял…
Онемение на мгновение отпустило, и дало мне возможность, не присаживаясь,  обернуться.
Это была она. Та самая Катя. Ведь в тот вечер она назвалась Катей.
Значит не зря, ангел посылал мне подсказки.
Она подошла тихо, не спеша. Взяла мои руки за запястья, и положила ладонями себе на грудь.
Вот теперь всё сошлось. Это точно была она.
Наши губы встретились, в неразборчивом, шёпоте, и всё…
Мы поочерёдно высасывали друг друга. Мягкость и податливость её поцелуев просто поражала.
Вокруг начал появляться белый туман. Я узнал это чувство.
Со мной бывало такое, несколько раз. Возможно от перенапряжения.
Зрение постепенно пропадало, замещая пространство абсолютно белым, как я говорю молоком. Начинало подташнивать, появлялась слабость, пот. Хотелось просто лежать.
Потом всё это,  довольно быстро проходило. Оставалась только жуткая усталость.
Тут же всё повторилось, лишь с той разницей, что мне было просто хорошо. Я купался в этой неге. Не видя свою Катю, я знал, что она рядом, просто везде и со мной.
В какой-то момент я понял, что в одном месте белый туман начал рассеиваться, и меня потянуло туда, отдаляя от моей любви.
Стало довольно, неплохо видно. Я узнал это место. Частенько тут хаживал.
Но привлекло меня не это, а, то, что я увидел. Я увидел себя. Да-да, самого себя.
Неторопливо, идущему, даже можно сказать с какой то осторожностью, по аллее.
В руках у меня, ну то есть у него, были те самые два пакета.
Из одного торчало горлышко лимонада со вкусом из детства.
Он остановился у скамеечки. С усилием поставил на неё пакеты, и грузно опустился рядом.
Вытащил бутылку лимонада и из горлышка, потихоньку, пил, пил,
наслаждался…
Я, почему то понял  всё-то, что сейчас произойдёт. С минуты на минуту.
Она появилась тихо. Но я почувствовал, что она рядом. Стояла ровно, приобняв меня, вся в белом.
И это было прощание. Прощание, нас двоих с ним.
Он положил правую руку на спинку лавочки, а на неё положил свою голову.
Значит, плохи дела, пронеслось у меня в голове.
Я так всегда делал, когда мне было нестерпимо плохо. Я ложил голову на правую руку, и дышал ртом. Мог иногда постанывать, как собачка. Мне от этого становилось легче.
Вдруг от тела стало отделяться что-то прозрачное и светлое. Неспешно, как бы нехотя, это что-то, раскачивалось из стороны в сторону, как бы раздумывая.
И стало с небольшим ускорением подниматься вверх.
Вот и всё, сказала Катя. Более нам тут делать нечего.
Она крепко взяла меня за руку и повела назад, в пелену.
Снова подсобка. Стул. Я сижу на нём. На мне, лицом ко мне, сидит она.
Её глаза печально улыбаются. В них любовь.
Вдруг Катя резко поднимает руки и начинает ворошить мои волосы.
Стоп. Какие волосы? Я же давным-давно их растерял.
Она засмеялась своим колокольчиковым смехом, и спрыгнув с меня, встала сзади, обняв.
То, что я увидел, ввергло меня в ступор. Я, и не я.
Подняв руку, дотронулся до густых непослушных волос, помолодевшего, но уже с морщинами на лбу лица.
Несомненно, это был я.
Те забавные игры в компьютере или телефоне, по омоложению, или изменению внешности, воплотились в жизнь.
Встал решительно, как будто приняв какое-то решение.
Всю жизнь ведь был авантюристом.
Король ушёл, да здравствует король, произнёс я.
Мы оба рассмеялись. Почему то не хотелось грустить. Думать о том, а как же теперь там, без меня?
Катя будто прочитав мои мысли, негромко сказала в пустоту.
А там без тебя всё сложится хорошо. Всё будет как у всех, и даже ещё лучше. Меня это успокоило.
Куда? Как то обыденно спросил я.
Она кивком указала на зеркало. И взявшись за руки мы пошли туда…. В будущее.
PS:
Мы побывали у него. Похоронили его там, где он и хотел. Опадала листва.
С памятника на нас смотрел с прищуром, тот,которым был я. Без волос.

Надпись гласила:

…На этом месте упокоен человек.
Оставивший другим,
Свои, такие разные сюжеты…
Я знал, что ему хорошо. А жизнь текла своим чередом.