За 6 секунд до взрыва

Автор СЕРГЕЙ ГУРДЖИЯНЦ/Цезарь Кароян

ЗА ШЕСТЬ СЕКУНД ДО ВЗРЫВА

История первая:
РЫЧАГИ ЭВОЛЮЦИИ

Человечество мечтало жить в комфорте. Лежать на пляже и, проголодавшись, просто жать на кнопочки, чтобы кокосы сами прыгали с пальм в руки. И оно свой шанс не упустило. Современный уровень технического прогресса обеспечивает нас такими кнопками. Нас окружают кнопки, и мы с удовольствием жмем на них, не замечая, что совершаем чудо.
Но кем и как создавались такие чудеса? Давайте попробуем разглядеть во тьме веков движущие мотивы и рычаги нашего сегодняшнего технического процветания, не отвлекаясь на скучные темы о производительных силах и производственных отношениях.
*
Началось все, конечно, с необходимости. Чтобы выжить и быть успешным в охоте, первобытный мужчина взял в руки палку и приделал к ней острый наконечник. Тем же путем сегодня движутся шимпанзе в дебрях Африки, используя острые палки в качестве оружия против своих соплеменников. Пещерная женщина, чтобы не замерзнуть в Ледниковый период, укуталась в меха и придумала горячую похлебку.
Похлебку нужно было куда-то наливать. Именно женщины стали инициаторами и стимуляторами технического прогресса и первыми настоящими изобретательницами. Пока мужчины ленились, ограничившись созданием оружия, они решали основные хозяйственные проблемы зародившегося человеческого общества.
*
Однако женская изобретательность была сугубо практичной и упрощенной. Женщины не витали в облаках и придумывали только то, что было действительно необходимо и полезно для жизни, например, дырочки для пуговиц, чтобы освободить себе руки, занятые непрерывно распахивающейся одеждой. Через тысячи лет, намучившись попадать в эти дырочки пуговицами, мужчины придумали «липучку» и «молнию». Поэтому женщины довольно быстро исчерпали свой изобретательский потенциал и уступили место мужчинам, успев цивилизовать человеческое общество и, как руководство к действию, указать ему курс на дальнейшее эволюционное развитие через техническое усовершенствование.
*
И тут природная мужская лень неожиданно сыграла положительную роль, став многовековым доминирующим фактором развития технической мысли. Чтобы целыми днями валяться на диване, не вставая с него даже для переключения каналов телевидения, мужчинам понадобился телевизионный пульт. И кто-то обязательно должен его изобрести, убив на не очевидно нужную вещь массу времени, сил и энергии. По такой простой схеме были сделаны почти все мужские изобретения. Именно стремление облегчить себе жизнь, сделать ее не столько практичной, сколько приятной, стало дорогой к комфорту. Иногда женщины тоже подключались к этой модели и придумывали, например, механические дворники-стеклоочистители, чтобы не выскакивать каждые пять минут под дождь с тряпочкой, однако такое подключение осталось довольно редким явлением по сей день.
*
Но все же оставаться в стороне от набирающего крейсерскую скорость технического прогресса женщины не собирались. Не обладая созидательной природной ленью, готовые в любой момент сбегать за едой в магазин, вместо того, чтобы изощряться, придумывая телепорт для доставки пищи на дом, они, тем не менее, оказались обладательницами одного очень полезного природного качества – созидательной зависти.
Если у кого-то из женщин вдруг появлялся первый в мире пылесос или велосипед, в скором времени все они дружно раскатывали на велосипедах, а все мужья, если им дорог был их покой, усаживались за изобретение мотоцикла, автомобиля, самолета. На этой черте человеческого характера сейчас активно паразитирует реклама. Мужчины редко обладают подобной конструктивностью. Завистливому мужчине легче спалить мозолящий глаза дом, чем построить себе такой же.
*
Для стимуляции мужской активности женщины энергично использовали так называемый Основной Инстинкт, инструмент «Поощрительное спаривание» в награду за труд и успех. Вслед за мужской ленью и женской завистью, поощрительное спаривание стало третьим мотивом развития.
В странах Юга (условно называемых «Восточными»), которые когда-то были колыбелью мировой цивилизации и где женщины более тысячи лет назад оказались порабощены религией, превращены в «живой товар» и вычеркнуты из активной жизни, лишившись возможности влиять на мужскую половину человечества, прекратилось развитие и случился страшный технический застой. Это сделало их легкой добычей для стран Севера (условно называемых «Западными»), где женщины остались полноправными и свободными членами общества.
Прогресс оказался возможен только при равном сотрудничестве полов.
*
При переходе от кустарного к большому промышленному производству, главной мотивацией научно-технического прогресса стали деньги. Канула в Лету наивная женская зависть к богатой соседке и мужская лень как главный двигатель мужской инженерной мысли. Никуда они, конечно, не делись, но совершенно измельчали и перестали быть определяющими в безумной гонке, которая сейчас уже ведется между государствами.
Технический прогресс отделился от основной массы человечества и стал уделом немногих избранных. На остальных просто обрушивается шквал изобретений, превращая их жизнь в сладкий бессмысленный сироп. Чудеса преподносятся на блюдечке. Сто промышленных магнатов определяют, куда будет двигаться дальше человечество, и на этом основании владеет половиной всех земных богатств.
*
А человечество с удовольствием жмет на кнопочки, получая комфорт и безопасность. Оно достаточно потрудилось для этого раньше. И привыкнув не глядя жать на кнопки, оно как-то забыло, что одна из этих кнопочек ядерная.

***
Но не будем паниковать заранее. Человечество не впервые стоит на краю обрыва. У нас еще есть шесть секунд до взрыва. Давайте воспользуемся ими, чтобы поговорить о женщинах, прекрасной половине человечества.
Как у них обстоят дела сегодня?

История вторая:
ЖЕНСКИЕ СЛАБОСТИ

В последнее время женщины стали изрядно задаваться. С тех пор как сфера различных услуг заняла доминирующее положение в нашем уютном цивилизованном мире, они все активней играют на опережение. В благополучных странах без мужского плеча спокойно обходятся даже матери-одиночки. Хватает зарплаты и государственной поддержки. Но вместе с женским триумфом в жизнь и семью входит женский диктат и полупрезрительное отношение. И складывается такое впечатление, что если внезапно исчезнут все мужчины, никто от этого серьезно не пострадает.
Представим, что так и случилось. Для чистоты эксперимента и для того, чтобы избежать разрушающих приступов паники, сотрем из женской памяти вообще любое воспоминание о мужчинах, а остальное оставим как есть. Утром все женщины мира проснутся одни. Сладко зевнут, еще слаще потянутся, включат чайник на кухне и обнаружат, что исчезло электричество.
Им еще многое предстоит обнаружить чуть позже. Что не летают самолеты, не ходят поезда, не работает метро, нет больше армии и полиции, нет государства и никто их теперь не защищает. Нет газет, интернета, телевидения, нет промышленности и тому подобного. И понять, что их вклад в современный мир, такой теплый, удобный, уютный, надежный и насквозь технологичный, для поддержания которого требовались огромные запасы знаний, по крохам накопленные за тысячелетия, практически равнялся нулю. Что все блага цивилизации держались на плечах... кого?
Кого?
Им еще долго придется мучительно морщить лбы над составленными неизвестно кем учебниками, преодолевать голод и холод, терпеть страшные несправедливости, повсеместно творимые более сильными сестрами по разуму, и когда-нибудь они создадут свою маленькую симпатичную цивилизацию, построенную на каких-то иных принципах, чем сегодняшняя. Цивилизацию цветов и самокатов. А все, что сейчас окружает каждого из нас, навсегда исчезнет или изменит форму и содержание.
Оглянитесь вокруг: возможно, вы видите все это в последний раз. Вы этого хотите?
ВЫ ЭТОГО ХОТИТЕ?
Я не хочу.

***
Теперь разберемся с мужчинами: а чем сегодня заняты они? Ведь это их мир превращается в сладкий бессмысленный сироп. Когда-то они воевали и строили его, подгоняемые вечным инстинктом борьбы за ресурсы (то есть, за территории, женщин, природные ископаемые, необходимые большой промышленности). И вот теперь из важнейших мужских ресурсов активно уходят женщины, одновременно вычеркивая мужчин из понятия своих ресурсов, потому что отказываются иметь детей.
И на данном этапе невозможно сказать, что лучше: клонирование в промышленном масштабе необходимых людских ресурсов, то есть «новых человечков», или массовое выращивание в лабораториях таких «человечков» из искусственно выведенных яйцеклеток и сперматозоидов, окончательно загоняя под стол воспроизводство человеческого вида естественным путем.
И интересно становится, что думают об этом мужчины? Ведь женщины всегда только задают вектор развития и дергают за ниточки, а отдуваются… эм, а осуществлением занимаются мужчины. И это именно им предстоит в недалеком будущем выращивать клонов и сперматозоиды, при том, что им лично не нужны ни те, ни другие. Все это женский эгоизм, не более того. Стремление к сладкой жизни. Дорога к бессмысленному существованию.
А давайте на миг окунемся в мужской мир сегодняшнего дня? На большее нас не хватит, но мгновение мы продержимся. На примере одной мужской жизни рассмотрим короткое грустное тире, которое располагается между двумя датами: датой рождения и датой смерти.

