Выпей отвары трав, глава 30 Клуб одиноких волчиц

  Маша так и не позвонила Эриху – зачем? Он что, очень ждал рождения ребёнка, интересовался, переживал? Уехал – и с концами.  Сам узнает когда-нибудь...

    Пережив роды, молодая мать вдруг начала ощущать в себе какую-то первобытную силу и злость. Ей  вдруг — на мгновение –  захотелось схватить этот сопящий кулёк и стремительно унестись с ним куда-то, забиться в пещеру и скалить зубы на каждого, кто осмелится подойти поближе к  убежищу.

"Это мой ребёнок. Он нужен только мне. Все остальные – катятся ко всем чертям!"

Она лежала в уютной палате, легонько гладила сына пальцем по нежной щёчке и прислушивалась к новым ощущениям.
 
     Вечером вновь пришла Кира. Вид у неё был слегка помятый – после бессонной ночи ей пришлось играть две службы в разных церквях. Маше стало немного стыдно за свой хороший цвет лица и бодрое настроение.

  – Кира, слушай, у меня внезапно какой-то боевой дух проснулся. Я раньше такой не была... Знаешь, такое состояние: "Попробуй тронь – загрызу!"

 – Ха-ха! Я буду тебя звать "Маша – берсерк". Добро пожаловать в клуб одиноких волчиц!
— А что, у тебя тоже такое чувство было? Это у всех так?

 – Про всех ничего не знаю. А у меня – и правда! – что-то такое было, да. Но у меня-то, понимаешь, мужа и свекрови не было. Я Штефи после рождения  привезла в дом своего отца, он в Хофе живёт с женой.  Кстати, его жена была моим первым педагогом по скрипке. Они на моих уроках когда-то давно познакомились, представляешь?

 – Ой, у тебя здесь родственники? Мне, если честно,  всегда казалось, что у тебя родных вообще нет. Ты ничего о них не  рассказываешь, а я стесняюсь об этом спрашивать...

 – Ну, да, я понимаю. Я не люблю о семье рассказывать. Слишком много тяжёлого всплывает... У меня почти все родственники здесь, в Германии.  Мать не так давно вышла замуж за немецкого пенсионера – много лет искала себе мужа, и добилась своего наконец-то. Отец переехал лет десять назад как поздний переселенец  – за счёт жены... У неё обнаружились  немецкие корни. И сестра у меня есть, но она по-русски вообще ни слова не говорит.

 — Хорошо тебе... Столько родственников... А у меня — только бабушка в России. Мать и отец живы, но, думаю, даже не помнят, как меня зовут. Отец новую дочь тоже Машей назвал. Решил, что первая Маша – неудачный экземпляр...

У Маши защипало в носу, голос задрожал.

– Ох, только не реви, Машунь, а то молоко пропадёт! Как дитё тогда кормить будешь? Мы прорвёмся. У тебя зато теперь есть сын. И я есть.  И ещё Хенни. Я уверена, что она будет помогать.

  – Да, Хенни – свой человек! Я её  уже полюбила.   

  Из больницы Машу привезла Кира. Высадила у крыльца, помахала рукой и сразу уехала  — нужно было забрать Штефи от няни.

Хенни встречала невестку и внука на пороге — как обычно, отряхивая муку с передника. Она застенчиво  улыбнулась, протягивая руки к внуку – и молодая мать вдруг ощутила какое-то новое, особое родство со свекровью..

     Маше на миг  примерещилось вышитое на ветхом старинном гобелене родословное древо – бесконечное  разветвление русских Степановых, Лаптевых, Жучковых – и все эти немецкие Мюллеры, Швабе, кто-то там ещё...

    "Подумать только: это же бабушка моего ребёнка! – думала Маша. – И это теперь так навеки и останется. Ничто и ни при каких условиях  не отменит родственных связей!"
Хенни вывела её из задумчивости. Она занесла кряхтящего младенца в дом, на кухню. Присела на диванчик и осторожно потрогала покрытую пушком головку. Малыш зачмокал губами и захныкал – проголодался.

 – А как ты его назвала?

 – Я пока не знаю... Не придумала...– растерялась Маша.