Зимнее солнце, 2 том

Автор: Джон Берроуз.
***
I. ЗИМНЕЕ СОЛНЦЕ

Сообщается, что американец, проживающий в Англии, сказал, что у англичан
есть атмосфера, но нет климата. Обратная сторона этого замечания была бы
довольно точно применима к нашему собственному случаю. У нас, конечно, климат,
обоюдоострый, который режет в обе стороны, угрожая нам солнечным ударом с одной стороны
и морозным ударом с другой; но у нас нет
атмосфера, о которой стоит поговорить в Нью-Йорке и Новой Англии, за исключением времени от времени
в жаркие дни или во время неспокойного Бабьего лета. Ан
атмосфера, качество тона и мягкость на близком расстоянии - это
результат более влажного климата. Следовательно, по мере продвижения на юг от Нью-Йорка
Йорк,атмосферные явления становятся все более богатой и разнообразной, пока на
достижения Потомак вы найдете атмосферу, а также климата.
Последний по-прежнему в неистовом американском масштабе, полон резких и
неистовых изменений и контрастов, летом обжигающий и покрывающийся пузырями, а зимой -
щиплющий и гниющий, но пространства не такие очищенные и
голая; стена горизонта не так часто имеет вид имеющей
только что вымыт и вычищен. Здесь больше глубины и видимости.
на открытом воздухе сильнее ощущается стихия Бабьего лета
в течение всего года, чем дальше на север. Дни становятся мягче
и более задумчивыми, а ночи более очаровательными. Именно здесь Уолт
Уитмен увидел полную луну

 "Льются потоки ночного нимба",

в таком виде ее может увидеть любой желающий, в течение всего сезона, с октября по май. Есть
более дымка и пар в атмосфере в течение этого периода, и каждый
pariticle кажется собираем и храним чистого сияния до мира
плывет вместе с лунным излиянием. Разве полная луна не всегда на стороне
хорошей погоды? Я думаю, что это сэр Уильям Гершель сказал, что ее
влияние имеет тенденцию рассеивать облака. Несомненно, именно ее красота
редко теряется или даже завуалируется в этом южном или полу-южном климате.

 "Потоки желтого золота великолепия",
 Ленивое заходящее солнце, обжигающее, расширяющее воздух".

описание, которое не будет применяться с той же силой дальше на север,
где воздух, кажется, тоньше и менее способны поглощать и удерживать
солнечный свет. Действительно, роскошь и великолепие нашего климата, в
по крайней мере, климат атлантического побережья не может быть полностью оценен
жителем к северу от тридцать девятой параллели. Казалось, что я
никогда не видел ничего, кроме второсортного солнечного или лунного света, пока
Я поселился в столице страны. Возможно, это связано с тем,
что у нас есть такие великолепные экземпляры того и другого в период
года, когда ценятся такие вещи выше всего, а именно осенью и
зимой и ранней весной. Солнечный свет хорош в любое время, но яркий,
равномерно распределенный день, безусловно, больше привлекает внимание в
зимой, чем летом, и таких дней, кажется, это правило, а не
исключение, в Вашингтоне-зима. Глубокий снег держать на север,
проливные дожди на юг, оставляя за собой синий пространстве Центральной за
границы государств. И нет ни одного зимнего месяца, который не носил бы эту синюю зону в качестве пояса.
синяя зона используется в качестве пояса.

Я имею в виду не столько бабье лето, эту очаровательную, но
неопределенную вторую молодость года в Новой Англии, сколько регулярно
повторяющиеся ясные промежутки в погодных условиях Вирджинии - осень и
зима, когда наш климат лучше всего способен выдержать
раскрытый, -южные дни с северной кровью в жилах,
бодрящий, упругий, полный действия, гиперборейский кислород Севера
смягченный ослепительным солнцем Юга, немного горьковатый в
зима для всех путешественников, кроме пешехода, - для него сладкая и
согревающая,-но осенью винтаж, который опьяняет всех любителей открытого воздуха
.

Невозможно не расширяться под таким небом. Человек
дышит глубоко и ступает гордо, и если в нем есть что-то от орлиной натуры
, то это выходит на поверхность. В эти ослепительные ноябрьские и декабрьские дни есть ощущение
высоты,
горные вершины и чистый эфир. Земля, проходя через огонь лета
, кажется, потеряла весь свой шлак, а жизнь - все свои препятствия.

Но то, что не обитатель национального капитала терпеть в
достижения этих дней! Подумайте об агонии жаркого семестра, о
неистовстве собачьей звезды, чистилище жары и пыли, выпечки,
покрытые пузырями тротуары, растрескавшиеся и припорошенные поля, мертвый, удушливый
ночной воздух, из которого, кажется, исчезли все тонизирующие и антисептические свойства
, оставив после себя остатки душной малярии и всепроникающего
газы из туалета и канализации, которые продолжаются с первого июля примерно до середины сентября
! Но когда в октябре достигнут, память об этих
все это издалека, и слава дней-это вечный сюрприз.

Я выхожу утром якобы с целью собрать
каштанов, или осенних листьев, или хурмы, или исследовать какой-нибудь ручей или
ветку. Это, скажем, прошлого октября или первых числах ноября. В
воздух не мягкий, но терпкий и острый, как аромат
краснощеких яблок на обочине дороги. На небе ни облачка, ни
пятнышко; огромный купол голубого эфира, слегка подвешенный над миром.
Леса пестрят красками, как палитра художника, - огромными всплесками
красного, оранжевого и золотого. Пруды и ручьи несут на своих
пазух листьев всех оттенков, начиная от глубокого бордового дуба в светло
желтый цвет каштана. В гленс-и уголки его настолько все равно, что
стрекот одинокого сверчка заметно. Красные ягоды
кизила, пряного куста и других кустарников сверкают на солнце, как рубины
и кораллы. Вороны летают высоко над землей, как они делают только на таких
времена, формы эбонитовые, плывущие по лазури, и канюки смотреть
как царственных птиц, плавающих по кругу.

Или это может быть в конце сезона, в декабре. Дни стоят
такие же яркие, но немного более суровые. Наступление утра ознаменовано
огромным спектром, отбрасываемым на небо на востоке. Широкий брусок красный
и оранжевый лежит вдоль низкий горизонт, увенчанный пространство
цвет зеленый борется с желтым и синий с зеленым половина
путь к Зениту. Мало-помалу красный и оранжевый цвета распространяются вверх и растут
Дим, спектр исчезает, и небо становится матовым с желтыми белый
свет, а в момент огненных мерцаний солнца начинают
прорыв через Мэриленд-Хилс. Затем вскоре туманов и паров
подъем, как дыхание гигантской армии, и на час или два, один
вспомнилась ноября утром в Англии. Но к середине первой половины дня только
след от неизвестности, что остается, - это небольшая дымка, и этот день
действительно, вызов и вызов пришел. Если октябрьские дни
были сердечными, как фруктовые подкислоты, то эти - тонизирующими, как
железное вино. Пейте поглубже или будьте осторожны со вкусом этого декабрьского вина.
винтаж. Первый глоток может быть холодным, но полный глоток согревает и
придает сил. Не шатаясь при реке или в лесу, но
мужественный, прочный, прогуливаясь по дорогам общего пользования. Солнечные лучи являются
добро пожаловать. Они кажутся чистым электричеством, - как дружелюбная и
восстанавливающая силы молния. Должны ли мы думать, что электричество изобилует только летом
когда мы видим грозовые тучи, так сказать, жилы и рудные пласты
этого электричества? Я полагаю, что зимой она столь же обильна и более равномерна.
более уравновешенный. Кто когда-либо выдерживал снежную бурю без волнения
и воодушевления, как будто этот метеор прилетел заряженный скрытыми полярными сияниями
с Севера, как, несомненно, и было? Это все равно, что быть осыпанным искрами
из батареи. Взгляните на изморозь на стекле - дикие, фантастические
рисунки и офорты! могут ли быть какие-либо сомнения в том, что этот тонкий агент
был здесь? Где его нет? Это жизнь кристалла,
архитектор чешуек, огонь мороза, душа солнечного луча.
Этот свежий зимний воздух полон им. Когда я прихожу ночью после
бродяжничая весь день, я заряжаюсь, как лейденская банка; мои волосы потрескивают и
хрустят под расческой, как кошачья спина, и странное, новое сияние
распространяется по всему моему организму.

Это импульс, который ощущаешь в это время года больше, чем в любое другое. Как
проворно ты шагаешь вперед! Шумят леса, сверкают воды, а холмы
кажутся заманчиво близкими. Вы не скучаете по цветам и певцам, или
желаете, чтобы деревья или поля были другими, или небеса были ближе.
Радует каждый объект. Железнодорожный забор, идущий перпендикулярно холмов, теперь в
солнце и сейчас в тени, - как глаз задерживается на ней! Или
прямые, светло-серые стволы деревьев там, где недавно был лес
дорога или просека были открыты, - какими любопытными они выглядят и как будто застигнуты врасплох!
раздетые! В следующем году они начнут отстреливать ветки
и соорудят себе ширму. Или сцены на ферме: зимние скотные дворы
, заваленные шелухой и соломой, лошади с грубой шерстью, крупный рогатый скот
греются на солнышке или спускаются к источнику напиться, домашние
летающие птицы - в этом есть что-то милое, домашнее.
вещи, которые подчеркивает зимнее солнце. Все признаки жизни
приветствуется в это время года. Я люблю слушать лай собак, кудахтанье кур и
крики мальчиков; сейчас у человека нет уединения с природой, и он не хочет
искать ее в укромных уголках и потаенными путями. Если он пойдет туда, ее не будет дома;
ее дом заперт, а очаг остыл; только солнце и небо, и
возможно, воды, наденьте прежний вид, и сегодня мы займемся любовью.
им, и они щедро вернут это.

Даже вороны и канюки с нежностью притягивают взгляд. Национальная
Капитал-это отличное место для канюков, и я сделать замечание нет
двойной или иносказательном смысле, либо, для грифов я имею в виду черный
и безвредны, как голуби, хотя, возможно, вряд ли похожи на голубятню по вкусу.
Мой гриф - тоже птица досуга, он парит в эфире на
длинных гибких крыльях, как будто это единственное наслаждение в его жизни. У некоторых
птиц есть крылья, у других - "шестерни". Канюк пользуется этим последним.
отличительные черты. В звучании этого слова есть что-то, что наводит на мысль об
этом легком, величественном, волнообразном движении. Он не продвигает себя вперед
одной лишь силой мускулов, в плебейской манере ворона,
например, но прогрессирует благодаря своего рода королевской косвенности, которая
озадачивает глаз. Даже в ветреный зимний день он летает на огромной антенне
волны, как всегда, безмятежно вздымаются и опускаются, когда он приближается к вам
он прокладывает себе путь сквозь сопротивляющиеся течения легким движением
колебание вправо и влево, но ни разу не ударяя по воздуху
открыто.

Этот преизбытка силы крыла очень неравномерно распределены среди
пернатый рас, ястребы и грифы, имеющие гораздо большее
долю. Они не могут развить наибольшую скорость, но их аппарат
кажется самым тонким и совершенным. По-видимому, прекрасная игра
мышцы, едва уловимое перемещение энергии вдоль распростертых крыльев,
постоянная потеря и постоянное восстановление равновесия, поддерживают их
и несут вперед. С ними летит роскошный изобразительного искусства; не
лишь быстрее и безопаснее средством передвижения из одной точки в другую,
но подарок настолько свободно и спонтанно, что работа становится отдыхом и
движение остальных. Они не столько направляются куда-то, с этого насеста на
то, сколько предаются простому удовольствию от полета
по воздуху.

И именно под таким изяществом и благовоспитанным досугом скрывается Природа в
ее создания - профессия падальщика!

Но самое худшее в канюке - это его молчание. Ворона каркает,
ястреб кричит, орел лает, но канюк не произносит ни слова. Итак,
насколько я заметил, у него вообще нет вокальных способностей. Природа не смеет
не доверяет ему говорить. В его случае она хранит благоразумное молчание.

У ворона, возможно, и нет сладкого голоса, который лис в своей лести
приписал ему, но у него хорошая, сильная, родная речь,
тем не менее. Сколько в нем характера! Сколько бережливости и
независимость! Конечно, у него крепкое оперение, решительный цвет, остроумие
быстрое. Он понимает вас и говорит вам так же, так ли ястреб
его пренебрежительный, вызывающий шум-р-р-р-р. Выносливые, веселые разбойники, вороны,
как я их люблю! Бдительный, общительный, республиканец, всегда способный постоять за себя
не боящийся холода и снега, ловящий рыбу, когда мяса мало
и ворующий, когда не хватает других ресурсов, ворон - это персонаж
Я бы охотно не пропустил этот пейзаж. Мне нравится видеть его следы
на снегу или грязи и его грациозную походку по коричневым
полям.

Он не вторгается в чужие владения, но имеет вид и манеру чувствовать себя как дома
и по праву владеет землей. Он не сентиментален
как некоторые из плачущих, безутешных певчих птиц, но, по-видимому, сентиментален.
всегда в добром здравии и хорошем настроении. Неважно, кто болен, или
подавлен, или неудовлетворен, или какая погода, или каковы цены на
кукурузу, ворона здорова и находит жизнь сладкой. Он приглушенно воплощение
житейской мудрости и благоразумия. Затем он одной природы
самозваные констеблей и значительно увеличивает его кабинете. Он
охотно арестовываю каждого ястреба, или сову, или грималкина, которые отваживаются выйти за границу. Я
знал их отряд, который осаждал лису и кричал "Вор!", пока Рейнард
не спрятался от стыда. Должен ли я сказать, что лиса польстила вороне, сказав
, что у него приятный голос? И все же один из самых музыкальных звуков в природе
исходит от вороны. Все воронье племя, начиная с голубой сойки,
способны издавать определенные низкие звуки чревовещания, обладающие особой интонацией
и очарованием. Зимой я часто слышу, как ворона наслаждается своим пением, и мне это напоминает
звук цимбал. Птица вытягивается и напрягает
себя как петух в акте кукарекать, и дает плод особенно
понятно, стекловидного звук, который уверен, чтобы арестовать и наградить вашего внимания.
Это, несомненно, песня лиса просилась быть вознаграждена, как в
его доставку ворона неизбежно должны позволить бросить кусок мяса.

Ворона в его чистоте, я полагаю, можно увидеть и услышать только на Севере.
Прежде чем вы достигнете Потомака, вас ждет вливание более слабого элемента,
рыбьего ворона, чей беспомощный женский крик сильно контрастирует с
сердечным мужским карканьем оригинального Саймона.

При переходе от вороны до цветных мужчин, я надеюсь, что я не виноват ни
неуважение к последнему. В моих прогулок в Вашингтоне, и зимой
и лето, цветные люди о только пешеходов я встречаю; я
встретить их везде, в полях и в лесу и в общественных
дороги, размахивая вместе с тем своеобразно, бессвязных, упругой походкой, с
преимущество коротких стрижек и укладка страна с пути и
распутья. Я сомневаюсь, что цветной мужчина может соревноваться со своим белым братом
в ходьбе; его ступня слишком плоская, а икры слишком маленькие,
но он, безусловно, самый живописный путешественник, которого можно увидеть на дороге
. Он сгибает колени сильнее, чем белый человек, и сильнее раскачивается
взад-вперед или из стороны в сторону. Воображаемая линия, которую описывает его голова
, полна глубоких и длинных изгибов. Даже мальчики и юноши
мужчины раскачиваются, как будто несут ношу.

Вдоль заборов и в лесах я натыкаюсь на их силки, глухари,
и грубые коробчатые капканы. Вольноотпущенник - успешный траппер и охотник, и
от природы он разбирается в этих вещах. Я часто вижу его на
рынке или по пути туда с ручным опоссумом, робко цепляющимся за
его плечи, или молодого енота, или лисицу ведут на цепи. Действительно,
чернокожий мужчина ведет себя именно как грубое бесхитростный крестьянин
что он есть, и там полно, как много добродетели в него, используя слова в
ее истинном смысле, как и в Белом крестьянина; в самом деле, гораздо больше, чем в
белых бедняков, которые выросли на его стороне, а часто доброта
и глубину человеческих переживаний и сочувствия о некоторых из этих темных
лица, что вернется в один как лучшее видит в искусстве или читает в
книги.

Одно прикосновение природы делает весь мир родственным, и, безусловно, есть
прикосновение природы о чернокожем человеке; в самом деле, я чуть было не сказал, из
Англо-саксонский характер. Они обладают изяществом и уют
простой английский складе. Кажется, я вижу своих дедушку и бабушку в
образе жизни и деяниях этих старых "дядюшек" и "тетушек"; на самом деле, этот
урок даже ближе к истине, потому что я, кажется, вижу себя в
они, и, более того, я вижу, что они видят себя во мне, и что
ни одной из сторон нечем похвастаться.

Негр - пластичное человеческое существо, полностью одомашненное
и полностью англизированное. Этого нельзя сказать об индейце, ибо
например, между кем и нами никогда не может существовать никакого товарищества, никакой
общности чувств или интересов; или есть какие-либо сомнения, но
Китаец всегда останется для нас той же непроницаемой тайной, которую он имеет
был с самого начала?

Но в негре нет никакой тайны, и он затрагивает англосакса
в большем количестве моментов, чем тот всегда готов признать, принимая как
доброжелательно и естественно ко всем его обычаям, да, ко всем его
предрассудкам и суевериям, как если бы они были врожденными. Цветное население
во многих отношениях занимает то же положение, что и
населенные нашим сельским населением поколение или два назад, видящие знамения
и чудеса, преследуемые страхом перед призраками и домовыми, верящие в
колдовство, чары, сглаз и т.д. В религиозных вопросах они также
находятся на том же уровне, и, пожалуй, единственные настоящие методисты-кричалки
которые остались, их можно найти в цветных церквях. Действительно, я боюсь, что
негр пытается игнорировать или забыть себя, насколько это возможно, и что он
счел бы достаточным счастьем играть вторую скрипку после белого человека
всю свою жизнь. Ему нравился его хозяин, но янки ему нравится больше, а не
потому что он считает его своим избавителем, но главным образом потому, что
двуручная бережливость северянина, его разнообразные и замечательные способности,
полностью пленяет воображение чернокожего человека, который только учится
перекладывать на себя.

Насколько он уловил или способен проникнуться янки
духом предприимчивости и трудолюбия, еще предстоит выяснить. В некоторых вещах
он уже показал себя способным ученым. Я заметил, например,
что он почти такой же трудолюбивый соискатель должности, как и самый патриотичный из нас
и что он с поразительной легкостью и быстротой усваивает все
искусство и уловки политиков. Он разбирается в парадах, массовых мероприятиях
митингах, кокусах и скоро будет блистать на пеньках. Я также замечаю,
что он не сильно отстает от нас в соблюдении моды, и
что он такой же хороший прихожанин, театрал и любитель удовольствий
в общем, насколько позволят его средства.

Как чистильщик обуви или разносчик газет, он искусен во всех хитростях этого ремесла
; и как быстрый молодой человек в городе среди себе подобных, он достоин
его белый прототип: развязность, дерзкий взгляд, грубость
замечание, громкий смех - все в лучшем стиле. В качестве шезлонга и
кроме того, на углу улицы воскресным днем он получил диплом.
его степень.

С другой стороны, я знаю случаи среди наших цветных братьев, множество
их, добросовестных и хорошо направленных усилий и трудолюбия в
самых достойных областях, в сельском хозяйстве, в торговле, в механическом искусстве, которые
покажите, что цветной человек обладает всеми лучшими зачатками гражданина
Штатов.

Чтобы не показалось, что в моем зимнем солнце слишком много темных лучей
я спешу добавить коричневых и
нейтральные оттенки; и, возможно, из некоторых из них можно извлечь красный луч
твердые, гладкие, с острым скрежетом дороги, расходящиеся от национальной столицы
. Из Вашингтона ведет несколько хороших дорог, которые
привлекают пешеходов. Есть дорога, которая ведет на запад или северо-запад
из Джорджтауна, Теналлитаун-роуд, от одного вида которой в
ясное, блестящее зимнее воскресенье мурашки бегут по ногам. Там, где она пересекает
холм или высокую сопку, она настолько красная, что буквально светится на солнце
. Я гарантирую, что вы воспламенитесь, и ваш собственный цвет станет ярче,
если вы смиритесь с этим. Это приведет вас к дикой и скалистой природе.
пейзажи верхнего Потомака, Грейт-Фоллс и далее к Харперс-Ферри,
если хватит смелости. Затем есть дорога, которая ведет на север через
Меридиан-Хилл, через Пайни-Бранч и далее через Кристальный лес
Ведет к Форт-Стивенсу, а оттуда в Мэриленд. Это подходящий маршрут
для весенней экскурсии за полевыми цветами или осенью
для экспедиции за орехами, поскольку здесь открываются великолепные леса и великолепный
разнообразие очаровательных пейзажей; или для задумчивой прогулки при лунном свете, скажем, в
Декабрь, когда Чародейка все складывала и складывала мир в своих руках.
веб, это, безусловно, тот курс, которым нужно следовать. Твой посох звенит о твердую землю
дорога, туманная белая лента, мерцает и исчезает перед тобой
леса похожи на пещеры и тихи; поля лежат в лунном свете.
погрузитесь в транс, и вы сами вернетесь, совершенно загипнотизированные красотой происходящего
сцена.

Или вы можете направить свои шаги на восток по Восточной Ветви, хорошенько
Хоуп Хилл, и так далее, пока вы не наткнетесь на Мальборо пайк, как мы втроем
в то холодное февральское воскресенье мы прошли пешком от Вашингтона до Пампкинтауна
и обратно.

Короткий эскиз это паломничество достоверность этих зима
прогулки.

Восторга, который я испытал, сделав это новое приобретение для моей
географии, было само по себе достаточно, чтобы искупить любую боль или усталость
, Которые я, возможно, испытывал. Сам факт, что из Вашингтона можно дойти пешком до
Тыквенный городок был открытием, к которому я стремился все эти годы. Я
ходил в Слайго, а также в Северо-Западном филиале, и сделали водопад
Потомаке кружным путь в десять миль, вдруг едет по
реки в одном из самых пропусков, но я немного мечтал все
а что там, в морщинки (или я должен сказать борозды?) в штате Мэриленд
холмы, почти видимые с точки зрения бронзовой скво на куполе
Капитолия, и сразу за Оксен-Ран раскинулся Пампкинтаун.

День был холодным, но солнце было яркое, и ноги взял
эти жесткие, сухие, шершавые Мэриленд дорог с большим удовольствием. Как
листья лаврового блестели! Далекие дубравы наводили на мысль о
серо-голубом дыме, в то время как сосновые заросли выглядели как логово
Ночи. За пределами округа мы наткнулись на Мальборо-пайк,
который, круглый, твердый и белый, держался прямо на восток и был
видимый на милю впереди. Его трение удивительно повысило температуру воздуха
и подстегнуло пешеходов к их лучшему времени. Пока я тащился вперед,
На ум естественным образом пришли строки Торо.:--

 "Когда весна будоражит мою кровь"
 Благодаря инстинкту путешественника,

 Я могу набрать достаточно гравия
 На олд-Мальборо-роуд ".

Несмотря на то, что день был холодный (на много градусов ниже нуля), я слышал и видел
синих птиц, и когда мы проходили мимо, каждый защищенный кустарник и заросли
поле или переулок кишели снежными птицами и воробьями, - последние в основном
Канада или Воробьев, с окроплением песни, и, может быть, один
или два других сортов. Птицы всех социальных и общительный в
зима, и, кажется, сближают общие инстинкт. Там, где вы найдете один,
вы найдете не только другие такого же вида, но и несколько
разных видов. Обычные зимние обитатели собираются небольшими группами, как
хорошо организованный отряд пионеров: сойки и дятлы впереди,
выполняют более тяжелую работу; затем поползни, более легковооруженные; и
лианы и корольки, с их тонкими клювами и микроскопическими
глаза, в последнюю очередь. [Сноска: Мне кажется, это заимствованное наблюдение
, но я не знаю, кому его приписать.]

Время от времени, среди серых и коричневых тонов, появлялась черточка
алого - кардинала клюва, присутствия которого было достаточно, чтобы
оживить любую сцену. Среди голых деревьев, когда на него падал солнечный луч
, он был виден издалека, светящийся, как малиновый лучик
- единственный кусочек цвета во всем пейзаже.

Мэриленд здесь довольно ровная, без рисунков страна, - взгляду путешественника открывается
на небольшом расстоянии ограниченная дубовыми рощами, с
есть темная линия сосен. Мы видели, как несколько путешественников, пройдя оборванный отряд
или два разноцветных мальчиков и девочек, и встретил некоторых цветных женщин на их
дорога от церкви, может быть. Никогда не задавайте цветным людям - по крайней мере,
грубым, деревенским экземплярам - никаких вопросов, требующих запоминания
имен или любых произвольных знаков; вы редко получите удовлетворительный
ответ. Если бы вы могли поговорить с ними на их родном диалекте или затронуть
нужную струну в их сознании, вы, без сомнения, получили бы желаемую
информацию. Они такие же местные по своим понятиям и привычкам, как и местные жители.
животные, и действуют по тем же принципам, что и, без сомнения, все мы,
в большей или меньшей степени. Однажды я видел, как цветной мальчик пришел в государственную контору
и попросил о встрече с рыжеволосым мужчиной; это имя у него совершенно вылетело из головы.
У мужчины были рыжие бакенбарды, которые были настолько близки к тому, чтобы он подошел к цели.
Спросите вашу прачку, на какой улице она живет или куда такая женщина переехала
, и, скорее всего, она не сможет вам ответить, за исключением того, что это
находится на "правильном разумном расстоянии" в ту или иную сторону, или рядом с мистером Таким-то, или
в таком-то месте, описывая какую-то местную особенность. Я люблю это делать
гуляя по рынку, я развлекаюсь тем, что спрашиваю старых
тетушек, да и молодых тетушек тоже, как называются их различные
"присказки". Кажется, что они должны спотыкаться на самых простых названиях. Кровавый корень
обычно его называют "земляничный корень"; тянущийся земляничный корень известен под названиями
"троллинг", "дрессирующий земляничный цветок" и молотая "слоновая кость"; в
В Вирджинии сурков называют "лунаками".