История третья:
В ОГНЕ БРОДА НЕТ

В нежном возрасте на глазах у ребенка сверкающая лаком и никелем машина раздавила на улице пушистого котенка. Визг тормозов и кошмарное красное пятно на асфальте долго снились ему по ночам. Из-за этого он никогда не хотел быть летчиком, или артистом, или водителем-дальнобойщиком. Он мечтал стать автоинспектором и своей полосатой волшебной палочкой останавливать нарушителей.
Но конкурс в академию ГИБДД был слишком велик, а желающих разделить его мечту слишком много. Лишь к двадцати шести годам ему правдами и неправдами удалось осуществить свое желание. В ночь перед выпускными экзаменами, которые он (забегая вперед скажем) с блеском выдержал, он в последний раз видел этот сон. Вскоре ему торжественно вручили всемогущий жезл в полосочку и указали место на улице, где он должен стоять.
А через год он уже купил свой первый «Мерседес».

***
Так-то вот. Нужно ли что-то добавлять? Грустно, когда предаются идеалы; и ладно бы на него был наставлен пистолет!
Безумие. В связи со всем вышеизложенным позвольте теперь предложить вам хотя бы немного разобраться со своей собственной натурой. Кто мы? И что мы?

История четвертая:
КТО ВЫ?

Представьте себе, что вы человек из далекого прошлого, совершенно не знакомый не только с современной техникой, но даже и с основными принципами ее использования. Разные кнопочки, клавиши, мышки, мобильная связь, электронные банковские карты для вас пустой звук и фантастика. Это поможет вам обнажить свою натуру.
Теперь представьте, что вы подходите к запертой двери и вам очень хочется попасть внутрь. Возле двери висит маленькая коробочка. Вы не знаете, что к ней нужно прикладывать электронную карточку, которой у вас все равно нет, или палец, или дать ей считать сетчатку вашего глаза и дверь откроется. Но, поскольку стена и дверь гладкие и вашему глазу больше не за что зацепиться, а дверную ручку вы уже подергали, вы решаете исследовать эту коробочку. И в тот миг, когда ваша рука касается ее, замок отщелкивается! Отзвук щелчка слышится и у вас в мозгу. Это сложилась логическая связь между: «потрогать коробочку» и «дверь откроется». Вы человек из прошлого, но вовсе не дурак.
*
На самом деле вас просто увидели через стекло и нажали на кнопку, чтобы вы вошли. Потом вас там вкусно накормили. Потом проводили. Приятные люди. Вечером вы, проголодавшись, приходите опять. Дверь заперта, но вас это больше не смущает. Ну-ка, где та коробочка? Где ваши пирожки с капустой и сладкий чай?
Вы касаетесь коробочки, однако внутри, в помещении уже никого нет и некому больше нажать на кнопочку. Ложные, но прочно сложившиеся причинно-следственные связи и голод заставляют вас еще долго досадовать, мучиться, стараться и так и эдак, пока вам не приходит в голову, что коробочка сломалась.
*
Дальше вы действуете, как велит вам ваша натура. Если вы по природе технарь, то попробуете ее разобрать, чтобы починить. По крайней мере, такая мысль у вас возникнет.
Если вы прирожденный слесарь, то вы ее еще и стукнете перед этим хорошенько. А может вообще раздолбаете.
Если вы ребенок, неважно, мальчик или девочка, вы ее тоже стукнете, лопаточкой или ведерком для песка, но мотив будет уже другой.
Если вы гуманитарий, это подвигнет вас сочинить в уме горькую оду всем в мире запертым дверям и несбывшимся надеждам.
Если вы человек верующий, то произнесете молитву, а когда и это не поможет, скажете: «так захотел Господь».
Если вы женщина – пойдете за помощью, естественно мужской, но если первой встретится женщина, вы не побоитесь спросить у нее, что делать, когда «ломается коробочка». И не постесняетесь обнажить перед ней свое незнание. Но все же лучше, если встретится мужчина. Мало ли для чего еще он может понадобиться.
И тут я спросил себя: а кто я сам и как поступлю при данных обстоятельствах? А вы? Кто вы?
КТО ВЫ?

***
Так в свалке глобальных проблем человечества мы вдруг узрели центральную фигуру – многогранную человеческую личность и вгляделись в нее повнимательней. Она – это мы. Ты, я, он, она.
А давайте вглядимся еще в природу городов? Ведь после взрыва их не останется, и если мы чудом уцелеем, больше всего будем скучать именно по их мудрому устройству.
Еда там сама появлялась в магазинах, уже упакованная и готовая к употреблению. Фантастика!
После взрыва о ней можно будет забыть.

История пятая:
О ПРИРОДЕ ГОРОДОВ

Глядите, вот бабушка – божий одуванчик, едет в метро с букетиком полевых цветов, которые гордо торчат из ее потертой сумки, лаская своей скромной красотой посветлевшие взгляды пассажиров.
Старушку зовут баба Лиза, но в принципе знать это нам не обязательно. Мы наблюдаем. Живя в мегаполисах, мы немало наслышаны, как безжалостно перемалывает природа заброшенные по какой-то причине города, и в каком плачевном состоянии их потом находят под слоем земли археологи или случайно обнаруживают в густых зарослях джунглей путешественники.
И нам интересно, а бывает наоборот: чтоб живую природу перемалывали наши мегаполисы? Насколько опасно ей сталкиваться с городами?
Поезд мчится в тоннеле, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Раскланиваются как артисты на сцене головки цветов, раскачивается на крупной ромашке маленькая божья коровка, случайно захваченная бабой Лизой в метро вместе с собранным в поле букетом.
Старушка из породы заядлых дачниц, тех, кто упрямо поджав сморщенные губы, стойко шагает по накатанной грунтовке от железнодорожной станции до любимой дачи, а потом целый день, кряхтя, стоит согнувшись над грядкой и выпалывает сорняки. Хотя силы уже не те. Ее дряхлость подчеркивает палочка с вцепившейся в нее скрюченной рукой, и морщинистое усталое лицо.
Как это принято в культурном городе, пассажиры отводят глаза. Кому-то и правда нет дела до других, а кто-то со скрытым любопытством поглядывает на парочку юных неформалов, занявших сидение возле бабули.
Вид у них самый вызывающий. Нет, они не бритоголовые со свастикой. Яркий зеленый «ирокез» они тоже не носят – он давно стал немоден, но проколотые брови, ноздри, губы и веки имеются. И разумеется, длинные ногти, выкрашенные в черный цвет. Мальчик и девочка, никого вокруг не замечая, мило держатся за руки и периодически шепчутся, словно кроме них в мире никого не существует. В эти мгновения даже самые предвзятые наблюдатели начинают деликатно отводить глаза в сторону, чтобы не мешать.
Божья коровка, меж тем уже героически переползла к бабушке на плечо, где была замечена юными неформалами. Неформально проколотая бровь молодого человека указала на красную букашку, неформально подведенный глаз девочки понимающе прищурился в ответ. Длинный черный ноготь незаметно приблизился к плечу старушки и по нему, как по мостику божья коровка доверчиво переползла на подставленный палец. Девочка осторожно стряхнула ее в футлярчик для наушников. Крышка захлопнулась, козявка притихла в темноте.
Через несколько минут все эти попутчики дружно выплеснутся из подземки навстречу солнцу и мельтешению машин. Центр города, оживленная площадь, интенсивное движение.
Мальчик и девочка открывают футлярчик. Божьей коровке предложена свобода. На черном ногте она выглядит капелькой алой крови, стекающей по пальцу. Почуяв простор, тепло, волю, букашка радостно и в то же время деловито выпустив крылышки, взлетает навстречу солнцу. Ей никто не мешает. Напротив, молодые люди, улыбаясь машут ей вслед, желая счастливого возвращения домой, и крепко взявшись за руки, исчезают в густой толпе.
Мелькают рекламные щиты со знакомыми слоганами, мимо которых поднимается букашка. Полет длится недолго. Гулкий «бу-ум!» об очередной преградивший дорогу щит – и божья коровка приземляется на асфальт целехонькой. Вокруг мелькают автомобильные шины, движущиеся на большой скорости. Она вновь пытается расправить крылышки, чтобы взлететь, но стремительно надвигающийся узор протектора навсегда гасит для нее солнце.
Полевые цветы с сожалением качают желтыми головками. Выплеснувшись из подземки с новым потоком людей, старушка медленно бредет по улице, волоча за собой видавшую виды тележку с сумкой. Вокруг кипит жизнь, расцветают улыбками лица прохожих.
Мы плавно поднимаемся над улицей, чтобы охватить все людское море сразу. Поднимаемся до тех пор, пока не перестаем различать ее в уличной толпе.