При въезде в Пампкинтаун - скопление из пяти или шести небольших, побеленных домов
блочные дома, стоящие прямо на шоссе - единственные жители, которых мы увидели
это был маленький мальчик, который был таким же откровенным и простым, как если бы он жил дальше.
тыквы и кабачков, во все дни свои.

В полумиле дальше, мы свернули направо в характерной
Южная дорога, путь совершенно неопрятный, и бродит свободный как ветер;
то выезжая на широкое поле, то сворачивая на узкую тропинку
между изгородями; то с восхитительной самоотдачей бродя по болотам и
лесам, не спрашивая разрешения и не соблюдая границ. Около двух часов дня мы
остановились на прогалине в сосновом лесу и пообедали. Нам посчастливилось
наткнуться на очаровательное местечко. Там был дровосек.,
и впускали солнечный свет, полный и сильный; и белые щепки,
недавно сложенные дрова и горы зеленых сучьев были желанными элементами декора
, а также помогали защититься от ветра, который проникал сквозь
под соснами. Земля была мягкой и сухой, покрытой ковром сосновых иголок толщиной в дюйм
; и с костром, не столько для тепла, сколько для полноты картины
, мы ели хлеб и бобы с самым острым аппетитом.
удовлетворение и с наслаждением, которое может дать только открытый воздух.

Костер, конечно, - лагерь в лесу в это время года без
пожар был бы подобен исключению "Гамлета" из пьесы. Дым является вашей
стандарт, свой флаг; он определяет и находит свой лагерь сразу; вы
лезь в чужие дела, пока вас развели костер; тогда вы завладеете;
тогда деревья и скалы, кажется, смотрят на вас более доброжелательно, а вы
смотрите на них более доброжелательно. Как человек открывает свой бюджет, так и он открывает свое
сердце у огня. Что-то уже ушло от вас и возвращается
как слабое воспоминание и ощущение дома в воздухе и месте. Человек
смотрит на ворону или канюка, которые проплывают мимо, как на своего собственного
у камина. Теперь не я странник; это
ворона и канюк. Цеплять сначала молчали, но теперь они
подход маленькие путешествия, как бы для того, чтобы наше знакомство. В
поползни, также, кричат "Янки! дергай!" - отнюдь не негостеприимным тоном; и эти
пурпурные вьюрки там, на кедрах, - разве они не крадут наши
ягоды?

Как человек задерживается у костра при таких обстоятельствах, не желая уходить
он подбрасывает хворост, подбрасывает обгоревшие концы, добавляет еще одну
ветку и еще одну, и оглядывается назад, когда поворачивается, чтобы пойти за одной
еще один проблеск дыма, поднимающегося над деревьями! Я думаю, это
какой-то пережиток первобытного человека, который мы все носим с собой. Он
еще не забыл свою дикую, свободную жизнь, свои жилища на деревьях,
и сладко-горькие времена, которые у него были в те давно прошедшие века. Со мной он
просыпается сразу от запаха дыма, горящих веток на открытом воздухе
и вся его старая любовь к огню и зависимость от него, в
лагерь или пещера - все это свежо в памяти.

Возобновив наш марш, мы двинулись гуськом по очаровательной лесной тропинке,
правильный маленький туннель среди густых сосен, покрытый ковром тишины,
позволяющий нам видеть почти всю его длину сквозь мягкие
зеленые сумерки на открытые солнечному свету поля за ним. Сосна
Древесина в Мэриленде или Вирджинии сильно отличается от сосны
древесина в Мэне или Миннесоте - разница, по сути, между желтой
сосной и белой. Первый, поскольку растет поблизости, невысокий и
низкорослый, с ветвями почти до земли, и выглядит как
угасающий остаток великой расы.

За лесом тропинка привела нас к жилищу цветного человека,
маленький, низкий каркасный дом на холме, окруженный причудливыми устройствами
и грубыми самоделками этих причудливых и грубых людей. Несколько шестов, воткнутых
в землю, обшитых кедровыми ветками и кукурузными стеблями, и
поддерживающих такую же крышу, служили укрытием для шаткой повозки, запряженной одной лошадью
и некоторых сельскохозяйственных орудий. Рядом с ним стояла большая, компактная палатка
, сделанная полностью из кукурузных стеблей, с пучком кукурузы вместо двери
та же самая, в сухом, теплом, похожем на гнездо помещении, где шелуха
казалось, что сбор урожая кукурузы уже состоялся. Пройдя еще несколько прутьев, мы миновали
через еще один скромный двор, музыкальный с собаками и смуглые с
дети. Здесь мы пересекли поля на окраине большой, бережливой,
ухоженной фермы с эффектным, очень декоративным каркасным домом в
центре. Был даже парк с оленями, и среди весело
окрашенные подсобных помещений я заметил необычные голубятня, с огромным стадом
голуби кружили aboxe его; виски-дилер из города, мы были
сказал, пытаясь вывести яд из его деньги на сельском хозяйстве.

Затем мы прошли через какой-то лес, когда вышли на широкую,
залитая солнцем, плодородная на вид долина, называемая Оксен-Ран. Мы наклонились и
напились из ее прозрачного ручья, усыпанного белой галькой, в том самом месте, я
подозреваю, где пасутся быки. Здесь были тучи птиц на теплом
склоны, с обычным дождеванием вдоль кустарниковых отрывом потока
Алые щуры. В долине Оксен-Ран много красивых ферм
со старыми живописными домами и разбросанными сараями, такие, как
художники любят изображать на картинах.

Но ехать на восток немного неудобно. Всегда кажется, что он левша. Я
думаю, что это чувство присуще всем ходокам, и что опыт Торо
в этом отношении не было ничего особенного. Великий магнит - солнце, и мы
следуем за ним. Я замечаю, что люди, заблудившиеся в лесу, идут на
запад. Когда человек выходит из своего дома и спрашивает себя: "В какую сторону
мне идти?" и смотрит вверх, вниз и по сторонам в поисках знака или приметы,
разве он не поворачивается на запад в девяти случаях из десяти? Он наклоняется в эту сторону
так же уверенно, как ивовый прут наклоняется к воде. В этом направлении есть
что-то более добродушное и дружелюбное.

Иногда зимой я испытываю южную склонность и пересекаю
Длинный мост и встреча на день в каком-то старом земляном сооружении на холмах Вирджинии
. Дороги в этом направлении не так привлекательны, но
линия старых фортов с кроликами, роющимися в бомбоубежищах, и
магазин, или офицерские апартаменты, превращенные в коровник цветными
скваттеры образуют интересную особенность. Но, какой бы путь я ни пошел, я
я рад, что пришел. Все дороги ведут в Иерусалим Уокер ищет. Здесь
повсюду бодрящий и мужественный зимний воздух и неосязаемая энергия
разум черпает поддержку из всех природных форм.



II. ВОЗБУЖДЕНИЕ В ДОРОГЕ

 Пешком и с легким сердцем я выхожу на открытую дорогу.
 УОЛТ Уитмен.

Случайно на тротуаре, среди щеголеватых, быстро движущихся людей в
ботинках и гетрах на высоком каблуке, я мельком замечаю обнаженную человеческую ногу
. Проворно она потертостей вместе, пальцы распространение стороны придавить, в
пятка выдается вперед; он схватывает обуздание, или изгибах формы
неровных поверхностях, - вещь, чувственная и живая, что, кажется, берет
во внимание, что это касается или проходит. Как примитивно и нецивилизованно
это выглядит в такой компании - настоящий варвар в гостиной! Мы такие
непривычный к анатомии человека, к простой, ничем не украшенной природе, он выглядит так
немного отталкивающе; но, несмотря на все это, он прекрасен. Даже если это будет
черная ступня и немытая ступня, она будет возвышенной. Это неотъемлемая часть
жизни среди кожи, свободного духа среди тесноты, дикой птицы среди клеток,
спортсмена среди чахоточных. Это символ моего ордена, Ордена
Ходячих. Что беспрепятственно, жизненно фишку анатомии является
тип пешеход, мужчина вернулся к первоначальным принципам, в прямой
контакт и общение с Землей и стихиями, его факультетах
обнаженный, его разум пластичен, тело закалено, сердце легко, его
душа расширена; в то время как эти сжатые и искаженные члены в теленке и
козленке - несчастные негодяи, обреченные на экипажи и подушки.

Я не собираюсь выступать за отказ от ботинок или за
отказ от улучшенных способов передвижения; но я собираюсь похвастаться тем, что
я стараюсь изо всех сил от имени пешехода и показываю, как все
сияющие ангелы поддерживают человека, который идет пешком, и сопровождают его, в то время как все
темные духи всегда ищут возможности прокатиться верхом.

Когда я вижу неудобства, с которыми здоровые американские мужчины готовы мириться
вместо того, чтобы пройти милю или полмили пешком, злоупотребления, с которыми они будут
терпеть и поощрять скопление людей в трамваях при небольшом понижении температуры
или появлении одного-двух дюймов снега, собирающегося до
переполнены, повисают на ремнях, наступают друг другу на пятки,
дышат дыханием друг друга, давя женщин и детей,
цепляются зубами и ногтями за квадратный дюйм платформы, подвергая опасности
их конечности и убийство лошадей - я думаю, самый заурядный бродяга в
на улице уже хороший повод поздравить себя на его редкую привилегию
иду пешком. Действительно, расы, которая пренебрегает и презирает этот примитивный
подарок, что боится касания грунта, что нет пешеходных дорожек, нет
сообщества собственности на землю, которую они подразумевают, что предупреждает от
Уокер в качестве нарушителя, что не знает пути, но шоссе,
вагон-так, что забывает о стиле, пешеходного моста, что даже
игнорирует права пешехода на дороге, обеспечивая без
бежать за ним, но в канаву или в банк, находится на пути к далеким
более серьезные вырождения.

Шекспир называет главным качеством ходока веселое сердце
:--

 "Беги трусцой, беги трусцой по тропинке",
 И весело взбирайся на перелаз-а;

 Веселое сердце работает весь день.,
 Твое грустное утомляет за милю."

Человеческое тело - это конь, который свободнее всего едет под легким наездником
а самый легкий из всех наездников - это веселое сердце. Ваше печальное, или
угрюмое, или озлобленное, или озабоченное сердце тяжело оседает в седле
и бедное животное, ваше тело, ломается на первой миле.
Действительно, самая тяжелая вещь в мире - это тяжелое сердце. Рядом с этим,
самое тяжелое для ходящего - это сердце, не находящееся в совершенной симпатии
и согласии с телом, - сердце, сопротивляющееся или не желающее этого. Лошадь
и всадник должны не только оба желать идти одним путем, но и
всадник должен указывать путь и вселять в коня свою легкость и рвение.
конь. В этом, без сомнения, наша беда и одна из причин упадка
благородного искусства в этой стране. Мы ходоки поневоле. Мы не настолько
невинны и простосердечны, чтобы наслаждаться прогулкой. Мы вышли из
того состояния благодати, которое подразумевает способность наслаждаться прогулкой. Это невозможно
можно сказать, что как народ мы настолько положительно печальны, или угрюмы, или
меланхоличны, что лишены той спортивности и избытка
животного духа, который характеризовал наших предков и который рождает
от полной и гармоничной жизни,-здоровое сердце в согласии со здоровым телом
. Человек должен вкладывать себя в то, что находится под рукой, в обычные вещи, и
довольствоваться постоянной и умеренной отдачей, если он хочет познать
блаженство веселого сердца и сладость прогулки по
круглой земле. Это урок, который американцу еще предстоит усвоить.
учиться - способность развлекаться в сдержанном ключе. Он ожидает быстрой и
экстраординарной прибыли. Он заставил бы самые элементарные законы оплачивать ростовщичество.
Ему нечего вкладывать в прогулку; это слишком медленно, слишком дешево. Мы жаждем
удивительного, волнующего, далекого и не узнаем
дороги богов, когда мы их видим, - это всегда признак упадка
веры и простоты человека.

Если я говорю своему соседу: "Пойдем со мной, я хочу показать тебе великие чудеса"
, - он навостряет уши и немедленно идет; но когда я беру его на
холмы под ярким солнцем или вдоль проселочной дороги,
нашим стопам, освещенный луной и звездами, и сказать ему: "Вот,
вот такие чудеса, эти схемы богов, это мы сейчас
протектор Утренняя звезда", он чувствует себя обманутым, и как если бы я играл
его трюк. И все же не что иное, как расширение и энтузиазм, подобные
это значок мастера-ходока.

Если мы не грустим мы озабоченное, поспешил, недовольных, залоговой
в настоящее время на обещание будущего. Если мы отправляемся на прогулку, это похоже на то, как
мы принимаем рецепт, примерно с тем же удовольствием и примерно с
же цели; и чем больше усталость, тем больше наша вера в
в силу медицины.

О тех радостных прогулках по холмам весной или о тех вылазках
тела зимой, о тех экскурсиях в космос, когда нога
обжигает при каждом шаге, когда воздух на вкус как новый и более изысканный
смесь, когда мы накапливаем силу и радость по мере продвижения вперед, когда
вид предметов на обочине дороги, полей и лесов радует
больше, чем картины или все искусство в мире, - эти десять или
двенадцатимильные пробежки - это всего лишь остроумие и излияние телесного
пауэрс, - о таком развлечении на открытой дороге, я говорю, большинство из нас знает очень мало.
Я не знаю, что такое Пауэрс.

Я неCE с удивлением, что в наши модные водопой
никто не ходит;, что все эти необозримые толпы здоровья, ищущих убежища, и
любители загородного воздуха, вы не можете поймать один в поле или в лесу,
или виновен, бредущей по проселочной дороге с пылью на обуви и
загар на руках и лице. Кажется, единственное развлечение - это поесть
, переодеться, посидеть в отелях и свирепо поглядеть друг на друга. Мужчины
выглядят скучающими, женщины - усталыми, и все, кажется, вздыхают: "О Господи! что
нам делать, чтобы быть счастливыми и не быть вульгарными?" Совсем не похоже на наше
Британские кузены через воды, которые имеют большое количество аттракционов и
веселье, проводя большую часть времени на их полив-мест в
под открытым небом, прогулки, пикники, катание на лодках, альпинизм, бодро шагает,
видимо, с немного страха загар или компрометирующих их
"аристократизм".

Поистине удивительно, с какой легкостью и весельем ходят англичане.
Американцу это кажется своего рода увлечением. Когда Диккенс был в этой стране
я полагаю, что претендентов на честь прогуляться с ним было
немного. В пешеходном турне по Англии, совершенном американцем, я прочитал
что "после завтрака с Независимым министром он пошел с нами пешком
шесть миль за город по нашей дороге. Трое маленьких мальчиков и девочки,
самому младшему шесть лет, также сопровождали нас. Они возились и
там бормочешь все время, и их утренняя прогулка, должно быть, как
целых пятнадцати миль; но они ничего об этом не думали, и, когда мы
расстались по-видимому, были такими же свежими, как когда они начинали, и очень неохотно
возвращение".

Я боюсь также, что американец становится дисквалифицированным за мужественное искусство
ходить, уменьшив размер своей ноги. Он лелеет и
развивает эту часть своей анатомии и, очевидно, думает, что о его вкусе
и хорошем воспитании можно судить по его миниатюрному размеру. Маленькая,
изящная ножка, обутая в хороший ботинок или гетру, - предмет национального тщеславия. Как мы
смотрим на большие ступни иностранцев и гадаем, какова может быть цена
кожи в этих странах, и где течет вся аристократическая кровь,
что эти плебейские конечности так преобладают! Если бы мы были допущены к
секретам сапожника перед Ее Величеством или Его Королевским Высочеством
, без сомнения, мы изменили бы свое мнение по этому последнему пункту,
ибо по-настоящему крупная и царственная натура никогда не бывает низкорослой в конечностях;
маленькая ножка еще никогда не поддерживала великого человека.

Говорят, что англичане, когда они впервые приезжают в эту страну,
какое-то время находятся под впечатлением, что у всех американских женщин деформированные ноги.
они так стесняются их и так старательно ухаживают за
держи их в секрете. То, что в этом отношении существует поразительная разница между
женщинами двух стран, может засвидетельствовать каждый путешественник;
и что существует разница, столь же поразительная, между
привычками пешеходов и способностями сестер-соперниц, также
уверен.

Английский пешехода, несомненно, имеет преимущество США в этом вопросе
климата; ибо, несмотря на традиционные уныние и печаль
на английском небе, они имеют в этой стране никто из тех, расслабляющий,
тонуть, дней транквилизаторов, о котором мы так много здесь, и что кажется
особенно старается женской конституции,--дни снять все
поддержка спины и поясницы, а также визуализации нескольких минутах ходьбы от всех вещей
обременительным. Об их климате было сказано, что "он
приглашает мужчин за границу больше дней в году и часов в сутках, чем
климат любой другой страны".

Кроме того, их земля пронизана тропами, которые приглашают гуляющих, и
которые едва ли менее важны, чем шоссе. Я слышал об одном угрюмом
дворянине недалеко от Лондона, которому взбрело в голову перекрыть пешеходную дорожку, которая
проходила через его поместье рядом с его домом, и проложить другую немного дальше.
подальше. Пешеходы возразили; дело дошло до суда,
и после длительной тяжбы аристократ был избит. Дорожку
нельзя было ни перекрыть, ни сдвинуть с места. Память человека обращена не к тому времени,
когда здесь еще не было пешеходной дорожки, а каждый пешеход должен был иметь право проезда.
право проезда там все еще есть.

Я помню, как приятно мне было в тот путь, который соединяет
Стратфорд-на-Эйвоне с Shottery, путь Шекспира, когда он пошел
ухаживал за Энн Хэтэуэй. По королевскому тракту расстояние несколько больше
поэтому есть хорошо протоптанная тропинка вдоль живой изгороди и через
луга и заросли репы. Путешественник в нем имеет привилегию
пересечь железнодорожное полотно, необычная привилегия в Англии, в которой
отказано господу в его экипаже, который должен либо проехать над ним, либо под ним
. (Это привилегия, не так ли, быть допущенным к запретному, даже если
это привилегия быть сбитым двигателем?) В слоняться по
Саут-Даунс, тоже я был рад узнать, что там, где холм был
крутой какой благодетель заказа пешеходов были сделаны вырезы в
меч, так, что нога может укусить лучше и тверже; в пути
стал своего рода лестница, которой я не сомневаюсь, пахарь уважать.

Когда вы видите в церкви сняты, уединенной, вне
одним из колеса, стоя на фоне травянистых могилы, в окружении благородных
деревья, подошли дорожками и тенистыми переулками, вы цените больше
всегда эта прекрасная привычка людей. Только раса, которая знает, как
пользоваться своими ногами и свято чтит пешеходные дорожки, могла привнести такое очарование
уединения и скромности в такое сооружение. Я думаю, что у меня возникло бы искушение
пойти в церковь самому, если бы я увидел, как все мои соседи отправляются через
поля или по тропинкам, ведущим к таким очаровательным местам, и были уверены, что
Меня не должны толкать или переезжать колесницы соперников
молящихся у дверей храма. Я думаю, что это то, что беспокоит нашу религию;
смирение и благочестие сердца покидают человека, когда он лежит при ходьбе
обувь и одежда для прогулок, и он отправляется в церковь, влекомый чем-то.

Действительно, я думаю, что это было бы равносильно удивительному возрождению
религии, если бы люди все вместе ходили в церковь в воскресенье и возвращались домой
. Подумайте, как камни на обочине дороги проповедовали бы им; как
их отупевшие умы согрелись бы от трения гравия;
как их тщеславные и глупые мысли, их унылые помыслы, их
преследующие демоны того или иного рода отстали бы от них,
не в силах идти в ногу или выносить свежий воздух! Они ушли бы от
их скука, их мирские заботы, их немилосердие, их гордость
одеждой; ибо эти дьяволы всегда хотят ездить верхом, в то время как простые
добродетели никогда не бывают так счастливы, как пешком. Давайте пойдем пешком, во что бы то ни стало;
но если мы поедем верхом, возьми осла.

Затем англичане утверждают, что они более сердечный и крепкий народ,
чем мы. Несомненно, они более простые люди, имеют более простые вкусы
, одеваются более просто, телосложение более простое, говорят более простое, держатся ближе к
фактам, носят более широкую обувь и более грубую одежду и ставят более низкий
оцените на себе, какие черты характера благоприятствуют привычкам пешехода.
Английский вельможа не прикован к своей карете; но если
американский аристократ покинет свою, он разорен. О, эта усталость, эта
пустота, замыслы, поиски покоя и не нахождение, которые проносятся мимо
в экипажах! в то время как ваш пешеход всегда весел, бдителен,
освежен, держит сердце в своих руках и его рука свободна для всех. Он
ни на кого не смотрит свысока; он находится на общем уровне. Его поры все
открыть его циркуляции, его хорошее пищеварение. Сердце его не
ни холод, ни его факультетов спит. Он является единственным настоящим путешественником; он
один вкус "гей, свежее чувство дороги". Он не
изолированы, но в одном с вещами, с хозяйств и производств
на любую руку. Жизненно, универсальный токов играть через него. Он
знает, что земля живая; он чувствует порывы ветра и читает
безмолвный язык вещей. Все его симпатии возбуждены; его чувства
постоянно передают сообщения в его разум. Ветер, мороз, дождь,
жара, холод что-то значат для него. Он не просто наблюдает за
панорамой природы, но и участвует в ней. Он испытывает
страна, по которой он проезжает, - пробует ее на вкус, осязает, впитывает;
путешественник в своем прекрасном экипаже просто видит ее. Это придает свежесть
очарование тому классу книг, который можно назвать "Виды в пути", и к
рассказам охотников, натуралистов, исследовательских групп и т.д.
Ходоку не нужна большая территория. Когда вы садитесь в железнодорожный вагон
вам нужен континент, человеку в его вагоне нужен городок; но
такой путешественник, как Торо, находит столько же и даже больше на берегах Уолдена
Пруд. У первого, так сказать, есть время только на то, чтобы взглянуть на заголовки
из глав, в то время как последнему не нужно пропускать ни строчки, а Торо
читает между строк. Тогда у ходока есть привилегия бродить по
полям, лесам, холмам, закоулкам. Яблоки на обочине дороги
для него и ягоды, и источник воды, и дружелюбный
кров; а если погода холодная, он ест морозный виноград и
хурма или даже репа с белым мясом, сорванные с поля, через которое он проходил
с невероятным удовольствием.

Пешком, на открытой дороге, у человека наконец-то есть достойный старт в жизни.
Теперь нет никаких препятствий. Позвольте ему сделать все возможное. Он на
самый широкий человеческий план. Это на уровне всех великих законов
и героических поступков. С этой платформы он имеет право на любое благо
удача. Он вздыхал о золотом веке; пусть идет к нему пешком. Каждый
шаг приближает его. Молодость мира всего в нескольких днях пути.
путешествие далеко. В самом деле, я знаю людей, которые думают, что вернулись
в то свежее прошлое, в одно светлое воскресенье осенью или в начале
весны. Еще до полудня они почувствовали его дуновение на своих щеках, а к
наступлению темноты, на берегу какого-нибудь тихого ручья или на какой-нибудь тропинке в
в лесу или на вершине какого-нибудь холма, утверждают, что слышали голоса и ощущали то
чудо и тайну, которые так очаровывали ранние расы людей.

Я думаю, что если бы я мог пройтись по стране, я бы не только увидел много
вещей и пережил приключения, которые в противном случае я бы пропустил, но и что я
должен был бы установить отношения с этой страной из первых рук и с
мужчины и женщины, участвующие в нем, таким образом, чтобы получить глубочайшее удовлетворение
. Поэтому я завидую удаче всех пешеходов и чувствую
желание присоединиться к каждому встречному бродяге. Я завидую
священник, о котором я недавно читал, который прошел пешком от Эдинбурга
до Лондона, как бедняжка Эффи Динс, почти всегда держа туфли в руке.
пути и по земле, по которой шагал суровый Бен Джонсон, веселясь
это в Шотландии, так давно. Я с тоской читал о пешеходах.
подвиги студенческой молодежи, такой веселой и беззаботной, в грубых
ботинках на ногах и с рюкзаками за спиной. Это было бы
хорошим глотком крепкой чаши прогуляться с Уилсоном,
орнитологом, покинутым своими товарищами, от Ниагары до Филадельфии
сквозь зимние снега. Я почти жалею, что не родился для
карьеры немецкого механика, что у меня не было того восхитительного
полного приключений года скитаний по моей стране, прежде чем я устроился на
работу. Я думаю, насколько богаче и четче была бы для меня жизнь, если бы
Я мог бы путешествовать пешком по Флориде и Техасу, или следовать изгибам
Платта или Йеллоустона, или прогуляться по Орегону, или отправиться на экскурсию
на сезон по Канаде. В яркие, вдохновляющие осенние дни мне
нужно только время и спутник, чтобы вернуться к месту рождения.,
семейное гнездо, расположенное на границе двух штатов и в горах третьего.
Какие приключения у нас были бы, кстати, какие тяжелые подъемы, какие
виды с холмов, какие зрелища мы бы наблюдали днем и ночью,
какие проходы с собаками, какие взгляды, что заглядывает в окна, что
персонажи, с которыми мы должны сойтись, и насколько закаленными и выносливыми мы должны быть
прибыть к месту назначения!