***
Два вывода мы можем сделать из этой истории.
Вывод первый: человек природе не враг и мы искренне нравимся друг другу – люди и животные, люди и растения. В основе наших отношений лежит любовь и сочувствие.
Вывод второй: любое соприкосновение с продуктом человеческой деятельности неизменно приводит природу к гибели. Несмотря на взаимное притяжение, нам лучше реже соприкасаться.
И еще одно. Дети лучше взрослых.
Вот так вот.

История шестая:
О ГИГИЕНЕ

А за городом сейчас благодать. Травка зеленеет, солнышко блестит, и нет никакого повода для жалобных криков, но такие уж они, – кошки. Это их способ давить на жалость.
С характерным звуком захлопывается багажник. Молодая женщина, сгибаясь под тяжестью сумок, спешит в дом. Бабушка – глава семьи, судя по ее властным замашкам и твердым морщинистым губам, зажавшим еще не закуренную сигарету – рассчитывается с водителем. Зовут ее баба Нина.
Такси уезжает, мелькая за деревьями.
Котенок со своим раздражающе противным «мяу» уже тут как тут, вертится под ногами.
– Бабуль, можно он будет жить у нас? – готовый всегда и везде творить добро спрашивает пяти-шестилетний мальчик, дергая бабушку за рукав.
– Кто?
Баба Нина сдвигает на кончик носа очки и грозно нависает над возмутителем спокойствия. Ее взгляд стремительно тонет в массе спутанной шерсти. Мелькают увеличивающиеся ворсинки, словно она вооружилась не простыми очками, а мощным микроскопом, и вот уже целая свора мультяшных микробов, щелкая зубами и тыча вверх острыми сабельками, подпрыгивают к ее лицу, заставляя отшатнуться. Живое у нее воображение.
И снова все стремительно уменьшается до нормальных размеров: молекулы собираются в сегменты волос, сегменты – в шерсть, бабушка разгибается и снимает очки.
– Конечно, нет! – железным тоном заявляет она. – На нем полно всяких паразитов. Пойдем в дом, я запрещаю тебе к нему прикасаться!
– Ну бабуль! – ноет мальчик, увлекаемый за руку к дому.
С дерева вспархивает большая птица, и опустевшая ветка еще долго качает своей листвой.
*
Мальчик с тоской любуется этой красотой из распахнутого настежь окна застекленной веранды. Он стоит коленями на табурете, положив локти на подоконник. Веранда залита солнечным светом. Мама с бабушкой тут же за столом режутся в подкидного дурака. На плите в кастрюле что-то кипит и булькает. У бабушки в зубах легким сизым дымком пыхтит сигарета.
В траве за окном бродит котенок, брезгливо поднимая лапки, словно родился не под их покосившимся крыльцом, а в золотом дворце с прислугой. Квакают и высоко подпрыгивают вспугнутые им зеленые лягушки. Мальчик в волнении чуть не вываливается в окно.
– Фу! От лягушек бывают бородавки! – смачно щелкая тузом по столу, громко говорит бабушка.
– Е-еее! – оглушительным хором кричат маленькие мультяшные микробы, потрясая острыми сабельками. Огромная лягушка скачет к пруду, унося их на своей широкой пупырчатой спине. Все вновь стремительно уменьшается до нормальных размеров. Другой отряд микробов с саблями наголо, дружно топает ножками… по спине волосатой зеленой гусеницы, поднимающейся по сочному стеблю одуванчика.
Тугая струя ледяной воды из крана разбрызгивается во все стороны, ударяя в наполненную крупной ранней клубникой чашку. Бурлящий поток смывает с клубники микробиков, топит их в пучине. Чашку, сияющую аппетитной клубничной чистотой, ставят на стол перед мальчиком.
– Ешь! – ласково говорит бабушка своим низким прокуренным голосом, не терпящим возражений.
– Мяу! Спасите! – кричит за окном голодный котенок.
Его жалобный крик разрывает нежное сердце ребенка. Чтобы не слышать он зажимает руками уши. Перед ним нетронутая чашка с клубникой, позади – распахнутое окно.
*
Ночь, тишина. Бабушка мирно посапывает во сне. Светлый проем окна, на фоне которого застыли ветви деревьев. Причудливые ночные тени играют на стенах спальни, на лице спящей матери. Она глубоко и ровно дышит.
В лунном свете вприпрыжку гонится за ночной бабочкой охрипший за день котенок.
С легким скрипом открывается входная дверь. На пороге никого нет, словно дверь распахнулась сама собой, тем не менее, задрав хвост трубой, котенок вприпрыжку скачет в сторону светлого пятна, сделавшего темную ночь по контрасту еще темней.
Стараясь не расплескать блюдечко с молоком, мальчик в пижамке сходит с крыльца. Он ставит блюдце в траву, а сам садится на нижнюю ступеньку. Быстро-быстро мелькает розовый кошачий язычок. Нос в молоке, с усов свисают белые капельки. Котенок блаженно урчит и щурится.
– Ты на них не сердись, – говорит мальчик, поглаживая его по мягкой шерстке. – Они хорошие, ты не думай. Просто от нас папка ушел насовсем, теперь мама все время хмурится, а бабушка говорит, что таких козлов как он по сто штук на каждом лугу пасется.
Котенок сочувственно трется о него ушками.
– Ну вот, – говорит мальчик. – Ты завтра еще приходи. Будешь жить у нас, мы с тобой что-нибудь придумаем.
*
В маленькой ванной комнате он тщательно намыливает руки. Вода смывает мыло в раковину. Немного подумав, он осторожно намыливает себе щечки и веки, словно можно запачкаться, только посмотрев на грязное.
На крыльце умывается котенок. Гаснет свет в окошке, домик погружается во тьму. В этой темноте мальчик ныряет под одеяло и устраивается на бочок, привычно подложив под щечку руку.
Долго смотрит в никуда, потом его глазки начинают медленно слипаться.

***
В чем тут суть, спросите вы? А вот в чем: от нас часто требуют невозможное; не трогать грязное, например. Это в корне неверно. Никому не удастся прожить, не запачкав рук. Не забыть после этого вымыть руки, – вот в чем суть гигиены.
Это образно.
Надеюсь, вы поняли.
А вот еще один рассказ об этом мальчике. В нем он наотрез отказался мыть руки.