Для спутника я хочу ветеран войны! Эти марши поставить
что-то в нем мне нравится. Даже на таком расстоянии его пыл, но
чуть смягчается. Как только он разогревается, все возвращается на круги своя.
он. Он ловит твой шаг, и вы уходите, веселая, предприимчивая,
наполовину хищная пара. Как быстро он переходит на старые манеры шутить
, рассказывать анекдоты и петь! Вы знали его в течение многих лет без необходимости
слышал его гул воздуха, или более чем небрежно вернуться к теме
его опыта во время войны. Вы даже допрашивали и
подвергли перекрестному допросу его, не запуская поезд, как вы хотели. Но вытащите его
в отпуск, и вы сможете вытянуть из него все это. По
костра на ночь, или качаясь вдоль ручьев в день, песни,
анекдот, приключения, выйти на поверхность, и вы удивитесь, как ваша
спутник хранил молчание так долго.

Это еще одно доказательство, как ходьба выявляет истинный характер
человек. Дьявол еще никогда не просили своих жертв, чтобы погулять с ним. Вы
долго не будет в поиске своего компаньона. Все маскирует упадет
подальше от него. По мере того, как его поры открываются, обнажается его характер. Его
Самое глубокое и сокровенное "я" выйдет на первый план. Это не имеет большого значения
с кем вы поедете, чтобы он не был карманником; потому что вы оба,
очень вероятно, поселитесь ближе и тверже в своей сдержанности, потрясенные
как мера кукурузы при тряске по ходу путешествия. Но
прогулки - это более важное партнерство; отношения более близкие и
более сочувствующие, и вам не хочется проходить десять шагов с
незнакомцем, не поговорив с ним.

Отсюда и брезгливость профессионального Уокер в выборе или
признав компаньона, а следовательно, и истину замечание Эмерсона, что
обычно тариф лучше взять собаку, чем пригласить
сосед. Ваш пес-собака-настоящий пешеход, и ваш сосед
скорее всего, маленький политик. Собаки полностью входит в духе
предприимчивый; он не безразличен и не озабочен; он постоянно
ищет приключений, обходит каждую весну, осматривает каждое поле и
лес как новый мир, который нужно исследовать, всегда идет по свежему следу, знает
что-то важное произойдет чуть дальше, смотрит
глазами истинного чудотворца, какое бы место ни встретила дорога
хорошо быть там, - короче говоря, это просто тот счастливый, восхитительный
бродяга-экскурсант, который трогает во многих точках, и чей человеческий
прототип в компаньоне отнимает у миль и лиг половину их сил, чтобы
усталость.

Лица, которые оказываются потрачены в нескольких минутах ходьбы до рынка и в
почту, или пройтись по магазинам, интересно, как это, что их
пешеходная друзей может компас так много миль и не упасть
от усталости; неведом тот факт, что Уокер вид
снаряд, падает далеко или близко по большой силы
мотива, что привести его в движение, и то, что это достаточно легко
регулировать заряд в зависимости от расстояния, которое вам предстоит пройти. Если я
загружается только одна миля, и я вынужден ходить три я
вообще чувствую больше усталости, чем если бы я шел шесть под надлежащим
импульс разрешения позволяет выполнить установку. Другими словами, воля или
материальная главная пружина, какой бы она ни была, способна быть заведена до
различных степеней натяжения, так что человек может ходить весь день почти так же, как
это займет вдвое меньше времени, если он подготовится заранее. Он знает свою
задачу, и он соответствующим образом оценивает и распределяет свои силы. Именно по этой причине
неизвестная дорога всегда длинная. Мы не можем бросить
мысленный взор вдоль него и увидеть конец с самого начала. Мы
сражаемся в темноте и не можем оценить нашего врага по достоинству. Каждый
шаг должен быть предопределен и предусмотрен в уме. Следовательно,
то, что, чтобы победить в одной миле в лесу, кажется, равно мутят
Три на открытой местности. На старт попадают в засаду, и величаем
их.

И снова, как досадно слышать, что до следующего места всего пять миль
когда на самом деле восемь или десять! Мы отстаем почти на половине дистанции
и вынуждены подталкивать и катать израсходованный мяч оставшуюся часть
пути. В таком случае ходьба вырождается из изящного искусства в
механическое искусство; мы просто ходим; движение по земле становится единственной мыслью
серьезная и всепоглощающая мысль; тогда как успех в ходьбе заключается не в том, чтобы
позволять вашей правой ноге знать, что делает ваша левая. Ваше сердце должно
создавать такую музыку, чтобы в такт ей ваши ноги несли вас
по всему земному шару, сами того не подозревая. Ходок я бы описал принимает
нет, обратите внимание на расстояние; его прогулка-это Салли, bonmot, негласное же
словами; на земле его живот, его провокацией; он дает ему
сопротивление его организму; он отскакивает от нее, он смотрит вне и
возвращается снова и весело использует это как свой инструмент.

Я не думаю, что преувеличиваю важность или прелесть пешеходства
или нашу потребность как народа культивировать это искусство. Я думаю, что это
смягчило бы национальные нравы, научило бы нас смыслу досуга
, познакомило бы нас с прелестями открытого воздуха, укрепило бы
и укрепило связь между расой и землей. Никто не смотрит
на мир столь милостиво и милосердно, как пешеход, и никто другой
дает и многое забирает из страны, в которой он проходит. Рядом с
рабочий в поле, ходок имеет самую тесную связь с землей
и он имеет более тесную и жизненную связь с природой, потому что
он более свободен, а его разум более свободен.

Человек пускает корни у своих ног, и в лучшем случае он не более чем растение в горшке
в своем доме или экипаже, пока не установит связь
с почвой посредством любовного и магнетического прикосновения к ней своих подошв. Тогда
рождаются узы ассоциации; тогда прорастают те невидимые волокна и
корешки, благодаря которым характер приобретает привкус почвы и которые
делают человека родственным тому участку земли, на котором он обитает.

По дорогам и тропам вы ходили вместе зимой и летом погода,
поля и холмы, которые вы смотрели в легкости и
веселие сердца, где свежие мысли приходят в ваш разум, или
некоторые благородные перспектива открылась перед вами, и особенно тихо
пути, где шел бы ты на сладкое общение с вашим другом, останавливаясь
под деревьями, пили на весну,--отныне они не
же; добавлена новая прелесть, эти мысли весной многолетник, ваш
друг ходит там навсегда.

Мы произвели на свет несколько хороших ходоков и прогуливающихся, а некоторые отметили
альпинисты; но как основной вид отдыха, как ежедневная практика, масса людей
люди не любят и презирают ходьбу пешком. Торо сказал, что он был хорошим конем
, но плохим ездоком. Я также воспеваю достоинства родстера
. Я воспеваю сладость гравия, хорошего острого кварцевого песка. Это
подходящая приправа для суровых сезонов, и многие человеческие желудки
были бы излечены от половины своих недугов с помощью соответствующей суточной нормы этого. Я
думаю, что сам Торо извлек бы из этого огромную пользу. Его диета была
слишком исключительно растительной. Человек не может питаться одной травой. Если у кого-то есть
все лето питался лотосами, осенью он должен стать питающимся гравием.
и зимой. Те, кто пробовал это, знают, что гравий обладает таким же,
хотя и противоположным очарованием.

Это побуждает к действию. Нога пробует его на вкус и отныне не отдыхает.
Радость движения и преодоления, истощения и прогресса, жажда
пространства, миль и лиг расстояний, достопримечательностей и перспектив,
пересекать горы и плыть по рекам, бросая вызов морозу, жаре, снегу,
опасность, трудности овладевают им; и с этого дня его обладатель
зачислен в благородную армию ходоков.



III. СНОХОДЦЫ

Тот, кто восхищается красотой мира по летнему найдете равна
поводом для удивления и восхищения зимой. Это правда, что помпезность и
зрелищность исчезли, но основные элементы остались - день
и ночь, гора и долина, игра стихий и
последовательность и постоянное присутствие бесконечного неба. Зимой
кажется, что звезды вновь разожгли свои огни, луна достигает
более полного триумфа, а небеса приобретают более возвышенный вид
простота. Лето более притягательное, более многогранное и
человек, апеллирует к привязанностям и чувствам и поощряет
исследование и художественный импульс. Зима имеет более героический характер и
обращается к интеллекту. Серьезных исследований и дисциплин проще
зимой. Один накладывает большие задачи на себя, и менее терпимы
его собственные слабости.

Сухожильная часть мозга, так сказать, более развита зимой
; мясистая - летом. Я бы сказал, что зима дала Литературе кости
и сухожилия, лето - ткани и кровь.

Простота зимы имеет глубокую мораль. Возвращение природы после
такая блестящая карьера и расточительность, с такими простыми и
аскетичными привычками, не остаются незамеченными ни в голове, ни в сердце. Это тот самый
философ, который возвращается с банкета и вина к чашке воды
и корке хлеба.

И затем этот прекрасный маскарад стихий - роман
маскировки, которые надевают наши самые близкие друзья! Вот еще один дождь и еще одна роса
вода, которая не потечет, не прольется и не получит запаха от
нечистого сосуда. И если мы посмотрим правде в глаза, то за всем этим скрывается все та же старая благотворительность и
готовность служить.

Посмотреть на чудо-падающий снег,--воздух головокружительный лабиринт
вихревой, вихревого хлопья, бесшумно трансформировать мир,
изысканные кристаллы, падая в канавы и желоба, и, справившись в
одной масти в безупречной ливрее все объекты, на которых они падают. Как
новы и прекрасны первые сугробы! Старый, обветшалый забор внезапно появляется
на нем появились самые фантастические оборки, фестончатые и рифленые по
неслыханной моде! Глядя вниз на длинную линию ветхой каменной стены,
обшивку которой изрядно потрепал ветер, я увидел, что что касается
впервые вижу, какой суровый, но в то же время искусный художник старая Зима. Ах, какой суровый
художник! Какими суровыми выглядят леса, темные и холодные, и такие же твердые на фоне
горизонта, как железо!

Вся жизнь и действия на снегу имеют дополнительный акцент и
значимость. Каждое выражение подчеркнуто. Лето уже несколько тоньше
снимки, чем этой зимой один из фермеров кормлении скота его от
укладывают на чистый снег,--движение, в резко очерченных фигур,
Великая зеленая хлопья сена, длинные файл коров пациента,
заранее просто приехать и с нетерпением нажав на отборные
кусочки, а также щедрость и провидение, которые это предполагает. Или рубка в лесу
поверженное дерево, разбросанные повсюду белые щепки,
его легкая победа над холодом, его пальто, повисшее на ветке, и
чистый, острый звон его топора. Леса жесткие и напряженные, настроенные на лад
от мороза они звучат, как струнный инструмент. Или о
разрушителях дорог, совершающих вылазку с быками и санями в тихий белый мир
на следующий день после шторма, чтобы восстановить утраченный след и снести
осаждающие заносы.

Зимой все звуки более четкие; воздух передает их лучше. Ночью я слышу
более отчетливо услышьте ровный рокот Северной горы. Летом
это своего рода самодовольное мурлыканье, когда ветерок ласкает ее бока.;
но зимой всегда то же низкое, угрюмое рычание.

Суровый художник! Больше не холст и краски, а мрамор
и резец. Когда ночи тихие и луна полная, я выхожу на улицу, чтобы
полюбоваться чудесной чистотой лунного света и снега. Воздух
полон скрытого огня, и холод согревает меня - другим
способом, чем кухонная плита. Мир лежит вокруг меня в
"снежный транс". Облака жемчужные и переливающиеся, и кажутся
максимально удаленными от состояния шторма, - призраками
облаков, внутренней красоты, очищенной от всякого мусора. Я вижу холмы,
покрытые огромными сугробами, они вздымаются холодными и белыми на фоне
неба, черные линии заборов тут и там размыты
глубиной снега. Вскоре где-то на вершине горы залаяла лиса, и
Мне кажется, я почти вижу, как она сидит там, в своих мехах, на
освещенной поверхности и смотрит вниз, в мою сторону. Пока я слушаю, один
отвечает ему из-за леса в долине. Что за дикая зима.
звук, дикий и странный, среди призрачных холмов! С тех пор как волк
перестал выть в этих горах, а пантера - визжать, здесь
нет ничего, что могло бы сравниться с этим. Такая дикая природа! Я встаю посередине
ночью, чтобы услышать его. Это приятно для уха, и один прелести
знаю, что такие дикие существа среди нас. В этом сезоне природа делает
каждый биение жизни, который может выдержать ее тяжести. Как
от всей души она indorses это лиса! В каком рельефно выделяются жизни
всех ходоков из снега! Снег является большой солдатик, и он рассказал, как
действенно, как она стирает. Я в лес хожу, и знаю все, что
произошло. Я иду по полю, и если только мышь посетила своего соседа
, факт фиксируется в хронике.

Рыжая лисица - единственный вид, который в изобилии водится в моей местности; маленькая
серая лисица, кажется, предпочитает более скалистую и обрывистую местность и
менее суровый климат; иногда встречается лисица-помесь, и там
таковы традиции серебристо-серого среди старейших охотников. Но красный
лиса спортсмена премии, и только меха-носителем отметить в
в этих горах.
[Сноска: в отрогах гор Катскилл.]

Я выхожу утром, после того как выпал свежий снег, и вижу во всех местах
, где он переходил дорогу. Вот он неторопливо прошел мимо
на расстоянии ружейного выстрела от дома, очевидно, осматривая помещение
присматривая за насестом. Что четкий, резкий след,--есть нет
приняв его за неуклюжий след маленькой собаки. Всю свою дикость
и ловкость фотографируются в нем. Здесь он принял с перепугу, или
внезапно вспомнил о помолвке и длинными, грациозными прыжками, едва
касаясь забора, понесся вверх по склону быстро, как
ветер.

Дикое, жизнерадостное создание, как же он прекрасен! Я часто видел его
мертвую тушу и на расстоянии был свидетелем того, как собаки гнали его
через верхние поля; но трепет и возбуждение от встречи с ним
его дикая свобода в лесу была мне незнакома, пока однажды холодным
зимним днем, привлеченный лаем гончей, я не остановился возле
вершина горы, ожидающая возобновления звука, чтобы я мог
определяю курс собаки и выбираю свою позицию, - побуждаемый
стремлением всех молодых Нимродов добыть какую-нибудь заметную дичь. Долго Я
ждал и терпеливо, пока, охлажденные и онемели, я собирался повернуть
назад, когда, услышав легкий шум, я поднял глаза и увидел самое
превосходная лиса, шагает рядом с неподражаемым изяществом и легкостью, очевидно
встревожен, но не преследуемый гончей, и так поглощен своей собственной
размышления, что даже не заметил меня, хотя я стоял как вкопанный с
изумление и восхищение, а не десять ярдов. Я снял с него мерку в
одного взгляда - крупный самец, с темными ногами и массивным хвостом, увенчанным
белым, - великолепнейшее создание; но я был так поражен и очарован
этим внезапным появлением и несравненной красотой, что, пока я
бросив на него последний взгляд, когда он исчезал за холмом, я
Я проснулся, чтобы мой долг, как спортсмен, и осознать, что возможность
отличить себе я невольно проговорился. Я схватил свой пистолет,
почти сердито, как будто он был виноват, и пошел домой, юмора с
себя и все лисы-рода. Но с тех пор я думал, что лучше
опыт, и пришли к выводу, что я упаковала игру в конце концов, лучшее
часть его, и обирали Рейнеке чего-то более ценного, чем его
мех, без его ведома.

Это совершенно зимний звук, этот голос гончей на горе
, и он является музыкой для многих ушей. Протяжный, похожий на трубу
залив, слышимый за милю или больше, - теперь едва слышный в глубоких ущельях
горы, - теперь отчетливый, но все еще слабый, когда приближается гончая
над какой-нибудь выступающей точкой, и ветер благоприятствует, - вскоре полностью теряется в
лощине, - затем вспыхивает снова, гораздо ближе, и становится все больше и
лай становится более отчетливым по мере приближения собаки, пока, когда она огибает
выступ горы, прямо над вами, лай не становится громким и
резким. Он продолжает идти вдоль северного отрога, его голос то повышается, то понижается
по мере того, как ветер и рельеф местности изменяют его, пока не перестает быть слышимым.

Лиса обычно держится на расстоянии полумили впереди, регулируя свою скорость с помощью собаки
время от времени останавливаясь на мгновение, чтобы отвлечься с помощью
мышонок, или чтобы созерцать пейзаж, или чтобы прислушиваться к своему преследователю.
Если собака прижмет его слишком близко, он уведет с горы в сторону.
гора, и поэтому обычно ускользает от охотника; но если преследование будет
медленным, он обыгрывает какой-нибудь гребень или вершину и становится добычей, хотя и не
легкой для опытного спортсмена.

Самая энергичная и захватывающая погоня происходит, когда фермерская собака подбирается близко
на нее нападают в открытом поле, как иногда бывает ранним утром.
Лис так уверенно полагается на свою превосходящую скорость, что я полагаю
он наполовину соблазняет собаку на забег. Но если собака умная, и
ее курс лежит под уклон, по ровной земле, Рейнард должен направить свой
лучше всего ногой вперед, а потом иногда терпит позор от того, что его переезжает
его преследователь, который, однако, совершенно не в состоянии поднять его,
из-за скорости. Но когда они взбираются на холм или входят в лес,
превосходная ловкость лисицы проявляется сразу, и она
легко оставляет собаку далеко у себя в тылу. Для дворняжки меньше его размера
он не проявляет особого страха, особенно если они встречаются наедине, вдали от
дома. В таких случаях я видел, как сначала один поджимает хвост, затем
другой.

Необычное зрелище часто происходит летом, когда у самки появляются детеныши.
Вы бессвязных на гору в сопровождении вашей собаки, когда вы находитесь
поражен, что дикой, наполовину угрожающим шквалом, и в момент
воспринимать вашу собаку, с перевернутым хвостом, и стыд, и смятение в его
смотрит, тайком к тебе, старый лис, но несколько удилищ в своем тылу. Вы
говорите с ним резко, когда он ощетинивается, оборачивается и, лая,
энергично бросается прочь, как будто хочет стереть позор; но через мгновение
возвращается более смущенный, чем когда-либо, и признает себя недостойным
называться собакой. Лиса с позором выгоняет его из леса. Тот
секрет заключается в ее секс, хотя ее поведение, за честь
лиса будь сказано, по-видимому, продиктовано исключительно заботой для
безопасность ее молодой.

Одна из самых примечательных особенностей лиса его большие и массивные
хвост. При беге по снегу на расстоянии его хвост так же
бросается в глаза, как и его тело; и, кажется, он не только не кажется обузой, но и
способствует его легкости и плавучести. Это смягчает очертания его движений
и повторяет или продолжает казаться глазу непринужденностью и уравновешенностью
его осанки. Но, преследуемый собакой в дождливый, оттепельный день, он часто
становится таким тяжелым и потрепанным, что причиняет серьезные неудобства,
и вынуждает его укрыться в своей берлоге. Ему очень не хочется этого делать;
и его гордость, и традиции его расы побуждают его бежать дальше
и побеждать за счет справедливого превосходства в ветре и скорости; и только рана или
тяжелый и мясистый хвост заставят его избежать этой проблемы.
манера поведения.

Чтобы узнать о его непревзойденной проницательности и коварстве, попытайтесь поймать его
с помощью ловушки. Плут, каким бы он ни был, он всегда подозревает какой-нибудь подвох, и кто-то из них
должен быть большей лисой, чем он сам, чтобы перехитрить его. Сначала
на первый взгляд это казалось бы достаточно легким делом. С видимым безразличием он
переходит вам дорогу, или идет по вашим следам в поле, или путешествует
по разбитому шоссе, или задерживается поблизости от стогов и
удаленных амбаров. Отнесите тушу свиньи, или домашней птицы, или собаки на
дальнее поле в середине зимы, и через несколько ночей его следы заметет на
снегу вокруг него.

Неопытный деревенский юноша, введенный в заблуждение кажущейся беспечностью
Рейнарда, внезапно задумывает обогатиться мехом и
удивляется, что эта идея не пришла в голову ему раньше и другим. Я
знавал молодого йомена такого рода, который вообразил, что нашел богатую жилу
обнаружив на отдаленном склоне холма, между двумя лесами,
мертвую свинью, на которую сбежались все окрестные лисы
устраивали еженощные банкеты. Облака были покрыты снегом; и когда
начали опускаться первые хлопья, он отправился в путь с капканом и метлой в
руках, уже подсчитывая в воображении серебряные четвертаки, которые он получит.
получит за свою первую лисью шкурку. С особой осторожностью и с
трепещет сердце, он снял достаточно утоптанный снег, чтобы разрешить
ловушка опускаться ниже поверхности. Затем, тщательно просеивая свет
элемент над ним и его размашистые следы полностью, он быстро удалился,
смеясь exultingly за сюрприз он подготовил для
хитрый жулик. Стихии сговорились помочь ему, и падающий снег
быстро уничтожил все следы его работы. На следующее утро на рассвете
он был уже в пути, чтобы принести свой мех. Снег сделал свое дело
эффективно, и, как он полагал, хорошо сохранил свою тайну. Прибыв в
видимую местность, он напряг зрение, чтобы разглядеть свой приз
подала на заборе у подножия холма. Подойдя ближе,
поверхность была сломлена, и сомневаюсь, узурпировал место уверенности в
его разум. Небольшой холмик положила сайте кабаном, но там был
без присутствия рядом с ним. Взглянув на холм, он увидел, где был Рейнард.
неторопливо спускался к своему любимому бекону, пока не оказался в нескольких ярдах от него.
затем он развернулся и огромными шагами исчез в
лесу. Молодой траппер с первого взгляда понял, что это был за комментарий
к его мастерству в этом искусстве, и, возмущенно извлекая железо, он
когда я шел с ним домой, поток серебряных четвертаков внезапно повернул в другом направлении.
Успешный охотник начинает охотиться осенью или до появления первого глубокого снега.

..........
.......... На не слишком отдаленном поле старым топором он вырубает небольшое место,
скажем, десять дюймов на четырнадцать, в мерзлой земле и убирает землю
на глубину трех-четырех дюймов, затем заполняет углубление сухим
зола, в которую кладутся кусочки обжаренного сыра. Рейнард очень
при первых подозрительных, и дает место по широкой дуге. Это выглядит как
дизайн, и он будет видеть, как эта штука ведет себя, прежде чем он тоже подходит
близко. Но сыр острый, а холод сильный. Каждый вечер он рискует подходить
чуть ближе, пока не сможет дотянуться и сорвать кусочек с
поверхности. Ободренный успехом, как и другие смертные, он в настоящее время свободно роется в пепле
и, находя каждый вечер свежие запасы восхитительных
лакомств, вскоре теряет бдительность и свои подозрения
совершенно убаюканный. После недели такой наживки и накануне
небольшого выпадения снега охотник тщательно укрывает свою ловушку в
подстилке, предварительно тщательно прокурив ее ветками болиголова, чтобы убить или
нейтрализует запах железа. Если погода благоволит и соответствующего
меры предосторожности были приняты, он может успешно, хотя шансов
еще сильно против него.

Рейнарда обычно ловят очень легко, редко больше, чем за кончики пальцев.
его пальцы находятся между челюстями. Иногда он работает так осторожно, что
защелкивает капкан, не травмируя даже пальцы ног, или может вынимать
сыр ночь за ночью, даже не защелкивая его. Я знал старого
траппера, который, обнаружив, что его таким образом перехитрили, привязал к сковороде кусочек
сыра, а на следующее утро схватил беднягу Рейнарда за челюсть. Тот
ловушка не пристегнут, но обремененные только забивают, и все
больше уверены в его трюме, поддавшись все усилия для животных
выпутываться.

Когда Рейнард видит приближающегося похитителя, он готов упасть в обморок.
мышиная нора, чтобы стать невидимым. Он припадает к земле и
остается совершенно неподвижным, пока не почувствует, что его обнаружили,
когда он предпринимает одну отчаянную и последнюю попытку сбежать, но прекращает все
борется, когда вы поднимаетесь, и ведет себя так, что это клеймит его как
очень робкого воина - прижимается к земле со смешанным выражением
стыд, вина и беспредельный страх. Молодой фермер рассказал мне о том, как выследил одного из них
со своей ловушкой до границы леса, где обнаружил хитрого
разбойника, пытавшегося спрятаться, обняв небольшое дерево. Большинство животных, когда их
поймают в капкан, демонстрируют драчливость; но Рейнард больше верит в
ловкость своих ног, чем в ужас своих зубов.