История седьмая:
О ЛЮБВИ

Наберемся терпения и подождем. Сейчас откроется входная дверь и в квартиру заглянет большой мягкий медвежонок с блестящими карими глазами. Из его плюшевых глубин звучит песенка «Хэппи бездей ту ю», словно он проглотил комара и теперь тот зудит у него в животе.
Навстречу ему из-за двери появляется милое детское лицо и  огромные чистые глаза, полные ожидания чудес.
Медвежонок кивает с комичной серьезностью, а комарик внутри продолжает тянуть свое бесконечное: «С днем рождения тебя! С днем рождения тебя!»
– Папка пришел! – ликующе кричит на весь дом маленький именинник и кидается на шею присевшему перед ним на корточки мужчине с медвежонком в руках.
У мужчины приятное гладкое лицо и форменная фуражка на голове, по которой нельзя угадать, кто он по профессии – летчик, моряк или железнодорожник. Он возможно ни то, ни другое, ни третье, да нам это и неинтересно. Даже имя его мы не станем запоминать. Не велика птица.
Сидя на корточках в прихожей, он прижимает к себе сына и с тревогой поглядывает на молодую женщину, появившуюся из кухни. Она вытирает руки чайным полотенцем. Ее враждебное молчание, сжатые губы и сузившиеся глаза сразу дают понять, что у них кризис отношений. Если они плыли когда-то в одной лодке, то теперь она явно пошла ко дну.
И все же ее «бывший» встает и делает одну за другой три вещи, свидетельствующие о серьезности его намерений: ногой задвигает дорожную сумку под вешалку, снимает фуражку и нахлобучивает ее на голову сына, и расстегивает нижнюю пуговицу кителя, чтобы почувствовать себя свободнее. Фуражка проваливается мальчишке на уши, что никак не умаляет его счастья по случаю папиного прихода.
На полочке остается лежать букет алых роз. То ли сам «морячок» принес его, но не решился преподнести своей бывшей, то ли этот букет лежал там до его прихода. Под букетом – конверт.
Перед тем, как вручить сыну медвежонка, он наощупь находит внутри мягкой игрушки кнопочку, чтобы выключить действующую на нервы песенку.
*
Торт с задутыми свечками. Свечек пять или шесть. На столе еще много всякой всячины, а в вазе – те самые цветы. На диване в обнимку сидят отец и сын. Старший увлеченно рассказывает что-то, оживленно жестикулируя, младший с восторгом внимает ему, раскрыв рот.
«Ждет Севастополь, ждет Камчатка, ждет Москва», поет группа Любэ через маленькие компьютерные колонки.
«Морячок» азартно строчит двумя руками, имитируя пулемет. Его рассказ мальчик видит воочию. Героический папа в дыму и огне косит врагов из горящего самолета. Языки пламени лижут кабину, но папа не сдается. Мотор воет так, что ноют зубы. Сзади его нагоняет другой самолет со страшными черными акулами на фюзеляже. В кабине пилота герой старых ужастиков Фредди Крюгер поднимает вверх правую руку и шевелит в приветствии острыми пальцами-лезвиями. Безгубый рот кривится в ухмылке. Но папа снова строчит из пулемета, и вражеский самолет вдруг выбрасывает черный шлейф дыма и, пронзительно завывая, падает в море.
«Там за туманами, вечными, пьяными, там за туманами любят нас и ждут», поет группа Любэ.
Фредди Крюгер отчаянно бьется в заклинившее откидное стекло, все глубже и глубже погружаясь в пучину вод вместе с задравшим хвост самолетом. На хвосте, чуть не соскальзывая вниз, сидит на корточках неизвестно откуда взявшийся папуас в боевой раскраске и перьях. «Морячок» живо взбегает по трапу на покинутый командой военный катер и в пустой рубке хватается за рулевое колесо. Самый полный вперед!
Гурьба голозадых папуасов, потрясая щитами и копьями, лезут на борт и штурмуют рубку. «Тра-та-та-та-та-та!» строчит папин пулемет. Снова герой в дыму и огне. Папуасы цветным горошком сыплются с борта.
Мальчик с победным криком скачет ногами по дивану, потом с размаху кидается бороть папу.
– Прекрати, Оливер! – с досадой одергивает мама.
Одинокая папина фуражка в открытом море медленно поворачивается козырьком вниз и так же медленно уходит под воду.
«Синий туман похож на обман. Синий туман, синий туман», начинается новая песня.
*
– Нет, сегодня никак, – говорит по мобильнику мама, слегка понижая голос. В дверной проем она видит, как бывший муж на диване размахивает руками. Ему бы устроиться на работу мастером художественного свиста, нормальные деньги стал бы получать, думает она.
– Я тебе сама позвоню. Нет, давай завтра.
В трубке слышен зудящий мужской голос, но слов не разобрать. Она отставляет от уха телефон, чтобы переждать шквал его недовольства. По брезгливо наморщенному носу видно, что не так уж ей дорог этот человек.
– Хорошо, хорошо, не сердись. Завтра я тебе позвоню. Все, целую.
*
В прихожей распахнута входная дверь. Так широко ее распахивают, когда выставляют кого-то из дома. А вот и классическая женская поза, придуманная специально для таких случаев: прислонившись спиной к стене, спрятав руки за поясницу. Подбородок упрямо вздернут как у принцессы, теряющей терпение.
«Бывший» с упреком в глазах натягивает обувь, затем закуривает, стремясь выиграть время и стоя одной ногой в подъезде, чтобы дым не слишком затягивало в квартиру. Звенящая напряжением тишина. За весь вечер они друг другу ни слова не сказали.
В попытке наладить отношения, он тянется к ее щеке, чтобы прикоснуться, погладить, но она отворачивает лицо. Оглядевшись в поисках пепельницы, отвергнутый тушит окурок о пачку и сует его внутрь. У него закончились уважительные причины, позволяющие задерживаться в этом доме.
Сняв с ушей сына фуражку, он надевает ее на голову.
– Ну что, брат, давай прощаться? Тебе, наверное, уже спать пора. Расти большой, не будь лапшой, слушайся маму.
Он приседает, чтобы сыну было удобнее прижаться к нему всем телом. Явная демонстрация отцовской привязанности остается без ответа: супруга по-прежнему холодно смотрит в сторону. Исчерпав все доступные ему методы психологического воздействия, «морячок» огорченно разводит руками и берется за сумку.
– Ну, дай «пять», старичок, и я пошел? – говорит он, как всегда избегая произносить вслух имя сына. На такое имя у него просто язык не поворачивается.
Мальчик с готовностью протягивает ему ладошку для крепкого мужского рукопожатия.
– Па-ап, – с надеждой говорит он. – А ты еще придешь?
*
В овальном зеркале с подсветкой отражается ванная комната, где мама ожесточенно намыливает сыну лицо. Она вся на нервах и в думах и мальчик кряхтит, но терпит, чтобы не нарваться.
Кран откручен на полную, громко шипит вода.
Закончив с лицом, она берется за его руки. Намыливает левую, а правую он вдруг прячет за спину.
– Дай руку!
– Не дам.
– Почему?
– Папой пахнет!
Она с любопытством берет и нюхает его ладошку.
– Не выдумывай! Пахнет сигаретами.
Мальчик выдергивает руку и снова прячет ее за спину.
*
Ночь, кухня. Небольшая гора посуды и несъеденные салаты в салатницах. Ожесточенность не проходит, как следствие – резкие движения и повышенная работоспособность. Она моет, скребет, перекладывает, освобождает тарелки, убирает еду в холодильник.
Видно, что она расторопная хозяйка. Мгновенно все расставлено по местам, почти все сияет чистотой. Осталось совсем немного, но уже хочется прерваться и отдохнуть. На столе появляется рюмка и бутылка хорошей водки из холодильника. На праздничном столе ее не было, а стояло красное вино. Видимо это какие-то личные, может быть тайные пристрастия.
Наполняя рюмку, она шмыгает носом, но глаза остаются сухими. С чего ей плакать?
*
Приоткрыв дверь в темноту спальни, она прислушивается к сыну. Слабого света вполне достаточно, чтобы убедиться: он спокойно спит, повернувшись на правый бок и по обыкновению подложив под щеку левую руку. Правая бережно вытянута стиснутой ладошкой вверх, сохраняя табачный запах.
Она осторожно садится на кровать, долго вглядывается в безмятежное детское лицо, держа его руку в своей. Потом вдруг наклоняется и целует теплую, «пахнущую папой» ладошку.
В кухне она убирает бутылку обратно в холодильник, а полную, не пригубленную  рюмку выливает в раковину. Долго трет ее губкой, как будто в нее была налита какая-то отрава.
Потом загружает тарелки в посудомойку. Включает.
Утром рано вставать на работу.

***
Школьный учебник физики утверждает, что в электричестве разноименные заряды (плюс и минус) притягиваются, а одноименные заряды отталкиваются. А если физики так и не случилось? Мы ведь не машины, у нас вместо физики физиология. Как ведут себя плюсы и минусы в физиологии?
Мальчик и девочка. Парень и девушка. Женщина. «Ты мне больше не нужен!» Бывает. Отношения наэлектризованы. Притяжения и отталкивания как в учебнике физики.
Прекрати, Оливер!
А физиология? Ах, найдется «замена»? Биороботы выручат? Аплодирую вашей наивности.
Вот представьте себе такую сцену: входит в автобус девушка, а свободных мест всего два. Одно рядом с дедушкой, другое возле студента. Если будет долго раздумывать, оба места займут, и придется стоять, а ехать далеко.
Симпатичный старик или юноша? До обоих два шага. Выбор кажется очевидным.
Она садится. Рядом с кем она оказалась? Не знаю, а вы? Когда думаешь об этом дома – шансы примерно уравниваются, когда стоишь в автобусе, выбор за нас часто делает рефлекторный порыв. Древний штормовой ветер, который всегда дует в нужном направлении. Вот такая вот физиология.
А теперь давайте перенесемся в недалекое уже будущее и освободим третье место. Оно возле пассажира, на бирке которого написано, что он биоробот. Это та самая «замена»: идеальный, покладистый, верный, красивый искусственный мужчина. Гарантированная безопасность от ненужных огорчений, неудачных отношений, от беременности, в конце концов.
Не понравилось – вытолкал за дверь.
Это облегчит выбор места в автобусе? Несомненно, кому-то облегчит. А сам выбор изменится? Расскажу позже.
Пока хочется вспомнить о бабушках. Они тоже когда-то были молодыми и красивыми. Вдруг их опыт научит нас чему-нибудь полезному?

История восьмая:
О БАБУШКАХ

Притча. Встретились как-то две дряхлые старушки, чтобы наговориться напоследок.
– Сколько красивых и сильных мужчин хотели любить меня когда-то, но ни один не сумел убедить меня расстаться ради него с невинностью, – усмехнулась одна из старушек. Назовем ее Елизавета.
– А сколько красивых и сильных мужчин любили меня когда-то! – мечтательно вспомнила баба Нина. И баба Лиза вздохнула.
*
Встреча двух стареньких подруг проходит в жилой комнате старого фонда. Комната обставлена темной добротной мебелью, полы из дубового паркета натерты до блеска мастикой. Фарфоровые слоники в серванте, кружевные салфетки под вазочками, все как положено. На столе чай и пряники.
Старушек мы знаем. Одна – баба Лиза, это которая с божьей коровкой на ромашке, заядлая дачница, другая – баба Нина, командирша с прокуренным голосом и живым воображением, которой везде чудятся микробы.
Старушки сидят за столом. Об их долгой дружбе и поре юности можно судить по большой фотографии, вставленной между стеклами серванта. У юной хозяйки квартиры (будущей бабы Нины) на фото веселые чертики в глазах, а на голове кокетливая шляпка с лихо заломленными по моде полями. У подруги (будущая баба Лиза) огромные нежные глаза, мягкое круглое лицо и пухлые кукольные губки как у ребенка.
Обе когда-то были очень хороши, но сейчас их лица сморщились. Сизый дымок тянется от окурка, лежащего в хрустальной пепельнице. Сигареты помогают бабе Нине до сих пор сохранять хрипловато-волнующий низкий голос. Баба Лиза попроще. Опрятная старушка с седыми кудряшками вокруг мягкого лица.
Ровесницы словно сделаны из разного теста.
*
Разговор вертится вокруг знакомых. Вдруг хозяйка наклоняется к подруге и, прикрыв рот рукой как будто секретничают школьницы, шепчет ей что-то на ухо и даже подмигивает. На стол ложится пожелтевшая фотография с обломанными краями. В стилизованном сердечке из роз на ней красуется наглого вида молодой человек с редкими тонкими усиками, больше похожими на грязь под носом. Размашистая надпись с вензелями на буквах «Д», «Н» и «М» сообщает: «Дорогой Ниночке от Михаила». Фиолетовые чернила выцвели.
Мы наблюдаем эффект беззвучно разорвавшейся бомбы.
Мало сказать, что баба Лиза неприятно поражена. Ее брови взлетают так, словно на этого Мишу у нее были когда-то планы, но что-то пошло не так. Теперь она знает, что именно. Впрочем, выражение ее лица быстро меняется на обычное кроткое. Но губки поджаты.
А довольная баба Нина, ничего не замечая, выкладывает на стол еще несколько фотографий с цветочными сердечками, молодыми людьми и надписями «Дорогой Ниночке».
Среди них на столе случайно оказывается открытка с крупным изображением Иисуса. У него большие печальные глаза, длинные вьющиеся волосы и терновый венец на голове. Баба Лиза быстро берет со стола открытку и поворачивает лицом к подруге. В иронично приподнятых бровках звучит немой вопрос: «Как? И он тоже?!»
Вокруг Христа начинает складываться знакомое сердечко из роз с надписью «Дорогой Ниночке». Красивое одухотворенное лицо становится приторно слащавым, вид пошлым, глаза проказливыми.
Но наваждение спадает, как только бедовая старушка баба Нина, смеясь и открещиваясь обеими руками, выхватывает открытку у подруги и не глядя ставит ее в сервант. Поверх их с подругой большой фотографии.
И они вдруг оказываются рядом: Христос и Лиза. Мягкий девичий овал подбородка, нежные чистые глаза, детская припухлость губ, – и тонкая мужская одухотворенность, вселенская скорбь в глазах. От обоих исходит свет, который невольно задерживает взгляд.
В жизни они могли быть прекрасной парой.
*
На столе новая пачка фотографий. Недопитый чай давно остыл, гостья сидит с тоскливыми глазами, устало подперев рукой увядшую щеку, а хозяйка продолжает увлеченно извлекать из пачки фотографии. Их число давно вышло за рамки разумного. Она говорит, говорит, что-то рассказывает, не замечая, как постепенно уходит в нерезкость, растворяясь вместе со своим чаем и квартирой, пока совсем не исчезает.
*
На последнем ночном трамвае баба Лиза наконец возвращается домой. Ее комната чем-то похожа на монашескую келью. Никаких салфеток и слоников. В углу, где у некоторых верующих висит икона, у нее репродукция букета цветов, пришпиленная кнопками к стене.
Отходя от тяжелого визита, она отрешенно сидит на стуле, уронив руки на колени. И не замечает, как вокруг нее из темноты тоже начинают проступать розочки, складываясь в сердечко, а затем появляется незаконченная надпись «Дорогой Лизе от». После «от» стоит точка, а не многоточие. Странное послание. Если повторить его дважды, оно превращается в полную бессмыслицу.
«Дорогой Лизе от».
Мы стоим не дыша, смотрим на бабу Лизу, и решаем, что делать. Можно попробовать уйти на цыпочках, кажется, это ее не спугнет. Пакет с мусором тоже захватим с собой. Нужно хоть что-то для нее сделать.
Медленно меркнет свет, гаснет надпись.
Остается лишь темный фон, жесткий стул и баба Лиза в полном одиночестве.

***
Тот, кто сейчас нажмет на красную кнопку, возможно, окажет ей услугу. Или нет. Или да?
В любом случае, если решит нажать, мы ему помешать не успеем.
Кто мы для этих сумасшедших, за которыми день и ночь носят красные кнопки? Чем они руководствуются в своих действиях, жать им или не жать? Может подбрасывают монетку?
Они лидеры. А если разобраться, как они стали лидерами? И какие такие заслуги нужно иметь перед нацией и Отечеством, чтобы быть выбранным?
Давайте подумаем.
Назначим объектом наблюдения молодого человека с улицы. Внучатый племянник бабы Нины нас вполне как объект устроит. Он живет у старухи и сейчас под дождем возвращается домой. Это у бабы Лизы никого нет, а у «командирши» родни хоть отбавляй.
Итак…