Когда мы въезжаем в лес, количество и разнообразие трасс резко контрастирует
с жестким, замороженным видом вещей. Теплые струи жизни
все еще стреляют, и я играю среди этого снежного запустения. Лиса-следы далеко
менее многочисленны, чем на полях; но те зайцы, скунсы,
в изобилии водятся куропатки, белки и мыши. Мышиные следы очень красивые.
Они выглядят как своего рода фантастическая строчка на снежном покрове
. Одно любопытно узнать, что привело этих крошечных существ из
их отступления; они, кажется, не быть в поисках пищи, а
быть путешествие для удовольствия или общительности, хотя и всегда буду
после спешки, и связывание пень, с пня и дерева, с дерева, штрафа,
торопливые шаги. Это когда они путешествуют открыто; но у них есть скрытые
проходы и извилистые галереи под снегом, которые, несомненно,
их главные пути сообщения. Тут и там эти проходы поднимаются
так близко к поверхности, что их прикрывает лишь хрупкий снежный покров, и
небольшой гребень выдает глазу их направление. Я хорошо его знаю. Он
известен фермеру как "мышь-олень", натуралисту как
белоногая мышь - очень красивое создание, ведущее ночной образ жизни.
повадки, с большими ушами и большими, прекрасными глазами, полными дикого, безобидного взгляда
. Он изящно обозначил, с белыми лапами и белым брюшком. Когда
нарушается день он захватывается очень легко, имеющие ничего хитрого
или злобность обычной мыши Старого Света.

Это он высоко в дупле какого-нибудь дерева откладывает запас
буковых орехов на зиму. Каждая гайка тщательно очищены, и
полость, которая служит хранилищем выстилается травой и листьями. В
лесорубом часто растрачивает этот драгоценный магазин. Я видел половину
пуд взятых с одного дерева, а белые и чистые, как если поставить на самый
нежные руки,--как и они. Сколько времени, должно быть, потребовалось маленькому существу
, чтобы собрать это количество, отделить их одно за другим и передать
они поднимаются в его комнату на пятом этаже! Он обитает не только в лесах,
но и в полях, особенно осенью, среди
кукурузы и картофеля. Я видел, как старушка, загнанная плугом,
взлетела, унося с собой полдюжины детенышей, повисших у нее на сосках, и с такой
безрассудной скоростью, что некоторые из детенышей теряли хватку и улетали
среди сорняков. Укрывшись в пне с остальными членами своей семьи,
встревоженная мать вскоре возвращалась и разыскивала пропавших
.

Сноходцы в основном тоже ночные бродяги, и запись о том, что они
"оставить на снегу" - это главный ключ к разгадке их жизни и деяний.
Заяц по своим привычкам ведет ночной образ жизни, и, хотя это очень живое существо,
ночью, с регулярными ходами и тропинками через лес, днем он
совершенно спокоен. Несмотря на свою робость, он не прилагает особых усилий, чтобы
спрятаться, обычно присаживаясь на корточки рядом с бревном, пнем или деревом, и
кажется, что он избегает скал и выступов, где он мог бы частично укрыться
от холода и снега, но где также - и это соображение
несомненно определяет его выбор - он был бы более склонен стать жертвой
его враги. В этом, а также во многих других отношениях он отличается
от настоящего кролика: он никогда не зарывается в землю и не укрывается
в берлоге или норе, когда его преследуют. Если его поймать в открытом поле, он
сильно запутывается и легко настигается собакой; но в лесу он
оставляет ее на месте. Летом, когда его впервые потревожат, он яростно бьет ногами по земле
, таким образом он выражает вам свое удивление или неудовольствие.
это его дурацкий способ ругаться. После
прыжка на несколько ярдов он на мгновение останавливается, как будто для того, чтобы определить
степень опасности, а затем спешит прочь гораздо более легкой поступью.

Его лапы похожи на большие подушечки, и в его следе мало резкости,
артикулированного выражения, присущего Рейнарду или животным, которые лазают или копают.
И все же он очень симпатичный, как и все остальные, и рассказывает свою собственную историю. В нем
нет ничего смелого, порочного или лисьего, а его робкий, безобидный
характер раскрывается при каждом прыжке. Он обитает в густых лесах,
предпочитая местности с небольшим подлеском из бука и
березы, корой которых он питается. Природа довольно неравнодушна к
он соответствует его экстремальным местным привычкам и характеру с помощью костюма
который соответствует его окружению: красновато-серый летом и
белый зимой.

Четко очерченный след куропатки добавляет еще один рисунок к этому рисунку
фантастическая вышивка на зимнем снегу. Ее курс четкий,
сильная линия, иногда довольно своенравная, но в целом очень прямая,
она направляется к самым густым, самым непроходимым местам, ведя вас по
бревна и сквозь кустарник, настороженный и выжидающий, пока, внезапно, она не вырывается
в нескольких ярдах от вас и с жужжанием пробирается сквозь деревья, -
полное торжество выносливость и энергичность. Харди местная птица, пусть твой
треки никогда не будет меньше или ваших посещениях березы реже!

У беличьих следов - острых, нервных и извилистых - тоже есть своя история
. Но как редко мы видим белок зимой! Естествоиспытатели скажут
они по большей части вялый; но очевидно, что маленький карман-перед
depredator, бурундук, не неся гречневой крупы на столько-то дней
в его нору ни за что: он предугадал состояние оцепенение, или
предоставление против требований очень активный аппетит? Красный и серый
белки являются более или менее активными всю зиму, хоть и очень застенчив, и, я
я склонен считать, частично ночной образ жизни в своих привычках. Вот серый
только что прошел один, спустился с того дерева и поднялся на это; там он
копал буковый орех и оставил колючку на снегу. Откуда он знал
где копать? Я знаю, что во время необычайно суровой зимы он
совершал длительные поездки в амбар на отдаленном поле, где хранилась пшеница
. Откуда он узнал, что там была пшеница? При попытке вернуться,
предприимчивое существо часто сбивалось с ног и увязало в глубоком
снегу.

Его дом находится в стволе какой-нибудь старой березы или клена, с входом
высоко среди ветвей. Весной он строит себе
летний домик из маленьких веточек с листьями на верхушке соседнего бука,
где выращивается молодняк и проходит большая часть времени. Но
более безопасное убежище в клене не заброшено, и как старые, так и молодые
прибегают туда осенью или когда угрожает опасность. Является ли это
временным пристанищем среди ветвей для элегантности или удовольствия, или
по санитарным соображениям или бытовому удобству, натуралист
забыл упомянуть.

Элегантное создание, такое чистое в своих привычках, такое грациозное в своей осанке
, такое проворное и смелое в своих движениях, вызывает чувство
восхищения, сродни тому, которое вызывают птицы и более прекрасные формы животных.
природа. Его передвижение по деревьям - это почти полет. Действительно, у
белки-летяги практически нет преимуществ перед ним, а в скорости и
проворстве с ним вообще не сравниться. Если он оступится и
упадет, он обязательно зацепится за следующую ветку; если связь нарушится
, он опрометчиво прыгает к ближайшему кусту или ветке и закрепляется
его хватают, даже если это происходит с помощью его зубов.

Его карьера резвости и веселья начинается осенью, после того, как птицы
покинули нас и праздничный дух природы начал спадать.
Насколько увлекательным времяпрепровождением спортсмена, который идет в лес в
до сих пор октября утром в поисках его! Вы легко переступаете
порог леса и садитесь на первое попавшееся бревно или камень, чтобы
ждать сигналов. Им настолько все равно, что ухо вдруг кажется
приобрел новые полномочия, и нет никакого движения, чтобы запутать глаз.
Вскоре вы слышите шелест ветки и видите, как она раскачивается или подпрыгивает
когда белка прыгает с нее или на нее; или же вы слышите шорох в
сухих листьях и замечаете, как одна из них бежит по земле. Вероятно, он
увидел незваного гостя, и, поскольку ему не нравятся его крадущиеся передвижения, желает
избежать более близкого знакомства. Сейчас он монтирует пень, чтобы увидеть, если путь
очистить, затем делает паузу на мгновение у подножия дерева, чтобы взять его подшипники,
его хвост, как он скользит вдоль, волнистые позади него, и добавить к
легкое изящество и достоинство его движений. Или же вам сначала посоветуют
о его близости свидетельствует падение ложного ореха или осколки
шелухи, стучащие по листьям. Или, опять же, понаблюдав за вами
некоторое время незаметно и решив, что вы не опасны,
он принимает позу на ветке и начинает крякать и лаять,
сопровождая это движением своего хвоста. Ближе к вечеру, когда
воцаряется та же тишина, повторяются те же сцены. Существует
черная разновидность, довольно редкая, но свободно спаривающаяся с серым, от которого
он, кажется, отличается только цветом.

След рыжей белки можно узнать по ее меньшим размерам. Она
более обычна и менее достойна, чем серая, и чаще виновна в
мелких кражах в амбарах и на полях с зерном. Больше всего его в изобилии встречается в
старых обрезках коры и низких, обветшалых болиголовах, из которых он делает
экскурсии по полям и фруктовым садам, кружась по верхушкам деревьев.
заборы, которые обеспечивают не только удобные линии связи, но и
безопасное отступление в случае угрозы. Он любит бродить по саду;
и, сидя прямо на самом верхнем камне в стене или на
самая высокая ставка в заборе, сколов яблоко на семена, его
хвост соответствует кривая его спину, его лапы смещения и поворота
яблоко, он представляет собой красивое зрелище, и его яркий, дерзкий внешний вид искупает
за все зло, что он делает. Дома, в лесу, он самый резвый.
резвый и болтливый. Внешний вид ничего необычного, если,
после созерцая это мгновение, он заключает, что оно не опасно, возбуждает
его безграничного веселья и насмешек, и он хихикает и болтает, вряд ли
в состоянии содержать себя; теперь бросаясь вверх по стволу дерева и
издевательски визжит, затем запрыгивает на ветку и танцует
под музыку собственного кудахтанья, и все это специально для вас.

В этом очевидном ми есть что-то очень человеческое.смех и насмешка над
белками. Это похоже на своего рода иронический смех и подразумевает
застенчивую гордость и ликование смеющегося. "Какой же ты смешной
, конечно!" кажется, он говорит: "Какой неуклюжий и неуклюжий,
и какое жалкое зрелище для хвоста! Посмотри на меня, посмотри на меня!" - и он
пускается в пляс в своем лучшем стиле. Опять же, может показаться, что он дразнит вас и
провоцирует ваше внимание; затем внезапно приобретает добродушный тон,
по-детски вызывающий и насмешливый. Этот симпатичный маленький чертенок, бурундук,
будет сидеть на камне над своей берлогой и бросать вам вызов так явно, как будто он
сказал так, чтобы поймать его до того, как он заберется в свою нору, если сможешь. Ты
швыряешь в него камнем, и "Нет, ты этого не делал!" доносится из глубины
его убежища.

В феврале еще один трек появится после снега, стройный и тонкий,
примерно треть больше, чем серая белка, что указывает на отсутствие
ускорения или скорости, но, наоборот, обозначающий самый невозмутимый
легкость и отдыха, следы так близко друг к другу, что след
выглядит как цепочка с любопытством резные одной. Сэр Мефитис мефитика,
или, проще говоря, скунс, пробудился от шестинедельного сна,
и снова выйти в общество. Он ведет ночной образ жизни, очень смелый
и дерзкий, подходит вплотную к сараю и хозяйственным постройкам, а
иногда устраивается на сезон под сеном. Есть
нет такого слова, как спешили в своем словаре, как вы можете увидеть на его пути
по снегу. Он имеет очень смутное, намекая, кстати, и идет
ползая по полям и лесам, ни разу в заметной степени
изменяя своей походкой, и, если забор пересекает его курс, рулит на
сломать или открыть, чтобы избежать скалолазания. Он слишком ленив даже для того, чтобы копать землю.
собственная нора, но присваивает себе нору сурка или выискивает расщелину
в скалах, откуда он бродит во всех направлениях,
предпочитая сырую, оттепельную погоду. Он имеет очень мало усмотрению или
хитрый, и держит ловушку в полном презрении, наступив в нее, как только
а рядом с ним, явно рассчитывая на защиту от всех форм
опасности на сомнительные наказания он способен нанести. Он
довольно безразличны и человек, и зверь, и не спешите себя
уйди с дороги любого. Гуляя по летней полей
сумерки, я уже приближались наступив на него, и был гораздо более
нарушается двух. При нападении в открытом поле он расстраивает
планы своих врагов неслыханной тактикой оголения своего тыла
, а не фронта. "Приходи, если осмелишься", - говорит он, и его отношение
заставляет остановиться даже фермерского пса. После нескольких столкновений такого рода, и
если вы сохраняете обычную враждебность по отношению к нему, ваш способ атаки
быстро разрешится перемещением вокруг него по кругу,
радиусом которого будет точное расстояние, на которое вы можете метнуть камень
с точностью и эффектом.

У него есть секрет, который он должен хранить, и он знает это, и старается не выдавать себя
пока не сможет сделать это с наибольшим эффектом. Я знал
он сохранял спокойствие, даже когда был пойман в стальной капкан, и посмотрите на него.
само воплощение оскорбленной невинности, маневрирующий осторожно и
намеренно, чтобы высвободить свою ногу из хватки непослушных челюстей.
Не сжалится над ним, и протянуть руку помощи!

Как красиво его лицо и голову! Насколько тонкая и деликатная зубы, как
ласки или кошки! Когда он вырос примерно на треть, он выглядит так хорошо, что
желает ему за питомцем. Однако он очень скороспелый, и способен,
даже в этом нежном возрасте, очень сильный обратиться к вашему чувству
запах.

Ни одно животное не отличается большей чистоплотностью в своих повадках, чем он. Он не неуклюжий
мальчишка, который режет себе лицо хлыстом; и ни его плоть, ни его
мех не намекают на оружие, которым он вооружен. Самым молчаливым существом
мне известно, он не издает ни звука, насколько я заметил, сохранить
диффузный, нетерпеливый шум, как и что производится, победив свои силы с
веник-веник, когда фарм-собака обнаружила его отступление в
каменный забор. Он делает себя неприятным фермеру из-за своего
пристрастия к куриным яйцам и молодняку домашней птицы. Он убежденный гастроном,
а в разграблении курятников - эксперт. Его жертвами становятся не взрослые птицы.
Его жертвами становятся самые молодые и нежные. Ночью наседка
принимает под свои материнские крылья дюжину только что вылупившихся цыплят и
с большой гордостью и удовлетворением чувствует, что все они надежно спрятаны в
ее перьях. Утром она безутешно бродит по дому,
ее сопровождают только двое или трое из всего этого прелестного выводка. Что произошло
случилось? Куда они делись? Этот карманник, сэр Мефитис, мог бы
разгадать тайну. Он тихо приблизился, под покровом темноты,
и одного за другим освободил ее от ее драгоценных подопечных. Присмотритесь повнимательнее, и
вы увидите их маленькие желтые ножки и клювы или части искалеченной формы
, валяющиеся на земле. Или, прежде чем курица вылупится, он может
обнаружить ее и той же ловкостью рук удалить все яйца,
оставив свидетельствовать против себя только пустую, окровавленную скорлупу.
Птицы, особенно наземные строители, также страдают от его
склонности к грабежу.

Секреция, на которую он полагается для защиты и которая является главным
источником его непопулярности, хотя это дает веские основания против
выращивания его в качестве домашнего животного и снижает его привлекательность как дичи, ни в коей мере не является
означает величайшее унижение, которое только может быть нанесено носу. Это
ранг, живой запах, и у него нет тошнотворной качеств заболевания
или гниения. В самом деле, я думаю, что хорошее обоняние будете наслаждаться своим самым
интенсивность изысканным. Он приближается к возвышенному и вызывает покалывание в носу
. Он тонизирующий и бодрящий, и, я легко могу поверить, обладает редкими
лечебные свойства. Я не рекомендую его использовать как eyewater, хотя
старый фермер уверяет меня, что он имеет несомненные достоинства, когда при этом применяются.
Услышав однажды ночью, возмущения среди своих кур, он вдруг бросился
чтобы поймать вора, когда сэр миазмы, застигнута врасплох, и нет
сомневаюсь сильно раздражает прерывается, выписали флаконах по его
гнев в лица крестьян, с такого приятного эффекта, что,
в течение нескольких минут, он был полностью ослеплен, и бессильная месть
сам по мошенника, который воспользовался возможностью, чтобы сделать хорошие его
побег; но он заявил, что после этого его глаза почувствовали себя так, словно их очистили огнем
, и его зрение стало намного яснее.

В марте этот краткий отчет о медведе, еноте, выходит из своего
логова на уступах и оставляет четкий цифровой след на
сноу, - путешествующие нередко парами, - худая, голодная пара,
склонные к грабежу. У них незавидное время для
этого: летом и осенью они пируют, зимой впадают в спячку, а весной
умирают от голода. В апреле я нашел детенышей предыдущего года
они ползали по полям, настолько истощенные голодом, что были
совсем беспомощные, и предлагает никакого сопротивления с моей принимает их
хвост и несли их домой.

Старые тоже стали очень сильно исхудавший, и да приступаем с дерзновением к
сарай или другие хозяйственные постройки на поиски пищи. Помню, как однажды утром в
начале весны я услышал громкий лай старого Каффа, фермерского пса
еще до рассвета. Когда мы поднялись, то обнаружили его у подножия
ясеня, стоявшего примерно в тридцати шагах от дома, и смотревшего вверх на
какие-то серые предметы на голых ветвях, и, судя по его манерам и
голос, выказывающий большое нетерпение из - за того, что мы так запоздали с приходом к нему
помощь. Прибыв на место, мы увидели на дереве енота необычных
размеров. Один смелый альпинист предложил подняться и стряхнуть его вниз. Это было
то, чего хотел старый Кафф, и он буквально подпрыгнул от восторга, увидев, как его
молодой хозяин взбирается на дерево. Приближается течение восьми или десяти футов
"енот", он схватил ветку, к которой он прицепился и тряс долго и
яростно. Но еноту не грозила опасность ослабить хватку, и, когда
альпинист остановился, чтобы возобновить хватку, он повернулся к нему с
зарычал и очень четко показал цель перейти в атаку. Этот
заставил своего преследователя со всей скоростью опуститься на землю. Когда
енота, наконец, свалили с помощью ружья, он дрался с собакой, которая была
большим, сильным животным, с большой яростью, отвечая укусом на укус за
несколько мгновений; а по прошествии четверти часа его
неравный противник встряхнул его, как терьер крысу, заставив его
зубы сошлись на пояснице, енот все еще дрался.

Они очень живучи жизни, и, как барсук всегда будет на скорую
собака своих размеров и веса. Сурок может сильно укусить, имеющих
зубы режут, как стамески, но еноты также обладают ловкостью и силой конечностей
.

Они считаются добычей только осенью или ближе к концу
лета, когда они становятся жирными. их мякоть сладкая. В это время,
cooning в отдаленных интерьера является известный времяпрепровождение. Как это животное
полностью ночной образ жизни, в своих привычках, он охотился только по ночам. Кусочек
кукурузы на каком-нибудь отдаленном склоне возле горы или между двумя
участками леса наиболее часто посещается ими. Пока кукуруза
еще зеленая, они срывают початки, как свиньи, и, разрывая
обшивка шелухи, есть нежные, сочные ядра, синяки и
уничтожая гораздо больше, чем они пожирают. Иногда их разрушительное воздействие на
вызывает серьезную обеспокоенность фермер. Но в каждом таком районе
есть своя енотовидная собака, и мальчики и юноши искренне любят этот вид спорта.
Группа отправляется в путь около восьми или девяти часов темной, безлунной ночи,
и украдкой приближается к кукурузному полю. Собака знает свое дело,
и когда ее сажают на кукурузный клочок и приказывают "выследить их", она
проводит тщательный поиск, и никакой другой запах не введет ее в заблуждение. Вы
слышать его стук сквозь кукурузу, туда-сюда, с огромной скоростью.
Куны навострить уши, и оставить на противоположной стороне
поле. В тишине иногда можно услышать стук одинокого камня о стену
когда они спешат к лесу. Если собака ничего не находит, он
возвращается к своему хозяину в течение короткого времени, и говорит в своей тупой способ "нет
кун есть". Но если он берет след, вы вскоре слышите более громкий звук
постукивание по каменной стене, а затем торопливый лай, когда он входит в лес.
через несколько минут следует громкий и повторяющийся лай, когда он входит в лес.
достигает подножия дерева, на котором укрылся енот. Затем
следует стремительный бросок группы куннилингусов вверх по холму, вглубь
леса, через кустарник и темноту, падая ниц.
деревья, падающие в овраги и впадины, теряющие шляпы и рвущиеся в клочья
одежды, пока, наконец, ведомые лаем верного пса, не достигают
дерева. Первое, что теперь нужно сделать, это разжечь костер и,
если его свет обнаружит енота, застрелить его; если нет, срубить дерево
топором. Если это окажется слишком большой жертвой древесины и
чтобы набраться сил, посидеть у подножия дерева до утра.

Но с мартом наш интерес к этим фазам жизни животных, которые
зима так подчеркнула и выявила, начинает снижаться. Смутные
в воздухе витают слухи о великих и грядущих переменах. Мы с нетерпением ждем, когда Уинтер уйдет, поскольку он тоже в бегах и не может сохранить свое место.
...........
...... Невидимые руки уродуют его ледяную скульптуру; его резец утратил свое мастерство
. Сугробы, такие чистые и изысканные, теперь покрыты пятнами земли и
потрепаны непогодой - каннелюры, гребешки и тонкие, четкие линии - все исчезло;
и то, что было изяществом и украшением холмов, теперь стало
уродством. Подобно изношенному и нестиранному белью, появляются остатки того
безупречного одеяния, в которое Он облачил мир как свою невесту.

Но он не отречется от престола без борьбы. День за днем он собирает
свои разрозненные силы, и ночь за ночью разбивает свои белые палатки на
холмах, и хотел бы вернуть утраченные позиции; но молодой принц
в каждой схватке одерживает верх. Медленно и неохотно седой старый герой
отступает в гору, пока, наконец, южный дождь не хлынет всерьез,
и через ночь он мертв.



IV. ЛИСА

Я уже говорил лис на какое-то время, но на это потребуется
глава сама по себе, чтобы сделать половину правосудия к его портрету.

Он приводит, пожалуй, единственный пример, который можно привести, когда
пушной зверек не только держится особняком, но и фактически
размножается перед лицом средств, которые используются для его истребления.
Бобр, например, исчез до того, как первые поселенцы смогли его увидеть.
и даже норка и куница теперь встречаются крайне редко.
их можно увидеть или не увидеть вообще в местах, где они когда-то были в изобилии.

Но лиса пережила цивилизацию, и в некоторых населенных пунктах ее нет
сомнений сейчас больше, чем во времена Революции. На протяжении полувека
По крайней мере, он был почти единственной добычей в виде меха,
которую можно было найти в наших горах, и на него охотились и
пойманный в ловушку и подстерегаемый, разыскиваемый как дичь и преследуемый во вражде, захваченный
честными средствами и нечестно, и все же, кажется, нет ни малейшей опасности того, что
этот вид вымрет.

Можно было бы подумать, что одной-единственной собаки в округе, заполнившей своим лаем все горы
и не оставившей ни одного укромного уголка или тропинки
неисследованными, было достаточно, чтобы загнать и распугать каждую лису в округе.
Но это не так. На самом деле, я почти готов сказать, что чем больше собак, тем
больше лис.

Недавно я провел летний месяц в горном районе штата
Нью-Йорк, где с момента своего первого поселения рыжая лисица была
постоянным призом за умение пользоваться капканом и ружьем. В
дом, где я жил две с гончими, и сосед пол
Миле далеком уже третий. В городке было много других, и
в сезон у них тоже была хорошая работа; но трое, о которых шла речь,
в сопровождении своих владельцев устраивали грандиозный карнавал в горах в
в непосредственной близости. И много было лисиц, которые зима за зимой
падали перед ними, двадцать пять из них были подстрелены за сезон до моего визита.
Только на одном небольшом полигоне. И все же лисы, по-видимому, водились здесь
никогда еще их не было так много, как в то лето, и никогда еще они не были так смелы,
приходя ночью на расстояние нескольких шагов от дома и от тех, кто был без цепи.
насторожив собак и устроив опустошение среди домашней птицы.

Однажды утром была найдена большая жирная гусыня без головы и в остальном
изуродованная. Обе собаки исчезли, и, поскольку они не возвращались
почти до ночи, был сделан вывод, что они прервали поиски Рейнарда.
поужинали и вдобавок устроили ему хорошую погоню. Но на следующую ночь он
вернулся снова, и на этот раз благополучно отделался гусем. Пару
ночей спустя он, должно быть, пришел с новобранцами, потому что на следующее утро было объявлено о пропаже трех
крупных гусят. Глупые гуси теперь поняли
через свои ноздри, что вокруг опасность, и с тех пор каждую ночь
подходили поближе к дому, чтобы устроиться на ночлег.

Выводок индеек, старый из которых был привязан к дереву за несколько прутьев позади
дома, был следующим объектом нападения. Хищный негодяй
пришел, как обычно, во второй половине ночи. Так случилось, что я был
проснулся, и услышал беспомощный Турция крик "ушел", "брошу", - с большой
внимание. Еще одно спальное место, на этаж выше меня, который, кажется, был
спала с одним ухом сплю уже несколько ночей тревоги
безопасность его индеек, услышал звук, и мгновенно разгадал
ее причиной. Я услышал открытым окном, и голос, призывать собак. Громкий
ниже был ответ, что вызвало Рейнеке взять с собой в
спешите. Еще мгновение, и индюшка-мать разделила бы судьбу
гусят. Она лежала на конце своей привязи с вытянутыми руками.
крылья, искусанные и помятые. Птенцы, устроившиеся в ряд на соседнем заборе
, взлетели при первой тревоге.

Индюки, сохраняя многие из своих диких инстинктов, менее легко
в плен к лису, чем любая другая из наших домашних птиц. При
малейшем признаке опасности они поднимаются в воздух, и в
местности, о которой я говорю, нет ничего необычного в том, что утром их находят сидящими в
в самых непривычных местах, например, на крыше сарая или сеновала, или на
верхушках яблонь, их хвосты распущены, а манеры
демонстрируют сильное волнение. Возможно, у одной индейки нет хвоста, у другой
лисе удалось заполучить только полный рот игл.

По мере роста выводка и развития крыльев они уходят далеко от дома.
в поисках кузнечиков. В такие моменты они все настороженны
и подозрительны. Однажды, пересекая поля в сопровождении собаки, которая очень сильно
напоминала лисицу, я внезапно наткнулся на выводок, выросший примерно на треть,
который пасся на пастбище сразу за лесом. Случилось так, что
они заметили собаку, не видя меня, когда мгновенно, с
быстротой дикой дичи, взмыли в воздух, и, пока
старый взгромоздился на верхушку дерева, словно для того, чтобы присматривать за предполагаемым врагом
молодой поплыл над деревьями к дому.

Две упомянутые выше гончие в сопровождении дворняжки, чьей
обязанностью было присматривать за фермой, но которая получала не меньшее удовольствие от
убегая от прозаических обязанностей, как если бы он был школьником, он бы
часто ускользал и устраивал хорошую охоту в одиночку, просто ради
удовольствия, я полагаю. Я более чем наполовину подозреваю, что это было
в качестве своего рода насмешки или возмездия Рейнард пришел и забрал гусей
прямо у них из-под носа. Однажды утром они ушли и оставались до
полудня следующего дня; они гоняли лису весь день и всю ночь,
гончие лаяли при каждом прыжке, дворняжка была молчаливой и цепкой. Когда
трио вернулось, они пришли, волоча ноги, жесткий,
когда натрут ноги, уставшие и голодные. День или два после этого они лежали около
псарни, казалось, ничего так не боясь, как необходимости двигаться.
Украденная охота была их "развлечением", их "загулом", и, конечно, им
нужно время, чтобы прийти в себя.

Некоторые старые охотники думают, что лиса наслаждается погоней не меньше, чем гончая,
особенно когда последняя бежит медленно, как это делают лучшие гончие. Лиса
подождет собаку, сядет и послушает, или поиграет,
пересекая и удваивая свой след, как будто наслаждаясь
озорное сознание того, какое замешательство он сейчас вызовет
его преследователь. Очевидно, однако, что лиса не всегда получает свою долю удовольствия
перед быстрой собакой, или в глубоком снегу, или на
в дождливый день, когда его хвост становится тяжелым, он должен выставить вперед свою лучшую лапу.
В качестве последнего средства он "отсиживается". Иногда он прибегает к многочисленным
устройства, позволяющие ввести собаку в заблуждение и вообще убежать от нее. Он будет гулять по
руслу небольшого ручья или по изгороди. Я слышал о случае, когда
лиса, сильно и надолго загнанная, взобралась на изгородь и, пройдя
некоторое расстояние, прыгнула в сторону, к полому пню, в
полость, в которой он уютно спрятался. Мошенники преуспели в своем начинании, и
собаки потеряли след; но охотник, подойдя, проходил случайно
рядом пень, когда из ограниченного лиса своей хитростью воспользовавшись его меньше
чем он заслужил. В другой раз лиса вышла на дорогу общего пользования,
и с большой осторожностью и точностью ступил на санную дорожку. На
твердом, отшлифованном снегу не осталось отпечатка легкой ступни, и аромат
, без сомнения, был слабее, чем на более грубой поверхности. Возможно,
кроме того, бродяга учел вероятность того, что другие сани проедут
впереди собаки и полностью уничтожат след.

Одюбон рассказывает нам о некоей лисе, на которую нападали гончие,
в определенный момент ей всегда удавалось ускользнуть от них. Наконец охотник
спрятался в местности, чтобы раскрыть, если возможно, уловку.
Вскоре появилась лиса и, прыгнув в сторону, взбежала вверх.
по стволу упавшего дерева, которое находилось в нескольких футах от земли,
и спряталась на вершине. Через несколько минут догнали гончие,
и в своем нетерпении прошли некоторое расстояние за мысом, а затем
пошли еще дальше, отыскивая потерянный след. Тогда лиса поспешила
вниз и, взяв обратный след, полностью одурачила собак.

Мне рассказывали о серебристо-серой лисе на севере Нью-Йорка, которая, когда
преследуемая гончими, убегала, пока не загонит другую лису, или
свежий след одного, когда бы так маневрировать, что собака будет
всегда быть переключена на вторую дорожку.

В холодную сухую погоду лиса иногда ускользает от собаки, по крайней мере,
сильно задерживает ее, выбегая на голое вспаханное поле. Твердая сухая земля
кажется, что она не сохраняет ни капли запаха, и собака издает
громкий, долгий, своеобразный лай, означающий, что у нее проблемы. Теперь его очередь
проявить свое остроумие, что он часто и делает, полностью объезжая
поле и возобновляя тропу там, где она пересекает забор или
полосу снега.

Тот факт, что любой сухую жесткую поверхность является неблагоприятной собаке
предполагает, в меру, объяснение замечательный преподавательский состав, который
всех собак в определенной степени обладают выследить животное ароматом
одни ноги. Вы когда-нибудь задумывались, почему у собаки всегда мокрый нос? Изучите
например, нос фоксхаунда; какой он влажный и чувствительный!
Причиной этой влагу, высыхают, и собака будет так же бессильна
выследить животное, как и ты! Вы можете заметить, что нос кошки
но немного влажный, и, как вы знаете, ее обоняние далеко развито.
хуже, чем у собаки. Смочите свои собственные ноздри и губы, и
это чувство явно обострится. Потом собачий нос, поэтому
никаких сомнений, жизненно важный элемент в его власти, и, не убирая, очень
долго логичным шагом, мы можем сделать вывод, насколько сильно влажной, шероховатой поверхностью со СПИДом
его игра отслеживания.

Лисы охотятся в этой стране-это, конечно, совсем другое дело от
что это такое в Англии, где все помещики и дворяне р-н,
великолепно смонтированный, покататься по стране, руководствуясь орать
гончие, пока лиса буквально бегут и убивают. Здесь
охотник предпочитает труднопроходимую гористую местность и, как, вероятно, известно большинству
людей, пользуется расположением лисы, когда
преследуемый собакой, чтобы поиграть или покружить вокруг хребта или жирной точки,
и, заняв позицию рядом с беговой дорожкой, стреляет в него.

Недавно я имел удовольствие пообщаться с несколькими опытными охотниками.
Пока мы поднимались по гребню к горе, прислушиваясь к
неуверенному лаю гончих, которые медленно разгадывали старый след,
мои спутники указали мне разные пути бегства - промежуток в
забор здесь, скала прямо под гребнем холма, вон то дерево
вон там, на опушке леса, или в конце той каменной стены
смотрящий вниз с холма, или на коровью тропу, или на выход из
лесной дороги. Был указан полудикий яблоневый сад возле перекрестка дорог
как неизменный путь бегства, где лиса снова повернула к горе
после того, как ее загнали с гребня. По-видимому, не было никаких
причин, по которым лисы обычно проходили мимо какого-либо определенного места, и все же
охотники сказали мне, что год за годом они проходили примерно одно и то же
по очереди каждое поколение лисиц пробегает верхний угол
того поля или пересекает долину возле вон той каменной стены, преследуемое
собакой. Похоже, что лиса, когда обнаруживает, что за ней следят, испытывает
постоянное искушение свернуть со своего курса, отклониться от правильной линии
, как, несомненно, поступил бы человек в подобных обстоятельствах. Если
он на этой стороне хребта, когда он слышит собака перерыв на
его след он быстро пересекает на другую сторону; если он находится на
поля, он снова уходит в лес; если в долине, он спешит
высокогорье, и, очевидно, ему нравится бегать вдоль хребта и
слушать лай собак, медленно прокладывая свой путь по полям
внизу. В такие моменты кажется, что у него есть только одно чувство - слух, и
кажется, что оно переключено на его преследователей. Он постоянно
останавливаясь, оглядываясь и прислушиваясь, и чуть не задавили
охотник, если он стоит до сих пор, хотя не скрывали.

Животные этого класса гораздо меньше зависят от своего зрения, чем от своего
слуха и обоняния. Ни лиса, ни собака не способны
глазом они различают многое; кажется, что они видят вещи только в
массе; но носом они могут анализировать и определять, и улавливать
самые тонкие оттенки различий. Лиса не будет читать человек из
пень или камень, если он получает его запах, и собака не знаю
своего хозяина в толпе, пока он не учуял его запах.

В случае, о котором я упоминаю, прошло не так много минут после того, как
собаки вошли в лес на склоне горы, прежде чем они сдались
резко и нетерпеливо, и мы сразу поняли, что лиса завелась. Мы были
затем приблизился к точке, которая была обозначена как надежный путь для разбега, и
поспешил занять позицию со всей скоростью. Что касается меня, то я был так
увлечен музыкой "гончих", разносившейся над хребтом,
что совершенно забыл об игре. Я увидел, как один из моих товарищей прицелился из своего
ружья, и, посмотрев на несколько метров вправо, увидел лису, идущую прямо на
нас. Я едва успел отметить глупый и смущенный выражением
над ним, как он увидел нас, на его пути, когда он был вырублен, а на
вспышка молнии. Разбойник не появляются испуганные, но стыдно
и не в духе, как бывает, когда с ним сыграли какую-нибудь шутку
или когда его уличили в каком-нибудь озорстве.

Ближе к вечеру, когда мы проезжали через лес в
долине внизу, еще одна лиса, третья за этот день, вырвалась из своего укрытия
на верхушке старого дерева, у нас под самым носом, и привлек огонь троих из
нашего отряда, в том числе и меня, но, благодаря вмешавшимся
деревьям и сучьям, остался невредимым. Затем собаки пошли по следу, и
снова зазвучала веселая музыка. Лиса направилась через поля прямо
к хребту, мимо которого мы проходили утром. Мы знали, что он
поверните здесь, а затем точка для горных, и мы вдвоем, с
Надежда отгородивший его старый фруктовый сад, через который мы были
снова заверил он уверенно пройдет, сделал принятия поспешного за что
точка. Он был почти на полмили, большую часть пути вверх по крутому
возвышенность, и если лиса взяла цепь указал, что он, вероятно,
быть там в двенадцать или пятнадцать минут. Разбег под углом 45 градусов
кажется довольно легкой работой для четвероногого животного, такого как собака или
лиса, но для такого двуногого животного, как человек, она очень тяжелая и
неуклюжая. Прежде чем я преодолел половину высоты, казалось, что вокруг меня образовался вакуум
мое дыхание было таким затрудненным, а когда я достиг вершины, у меня закружилась голова
и колени чуть не подкосились; но, продвигаясь вперед, я едва успевал
как раз подходил к тому месту на дороге, которое примыкало к фруктовому саду, когда я услышал
лай собак и, заглянув под деревья, увидел лису, которая высоко прыгала
над сорняками и травой, направляясь прямо ко мне. Он, видимо, имел
не получили в течение первых пугать, что наши случайной пулеметной очереди дали
я был необычайно быстр. Я был вооружен винтовкой и
сказал себе, что сейчас самое время снискать лавры, которых я так жаждал.
Полдня назад я тренировался на тыкве, которую
терпеливый юноша скатил для меня с холма и значительно улучшил мой бросок
. Теперь приближалась желтая тыква, которая не была тыквой,
и впервые за день благоприятная возможность улыбнулась мне. Я
ожидал, что лиса перейдет дорогу в нескольких ярдах ниже меня, но как раз в этот момент
Я услышал, как он прошуршал по траве, и тут же вскочил на забор.
несколькими ярдами выше. Казалось, он съежился, увидев своего старого врага, и
его мех уменьшился вдвое до прежних размеров. Три прыжка, и он был уже на дороге
, когда моя пуля разорвала дерн рядом с ним, но до сих пор
я не знаю, смотрел ли я на лису, не видя моего лица.
пистолет, или видел ли я его поверх его ствола. Я знаю только, что в тот раз я
не отличился в обращении с винтовкой,
и пошел домой, чтобы отомстить другой тыкве; но без
это значительно улучшило мое мастерство, потому что через несколько дней пробежала еще одна лиса.
под самым моим носом совершенно безнаказанно. Во внезапном появлении лисицы есть что-то настолько
завораживающее, что глаз не может оторвать
, и, если инстинкт охотника не очень силен и
быстр, добыча ускользнет из его рук.

Спокойная охота редко приводит к тому, что вы видите лису, поскольку ее слух намного
острее вашего, а поступь намного легче. Но если лиса
бродит по полю, и вы обнаружите ее раньше, чем она вас, вы
можете, при благоприятном ветре, окликнуть ее в нескольких шагах от себя. Спрячьтесь
за забором или каким-либо другим предметом и пищите так, чтобы почти
как мышь, насколько это возможно. Рейнард услышит звук на невероятном
расстоянии. Навострив уши, он определяет направление и приближается.
трусит так незаметно, как только может. У меня никогда не было
возможность попробовать поэкспериментировать, но я знаю, вполне надежный
лица, которые имеют. Один мужчина, пасший своих коров на пастбище, позвал а
лису, которая была слишком занята мышлением, чтобы заметить ее первой, пока не прыгнула
на стену прямо над тем местом, где он прятался. Издав громкий вопль и
одновременно подпрыгнув, лис был так напуган, что чуть не выскочил из своей шкуры,
насколько, я подозреваю, лиса когда-либо была напугана.

В отлов на лисицу, вам, возможно, примерно столько же "удовольствие" и, как
маленький мех, как и в любой разведение диких развлечений, вы можете заниматься. Единственное
чувство, которое, кажется, всегда присутствует в сознании Рейнарда, - это подозрение. Ему
не нужен опыт, чтобы научить его, но, кажется, он знает с самого прыжка
что существует такая вещь, как ловушка, и что у ловушки есть способ
хватание лисьей лапы скорее откровенно, чем дружелюбно. Загнанный в угол в
яме или логове, ловушка может быть установлена так, чтобы у бедного существа была отчаянная альтернатива:
быть пойманным или умереть с голоду. Обычно он
пойман, хотя и не раньше, чем он поборется с голодом в течение многих дней.

Но чтобы узнать всю его хитрость и прозорливость, приманите его в поле или
расставьте ловушку на какой-нибудь туше, куда он обычно приходит. В некоторых случаях
он не разгадает ловушки, и оставить следы своего презрения к нему в
таким образом, вы не ошиблись, иначе он не подойдет в течение жезлом
это. Иногда, однако, он находит в охотнике больше, чем себе подобных,
и его честно ловят. Когда это происходит, к капкану, который должен быть самого высокого качества
, никогда не прикасаются голыми руками, но после
тщательно курил и смазанную маслом, находится в постели из сухой пепел или солому в
в отдаленных местах, где лиса была смелость покопаться в течение нескольких
последовательных ночей на кусочки поджаренного сыра.

Небольшой выпавший снег помогает искусству траппера и замышляет погубить Рейнарда
. Но как легко его ловят, если вообще ловят! еле конца
его пальцы, или Спайк через середину ступни. Однажды я
видел большую картину, изображающую лису, борющуюся с капканом, который держал ее за
заднюю лапу, над суставом! Рядом с ней картина
изображал крестьянина, управляющего упряжкой волов из офсайда! У лисы было бы
столько же шансов быть пойманной выше перекладины, сколько у фермера, который бы
управлял своей упряжкой из офсайда. Я знал одного, которого поймали за кончик
нижней челюсти. Он приходил каждую ночь и брал кусочек сыра из
поддона ловушки, не разжимая его. Затем кусок был прикреплен к
в сковороде на волоске, и в результате, как выше указано.

Я никогда не был в состоянии ясно видеть, почему мама-лиса вообще
выбирает нору или отверстие в чистом поле, в котором ее молодой,
за исключением того, как некоторые охотники поддерживать, для большей безопасности. Молодые
лисицы имеют обыкновение вылезать на теплый день, и играть, как щенки в
перед вертепом. Имеется в виду свободный со всех сторон деревьями или
кусты, под прикрытием которых опасность может подойти, они менее
ответственность удивлять и захватывать. На малейший звук, как они исчезнут
в отверстие. Те, кто наблюдал за прыжками молодых лисиц, говорят о
них как об очень забавных, даже более лукавых и игривых, чем у котят,
в то время как дух, глубоко мудрый и коварный, кажется, выглядывает из их глаз.
молодые глаза. Лису-родительницу никогда нельзя застать с ними в берлоге,
но она бродит возле леса, который всегда под рукой, и ее
предупреждающий крик или лай подсказывает им, когда нужно быть настороже. Обычно у нее
по крайней мере три логова на небольшом расстоянии друг от друга, и она передвигается
ночью незаметно со своим подопечным от одного к другому, чтобы
ввести в заблуждение своих врагов. Многие группы мальчиков, а также мужчин, обнаружив
местонахождение мусора, ходили с лопатами и кирками и,
после энергичных раскопок в течение нескольких часов, находили только мусор.
пустая дыра для их стараний. Старая лиса, обнаружив, что ее тайна была
раскрыта, дождалась темноты, под покровом которой перевела
своих домочадцев на новое место; или же какой-нибудь старый охотник на лис, завидовавший
сохранение своей дичи и получение известия о предполагаемом
уничтожении подстилки, ушел в сумерках прошлой ночью и произвел
некоторый переполох в логове, возможно, вспыхнул какой-то порох в его
рот - намек, который проницательное животное знало, как истолковать.

Возможно, не лишены интереса и более научные аспекты этого вопроса
для некоторых моих читателей. Лиса принадлежит к большому отряду
плотоядных животных, называемых Carnivora, и к семейству под названием
Canidae, или собаки. Волк - это разновидность дикой собаки, а лиса - разновидность волка
. Однако лисы, в отличие от волков, никогда не сбиваются в стаи или компании,
а охотятся поодиночке. Лиса имеет вид коры, которая предполагает, что собаки, как
у всех членов этой семьи. О родстве дополнительно свидетельствует
тот факт, что в определенные периоды, по большей части летом,
собаку нельзя заставить напасть на лисицу или даже преследовать ее, но
убежит от нее самым постыдным образом, чего он не сделает
в случае с любым другим животным, кроме волка. Многие повадки и
манеры лисы, когда ее приручают, также похожи на собачьи. Однажды я видел
молодую рыжую лисицу, выставленную на продажу на рынке в Вашингтоне. Цветной
Он был у него и сказал, что поймал его в Вирджинии. Он вел его за собой
на маленькой цепочке, как щенка, и невинный юный негодяй
ложился на бок, грелся и спал на солнышке, среди всего этого шума
и шаркает вокруг него, точь-в-точь как собака. Он был примерно того же размера
взрослого кота, и в нем была завораживающая красота, перед которой я
с трудом могла устоять. В другой раз я видел, как серая лиса, около двух
трети взрослый, играя с собакой примерно одинакового размера, и ничего
в манерах либо могли бы вы сказать, какой была собака, и который
лиса.

Некоторые натуралисты считают, что есть только два постоянных вида лисиц
в Соединенных Штатах, а именно серая лисица и рыжая лисица, хотя
существует пять или шесть разновидностей. Серая лисица, которая намного меньше по размеру
и менее ценна, чем рыжая, является южным видом, и, как говорят,
редко встречается к северу от Мэриленда, хотя в некоторых скалистых местностях
вдоль Гудзона это обычное явление.

В Южных Штатах на эту лису часто охотятся по английскому обычаю,
а именно верхом, всадники мчатся через всю страну в погоне.
пока животное не настигнут и не поймают. Это единственная лиса, которая будет
лазить по деревьям. Когда ее прижимают слишком близко, вместо того, чтобы прятаться в берлоге или норе,
она забирается за пределы досягаемости собак на какое-нибудь небольшое дерево.

Рыжая лисица относится к северным видам и редко встречается дальше на юг
за пределами горных районов Вирджинии. В арктических регионах она
уступает место песцу, который большую часть сезона белый.

Степная лисица, помесь лисицы и черная или серебристо-серая лисица кажутся
единственными разновидностями рыжей лисицы, поскольку черная белка происходит от
серой, а черный сурок встречается с коричневой. Мало
чтобы отличить их от красных, кроме цвета, хотя прерии
лиса сказала, чтобы быть больше двух.

Помесь лисицы темно-коричневая на морде и конечностях, с крестом
красного и черного цветов на плечах и груди, эта особенность
окраса, а не какая-либо черта в ее характере, дала ей название. Это так
очень редкий, и мало кто из охотников когда-либо видел его. Американская меховая компания
раньше получала ежегодно от пятидесяти до ста шкурок. Шкурки
раньше продавались за двадцать пять долларов, хотя, по-моему, сейчас они стоят
всего около пяти долларов.

Черная или серебристо-серая лисица - самая редкая из всех, а ее шкурка
самая ценная. Индейцы обычно оценивали его в сорок бобровых шкурок
. Крупные меховые компании редко собирают за один сезон больше
чем четыре или пять шкурок на одном посту. Большинство шкурок американского
Меховая компания родом из верховьев Миссисипи. Один из
младший Одюбонс застрелил одного из них на севере Нью-Йорка. Охотники по соседству видели лису
и стреляли в нее много раз, и она
приобрела репутацию человека, ведущего спокойную жизнь, и того, что она
неуязвима ни к чему, кроме серебряной пули. Но Одюбон привел ее
вниз (ибо это была женщина), на втором суде. У нее был помет
молодая в районе, который он выкопал, и нашли гнездо для
провести три черных и четыре красных, что урегулировали вопрос
с ним черный и красный часто имеют то же происхождение, и в
правда и того же вида.

Окрас этой лисицы, если смотреть в упор, черный, но при взгляде под
углом он темно-серебристо-серый, отсюда и возникло представление о том, что
черный и серебристо-серый - разные разновидности. Кончик хвоста
всегда белый.

Почти в каждом районе существуют традиции охоты на эту лису, и это
мечта юных спортсменов; но я еще не встречал человека, который
видел такую. Мне следовало бы отправиться далеко на север, в британские владения
, если бы я стремился раздобыть образец.

Еще один пункт из книг. Из того факта, что в костяных пещерах в
в этой стране найдены черепа серой лисицы, но ни одного красного, это
некоторые натуралисты предполагают, что рыжая лисица является потомком
европейский вид, на который он похож по форме, но превосходит по красоте
и его появление на этом континенте относится к сравнительно недавнему времени
дата.



V. МАРТОВСКАЯ ХРОНИКА

НА ПОТОМАКЕ

1 марта. - Первый день весны и первый весенний день! Я почувствовал
перемены в тот момент, когда утром высунул голову на улицу. Порывистый,
дул порывистый южный ветер, хотя небо было ясным. Но
солнечный свет был уже не тот. Произошло смешение нового элемента.
Не прошло и десяти дней, как был такой же яркий день, - даже ярче
и теплее, - ясный, кристально чистый февральский день, в котором не было ничего весеннего
в нем; но этот день был опаловым; в нем был фильм, чувство,
более близкий подход к жизни. Затем был этот свежий, неописуемый запах,
дыхание залива или Флориды и Каролинских островов, - тонкое,
убедительное воздействие, которое будоражило чувства. Каждый корень и корешок
под землей, должно быть, почувствовали это; почки мягкого клена и серебристые
Тополь чувствовал это, и ощутимо распухла в течение дня. Малиновки знал
это и были здесь в то утро; так ворон и черных дроздов. Шейды
должно быть, знали это глубоко в своих морских убежищах, и прыгали, и
резвились около устьев рек, готовые броситься вверх по ним, если
благотворное влияние продолжится. В улье пчелы также, или в старом
дерево в лесу, без сомнения, пробудился к новой жизни; и в спячке
животные, медведи и сурки, замотанные в свои подземные
Дэнс-я представляю тепло дошло даже их, и оживил их
кровообращение.

Затем, после полудня, запахло дымом - первой весной.
разводят костры на открытом воздухе. Фермер из Вирджинии сгребает в кучу
мусор в своем саду или на поле, которое он готовит для вспашки,
и сжигает его. В воображении я рядом, чтобы помочь ему. Я вижу
играющих детей, довольных спортом и возобновлением
работы; дым поднимается вверх сквозь сияющую дымку; дверь фермерского дома
стоит открытым и впускает послеполуденное солнце; корова мычит из-за своего теленка
или прячет его в лесу; а утром гуси резвятся в лесу.
весна-солнце, ответь на зов дикой природы стая рулевого управления на север выше
их.