История девятая:
О ЛИДЕРАХ И ДВИЖЕНИЯХ

Ночь, дождь. Промокший до нитки молодой человек ловит авто на большом проспекте. Мокрые волосы прилипли ко лбу сосульками. Заштрихованные струями мутные огни легковых автомобилей приближаются и проносятся мимо на полной скорости. Из-под их колес брызжет, только успевай отпрыгивать.
Наконец одна легковушка все же сворачивает к бордюру. Зажав в руке сторублевку, молодой человек лезет в салон, но водитель с ухмылкой показывает три пальца.
Немая сцена: с кончика носа срывается дождевая капля и плавно летит вниз, разбиваясь о кожаное сиденье. Недовольный водитель брезгливым жестом смахивает ее ладонью.
Ревет мотор. Молодой человек захлопывает дверцу и делает раздраженный жест рукой вслед уносящейся машине. В ответ его белые кроссовки захлестывает волна, поднятая бешено вращающимися колесами. Буря в луже воды.
*
Будет вам буря.
Быстро шагает он по проспекту, поглубже надвинув капюшон и уже не оборачивается на звук догоняющих сзади машин, хотя все еще голосует не глядя, – на всякий случай. И по мере того как все больше тает надежда добраться до дома с комфортом, знак автостопа превращается в красноречивый английский «фак» с вытянутым средним пальцем.
Комариный укус, но приятно. Поднимает настроение.
Чтобы скрасить свой путь и согреться молодой человек начинает смешно подпрыгивать и так и эдак. Особенно ему удаются высокие прыжки двумя ногами вбок, ударяя подошвами, как это делается в веселых оперетках.
Замечательно! Дождь! Что плохого в дожде?
У него появляется попутчик. Такой же безденежный полуночник, как он, незаметно пристраивается сзади и тоже демонстрирует свой средний палец проспекту. Потом появляется еще один, потом еще и еще. Все тянут «факи» и весело подпрыгивают.
К ним начинают пристраиваться девочки. Они как транспаранты высоко держат в вытянутых руках одинаковые куски картона, на которых помадой нарисован кулак с выпрямленным средним пальцем. Дальше видны уже фанерки, выпиленные лобзиком по контуру рисунка и прибитые к тонким рейкам.
Это стихийно возникшее движение не обращает никакого внимания на ливень. Бурный поток воды несется вдоль тротуаров, а параллельно ему по тротуару течет людская река.
Многие молодые люди вполне комфортно устраиваются под зонтами, но и они дружно демонстрируют фанерные «факи» машинам и весело подпрыгивают, взбрыкивая ногами, ударяя подошвами.
Кто-то выкладывает посты в группах, рассказывая, как они развлекаются, и приглашают к ним присоединиться. Стремительно распространяются в сети видео с места событий.
Удивительно много людей собирается со всех сторон на это шествие.
*
Но картина ночной жизни будет неполной, если мы не расскажем о лидере из подворотни. Мы ведь договорились понаблюдать – как, откуда берутся лидеры, а лидеры бывают не только политические.
Мы (то есть, человечество) – единственное на планете сообщество животных одного вида, которое создало промышленное производство и перестало зависеть от природы. В этом наше отличие от остальных, все другие различия кажущиеся.
Производству нужны свои лидеры.
Как и все лидеры до него, наш лидер производства тоже вышел из подворотни, преуспев, потому что умел держать нос по ветру.
У него вид пройдохи, которому часто не везло в жизни, длинные волосы «а ля рок», и он не так молод, как его клиенты, раскупающие нарисованные «факи». Начав с того, что руками рвал картон для девочек и рисовал «факи» их помадой, он на гребне успеха оказался способен быстро перестраиваться и осваивать что-то новое, например, фанеру и лобзик.
Успех окрыляет его, стимулирует творческую инициативу.
Когда с козырька крыши одинокая капля срывается ему за шиворот, он поеживается от холода и серьга в ухе начинает невольно вздрагивать, но фанерки идут нарасхват, а открытая сумка набита деньгами. Ради этого стоит немного попотеть и повизжать электролобзиком.
И вот уже целый цех женщин-мастериц расписывает его фанерки под Палех и Жёстово в теплом просторном помещении. Яркий свет режет глаза после темных улиц.
На фанерках все те же «факи».
Автоматические станки длинным плавным движением выпиливают готовые рисунки по контуру, поворачивая фанеру вокруг своей оси. Бригада плотников с торчащими гвоздиками во рту прибивают к ним рейки.
Сексапильная секретарша с ногами от ушей спешит за шефом, прижимая к груди тоненькую папку. Шеф – это наш уличный художник, только уже в приличном костюме и с укороченной гривой, собранной в хвост. Теперь у него гладкое сытое лицо, но сережка в ухе по-прежнему сердито дрожит, когда он орет на дизайнера, развернувшего перед ним свой проект новых «фанерок протеста».
Выждав время, конечно он пустит и эти фанерки в производство, но уже как свою идею, потому что лидер ни с кем и ничем не делится.
Лидер всегда должен быть один.
*
А дождь льет и льет, барабаня по капоту иномарки. Механические дворники не успевают справляться со струями на лобовом стекле. В салоне горит свет. Машина медленно трогается с места и едет вдоль движущейся цепочки людей с фанерными изделиями в руках. В фейерверке ночного шествия хозяин производства кого-то высматривает.
Ему беззлобно тычут в стекло лакированные «факи» и нестройно подпрыгивают. Синхронно и слажено выполняют прыжки только трое парней, раньше всех присоседившихся к «первоисточнику». В пику всеобщему веселью их лица серьезны и сосредоточены, будто они выполняют ответственную работу, непосильную для других. Фанерные «факи» ими с презрением отвергнуты, они единственные, кто обходится одним средним пальцем.
Адепты. Из них вышло отличное трио.
В освещенный салон иномарки с визгом лезут нахальные девчонки. Они неестественно возбуждены и трясут мокрыми зонтиками, забрызгивая сиденья, приборную доску, хозяина машины.
Хозяин не против бесцеремонного вторжения и предлагает девчонкам сигареты, любезно щелкает зажигалкой, снисходительно улыбается.
«Фанерки протеста» небрежно брошены на пол. Одна из девчонок наступает на них ногами. Машина легко набирает скорость, обдавая прохожих потоками воды, нахальные пассажирки что-то кричат через мутные стекла на улицу, в ответ видят завистливые и обидные «факи, факи, факи».
Розовый язычок внутри салона эротично рисует на запотевшем как в бане стекле извилистую дорожку. Мужские пальцы сжимают острую девичью коленку.
Высунув руку в приоткрытое окно, владелец иномарки победно адресует шествию собственный знак презрения, но совсем не из солидарности с движением, а как констатацию факта.
Вскоре машина обгоняет молодежь и растворяется где-то впереди в сиянии огней.
*
Теперь нам пора вернуться к тому, кто все начал и узнать, где сейчас находится наш талантливый «первоисточник», внучатый племянник бабы Нины, и что делает?
А он, как прежде, идет перед шествием, оторвавшись довольно далеко от него. Когда мимо проносится лидер производства, он как раз поворачивает с проспекта под арку в темный притихший двор. Путь окончен: вот дом, вот подъезд.
Во двор больше никто не сворачивает, потому что конкретно за ним уже давно никто не идет. По проспекту продолжает тянуться веселая толпа.
Молодой человек у подъезда тычет озябшим пальцем в кнопку родного домофона. «Хр-р-р!..» Слышен щелчок, шорох, неясный как комариный писк ответ. Приблизив губы к динамику, он говорит:
– Бабуль, это я! Ключи забыл.
*
В кухне на сковородке сердито шкворчит аппетитный румяный блинчик. Суетится ворчливая старуха, пока он в прихожей выпрыгивает из мокрых, прилипших к ногам штанов.
На столе чай и блинчики. Мягко светится прямоугольник телевизора, создавая уютный полумрак. Захлебывается диктор ночных новостей, комментируя неформальное шествие молодых людей, которое для всех стало большой неожиданностью.
Трио верных адептов с серьезными глазами важно дает интервью, рядовые последователи теснятся на заднем плане, хором скандируя какую-то речёвку и потрясая фанерными «факами». Журналисты накидываются с вопросами и тянут свои микрофоны, оттирая друг друга локтями. Вопросы приходится выкрикивать.
– К нам пришло понимание, – говорит один из адептов. – Что мы тоже люди и тоже достойны уважения. Нужно что-то менять, наше общество насквозь прогнило.
– Потому что никто нас не слышит и не понимает, – горячится  второй. – Мы хотим быть услышанными.
– Мне пришлось много думать, какой путь избрать, и в итоге я сделал правильный выбор, – говорит третий.
*
Молодой человек перед телевизором машинально прихлебывает чай. У него пустые усталые глаза. Расслабляющее домашнее тепло охватывает тело. По его равнодушному лицу нельзя догадаться, понимает ли он, что причастен к созданию нового молодежного движения.
Ведь за все это время на улице он ни разу не оглянулся.

***
Вывод первый: все дело случая. И лидеры тоже.
Поэтому всерьез дискутировать о чьих-то заслугах не стоит.
Вывод второй: без адептов нельзя.
Кто-то должен подхватывать и популяризировать идеи.
Вывод третий: адепты сами не прочь возглавить дело.
Как правило, после этого они начинают использовать первоначальную идею формально, переиначивая и даже извращая ее по-своему.
В защиту хочу сказать, что первоначальная идея часто не стоит того, чтобы ее придерживаться и развивать дальше. Она хороша только, пока не начнет реализовываться.
И еще кое-что, пожалуй, главное: мало родить идею.
Если во время рождения идеи у вас не случилось эйфории и не возникло твердой уверенности, что вы гений, ничего вы, значит, не поняли, – вот как внучатый племянник бабы Нины.
И никакой вы значит не лидер. Ваша идея пропадет втуне или уйдет к другим. А доказывать свое первородство уже после того, как твое место заняли, глупо. Это опасно и бесполезно.
После драки кулаками не машут.
*
Что еще важно помнить? Что девяносто девять из ста «небожителей», попавших в учебники истории, не генераторы идей, а всего лишь талантливые продолжатели уже даже не в первом поколении.
Адепты первого поколения со временем превращаются в народную легенду, а само существование лидера-основоположника начинает яро оспариваться историками.
Вот такая это наука – история. Ничему нас не учит и сама вся запутанная; поэтому никто ее знать не хочет, все хотят только кнопки бездумно нажимать.
А секунды уже на исходе. И после взрыва мы все окажемся в каменном веке.
Если выживем.