Как я бродить по рынку я вижу здесь признаки. Цветного
женщина принесла весна в свою корзину в эти большие зеленые хлопья
мох, с земляничное дерево, показывая розовые; и ее старик просто в хорошем
с его фруктовых деревьев и кустов крыжовника. Различные шарики и
корни также вывели на улицу и предложили, и лук
проращивание на стендах. Я вижу стаи малиновок и кедровок
а еще - столько мелодий и красоты, отрезанных от поставок, идущих на север.
Рыбный рынок начинает наполняться окунями и бас-гитарами, а также
щукой из южных рек, и дикие утки занимают место
степных кур и перепелов.

На Каролинских островах, без сомнения, цветут фруктовые деревья и выращивается рис.
земля готовится для посева. В горах Вирджинии и
в Огайо делают кленовый сахар; в Кентукки и Теннесси они
сеют овес; в Иллинойсе они, возможно, лущат кукурузу, которая
простоял на стебле в поле всю зиму. Дикие гуси и утки
несутся по небу от низовий Миссисипи к
великих озер, ненадолго останавливаются в прериях или приземляются на огромных
кукурузных полях, оглашая воздух шумом своих крыльев на
стебли и сухую шелуху по мере того, как они возобновляют свой путь. Примерно в это же время
или чуть позже, тихим весенним утром, степные куры
или степные петухи издают то низкое, музыкальное воркование, которое не поддается восприятию ухом.
чтобы отследить или определить местонахождение. Воздух наполнен этим мягким,
таинственным оттенком; и, за исключением того, что то тут, то там можно увидеть птицу
порхающую низко над землей, спортсмен часами гуляет без
подходим еще ближе к источнику неуловимого звука.

По всему определенному поясу страны реки и ручьи
бурлят и размывают свои берега. Происходит перемещение почв.
Способность воды поглощать и удерживать в растворе соль и
землю никогда раньше не казалась такой большой. Мороз ослабил свою
хватку и передал все воде. Помоему сейчас матери;
и из него выползают лягушки, черепахи, Раки.

В Северо-как проходит сезон? Зима может быть просто
расстаемся. Старый король морозов только что разбил или готовится к разбору
свои палатки. Лед сходит с рек, и первые
пароход на Гудзоне выбирает свой путь через голубых дорожек и
каналы. Белые чайки делают экскурсии из бухты, чтобы увидеть
каковы перспективы. В странах бруса, по верхней
Кеннебек и Пенобскот, и вдоль северного Хадсон, стартеры на
работать со своими пиками и крюками начиная из бревна сосны на первый
весенний паводок. Всю зиму, по глубоким снегам, они
вытаскивали их на берег ручья или размещали там, где их настигал прилив
. Теперь, в бесчисленном количестве, избитые и покрытые синяками,
прибывают стволы благородных деревьев, уносимые яростным наводнением. Снег, который
покрывал гладкое ложе, по которому они тянулись, теперь растаял,
дает силу, которая несет их вниз, к мельницам. На реке
Делавэр плотники работают, вытаскивая свои плоты. Плавучие
острова из бревен и пиломатериалов плывут вниз по разлившемуся потоку, перегибаясь через
дамбы, преодолевая пороги и, наконец, оказываясь в
Филадельфии или за ее пределами.

Какие признаки наблюдаются во внутренних сельскохозяйственных районах? Немногочисленные и слабые, но
весьма наводящие на размышления. Солнце способно растопить снег; а на лугах
все холмы голые, и овцы усердно их обгладывают.
Сугробы на обочине-Хиллз тоже начинают иметь потертости и выглядят грязными,
а там, где они пересекают автомагистрали, становятся мягкими, позволяя команд
до их животов. Волы трудятся и хрюкают или терпеливо ждут, когда
лопата освободит их; но резвая лошадь прыгает и барахтается,
и полна решимости не сдаваться. В лесу снег растаял
вокруг деревьев, и колючки и кусочки коры впитали тепло
тепло, пока оно наполовину не проникло в землю. Снег - это
тает с нижней стороны; иней уходит с земли: теперь
наступает испытание вашего фундамента.

О хозяйственных построек там будит старые знакомые хор,
блеющих телят и ягнят, и отвечая бас своего
проблемных матери; в то время как куры кудахчут в сеновал, и
гуси шумно весной запустить. Но самое восхитительное из всего этого
работа на ферме, или из всех сельских занятий, под рукой, а именно,
производство сахара. В Нью-Йорке и на севере Новой Англии начало
этого сезона варьируется от первого до середины марта, иногда
даже откладываем до апреля. В тот момент, когда начинается соревнование между солнцем и
настоящим морозом, наступает сладкая погода; и чем ровнее соревнование
, тем больше сладости. Я не знаю, какова его философия
, но это похоже на качели, как если бы солнце вытягивало сок вверх, а
мороз вытягивал его вниз; и избыток того и другого останавливает поток. До того, как
солнце получило силу снимать мороз, сока нет; а после того, как
мороз потерял свою силу снова блокировать работу солнца,
сока нет. Но когда ночью сильно подмораживает, с ярким,
на следующий день теплое солнце, западный ветер, и никаких признаков шторма, жилки
кленов довольно сильно трепещут. Проткни кору в любом месте, и наружу хлынет
прозрачная, сладкая жидкость. Но стоит ветру смениться на южный и подуть
влажный и теплый, разрушающий свежесть воздуха, и поток воды
сразу ослабевает, если только в лесу не лежит глубокий снег, чтобы
нейтрализуйте тепло, и в этом случае пробежка может продолжаться
до начала дождя. Старые деревья с грубой оболочкой, - никто бы не подумал, что
они могут так быстро почуять перемены сквозь эту оболочку из мертвых, сухих
кора толщиной в дюйм или больше. Мне приходится ждать, пока я высуну голову из дома.
я чувствую воздух голой щекой и нюхаю его носом.;
но их вкусовые и обонятельные нервы, без сомнения, находятся под землей, погружены
во влагу, и если есть что-то, что быстро реагирует на
атмосферные изменения, так это вода. Не думаете ли вы, что рыбы глубоко внизу
в ручьях чувствуют каждый дующий ветер, будь он горячим или холодным?
Разве лягушки, тритоны и черепахи под грязью не чувствуют тепла,
хотя вода все еще кажется ледяной? Когда источники начинают подниматься в
наступление дождя, так случае каждое изменение кажется
путешествие вперед под землю и предупредить вещи.

А "САП-беги" редко длится более двух-трех дней. К тому времени
есть перемены погоды, возможно, дождь, который принимает
мороз практически все из-под земли. Затем, прежде чем можно будет провести еще один
забег, деревья должны быть снова смотаны, у бури должен быть белый
хвост, и "оторваться" она должна холодной. Вскоре снова встает ясное солнце, и
своими лучами разрезает снег или смягчает сильно промерзшую землю, и
деревья начинают расти заново. Мальчики идут через лес, опустошая
ведра или сковородки, и восстанавливаем те, которые унесло ветром, и
восхитительная работа возобновляется. Но первый, как первая любовь
всегда лучшие, всегда на полную катушку, всегда слаще, а там
чистота и нежность аромата по поводу сахара, что намного превышает
любая последующая урожайность.

Деревья сильно различаются как по количеству, так и по качеству сока
, вырабатываемого в определенный сезон. Действительно, в кустарнике или фруктовом саду из пятидесяти или
ста деревьев в этом отношении может наблюдаться такая же большая разница,
как и между таким количеством коров в отношении удоя молока, которое они дают. У меня есть
теперь в моем воображении "сахарный куст", приютившийся на склоне отрога
Катскиллс, каждое дерево которого мне знакомо и приобретает особую
индивидуальность в моих мыслях. Я знаю внешний вид и качество всего этого.
двести; и когда во время моего ежегодного визита в старую усадьбу я обнаруживаю, что
один погиб или пал от топора, я чувствую личную потерю.
Все они ветераны и отдали всю свою кровь ради
выгоды двух или трех поколений. Они стоят небольшими группами вместо
пар. Один стоит в начале весеннего забега и поднимает большую сухую
ветвь высоко над лесом, где любят садиться ястребы и вороны. Пол
десятка поднимаются на небольшой холм; в то время как другие стоят далеко в
поля, как будто они должны были выйти на солнце. Шеренга из пяти или шести человек
достойные охраняют лес на северо-западе и стоят напротив крутого
склона холма, где пасутся овцы и крупный рогатый скот. Такое же количество людей толпится до самой
линии на востоке; и их серые, величественные стволы видны через
луга или хлебные поля. Затем есть пара сиамских близнецов с
тяжелыми, кустистыми макушками; в то время как на развилке лесной дороги стоят двое
братья, обняв друг друга за шею, и тела их в
нежный контакт на расстоянии тридцати футов.

Один огромный клен, известный как "древовидное кленовое дерево", стоит или стоял в прошлом
совершенно одиноко среди густой поросли берез и буков. Но оно
сохранило свой конец и выполнило работу двух или трех обычных деревьев, как следует из
его названия. Рядом с ним, лучшие коровы в лот
Шегги-рявкнул дерево на краю поля, что должно быть плохо
измельченные или дробленые, когда она была маленькой, для нее была безобразная мошенник районе
приземлился и, казалось, изо всех сил пытался подняться, чтобы принять вертикальное положение
, но так и не преуспел в этом; и все же он смог обогнать всех своих
соседей, тем не менее. Худшие дерево на стоянке был shortbodied,
тяжелые вершины дерева, что стояли на краю весны-бежать. Из него редко получалось
полгаллона сока за весь сезон; но эти полгаллона
были очень сладкими - в три-четыре раза сладче обычного продукта
. В производстве сока, сверху, кажется, гораздо менее важно, чем
тело. Это не длина конечностей, что победит в этой гонке, но длина
багажник. Например, тяжелое дерево с густой кроной в открытом поле
по моим наблюдениям, не сравнится с высоким, длинноствольным
деревом в лесу, у которого лишь маленькая верхушка. Молодые, бережливые,
деревья с тонкой кожицей пускаются в путь с большим воодушевлением, действительно, довольно быстро;
но они не выдерживают, и их кровь очень разбавлена. Крупный рогатый скот
очень любит сок; овцы тоже, и они выпьют достаточно, чтобы умереть.
медоносные пчелы получают здесь свою первую сладость, и самый ранний жук поселяется здесь.
Его постоянное жилище находится на "разливе". Белки также приходят робко.
спускаться по деревьям и потягивать сладкий поток; и иногда уродливая
ящерица, только что покинувшая свое зимнее жилище и отправившаяся на поиски новинок,
заползает в кастрюлю или ведро. Из мягкого клена получается очень вкусный белый сахар
сахар высшего качества, но гораздо меньшего количества.

Я думаю, любой человек, который пробовал это, согласится со мной насчет очарования приготовления сахара
, хотя у него нет зуба на само сладкое. Это
достаточно того, что это первые весенние работы, и уходит один в леса.
Малиновки просто приезжать, и их веселых вызовы через
поляны. Белки теперь выходят на улицу, а дятлы и
поползни резво бегают по деревьям. Ворона начинает каркать, с его
привыкли силу и уверенность; и человек видит белую крупу и
золотой валы высокого отверстие, как он порхает об открытых лесах. На следующей
или еще через неделю, возможно, придет время приступить к вспашке и другой
серьезной работе на ферме; но на этой неделе мы устроим пикник среди
клены и наш походный костер станут благовониями для весны. Ах, я там!
сейчас! Я вижу лес, залитый солнечным светом; Я чувствую запах сухих листьев и
плесень под ними только что разрослась от тепла; длинноствольные
клены в своих серых грубых ливреях стоят густо; Я вижу
наполнять до краев кастрюли и ведра, всегда на солнечной стороне деревьев, и
слышать музыкальное капание сока; "место кипения" с его
восхитительные особенности лагеря, расположенного сразу за первой линией, с его великолепной аркой
, обращенной на юго-запад. Звук его топора кольца через
лес. Своими огромными чайниками или широкой кастрюли кипят и пеной; и я не прошу другой
радости, чем наблюдать и ухаживать за ними весь день, чтобы окунуться в SAP от
наполните их из больших бочек и подбросьте в огонь свежесрубленных дров.
березовые и буковые. С запада дует легкий ветерок; Я улавливаю
то тут, то там в лучах послеполуденного солнца отблески маленьких ручейков и
заводей, сбегающих по склонам холмов; звуки пробуждения слышны повсюду.
ферма и лес достигают моего слуха; и каждый шорох или движение
в воздухе или на земле кажутся пульсом возвращающейся жизни в природе.
Я сочувствую, что зеленые Хиберниан, который любил сахар-делать так хорошо
что он думал, что он должен следовать за ней целый год. Я должен по крайней мере
быть уговорены для того чтобы следить за сезон в горы, походы на этой неделе
большая терраса, на следующей неделе на один дальше, оставляя себе только на Подоле
Одежда зима, и только до набухания почек, пока мой
дым пошел вверх через последнюю роста клена, что окружает
встречи на высшем уровне.

Кленовый сахар-это специфически американский продукт, обнаружение его
построенное в начале истории Новой Англии. Первые поселенцы
обычно собирали сок в грубые корыта и кипятили его в котлах
подвешивали к столбу на цепи, разводя вокруг них костер. Первый
шагом на пути улучшения стало использование оловянных кастрюль вместо корыт,
и большой каменной арки, в которую были установлены чайники или котелки с
огнем под ними. Но в последние годы, как вопрос о топливе
стать более важное, более значительное улучшение были достигнуты.
Арка уступила место огромной плите, предназначенной для этой специальной
цели; а чайники - широким, неглубоким сковородам из листового железа, цель которых
- экономить все тепло и получать максимально возможное
протяженность испаряющейся поверхности.

15 марта.-С первого по середину марта сезон шел стабильно
прогресс. Не было ни проверок, ни недостатков. Теплые, обильные дожди с
юга и юго-запада, за которыми последовали дни непрерывного солнечного сияния. В
влажных местах-и то, что места не влажный на этот сезон?--дерн
гудел как улей. Поглощение и фильтрацию в сети
корней был звуковой процесс.

Комок земли прямо-таки запел. Как откликнулись на это деревья! Серебро
тополя массы мягким серым налетом, и ивы вниз по направлению к
река, казалось, проскочили мимо их от старой коры, и на их новое в
одну ночь. Мягкие клены тоже, когда они громоздятся вдалеке, их
верхушки, окрашенные в ярко-бордовый цвет, - какими прекрасными они выглядели!

15-е число месяца было "одним из тех волшебных дней, когда изливается гений
Бога". Ветер стих к полудню, и день установился.
так мягко и любовно опустился на землю, коснувшись всего,
заполнив все. Небо заметно опустилось. Вы могли видеть это среди
деревьев и между холмами. Солнце вливалось в землю
как в чашу, и атмосфера буквально наполнилась теплом и светом.
во второй половине дня я вышел прогуляться по проселочным дорогам к северу от города.
Бесчисленные столбы дыма поднимались по всему горизонту от
горящего кустарника и сорняков, полей, очищаемых огнем. Фермеры
вывозили навоз; и я могу свободно признаться, что его запах, с
его ассоциациями фермы и конюшни, крупного рогатого скота и лошадей, был
приятен моим ноздрям. В лесу печеночник и земляничное дерево только что
неуверенно раскрылись; и в маленьких лужицах скопились огромные массы лягушачьей
икры с молочным оттенком. Сопровождавший меня юноша
принес немного этого в носовом платке домой, чтобы посмотреть, как оно вылупится в
кубке.

В месяц пришли как миленькие, и пошел, как агнец, настройка по
нет старая поговорка. В белых барашках облаков лежали тут и там, а если
в состоянии покоя, на голубое небо. Поля были совершенного изумрудного цвета;
лужайки, усыпанные новым золотом первых одуванчиков, были
покрыты сочной травой. В парках и рощах стояла легкая дымка
листвы, за исключением ив, где была не просто дымка, а
настоящий фонтан зелени. Вдалеке река казалась
голубой; весенний паводок наконец закончился, земля успокоилась, веселый
сезон вступает в апрель с ярким и уверенным видом.


VI. ОСЕННИЕ ПРИЛИВЫ

В нашем климате время года всегда немного отстает от солнца, точно так же, как
прилив всегда немного отстает от луны. Согласно календарю,
летом должно завершиться к 21 июня, но в реальности это
спустя несколько недель; июнь-это девичья месяц все путем. Сейчас не разгар сезона
полдень в природе наступает примерно в первую или вторую неделю июля. Когда
цветет каштан, достигается меридиан года. К первому августа
Уже почти час дня. Блеск сезона начинает
тускнеет, листва деревьев и лесов тускнеет, оперение
птиц увядает, а их песни умолкают. Намеки на приближающуюся осень
повсюду. Как наводит на размышления, например, этот пух чертополоха,
который, когда я сижу у открытого окна, проникает внутрь и мягко касается
моей руки! Первая снежинка не говорит о зиме яснее, чем эта.
опускающийся снег предвещает приближение осени. Подойди сюда, моя фея, и
скажи мне, откуда ты пришла и куда направляешься? Что привело тебя в порт
сюда, ты, тончайший кораблик, плывущий по великому морю? Какой изысканно хрупкий
и нежный! Одна из самых легких вещей в природе; настолько легкая, что в
закрытой комнате здесь она с трудом умещается в моей раскрытой ладони. Перо - это
комок земли рядом с ним. Только паутина удержит его; более грубые предметы
не имеют над ним власти. Подхваченный верхними потоками воздуха и
поднимающийся над облаками, он может плыть вечно. Действительно, один мнит
он может почти пройти межзвездного эфира а диск против
звезды. И в каждом кусте чертополоха на обочине дороги сотни таких
небесных вездеходов - заключенных Ариэлей, неспособных освободиться. Их
освобождение может быть вызвано ударом ветра или грубым контактом с
скотом, но чаще всего это работа щегла с его
жалующимся выводком. Семя чертополоха является подходящей пищей для этой
птицы, и при его добывании мириады этих крылатых созданий
развеваются по ветру. Каждый из них таит в себе семя, которое он
существует, чтобы посеять, но его бурный рост не начнется должным образом
пока его бремя не будет сброшено, и его сферическая форма не будет завершена. Семена
многих растений и деревьев распространяются с помощью птиц;
но чертополох снабжает своих собственных птиц - их целые стаи, с крыльями
более эфирными и неутомимыми, чем когда-либо были даны смертным созданиям.
Исходя из усилий, которые природа прилагает, чтобы посеять чертополох, распространяющийся по всей земле
, можно было бы ожидать, что это один из самых неприятных и
обильных сорняков. Но это не так; более пагубные и
непонятные сорняки, такие как львиный зев или слепая крапива, более локальны и
ограничены в своих привычках и вообще не способны летать.

Осенью весенние битвы повторяются снова, начиная с
в другом, или меньшем, конце серии. Такое же наступление и
отступление, со множеством уловок и тревог, между противоборствующими силами,
что было засвидетельствовано в апреле и мае. Весна приходит подобно приливу
наперегонки с сильным ветром; ее постоянно отбрасывают назад, но она все время набирает обороты
время от времени предпринимается безумный "рывок по суше", как будто для того, чтобы одолеть
своего противника одним ударом. Холод с севера на нас покушается
примерно таким же образом. В сентябре или в начале октября обычно
делает большой шаг вперед и очерняет все более нежных растений,
и ускоряет "смертное созревание" листвы на деревьях, но вскоре она снова распускается
, и благодатное тепло вновь овладевает
землей. Однако вскоре холод возвращается в атаку с
увеличенными силами и завоевывает большую территорию.

В ходе сезона не все шло гладко, ввиду неравного
распределение земли и воды, гор, леса, и равнины.

Равновесие, однако, обычно достигается в нашем климате в октябре,
иногда наиболее выраженное в ноябре, образуя восхитительное индийское лето
объявляется перемирие, и обе силы, жара и холод, встречаются и
общайтесь в дружеской беседе на поле. В начале сезона это
равновесие температуры, это природное безветрие, наступает в мае и
Июне; но октябрьское затишье наиболее заметно. День за днем, а иногда и за неделей
неделю за неделей вы не можете определить, в какую сторону меняется текущее значение.
Действительно, течения нет, но сезон, кажется, немного смещается
в ту или иную сторону, точно так же, как бриз немного посвежевает
то в одну, то в другую сторону. Осенью 74 был самый
замечателен в этом отношении я помню, что когда-либо видел. В
сезонное равновесие длилось с середины октября почти до конца
Декабрь, практически без перерывов. Было шесть недель бабьего лета,
днем все золотое, а ночью, когда взошла луна, все серебряное.
Река временами была такой гладкой, что ее почти не было видно, и на ее месте
было неопределенное продолжение противоположного берега вниз, к
нижнему миру. Казалось, находишься в заколдованной стране и дышишь
весь день атмосферой сказки и романтики. Не дым, а что-то вроде
сияющий нимб заполнил все пространство. Суда проплывали бы мимо , как будто
в воздухе, подняв все паруса. "Цыганская кровь в одном человеке", как называет это Лоуэлл
, вряд ли смогла бы оставаться в четырех стенах и наблюдать, как проходят такие дни.
Живут в палатках, в рощах и на холмах, казалось, только натуральные
жизнь.

В конце декабря у нас были проблески этой же погода,--земля
еще не прошли все золотые острова. 27 числа того же месяца я обнаружил, что
Я сделал эту запись в своей записной книжке: "Мягкий, туманный день, год спит
и мне снова снится бабье лето. Не подышать воздухом и не
рябь на реке. На солнце жарко, как она падает на мой стол".

Но какая ужасная зима последовала за этим! какого дикого вождя родила прекрасная
Индианка!

Этот безмятежный период нашей осени всегда так или иначе будет ассоциироваться
с индейцами. Это красный и желтый, и как он приглушенно. Дым
его костра, кажется, снова в воздухе. Память о нем пронизывает
лес. Его перья и мокасины и одеяло из шкуры форма просто
костюм требованиям сезона. Это был несомненно его выбрали период. В
боги улыбались ему, если потом когда-нибудь. Время охоты, сезон
охоты на оленя и лань, а также созревания всех лесных плодов; сезон
время, когда все мужчины - начинающие охотники, когда первые заморозки
придают воздуху остроту, когда хочется побывать за границей, в горах или в
лес - это наслаждение, которое испытывают как старые, так и молодые. - Если у краснокожего аборигена
когда-либо было лето сытости и довольства, то это должно было быть в
это время года, и оно по праву носит его имя.

Во многих отношениях осень подражает весне или пародирует ее! Это
действительно, в некоторых своих чертах, своего рода вторая молодость года.
Вещи проявляются и снова становятся заметными. Деревья привлекают все взгляды
как в мае. Птицы выходят из своего летнего уединения и пародируют
их весенних праздников и соперничество; некоторые из них поют немного после
молчание месяцев. Малиновки, синички, луговые жаворонки, воробьи, вороны
все резвятся, кричат и ведут себя так, что это наводит на мысль о весне.
куропатки перекликаются в лесу, как в апреле и мае. Голуби
появляются снова, а также дикие гуси и утки. Цветет гамамелис.
нерестится форель. Ручьи снова полны. Воздух влажный, и
влага поднимается по земле. Природа сворачивает лагерь, как весной она
собиралась в лагерь. Весеннее томление и беспокойство - это
представлен в одном из них возросшим желанием путешествовать.

Весна - это вдохновение, осень - выдох. Второй сезон
их равноденствия, как их фильмы, туманный воздух, их румяные лесных оттенков,
их холодные дожди, свои туманы, окатив их мистической Луны; обе
тот же солнечный свет и тепло, те же лучи солнца; но, в конце
все, как различные чувства, которые они вызывают! Одно - утро,
другое - вечер; одно - молодость, другое - возраст.

Разница не только в нас; есть тонкая разница в
воздуха, и влияние, которое исходит на нас от бессловесных формах
природа. Все чувства отчет разница. Солнце, кажется,
сгорел. Вспоминается высказывание Геродота о том, что он вырос
слабый и отступает на юг, потому что больше не может противостоять
холоду и штормам с севера. Растет сила
его лучи весной, на убывающей великолепием о них осенью. Одним из них является
возжигание огня, другой утихающее пламя.

Это редко, что художник преуспел в живописи, безусловно,
разница между восход и закат; и так же испытание его
искусство ставить на холст разница между ранней весной и поздней
осенью, говорят, с апреля по ноябрь. Давным-давно было замечено , что
утром тени более непрозрачны, чем вечером;
борьба между светом и темнотой более заметна, мрак более
плотный, контрасты более резкие. Лучи утреннего солнца высекают
и сглаживают тени так, как этого не делают лучи заходящего солнца. Затем
утром солнечный свет становится белее и свежее, не таким желтым и
рассеянным. Разница, подобная этой, характерна для двух сезонов, о которых я говорю
. Весна - это утренний солнечный свет, ясный и решительный.;
осень - это послеполуденные лучи, задумчивые, убывающие, золотистые.

Разве человеческий организм не поддается смене времен года и не сочувствует ей? Разве
Не больше рождений весной и не больше смертей осенью? В
весной один прозябает; его мысли обращаются в SAP; другой вид
деятельность захватывает его, и он делает новый лес, который не затвердевает, пока прошлое
Ивана Купала. Со своей стороны, я нахожу все литературного произведения утомительных с апреля по
Августа; мои симпатии работать в других каналах; растет трава, где
медитация ходил. С приближением осени токи снова поднимаются к голове
. Но мои мысли не созревают должным образом до тех пор, пока не произойдет
мороз. До этого заусенцы не будут сильно раскрываться. Мышление человека, я
взять его, это своего рода сгорание, как это созревание плодов и
выходит, и он хочет много кислорода в воздухе.

Тогда земля, кажется, осенью стала положительным магнитом;
кузница и наковальня солнца возымели свое действие. Весной это
негативно сказывается на всех интеллектуальных состояниях и истощает одного из них
молниеносно.

Сегодня, 21 октября, я обнаружил, что воздух на заросших кустарником полях и тропинках под деревьями
лес напоен ароматом гамамелиса, сладковатым,
тошнотворный запах. Природа говорит, что с цветением этого куста:
"Определенно, последний". Это своего рода рождение в смерти, весна в осени
это производит впечатление чего-то немного сверхъестественного. Все деревья и кустарники формируют
свои цветочные почки осенью и хранят этот секрет до весны. Как
получилось, что гамамелис стал единственным исключением и отпраздновал свое
цветочное бракосочетание в день похорон своей листвы? Не сомневаюсь, что это будет
нашли что дух влюбленный СКВО прошло в этот куст,
и что это, почему оно цветет в Бабье лето, а не в
весной белого человека.

Но это делает цветочную серию the woods завершенной. Между ней и
затенением ранней весны лежит гора цветения; последняя
у основания с одной стороны, эта у основания с другой, с
каштан цветет на верхушке в середине лета.

Отличительной особенностью нашего падения иногда может быть видно четко
днем в конце сезона. Просмотр поперек поля под
заходящее солнце, в землю, кажется, покрыты сияющей вуалью
паутинка. Волшебная сеть, невидимая в полдень и которую теперь показывает положение
солнца, лежит на стерне и на копьях деревьев.
трава, покрывающая целые акры, - дело рук бесчисленных маленьких
пауков. Скот ходит по ней, но, кажется, не ломает ее.
Возможно, муха оставила бы на ней свой след. В то же время, тянущиеся
с верхушек деревьев или с верхушки кола в заборе,
и уходящие в небо, можно увидеть тросы летающего
паук - сказочный мост от видимого к невидимому. Иногда
видны на фоне густой массы тени и, возможно, увеличены за счет налипших частичек пыли.
они видны довольно отчетливо и провисают, как
натянутая веревка или раскачивающаяся, как трос во время прилива.

Они вспоминают стихи нашего сурового поэта Уолта Уитмена.:--

 "Бесшумный терпеливый паук,
 Я отметил, где, на небольшом выступе, он стоял изолированно.:
 Отметил, как, чтобы исследовать пустые, обширные окрестности,
 Оно выпускает из себя нить, нить, нить.;
 Постоянно разматывая их, неустанно распространяя.

 "И ты, о душа моя, там, где ты стоишь.,
 Окружена, окружена, в безмерных океанах пространства.,
 Непрерывно размышляя, рискуя, бросая,--
 Ища сферы, которые соединят их;
 Пока не будет сформирован мост, в котором ты нуждаешься, пока не станет пластичным
 якорь держись;
 Пока тончайшая нить, которую ты бросаешь, не поймается где-нибудь, О моя
 душа."

Чтобы вернуться немного в сентябре можно охарактеризовать как месяц высотой
сорняки. Когда они были понесены, чтобы стоять, вдоль заборов, по
на обочинах дорог, и в забытых уголках,--redroot, Марь, амброзия,
вербена, золотарник, лопух, девясил, чертополох, teasels, крапива,
астры и т. д.,--как они поднимутся, а если не боится быть увиденным
сейчас! Все они вне закона; рука каждого человека направлена против них; но как
конечно, они стоят на своем! Они любят обочины, потому что здесь они
в относительной безопасности; и оборванные и пыльные, как обычные бродяги
такими они и являются, они составляют одну из характерных черт ранней
осени.

Я часто замечал, с какой поспешностью некоторые сорняки порой прорастают.
дают свои семена. Redroot будет расти трех или четырех футов высотой, когда она
имеет целый сезон, прежде чем он; но пусть она вам поздно начинать, пусть это
приехали в августе, и он вряд ли поднимется выше нуля, прежде чем он
уходит, и, видимо, уходит на работу со всеми ее вовсю
созревают его семена. В период роста большинства растений или сорняков апрель и май
представляют собой их корни, июнь и июль - стебель, а август и
сентябрь - цветок и семена. Следовательно, когда стеблевые месяцы заканчиваются
, как в данном случае, остается время только на неглубокий
корень и укороченную головку. Я думаю, что большинство сорняков, которые появляются поздно,
демонстрируют это укорачивание стебля и эту заботу о размножении
самих себя. Но я не заметил, чтобы какие-либо злаки были настолько
житейски мудрыми. Им не нужно было думать и перекладывать все на себя, как
сорняки. Все это действительно выглядит как своего рода предусмотрительность в
redroot. Он погибает от первых заморозков, и, следовательно, знает об опасности
задержка.

Как богатые цвета, перед большим шоу из листвы дерева
началась наша обочинам стоят в местах, в начале осени, - богатый на
глаз, который идет поспешно и не слишком внимательно,--с
изобилие золотарника и синие и фиолетовые астры разбиты на здесь
и там с малиновыми листьями карликовой Сумах; а в промежутках,
поднявшись из-за угла забора или венчающий карниз скалы, темный
зелень кедра с тихим огнем вудбайна в его сердце. Я
интересно, представляют ли обочины других земель какие-либо аналогичные зрелища
в это время года.

Затем, когда клены расцветают, становясь похожими на огромные костры на холмах.
это действительно праздник для глаз. Клен
под вашими окнами в октябре, когда на него падают солнечные лучи, восполнит
значительную часть того света, которого он лишен; он наполняет комнату
мягким золотистым сиянием.

Торо, я полагаю, был первым, кто обратил внимание на индивидуальность
деревья одного и того же вида в отношении их листвы, - некоторые клены
листья у них созревают рано, а некоторые поздно, и некоторые из них имеют один оттенок
, а некоторые - другой; и, более того, каждое дерево придерживалось одного и того же
характеристики, год за годом. Действительно, разнообразие столь же велико
среди кленов, как и среди деревьев яблоневого сада; некоторые из них - это
урожайные яблоки, некоторые - осенние яблоки, а некоторые - зимние яблоки, каждое
со своим собственным оттенком. Эти позднеспелые сорта относятся к зимним.
Сорта - Род-айлендские грининги или сваары в своем роде. Красные
клен - ранний восточный. Затем идут краснолистный,
желто-сладкий и другие. Среди них тоже есть буревестники, как и среди
яблок, и одна сторона или полушарие листа обычно ярче
, чем другая.

Ясень был менее замечен из-за своей осенней листвы, чем он того заслуживает
. Это дерево обладает самыми насыщенными оттенками сливового цвета, которые можно увидеть, постепенно становясь
при определенном освещении темно-бордовым.
Затем на расстоянии представляется этаким налетом на нем, как на
виноград или сливы. Посреди рощи желтых клена, что делает ее самым приятным
контраст.

К середине октября большинство Рип Ван винклей среди наших диких созданий
ложатся спать на зиму. Жабы и черепахи зарываются
в землю. Сурок в своей спячке,
скунс в своей, крот в своей; а черный медведь выбрал свою, и
войдет, когда выпадет снег. Ему не нравится, как выглядят его большие
следы на снегу. Они слишком отчетливо передают его уходы.
Енот уходит примерно в то же время. Предусмотрительные лесные мыши и бурундук
откладывают на зиму орехи или зерно, первые
обычно на гнилых деревьях, последние - в земле. Я заметил
, что любое необычное волнение в лесу, недалеко от того места, где бурундук устроил
свою берлогу, заставит его сменить жилище. Одна октября, для многих
последующие дни, я видела, как несла в свою нору гречихи, которые он
украл у ближнего поля. Отверстие находилось всего в нескольких прутьях от того места, где
мы вытаскивали камень, и по мере того, как наша работа продвигалась, а грохот
и гам усиливались, бурундук встревожился. Он перестал носить с собой
и после долгих колебаний, метаний и нескольких продолжительных
прогулы, он начал проводить; он решил переместить; если
горы упала, он, по крайней мере, были бы далеко во времени. Так, горстями или
за щекой, зерно переносили на новое место. Он не делал
"пчелку", чтобы это сделать, а выполнял все сам, на что ушло несколько
дней, и совершал поездку примерно каждые десять минут.

Рыжие и серые белки не откладывают зимние запасы; их щеки
сделаны без карманов, и все, что они переносят, они носят в
зубах. Они более или менее активны всю зиму, но октябрь и
Ноябрь - их праздничный месяц. Морозным октябрьским утром заберитесь в ореховую рощу или гикори.
в роще, где растут орехи, вы услышите, как рыжая белка выбивает
"джубу" на горизонтальной ветке. Это самая веселая джига, то, что мальчики
называют "обычным срывом", перемежающимся визгом, хихиканьем и
ироничным смехом. Наиболее заметной особенностью вокальной партии
является тот факт, что это своего рода дуэт. Другими словами, с помощью некоторых
чревовещательных трюков он, кажется, аккомпанирует себе, как будто его голос
раздваивается, часть образует низкий гортанный звук, а часть - пронзительный
носовой звук.

Далекий лай большую настороженность серая белка может быть слышали о
же время. Там дразнить и ироничный тон в нем также, но
серая белка не шайбу красный

Насекомые также отправляются на зимовку к этому времени или раньше;
шмель, шершень и оса. Но здесь ускользает только королевская семья;
королева-мать одна предвидит наступление зимней ночи и утро
весны за ее пределами. Остальные члены племени какое-то время пытаются заниматься цыганством, но
погибают при первых заморозках. В нынешнем октябре я застал врасплох королеву
желтых курток в лесу, присматривающих подходящее убежище. В
королевская дама искала дом, и, будучи потревожена моим любопытным
копанием в листьях, она встала и улетела с медленным, глубоким
гудением. Ее тело было необычайно растянут, будь то жир или яйца я
не могу сказать. В сентябре я снял гнездо Черный шершень
и нашли несколько крупных маток, но рабочие все ушли. В
Королев были, очевидно, выдерживая первые морозы, и бури здесь, и
ждем бабье лето, чтобы идти вперед и стремиться к постоянному зима
обитель. Если бы в это время можно было снять покровы с полей и лесов
сезон, сколько интересных фактов естественной истории было бы раскрыто
!-сверчки, муравьи, пчелы, рептилии, животные и, еще много чего
Я знаю, пауки и мухи спят или готовятся ко сну в своих
зимних спальнях; костры жизни разведены и горят ровно настолько,
чтобы сохранить искру до весны.

Осенью вся рыба бежит вниз по течению, за исключением форели; она убегает
или остается наверху и нерестится в ноябре, самец становится таким же блестящим,
окрашенным, как самый глубокий кленовый лист. Я часто задавался вопросом, почему
форель нерестится осенью, а не весной, как другие рыбы. Является
это не потому, что полный запас чистой родниковой воды можно рассчитывать на
в том сезоне больше, чем в любой другой? Брукс не так уж подлежит
вдруг замутил с ливнями, и осквернились с whashings из
дороги и поля, как они весной и летом. Искусственный
заводчик считает, что для выведения
икры необходима абсолютная чистота воды; также необходимы тень и низкая температура.

Наш северный ноябрьский день сам по себе подобен родниковой воде. Он растаял
иней, растаявший снег. В нем есть холод и одновременно возбуждение.
До Полудня длится все утро, а после полудня - весь вечер. Тени
, кажется, выходят вперед и мстят за день. Солнечный свет
разбавляется тьмой. Цвета исчезают с горизонта, и только
блеск реки освещает серые и коричневые расстояние.



VII Устава. ЯБЛОКО

 Ло! подслащенный летний свет,
 Сочное яблоко, становящееся слишком мягким.,
 Падает в тихую осеннюю ночь.
 ТЕННИСОН.

Немало солнечного света наших северных зим, несомненно, окутано
наверху, в яблоне. Как бы мы могли перезимовать без него! Как жизнь
подслащена его мягкими кислотами! Погреб, битком набитый яблоками, более
ценен, чем помещение, набитое льном и шерстью. Так много здравого смысла, румянца.
жизнь, к которой можно черпать, в которую можно пустить корни, так сказать.

Особенно для тех, чья почва жизни склонна быть немного глинистой
яблоко - это зимняя необходимость. Это естественное
противоядие от большинства болезней, которым подвержена мякоть. Насыщен растительными
кислотами и ароматическими веществами, которые действуют как хладагенты и
антисептики - вот враг желтухи, несварения желудка, вялости печени
и т.д.! Это мягкое стимулирующее и тонизирующее средство для всей желчевыводящей системы.
Затем я прочитал, что анализ показал, что в нем содержится больше
фосфора, чем в любом другом овоще. Это делает его подходящей пищей для
ученого и человека, ведущего сидячий образ жизни; он питает его мозг и стимулирует
его печень. И это еще не все. Помимо гигиенических свойств, яблоко
содержит много сахара и слизи, которые делают его очень питательным. В нем
сказано: "производители из Корнуолла, Англия, считают спелые яблоки почти
такой же питательный, как хлеб, и гораздо более полезный, чем картофель. В течение года
1801 год - год большого дефицита - яблоки, вместо того чтобы
перерабатываться в сидр, продавались бедным, и рабочие утверждали
, что они могут "выдержать свою работу" на печеных яблоках без мяса;
в то время как картофельная диета требовала либо мяса, либо какого-либо другого существенного продукта питания
. Французы и немцы широко используют яблоки; то же самое делают
жители всех европейских стран. Рабочие зависят от них как от
предмета питания и часто готовят ужин из нарезанных яблок и
хлеба ".

И все же английское яблоко кажется ручным и безвкусным по сравнению с
насыщенными, солнечно окрашенными и пропитанными солнцем фруктами, которые выращивают в наших садах.
Мне сказали, что у англичан нет сладких яблок, поскольку сахариновый элемент
очевидно, в этом кислом и
холодном климате его меньше в растительной природе, чем у нас.

Хорошо известно, что европейский клен не дает сахара, в то время как и тот, и другой
в жилах нашей березы и гикори течет сладость. Возможно, этот факт
объясняет нашу чрезмерную любовь к сладостям, которая, можно сказать, является
национальной чертой.

У русского яблока прекрасный цвет, гладкий и прозрачный, но
казак еще не весь устранен из него. Единственная, которую я видел
- герцогиня Ольденбургская - прекрасна, как татарская принцесса,
с отвлекающим запахом, но на вкус немного терпковата.

Лучшее, что я знаю о Чили, а не гуано кровати, но это факт
что я узнаю из Дарвина в "путешествие", а именно, что Apple процветает
там хорошо. Дарвин видел там город, настолько полностью утопающий в зарослях
яблонь, что его улицы были просто дорожками в фруктовом саду.
Дерево, действительно, так хорошо растет, что большие ветви срезаны в
весной яблоки, посаженные на глубину двух-трех футов в землю, пускают корни
и на третий год превращаются в прекрасные, полноценные деревья. Люди
тоже знают ценность яблок. Из него делают сидр и вино, а
затем из отходов получают белый спирт с тонким вкусом; затем, с помощью
другого процесса, получается сладкая патока, называемая медом.
дети и свиньи едят мало другой пищи или вообще ничего не едят. Он не добавляет этого.
люди здоровы и воздержанны, но я не сомневаюсь, что так оно и есть. Мы
знали, что у apple много достоинств, но эти чилийцы действительно раскрылись
бездна под бездной. Мы обнаружили сидр и крепкие напитки, но
кто угадал вино и мед, если не пчелы? В наших садах есть
сорт под названием winesap, это вдвойне жидкое название, которое
подсказывает, что можно делать с этим фруктом.

Яблоко - самый распространенный и в то же время самый разнообразный и красивый из фруктов
. Блюдо с ними так же уместно на центральном столе зимой, как
ваза с цветами летом - букет шпицбергенов,
зелень и северные шпионы. Роза, когда она цветет, яблоко - это роза.
роза, когда оно созревает. Оно доставляет удовольствие во всех смыслах, какими только может быть
адресованный прикосновению, запаху, виду, вкусу; и когда он падает
тихими октябрьскими днями, он радует слух. Это призыв к банкету
, это сигнал о том, что пир готов. Ветка упала бы в обморок
удержи ее, но теперь она может отстаивать свою независимость; теперь она может жить своей собственной жизнью
.

Ежедневно стебля ослабляет свои позиции, пока, наконец, он отпускает полностью
приходит заколдованная сфера с мягким стуком на землю, к
что это было шапочное так долго. Он убегает в поисках своей постели, чтобы
спрятаться под листом или в пучке травы. Теперь потребуется время, чтобы
медитируй и созревай! Какие восхитительные мысли гнездятся в нем вместе с другими!
они прячутся под забором, превращая кислоту в сахар, а сахар - в
вино!

Как приятно на ощупь! Я люблю гладить его полированную округлость
рукой, носить его в кармане во время прогулки по зимним холмам или
по лесу ранней весной. Ты - компания, ты, шпиц в красную клетку,
или ты, зеленушка с мякотью лосося! Я играю с тобой; прижимаю твое лицо к своему.
подбрасываю тебя в воздух, катаю по земле, смотрю, как ты сияешь.
там, где ты лежишь среди мха, сухих листьев и палок. Ты такой
живая! Ты сияешь, как румяный цветок. Ты выглядишь такой оживленной, что я почти
ожидаю увидеть, как ты двигаешься! Я откладываю поедание тебя, ты такая
красивая! Какой компактный; как изысканно тонированный! Окрашенный солнцем и
покрытый лаком от дождей. Независимое растительное существо, живое
и сосудистое, как моя собственная плоть; способное быть раненым, кровоточить,
чахнуть или почти восстанавливать повреждения!

Как оно сопротивляется холоду! держится почти так же долго, как румяные щечки
у мальчиков. Мороз, который губит только картофель и другие корнеплоды
делает яблоко более хрустящим и сочным; оно выглядывает при случайном
Ноябрьский снег остается нетронутым. Когда я вижу торговца фруктами на улице,
на углу он притопывает ногами и хлопает в ладоши, чтобы согреть их, и
его голые яблоки, лежащие под ударами взрывов, я задаюсь вопросом, не пострадают ли они
им тоже хочется похлопать в ладоши и оживить кровообращение. Но они
могут терпеть это почти столько же, сколько и продавец.

Благородный обыкновенный фрукт, лучший друг человека и самый любимый им, следующий за
ним, как его собака или корова, куда бы он ни пошел! Его усадьба не засажена
пока вы не посажены, ваши корни переплетаются с его; процветающий
лучше всего там, где он лучше всего растет, любя известняк и мороз,
плуг и секатор: вы действительно наводите на мысль о выносливом,
жизнерадостном трудолюбии и здоровой жизни на свежем воздухе. Умеренный,
целомудренный фрукт! вы не имеете в виду ни роскошь, ни лень, ни пресыщение, ни
праздность, ни изнуряющую жару, ни холодные зоны. Развязывание
фрукты, лучший соус для которых - свежий воздух, их лучшие ароматы
только тот, чей вкус обострился от быстрой работы или ходьбы, знает; зима
плод, когда огонь жизни горит ярче всего; плодов всегда немного.
гиперборейский, склонный к холоду; бодрящий, слабокислый, активный фрукт!
Я думаю, вы, должно быть, родом с севера, вы такой откровенный и честный, такой
крепкий и аппетитный. Вы коренасты и невзрачны, как северяне
расы. В вас есть саксонские качества. Конечно, пылкий и порывистый юг
вам не родня. Не специи, не оливки, не сочные жидкие фрукты,
но трава, снег, зерна, прохлада сродни вам. Я
думаю, если бы я мог существовать на вы, или как вы, я никогда не
есть несдержанные или о чем-то, никогда не будет лихорадить, или
подавленный. Насколько я могу впитать или преобразовать твои качества, я
должен быть жизнерадостным, уравновешенным, добродушным, долгоживущим,
и должен излучать тепло и удовлетворенность вокруг.

Есть ли другой фрукт, который имеет столько выражение лица, как
яблоко? Какой мальчик не более половины считают, что они могут видеть, что
один глаз из ихних? Разве они не смотрят и не кивают ему с ветки?
У сваара один взгляд, у рэмбо другой, у шпиона третий. Молодежь
признает, что дальше некуда, что похоронено под дюжиной других разновидностей,
в тот момент, когда он ловит взгляд его глаза, или хорошенького ньютаунца
пиппина, или нежного, но остроносого жабероносика. Он идет к большому
ящику в подвале и погружает свои стрелы туда и сюда в собранное
богатство садов, добывая для своих любимцев, иногда приходя
нажимайте на них, иногда мельком замечая справа или
слева, или обнаруживая их как краеугольные камни в арке, состоящей из множества
разновидностей.

В темноте он обычно может отличить их на ощупь. Есть
не только размер и форма, но и текстура и блеск. Некоторые
яблоки крупнозернистой, а некоторые нормально, а некоторые thinskinned и
некоторые толстые. Одна разновидность-это быстрые и энергичные под сенсорной,
еще одним мягким и покладистым. У пиннока толстая кожица с губчатой подкладкой
; вмятинка на ней становится похожа на кусочек пробки. Сальное яблоко
имеет маслянистый вкус, как следует из названия. Оно истекает влагой, как утка.
Что это за яблоко с толстой изогнутой плодоножкой, которая так красиво сочетается с
собственной мякотью, - винное яблоко? Некоторые сорта производят на меня впечатление как
мужественные, выдержанные погодными условиями, веснушчатые, стойкие и грубые; другие
действительно, настоящие яблоки леди, светлые, нежные, блестящие, с мягким вкусом,
с белой мякотью, как у яичной карамели и дамского пальчика. Опытная рука
узнает каждый сорт на ощупь.

Помнишь яблоневую яму в саду или за домом, Бен?
Болт? Осенью, после того как ящики в погребе были хорошо заполнены,
мы выкопали круглую яму в теплой мягкой земле и, засыпав
дно застелено чистой ржаной соломой, пересыпанной в корзину за корзиной из
выносливых отборных сортов, пока не образовался холмик в форме шатра высотой в несколько футов
из блестящих пестрых плодов. Затем оберните его плотной пленкой.
слой долго ржаной соломы, и заправляя его в уюте и тепле, городище
покрытые тонким слоем земли, а плоский камень на вершине проведения
вниз солому. С наступлением зимы на нее был нанесен еще один слой земли
, возможно, с добавлением грубого сухого навоза, и
драгоценная куча была оставлена в тишине и темноте до весны. Нет сурка,
зимующего под землей в своем гнезде из листьев и сухой травы, более уютно
и тепло. Ни мороза, ни сырости, но благоухающее уединение и тишина. Тогда как же
земля закаляет и придает яблокам аромат! Она вытягивает все едкие
обладает незрелыми качествами и придает им тонкий освежающий вкус.
земля. Некоторые сорта погибают, но более ранние и выносливые, такие как
северный шпион, зеленый, или черное яблоко, или красновато-коричневый, или
шиповник, как они созревают и растут в изяществе, как зелень становится золотой
, а горькое становится сладким!

По мере того, как запасы в бункерах и бочках подходят к концу и приближается весна,
вспоминаются зарытые в саду сокровища. С лопатой и топором
мы выходим и копаемся в снегу и мерзлой земле, пока не обнажается
внутренняя подкладка из соломы. Это не совсем так ясно и
яркий, как тогда, когда мы поместили его туда прошлой осенью, но фрукты под ним,
которые вскоре раскрываются рукой, такие же яркие и гораздо более сочные.
Затем, по мере того как день за днем вы прибегаете к яме и, убирая солому
и землю из отверстия, засовываете руку в ароматную яму, у вас
появляется больше шансов, чем когда-либо прежде, познакомиться со своим
избранное на ощупь. Как вы считаете, для них, идущих на
направо и налево! Теперь у вас есть Талман сладкого; ты себе можешь
чувствую, что один нулевой меридиан, который делит его на два полушария.
Теперь озеленение наполняет свои силы; вы чувствуете ее прекрасного качества под
грубая шерсть. Теперь у вас зацепил swaar, вы признаете его полное лицо;
теперь Вандевер или король скатывается с вершины выше, и вы сразу же забираете его
. Когда ты был школьником, ты прятал их в карманах
и ел по дороге, и на перемене, и снова в
полдень; и они, в какой-то мере, исправили последствия торта и
пирога, которыми ваша снисходительная мать наполнила вашу корзинку для завтрака.

Мальчик действительно настоящий любитель яблок, и не подлежит сомнению, насколько
он пришел за фруктами, которыми набиты его карманы. Они принадлежат
ему, и он может украсть их, если их нельзя получить никаким другим способом. Его собственное
сочная мякоть жаждет сочной мякоти яблока. Сок притягивает сок. Его
употребление фруктов мало влияет на состояние его аппетита. Ли
он будет с мясом или пустые мяса, он хочет, чтобы Apple, только то же самое.
До еды или после еды, это никогда не помешает. Ферма-мальчик жует
яблоки весь день. У него есть их гнезда в сенокосе, где они созревают.
он часто навещает их. Иногда старый тигровый, имеющий доступ
через открытую дверь, чует их и делает с ними короче.

В некоторых странах таможня остается размещения румяное яблочко в
рука мертвых, что они могут найти его, когда они войдут в рай. В
северной мифологии великаны едят яблоки, чтобы уберечься от старости.