История десятая:
ЛИДЕР И ЛИДЕРКА ПОПАДАЮТ В КАМЕННЫЙ ВЕК

Сегодня на самый верх лидерства массово ворвались женщины. С высоких трибун истерично звучат бесконечные призывы к различного рода эскалациям, особенно военным.
Лидеркам неймется. Для них кровь – водица, потому что не своя. Они уверены, что ни одна из них на фронт не попадет, и другие женщины тоже. Они жаждут задавать вектор и раздавать направо-налево команды, традиционно надеясь на исполнительных мужчин. Тут мало что изменилось с древнейших времен, потому что все базовые инстинкты родились раньше нас и сначала были опробованы на динозаврах.
А вот интересно, у динозавров были призывы к эскалации? Не потому ли они так внезапно вымерли?
*
В последнее время жизнь сильно изменилась. Женщины вычеркнули мужчин из понятия необходимого им ресурса и только школьницы еще остаются во власти естественных инстинктов и продолжают активный поиск своих половинок. Когда они вырастут из детских штанишек, тоже откажутся иметь детей, потому что это теперь ведущий тренд.
Сейчас женщины обеспечивают всего тридцать процентов воспроизводства человеческого вида (посчитайте на пальцах: половина вообще отказалась иметь детей, а другая половина решается только на одного ребенка при двух родителях, но иногда перевыполняет план).
И вдруг как-то одновременно мужчины всего мира стали прозревать. Оказывается их подруги, партнерки, вторые половинки, превратились в ненужный видовой балласт! Перестав исполнять природные обязанности, которые за них не в силах исполнить мужчины, они прекратили передачу мужских генов будущему поколению, что было основной задачей самцов по задумке природы.
Конечно, вряд ли мужчины понимают природу так тонко и пафосно. Они-то всегда считали, что бегают за каждой юбкой ради собственного удовольствия; но спинным мозгом понимают прекрасно.
 Без детей под угрозой окажется самая важная часть цивилизационной задачи человечества: передача последующим поколениям сложнейшего научно-технического опыта (смартфоны на грядках не растут).
И человечество будет вынуждено начать накопление опыта сначала. Разве для этого мужчины тысячелетиями убивали, умирали, захватывали территории с богатыми природными ресурсами, по крохам создавая нашу уютную цивилизацию с кнопками на все случаи жизни?
Их прозрение закончится пониманием того, что они жестоко ошиблись, считая деторождение базовым инстинктом прекрасной половины человечества, таким же, как их отчаянная борьба за ресурсы. Деторождение всего лишь инструмент, встроенный в женщин природой. Им можно пользоваться в корыстных целях, а можно вообще не пользоваться, если желание отсутствует.
Это станет для женщин приговором: они пойдут в окопы наравне с мужчинами. Им будет не крикнуть: «Мы девочки, нас нельзя убивать, у нас другая задача!»
Разве? Какая?
Счастье еще, что мужские инстинкты пока не дали трещину, и парни по-прежнему готовы рисковать жизнью, умирать, истово крушить врага, защищая территории, которые скоро станут пустовать просто из-за того, что для них не родилось население.
Очень неумно в таких исторических условиях прорвавшимся к власти политическим лидерам призывать к эскалации конфликтов, но они продолжают призывать.
А может у наших небожителей как-то иначе работают инстинкты?
А давайте проверим. Оторвем наугад от высоких трибун современных мужчину и женщину и отправим их в каменный век.
На островок в Тихом океане.

***
Итак, однажды прибой вынес на берег женщину в строгом сером брючном костюме. Она всплыла из открытого люка подводной лодки, которая шла ко дну. За ней всплыло еще несколько чемоданов.
Аборигены вытащили ее из воды, потому что прибой болтал ее как куклу, привели в чувство и положили к ногам вождя.
Она открыла глаза: на нее сверху вниз смотрело ужасное лицо, украшенное перьями, татуировками и пожелтевшими кабаньими клыками, воткнутыми как украшение в нос и в мочки ушей, оттянутых почти до безобразия. К тому же лицо было перевернуто вверх тормашками. Белки глаз были красными, а губы толстыми.
Она вскрикнула от ужаса. Лицо широко заулыбалось.
Дикари были добрыми, только она еще этого не знала. У них была своя уютная маленькая цивилизация, хотя конечно без всяких кнопок. Кокосы им сами в рот не прыгали, за ними нужно было лезть на пальму. Но с другой стороны, зато и ядерной кнопки у вождя не было.
Женщина с содроганием вспомнила, как мерзко звучали ее речи с высокой трибуны непосредственно перед тем, как кто-то первым нажал ядерную кнопку. «Насыпьте им перца под хвост!» – визжала она, обращаясь к депутатам. От ее речей зал прямо воспламенился. Настал ее звездный час, ради которого она собственно и пришла в политику. Головокружение, которое она в тот момент испытала, было ни с чем несравнимо. Началось!
Их ракеты полетели в ту сторону. А с той стороны им навстречу вдруг тоже взлетели ракеты. Это было так странно и как-то не по правилам. Ее звездный час продлился всего несколько минут. Ей едва хватило времени, чтобы поспешно взлететь на вертолете, затем приземлиться и, взбежав по трапу, спуститься в подлодку.
Подлодка отчалила, а мама – о, ужас – осталась дома.
Когда они уже проплывали чадящую как факел Австралию, капитан получил короткую шифровку: «Европа аллес капут». Потом пришло еще пять таких шифровок (по числу материков), и наступила тишина. За обедом капитан вдруг сказал ей: «Заткнись, тварь!», а экипаж попытался изнасиловать.
Все это случилось как будто не с ней; или в другой жизни. Она швырнула в них несколько гранат, которые предусмотрительно носила в сумочке.
Воспоминание было мимолетным. Она вновь открыла глаза и увидела протянутую руку. Вождь предлагал ей подняться. Рука была черная с лиловой ладошкой. На руке не хватало одного пальца, два других были сильно изуродованы.
Отводя взгляд от его безобразного лица, она поднялась, отметив краем сознания, что столпившиеся вокруг аборигенки были на редкость неаппетитные и страшненькие, а среди мужчин встречались симпатичные, но они уступали вождю в росте и мускулатуре.
Той же ночью ей приснился сон, который вскоре отойдет в прошлое. Она молча стояла на трибуне, вытянув вверх кулачок и медленно обводя зал безумными глазами, а депутаты в едином порыве скандировали: «Насуем им под хвост! Насуем им под хвост перца!»
Все, что ни делается – к лучшему, сквозь сон подумала она. Она была жива, и кроме мамы ей больше не о ком было сожалеть.
Шелестели в лагуне волны. Противно храпел вождь, беспокойно ворочаясь на жесткой подстилке.
Она сладко потянулась.
Жива!
*
Что ж, вот мы и убедились, что все древние женские инстинкты у героини на месте и включаются по первому требованию, как у всех прочих женщин. Она живуча как кошка и всегда руководствуется инстинктами, которые ошибочно принимает за расчет и рассудок.
  Опасные обстоятельства велят ей спрятаться за мужчину, наделенного властью и возможностью ее защитить. Что ж, с лица воду не пить, – и она начинает жить с вождем. Для нее это жуткое понижение социального статуса, но она не переломится. У нее крепкая натура.
Мы не станем ее презирать за отсутствие совести, которая ее не гложет за преступление против человечества. Природа создала ее такой, чтобы она могла вырастить свое потомство.
Даже если потомства не будет, потенциал тоже важен.
*
Теперь о выбранном нами лидере. Он в бессознательном состоянии попал на остров, который маячил на горизонте уже знакомого нам островка как темная тучка над океаном. Лидерка даже спросила однажды вождя:
– Что это?
– Улулу, – хмуро процедил вождь. Он снимал шкурку с убитого в лесу кролика, и его раздражало, что утопленница не помогает по хозяйству, а только болтает и бездельничает.
Это «улулу» было оскорблением. У вождя кончалось терпение.
Мужчины устроены проще, чем женщины. Аборигенки соседнего острова нашего лидера тоже откровенно не порадовали, но его легко и радушно зачислили в островную семью и вскоре он стал замечать, что некоторые из этих девиц не такие уж страшненькие, а немного даже хорошенькие.
Дальше – больше, и наконец, он сумел разглядеть в одной из них изюминку, которая позволяла с натяжкой считать ее красавицей, если только чуть-чуть абстрагироваться.
Он всю жизнь гонялся за юбками и вел себя как наглый павиан. Артистки, певицы, длинноногие модели – всякие, лишь бы красавицы. Почему-то его именно это больше всего волновало.
Он желал сгрести в одну кучу и обхватить загребущими руками все самое лучшее, – теперь и у аборигенок. И тоже, как все мужчины, не понимал, что это не крутость, а инстинкт.
Природа не так уж витиевата, как кажется. По ее мнению красота главный признак здоровья. Заботясь о жизнестойкости всех видов животных, она обязала самцов охотиться за красотой. Умолчав, что понятие это относительное.
Чтобы женщина гарантированно могла вырастить свое потомство, бог посоветовал ей найти обеспеченного мужчину. Или двух. В крайнем случае, трех.
Чтобы быть уверенным, что от него хоть кто-то понесет и его род продолжится, природа рекомендовала мужчине обнять весь мир. Захватить территорию, выиграть борьбу за ресурсы. Убить или надежно отогнать врагов. Создать технологичный тепличный мир с промышленностью и кнопками на все случаи жизни – и тогда женщины сами к нему потянутся. А еще научиться играть на гитаре, чтобы всю ночь стоять на одном колене, распевая любовные песенки под окном прелестной донны, о существовании которой он забудет через два дня, после того как получит желаемое.
Неудивительно, что после такой тяжкой встряски, мужчины с огромным облегчением воспринимают возрастное критическое уменьшение тестостерона в организме.
Их новый девиз звучит так: «Наконец-то свободен!»
Правда, они после этого долго не живут. Природа жестока, но целесообразна.
*
В общем, у лидера тоже прекрасно работали инстинкты. А раз у них все в порядке с инстинктами, хочется спросить: все у вас как у всех, что ж вы сами такие нелюди?
Впрочем, герой наш несколько раз прятался в гущу колючих кустарников и безутешно там всхлипывал, вспоминая, что натворил, когда призывал ответить ударом на удар, только раньше. И теперь уже первая красавица из горстки оставшихся в живых дурнушек по всхлипываниям находила его в кустах и утешала, как умела.
Только они не учли, что до его появления на острове у девицы уже был воздыхатель из местных, которому она кое-что обещала. Они честно разобрались, но наш парень знал джиу-джитсу и бокс и свою красотку назад не вернул.
За это местный подстерег его и ткнул из-за дерева копьем под ребро. Копье с отшлифованным каменным наконечником прошло насквозь, и наш лидер получил травму, несовместимую с жизнью. Он зашел на чужую территорию, но проиграл борьбу за спорный ресурс.
Как раз в этот день девица сообщила ему, что понесла. Это была самая страшная его фобия, но вместо ужаса он внезапно почувствовал восторг. Он жил! Он жив! У него будет сын!
О девочке он даже не подумал.
В тот же день ему прилетело. Умирая, он улыбался: он сохранится в своем сыне. Пусть погиб прошлый мир, у него теперь есть шанс на воскрешение!
*
В скором времени лидерка тоже узнала, что беременна. Она сильно осунулась, потому что плохо ела и, несмотря на героические усилия, связанные с личной гигиеной, начала дурно пахнуть как все островитяне. Наверное, это было связано с особенностью нездорового питания, состоящего из жареных кроликов.
Новость ее взволновала, хотя раньше она была убежденной чайлдфри, как и добрая половина прекрасной половины человечества. Но на острове отсутствовал даже намек на контрацептивы, и она залетела.
Почти до глубокой ночи она придумывала, как преподнести вождю эту новость, потому что в последние дни он глядел волком и цедил свое вечное «улулу». Она уже научилась общаться мычанием, и смогла бы втолковать ему мыканьем, что он скоро станет папой, только была не уверена, радостная это весть для него или не радостная.
Душа ее трепетала за будущее. Ее и ребенка. Хотелось рыдать. Она заползла в колючие кусты и всласть наплакалась. В сорок лет! Первенец! Боже, как ей быть? Боже, какое счастье! Боже, какая дура!
Из кустов она и увидела то, что ударило ее в самое сердце. Вождь привел в дом молодуху: толстогубую, безобразную, как и он сам, длиннорукую словно обезьяна, с большой пухлой грудью и плоским животиком. Держась за ручки, как дети и хихикая, они прошли так близко от кустов, что она могла плюнуть вождю в ухо, да только что бы это изменило?
Ночь она провела на улице, свернувшись калачиком и твердо решив выжить во что бы то ни стало. Она теперь была не одна и поэтому долго размышляла, подложив под щеку ладонь, а что ей мешало раньше быть не одной?
Теперь, когда в ней едва забрезжило и стало просыпаться легкое, как щекотка понимание великой женской роли, все стало ясно ей как божий день. Контрацептивы! Во всем виноваты контрацептивы, которые не давали беременеть женщинам.
Они все ими безбожно злоупотребляли. Их следовало немедленно запретить!
То есть следовало бы запретить, поправилась она уже тише, вспомнив, что миру аллес капут; и ее проснувшийся лидерский зуд мгновенно пропал.
О жутчайшем разгуле общественного эгоизма она не подумала. Это слово отсутствовало в ее лексиконе. Об опасности заражения ВИЧ-инфекцией без применения резинки тоже забыла, а если бы даже помнила, побеждать всякие там инфекции – дело врачей, а не лидеров.
*
Утром ее растолкал и побил вождь, за то, что она где-то шлялась всю ночь. Поэтому, когда на следующий день сверху на остров густо обрушился серый пепел, она отомстила вождю тем,  что не стала предупреждать местных о его радиоактивности. И о том, что им лучше забиться под крыши и не высовывать из хижин носа, а не подбрасывать радостно вверх пепел горстями, хохоча от удовольствия и ныряя в смертельные сугробы.
Сама она забилась в пещерку, которую местные использовали для торжественного обряда дефлораций. Циновка, которая там лежала, выглядела тошнотворно.
Скоро к ней прибежали и сдохли на ее глаза несколько кроликов. Она проводила их в последний путь со слезами на глазах. Еще через день она выползла из своего ненадежного укрытия и огляделась.
Нельзя сказать, что пепел выпал совсем нежданно. Уже несколько дней горизонт вокруг острова постепенно чернел. Тьма сгущалась и приближалась. Просто она не ожидала такой адской силы Апокалипсиса и надеялась отсидеться и выжить, как обычно.
На голых ветках висели ощипанные птицы, весь остров и вся лагуна были погребены под слоем пепла. До самого горизонта, теряясь в свинцовой полумгле, на волнах, тоже обсыпанных пеплом, покачивались всплывшие брюхом вверх рыбы и моллюски, киты и морские черви.
Ее поразил вид скрюченных под деревьями людей ее племени: они все были лысыми. И мертвыми.
С нее волосы тоже слезали пучками. Глотая слезы, она истово молилась, но через день умерла и она. Причин было две, вторая особенно эпична. Ее кровь отравил трупным ядом погибший от пепла эмбрион, который мог стать, но не стал ее ребенком. Она мысленно видела его девочкой, такой как сама была на детских фотографиях. Альбом с ее фотографиями сжимала мать, когда вражеские ракеты до нее долетели.
С бантиком. С вьющимися золотистыми локонами. В платьице, в гольфиках.
***
А теперь затвердите как «Отче наш» на будущее: если вы никому не дали станцевать, ваши тоже не спляшут.
Это закон справедливого возмездия. Оно может немного запоздать, но все равно придет вовремя.
Своей неотвратимостью возмездие чем-то похоже на часы, которые вроде сломались и стоят, но все равно дважды в сутки показывают правильное время.
Потому что оно не зависит от исправности часов.

История одиннадцатая:
АНТИ-ПОД БОБ

Все знают слово антипод. Это тот, кто живет вверх тормашками, и находится под тобой, верно? Но если войти в лужу и, посмотрев вниз, увидеть себя вверх ногами – это еще не антипод. Это твое отражение. Дружественное.
Антиподы не дружественны. Когда у них день, у нас ночь, может тут корень проблемы.
Открываю один глаз. Темно. Звонит телефон.
Опытные люди, которые на звонках собаку съели, советуют никогда не произносить в трубку слово «Да», когда вы имеете дело с мошенниками, а сейчас только они и звонят. Они вырежут ваше «да» и вставят куда-нибудь куда надо, а потом оформят кредит на ваше имя, только я плохо помню, в какой последовательности это делается.
Но «да» в трубку говорить перестал.
Осторожно молчу.
– Алло? – нетерпеливо говорит трубка. – Это ты?
– Я, – честно признаюсь я, потому что это правда.
Мы узнали друг друга по голосу. Звонит министр обороны одной большой страны, расположенной на той стороне земного шара, где живут наши антиподы.
– Ты что, спишь? – удивляется антипод. У них там уже середина дня и он считает, что так должно быть у всех.
– Нет, – бурчу я.
– Хорошо. Ты бы знал, что у нас утром было!.. я решил, что тебе надо знать.
– Ага.
– Это Боб, – на всякий случай начинает объяснять он, немного заволновавшись. Хм, у них там действительно что-то происходит.
– Да я понял! Рассказывай.
– Наш дурак, – начал Боб. Он всегда начинает со слов «наш дурак», потому что все знают: в них святая правда. – Наш дурак собрал нас сегодня в Большом Доме и торжественно объявил, что он «принял решение». И нажал на красную кнопку, представляешь? Мы все рты пораскрывали. Девятнадцать раз нажал, мы считали. Эта дура – наш пресс-секретарь – чуть со страху на месте не описалась.
– Сколько времени у нас есть на ответ? – Я вскочил и пошел надевать ботинки.
– Выдохни, бро. Я подсунул ему муляж. Настоящей ведь красной кнопки никто в глаза не видел, вот и пришлось свою соорудить. Мы вообще-то уверены, что их придумали и все делается как-то более сложным способом, что ли. Но никто уже не помнит, как. А тот, кто помнит, мелкая сошка и не подозревает, что мы не знаем. Думает, что пока команды нет. Понимаешь?
– Расплывчато, – говорю я, возвращаясь в постель. – У нас, кстати, тоже муляж.
– Ух, как он стал орать, почему не работает муляж… то есть, тьфу, устройство. Велел к вечеру отремонтировать.
– Это к утру, значит. Что будешь делать?
– Как в прошлый раз что-нибудь придумаем. Ты там своим передай, мы тут все за мир.
– Ага.
– Передашь?
– Передам. «Мы тут все за мир».
– Ну и правильно, – одобрил Боб и закончил разговор. Когда все за мир, о чем говорить?
Всем бы такого министра обороны!

Конец

ЗА ШЕСТЬ СЕКУНД ДО ВЗРЫВА
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
12 июня 2024 года
Автор СЕРГЕЙ ГУРДЖИЯНЦ