Яблоко действительно является плодом молодости. С возрастом нам хочется яблок
все меньше. Это зловещий знак. Когда тебе стыдно, что кто-то видит, как ты ешь
их на улице; когда ты можешь носить их в кармане и твоя
рука не всегда дотрагивается до них; когда у твоего соседа прыщи
а у вас их нет, и вы не посещаете его сад по ночам;
когда у вас обед-корзина без них, и вы можете пройти зимой
вечер у камина не думал плодов на ваших
локоть,--то будьте уверены, вы уже не мальчик, ни в сердце, ни в
лет.

Истинный любитель яблок утешает себя яблоком в его сезон,
как другие делают это с трубкой или сигарой. Когда ему больше нечего делать или
скучно, он ест яблоко. Ожидая поезда, он ест
яблоко, иногда несколько штук. На прогулке он обнимает
сам с яблоками. Его дорожная сумка полна яблок. Он предлагает
яблоко своему спутнику и берет одно сам. Они - его главное
утешение в дороге. Он сеет их семена по всему маршруту. Он
разбрасывает сердцевину из автомобильного винного ведра и с крыши дилижанса
. Со временем он превратит землю в огромный фруктовый сад. Он
обходится без ножа. Он предпочитает, чтобы его зубы обладают первым
вкус. Тогда он знает, что лучший аромат сразу под
кожи, и что в чистой Apple, в этом теряется. Если вы будете тушить
он говорит, что вместо того, чтобы запекать яблоко, обязательно оставьте на нем кожицу.
Это улучшает цвет и значительно усиливает вкус блюда.

Яблоко - фрукт мужского рода; следовательно, женщины плохо едят яблоки. Оно
произрастает на открытом воздухе и требует вкуса на свежем воздухе.

Я сразу же посочувствовал тому священнику, о котором я читал, который, вытащив
из кармана носовой платок посреди своей речи, вытащил
два подпрыгивающих яблока, которые покатились по полу кафедры
и вниз по ступенькам кафедры. Эти яблоки, без сомнения, предназначались для употребления в пищу
после проповеди, по дороге домой или на следующую встречу. Они
избавили бы его от этого привкуса во рту. В таком случае, будет ли священник
склонен утомляться, пряча большие яблоки в карманах своего фрака?
Разве он, естественно, не поспешит перейти к "наконец" и большим яблокам? Если
они были в домине яблоки, и это был апрель или май, он, конечно,
бы.

Как первые поселенцы ценится яблоко! Когда их деревья ломались
или были расколоты на части штормами, соседи выходили на улицу,
разделенное дерево собирали снова и скрепляли железными болтами. В
в некоторых из старейших садов все еще иногда можно увидеть большое
полуразрушенное дерево, на котором еще виден ржавый железный засов. Бедные, кислые
фрукты тоже, но сладкие в те первые пионерские дни. Мой дед, который
был одним из этих героев пень, использовать каждую осень, чтобы отправиться в путешествие
сорок миль по несколько яблок, которые он принес домой в сумке, на
катание на лошадях. Он часто начал из дома на два или три часа
в утро, и в одно время он и его конь были сильно напуганы
крики пантеры в узкий проход в горах
какие дороги привели.

Эмерсон, я полагаю, говорил о яблоке как о социальном плоде Нового общества.
Англия. Действительно, каким пропагандистом или подстрекателем социальных связей среди
нашего сельского населения было яблоко, компания становилась все веселее
и безудержнее, как только корзина с яблоками передавалась по кругу! Когда
сидр затем, внедрение и хорошее взаимопонимание
полный. Затем эти сельские сходы, которые оживляли осень в
страны, известный как "яблоко-ассорти" сейчас, увы! почти устаревшим, где так
многие вещи были режут и сушат кроме яблок! Больших и более
чем больше загружался фруктовый сад, тем чаще поступали приглашения и
тем выше был социальный и праздничный дух. Наша страна в высшей степени является
страной фруктовых садов. Хорас Грили сказал, что видел никакой земли в
который саду формируются такие характерной чертой сельских и
сельскохозяйственные районы. Почти каждый дом в Восточной и
В Северных Штатах есть свое окружение или фон из яблонь, которые
как правило, восходят к первому поселению на ферме. Действительно,
фруктовый сад больше, чем что-либо другое, стремится смягчить и очеловечить
деревенский пейзаж и придать месту, дополнением к которому он является, устоявшийся, домашний вид.
Яблоня убирает грубость и дикость с любой сцены. ...........
........... На вершине горы, или на отдаленных пастбищах, он проливает
чувство дома. Она никогда не теряет своего внутреннего воздуха, или впадает в
дикое состояние. И при обустройстве приусадебного участка, или при выборе строительной площадки
для нового дома, какая помощь - иметь несколько старых, материнских
яблони рядом - обычные старые бабушки, которые видели беду,
которые были грустны и счастливы столько зим и лет, которые
они цвели, пока воздух вокруг них не стал слаще, чем где-либо еще, и
приносили плоды, пока трава под ними не стала густой и мягкой от
человеческого контакта, и которые кормили малиновок и вьюрков в своих
ветви до тех пор, пока они не приобретут нежный, задумчивый вид! Земля, дерн,
атмосфера старого фруктового сада кажутся на несколько ступеней ближе к человеку,
чем на соседнем поле, как будто деревья вернули прежний вид.
почвы больше, чем они взяли из нее; как будто они смягчили
элементы и привлекли все добродушные и благотворные влияния в
окружающем ландшафте.

Яблоневый сад обязательно принесет вам несколько урожаев помимо самого яблока.
Это урожай сладких и нежных воспоминаний, восходящих к
детству и охватывающих сезоны с мая по октябрь, что делает
фруктовый сад своего рода отдаленной частью дома. Вы играли там
ребенком, размышляли там юношей или влюбленным, прогуливались там как
задумчивый мужчина с печальными глазами. Возможно, ваш отец посадил деревья или
вырастил их из семян, а вы сами подрезали и привили их
и работали среди них, пока каждое отдельное дерево не приобрело особый вид.
история и значение в вашем сознании. Кроме того, никогда не бывает неурожая
птиц -малиновок, щеглов, корольков, кедровок, волосатиков,
иволги, скворцы - все гнездятся и размножаются в его ветвях.
Уилсон Флэгг правильно описал их как "Птиц сада".
Независимо от того, приносят пиппин и суит боу медведей или нет, на "пунктуальных птиц"
всегда можно положиться. Действительно, есть несколько лучших мест для изучения
орнитологии, чем фруктовый сад. Помимо его постоянных обитателей, многие из
птиц более глубокого леса находят возможность посетить его во время
сезон. Кукушка прилетает за гусеницей-палаткой, сойка - за замороженными
яблоками, рябчик - за почками, ворона - за птичьими яйцами,
дятел и синицы - для их пропитания, а нора под потолком - для муравьев.
муравьи. Красная птица тоже прилетает, хотя бы для того, чтобы посмотреть, какое дружелюбное укрытие образуют ее
ветви; а лесной дрозд время от времени вылетает из рощи
неподалеку и гнездится рядом со своим родственником, малиновкой. Меньше
ястребы знаю, что это, скорее всего, место для их добычи, и в
весна застенчивый северные соловьи могут быть изучены как они останавливаются, чтобы покормить
на мелких насекомых среди его ветвей. Мыши любят обитать здесь.
также сюда приходят из ближнего леса белка и кролик.
Последний в любой момент может просунуть голову в петлю от тапочек мальчика
чтобы попробовать сладкое яблоко, а рыжая белка и бурундук
почитают его семена большой редкостью.

Все домашние животные любят яблоки, но не настолько, как корова.
На вкус он будит ее, как и некоторые другие вещи делать, и бары, и
ограждения должны быть хорошо заботятся. Нет необходимости разбирать их либо выковыривать
спелые за нее. Яблоко-это яблоко, и нет лучшего о
IT. Я слышал об одной сообразительной старой корове, которая научилась сбрасывать их
с дерева. Потирая себя, она заметила, что яблоко
иногда падает. Это побудило ее тереть немного сильнее, когда упало больше
яблок. Затем она поняла намек и потерла плечо с такой силой
, что фермеру пришлось остановить ее и не спускать с нее глаз, чтобы спасти
свой фрукт.

Но корова - друг яблока. Сколько деревьев она посадила
вокруг фермы, на опушке леса, на отдаленных полях и
пастбищах! Дикие яблоки, прославленные Торо, в основном принадлежат ей.
сажаю. Она просматривает их, конечно, но они ее, а почему
она не должна?

Что такое индивидуальность яблоня обладает каждый сорт почти как
его форма, как по его плодам. Какой энергичный садовод, например,
например, Рибстон пиппин, английское яблоко, - широкоразветвленное, как
дуб; его крупные ребристые плоды поздней осенью или ранней зимой являются одним из
мои любимые. Или толстую и более висячую верхушку колокольчика с
такими же сочными, сочными, раскрывающимися плодами.

Сладкие яблоки, пожалуй, самые питательные, а в запеченном виде - настоящий
угощайтесь сами по себе. С деревом джерсийского сладкого или Талмана
сладкий на вкус, ни один мужской стол не должен быть лишен роскоши и одного из
самых полезных из всех десертов. Или красного Астрахань в августе
яблоко,--то, что разрыв может быть заполнен в кулинарном отделе
хозяйство в этом сезоне на одном дереве плоды! И что
праздник является ярким малиновым пальто для глаз перед его снежно-белый
плоть достигла язык! Но яблоко из яблок для домашнего хозяйства
это spitzenburg. В эту шкатулку Помона вложила свои лучшие ароматы.
Он может выдержать испытание приготовлением и при этом остаться настоящим шпицем. Я
недавно видел бочку этих яблок из сада одного
производителя фруктов в северной части Нью-Йорка, который уделял этому сорту особое
внимание. Они были настоящими жемчужинами. Не большие,--что у
не было целью, - но небольшой, справедливым, единообразным и красного ядра. Как
интенсивная, как острая и ароматная!

Но все достоинства яблока проявляются не только в выращиваемых плодах
. Иногда на ферме, где выращивают саженцы, вырастают
плоды редкой красоты и ценности. В разделах, специально адаптированных для
яблоня, как и в определенном поясе вдоль реки Гудзон, я заметил, что
большинство диких, непрошеных деревьев приносят хорошие, съедобные плоды. В холодных и
неблагоприятных районах саженцы в основном кислые и вялые, но на
более благоприятных почвах они чаще мягкие и сладкие. Я знаю дикие
яблоки, которые созревают в августе, и что делать не нужно, если это может быть пришлось,
Соус Торо острых, ноябрь воздух, и едят. У подножия
холма неподалеку от меня, глубоко уходящего корнями в сланец, растет гигантский
образец местного дерева, на котором растет яблоко размером около
самый чистый, воскообразный, прозрачный цвет кожи, который я когда-либо видела. Он
хорошего размера и цвета чайной розы. Его качество лучше всего ценится
на кухне. Я знаю другой рассады отличного качества, а так
замечательный по своей твердости и плотности, что известно на ферме
где он растет как "тяжелое яблоко".

Я упомянул Торо, которому обязаны все любители яблони и ее дерева
. Его глава о диких яблоках - самое восхитительное произведение.
написанное им. У него "привкус", как у фруктов, которыми он прославляется
, и он точно так же окрашен пунктирными линиями.
У него оттенок и аромат краба, а также сочность и пикантность
пиппина. Но Торо любил другие яблоки, кроме диких сортов, и
был вынужден признаться, что его любимые нельзя есть в помещении.
В конце ноября он нашел сине-грушевое дерево, растущее на краю
болота, почти такое же хорошее, как дикое. "Вы бы не подумали, - говорит он,
- что при первом осмотре там остались какие-то фрукты, но вы должны
искать в соответствии с системой. Те, что лежат на виду, уже совсем коричневые и
сгнили, или, возможно, у некоторых все еще есть одна цветущая щека здесь и
там, среди мокрых листьев. Тем не менее, опытным взглядом я
исследую окрестности среди голой ольхи, кустов ежевики и
увядшей осоки, а также в расщелинах скал, которые полны
опадающие листья и подкапывайтесь под опавшими и гниющими папоротниками, которые вместе с листьями яблонь
и ольхи густо устилают землю. Ибо я знаю, что они лежат
спрятанные, давным-давно упавшие в дупла и прикрытые листьями
самого дерева - надлежащий вид упаковки. Из этих
скрытых мест, в любом месте окружности дерева, я рисую
далее плод, весь влажный и блестящий, возможно, обглоданный кроликами и
выдолбленный сверчками, и, возможно, с одним-двумя приклеенными к нему листиками
(как Керзон старую рукопись из заплесневелого погреба монастыря), но
все еще с обильным налетом и, по крайней мере, такой же зрелой и хорошо сохранившейся, если
не лучше, чем те, что в бочках, более хрустящие и живые, чем они сами. Если
эти ресурсы ничего не дадут, я научился искать между
основаниями присосок, которые густо растут из какой-нибудь горизонтальной ветви
время от времени кто-нибудь поселяется там или в самой гуще
ольховая роща, где они покрыты листьями, в безопасности от коров, которые могли
учуять их запах. Если я решителен, - ибо я не отказываюсь от
сине-грушевого, - я набиваю карманы с обеих сторон; и когда я возвращаюсь по своим
морозным вечером, находясь, возможно, в четырех или пяти милях от дома, я делаю несколько шагов.
съедаю сначала одну с этой стороны, а потом с той, чтобы сохранить равновесие."



VIII. ОКТЯБРЬ ЗА ГРАНИЦЕЙ

 I. МЯГКАЯ АНГЛИЯ

Я скажу с самого начала, как, полагаю, сказал кто-то другой по аналогичному поводу
, что в этом повествовании я, вероятно, подробнее опишу себя
чем объекты, я смотрю на. Факты и обстоятельства дела
уже сел в путеводителях и в бесчисленных книгах
путешествия. Я лишь попытаюсь рассказать о том удовольствии и
удовлетворении, которые я испытал, столкнувшись лицом к лицу с событиями в метрополии
, увидев их родственными и сочувствующими глазами.

Океан вызывал у меня ужасное восхищение - мир, во владениях которого я никогда не бывал
но я оказался таким никудышным моряком, что я
вынужден признаться, по хибернианской моде, что самый счастливый момент, который я провел
"на море" было, когда я ступил на сушу.

Это широкая и страшная пропасть, разделяющая два мира.
Сухопутный житель может мало что знать о дикости, безжалостности
природы, пока он не побывал на море. Это как если бы он совершил
прыжок в межзвездное пространство. Отправляясь на Марс или Юпитер,
он мог пересечь такую пустыню, мог столкнуться с такой ужасающей чистотой и
холодом. Астрономическое одиночество и удаленность окружают море.
Земля и все воспоминания о ней стерты; нет и намека на
это где угодно. Это не вода, это холодная иссиня-черная стекловидная жидкость.
Это предполагает не жизнь, а смерть. Действительно, регионы вечности
лед и снег не более холодны и бесчеловечны, чем море.

Почти единственное, о своем первом морском путешествии, которое я помню с
удовольствие-это то обстоятельство, маленьких птиц, которые, в течение первых
несколько дней, укрылись на пароходе. В первой половине дня, так как
мы теряли из виду землю, деликатный, маленький дерева-птица, черный
и белый ползучий Славка,--потеряв своей отсчета в принятии
возможно, это был его первый рейс на юг, - поднялся на борт. Он был очень усталым,
и имел обескураженный, деморализованный вид. Через час или два он
исчез, испытав, боюсь, сильное притяжение, чтобы достичь земли в лицо
дувшему ветру, если он вообще достигал ее.

На следующий день, как раз ночью, я заметил маленького ястреба, плывущего вокруг
удобно расположившегося рядом с судном, но с очень надменным, независимым видом,
как будто он только что оказался таким в своих путешествиях и был всего лишь
задерживается, чтобы получше рассмотреть нас. Было забавно наблюдать за его
хладнокровие и надменная беззаботность в том печальном положении, в котором он находился; ничто
в его поведении не выдавало, что он находился в нескольких сотнях миль в море, и
не знал, как он собирается вернуться на сушу. Но вскоре я
заметил, что он счел не противоречащим своему достоинству сесть на
снасти под дружелюбным прикрытием топов, где я увидел его перья
грубо трепал ветер, пока не наступила темнота. Если моряки сделали
не беспокоить его в течение ночи, он, конечно, нужны были все его силы духа
утром поставить веселым лицом о его ситуации.

На третий день, когда мы были, возможно, от Новой Шотландии и Ньюфаундленда,
американский конек или titlark, с Крайнего Севера, коричневая птица о
размером с воробья, упал на палубу корабля, так что почти
истощен, что один из моряков хотел было покрыть его
его шляпа. Он оставался около судна почти весь день, порхая от точки
к точке или прыгая на несколько футов впереди прогуливающихся и
заглядывая в каждую щель в поисках пищи. Раз за разом я видел это.
начинайте с ободряющего щебетания, как будто решили искать землю.;
но прежде чем он получал много стержней от корабля, его сердце, казалось, останавливалось
и, покружив несколько мгновений, он возвращался обратно
более обескураженный, чем когда-либо.

Эти маленькие бродяги с берега! Я смотрел на них со странным,
печальным интересом. Они были друзьями в беде; но на морских птиц,
безразлично скользивших вдоль нас или сновавших туда-сюда среди этих
покрытых водой холмов, я, казалось, смотрел как на своих естественных врагов. Они были
няньками и любимцами моря, и я не испытывал к ним симпатии
.

Несомненно, количество наших наземных птиц, которые на самом деле гибнут в море.
во время их осенней миграции, уносимой далеко в сторону от их курса
преобладающие в этом сезоне западные ветры очень велики.
Иногда можно добраться до Великобритании, следуя за
кораблями и находя их на удобных расстояниях вдоль маршрута; и мне
сказали, что более пятидесяти различных видов наших более распространенных
птицы, такие как малиновки, скворцы, толстолобики, дрозды и т.д.
были обнаружены в Ирландии, разумеется, скрещенными таким образом. Сколько людей
из этих маленьких воздушных навигаторов были введены в заблуждение и потерпели крушение во время
эти темные и штормовые ночи на одних только маяках вдоль всего атлантического побережья
! Это Селия Thaxter который рассказывает о том, подхватив ее
фартук полная Воробьев, славок, мухоловок и др. у подножия
маяк на острова и отмели, однажды утром после шторма,
земля по-прежнему усыпан птицы всех видов, что были разбиты
себя от маяка изумленный и очарованный ее
потрясающий свет?

Если сухопутная птица погибает в море, морская птица в равной степени выбрасывается на сушу
и я знал черную крачку с ее почти всемогущим
крыло, чтобы упасть, совершенно голодный и измученный, в двухстах милях
от соленой воды.

Но мой интерес к этим вещам продлился не дольше третьего дня.
Примерно в это время мы вошли в то, что моряки называют "дьявольской дырой"
и очень респектабельно размера отверстием, простираясь от берега
Ньюфаундленда в Ирландию, и в любое время года и погоду вроде бы
ну и замутили.

Среди тряски и качки, стенаний кающихся путешественников и
усилий судна, когда оно взбиралось на эти темные неустойчивые
горы, мой разум слабо вернулся к утверждению Хаксли, что
дно этого моря на протяжении более тысячи миль представляется взору науки
обширной меловой равниной, по которой можно ехать, как по дну,
и я пытался утешить себя, размышляя о зрелище
одинокий путник, подгоняющий своего скакуна, пересекает его. Воображаемый грохот
его фургона был подобен звуку лютни и арфы, и я бы предпочел
вцепиться в его топорище, чем раскачиваться на лучшей койке на
корабле.


ЗЕМЛЯ

На десятый день, около четырех часов пополудни, мы увидели
Ирландия. Корабль вынырнул из-за горизонта, где в течение стольких лет
дни она была болтанка с ветрами и волнами, но никогда не
потеряли клю, подшипник прямой, как стрела метки. Я думаю, если
она была нацелена на справедливое размера артиллерии цели, она бы
пересек океан и нанес удар в яблочко.

В Ирландии, Изумрудного острова, поднимающиеся из моря, я увидел
череда холодных, пурпурно-горы, тянущиеся вдоль
северо-восточного горизонта, но я обязан сказать, что никаких оттенков цветут или
зелень никогда не были и вполовину так Добро пожаловать ко мне, как были те темные,
цветущей долины колеблется. Это чувство, которое человек может испытать только один раз в жизни .
его жизнь, когда он впервые устанавливает глаза на чужую землю; и в моем случае,
к этому чувству добавилась восхитительная мысль, что "дьявол
дыра" в ближайшее время будут устранены, и мой длинный пост за.

В настоящее время, после того как начало темнеть, сигнальные ракеты пускаем в расход
от кормы судна, писать свои горящие сообщения на
ночь; и отвечая ракеты медленно поднялся далеко впереди, я думаю
мы все чувствовали, что путешествие было по сути сделано, и нет сомнения,
сообщение вернуться под океаном, что Шотландия прибыл.

Вид этой земли был для меня таким лекарством, что теперь я мог
поднимаю голову и прохаживаюсь, и так впервые спустился вниз и
взглянул на двигатели - эти монстры-близнецы, которые ни разу не останавливались
или, по-видимому, вообще меняли ход с тех пор, как покинули Сэнди
Крюк; Мне захотелось погладить их огромные рукоятки и валы
рукой, - затем на угольные нары, обширные, похожие на пещеры ниши в брюхе
корабль, похожий на камеры первоначальной шахты в горах, и
увидел людей и кочегаров за работой в своего рода чистилище жары и
пыли. Если вспомнить , что один из этих океанских пароходов потребляет
около ста тонн угля в сутки, то нетрудно представить, какой
бремя угля за один рейс, должно быть, и не на всех
склонны смеяться доктор Ларднер, который так убедительно доказал, что нет
пароход мог пересечь океан, потому что он не может уголь возят
достаточно включить его, чтобы освободить проход.

На следующий день, в тихий, погожий день, мы на досуге отправились вверх по реке.
Ла-Манш и через Ирландское море, побережье Уэльса и его группы
высокие горы, как на ладони, почти весь день. Горы были в
профиль похожи на Катскиллс, если смотреть с Гудзона внизу, только это было
очевидно, на них не было ни деревьев, ни кустарника, а их вершины,
в этот последний день сентября, были белыми от снега.


НА БЕРЕГУ

Первый день или полдня на берегу, конечно, самые новые и
захватывающие; но кто, как говорит мистер Хиггинсон, может описать свои ощущения
и эмоции в эти первые полдня? Это страница из командировки не
еще не было написано. Как ни парадоксально это может показаться, вообще никто не выходит
рассол гораздо свежее, чем он вошел. Море пробудило в нем
огромную тягу к суше. Каждое из его чувств подобно
голодный волк требует, чтобы его накормили. Что касается меня, то я внезапно вышел
из состояния, граничащего с состоянием животных, впавших в спячку, -
состояния, в котором я не ел, не спал, не думал, ни
перемещенный, когда я мог этого избежать, в не только полное, но и острое и
радостное обладание своим здоровьем и способностями. Это было почти как
метаморфоза. Я больше не был тем комком, которым был раньше, но птицей, ликующей
от земли и воздуха, от свободы движений. Затем, чтобы вспомнить это,
я увидел новую землю и новое небо, - что это было
Англия, старая мать, наконец, уже не вера или басню, но
самом-то деле все перед глазами и под ногами, - почему я не должен
ликовать? Иди! Я буду снисходителен. Эти деревья, эти поля, эта птица
порхающая вдоль живой изгороди, эти мужчины и юноши, собирающие ежевику
в октябре эти английские цветы на обочине (остановите экипаж
пока я выскакиваю и срываю их), невзрачный, домашний вид вещей,
эти дома, эти странные транспортные средства, эти лошади с толстой шерстью, эти
большеротые, грубо одетые, светлокожие мужчины и женщины, этот массивный,
уютная, компактная архитектура, - позвольте мне иметь хороший взгляд, и это мой
первый час в Англии, и я пьян с радости видеть! Это
дом-летать даже, позвольте мне осмотреть его [сноска: английский дом-летать
на самом деле, казалось, грубее и более волосатые, чем у нас.]; и глотать
скользя вдоль так фамильярно, - он же видел пытается зацепиться
паруса судна третьего дня? или ласточка - это
ласточка всего мира? Эту траву я, конечно, видел раньше, и
этот красный и белый клевер, но эта маргаритка и одуванчик - не те
то же самое; и я проехал три тысячи миль, чтобы увидеть, как коровяк
выращивают в саду, и окрестил растение бархатным.

Пока мы мчались по земле, сердцу Англии, к Лондону, я
думал, что мои глаза никогда не насытятся пейзажем, и что я
потеряю их из виду из-за их стремления запечатлеть каждый предмет
как мы мчались вперед! Как они веселились, как они следовали за птицами и
за дичью, как они смотрели вперед на трассу - эту чудесную
трассу!-- или мчались по полям и холмам, находя свое удовольствие в
ручьи, дороги, мосты, великолепные породы крупного рогатого скота и
овцы на полях, превосходное земледелие, богатая сочная почва,
дренаж, живые изгороди, - в неприметности любого данного элемента,
и мягкий тон и домашняя искренность всего; теперь с любовью проживаю
на группы аккуратно подогнанных скирд, затем на поле.
занятия, сбор репы и капусты или выкапывание
картофеля, - как мне хотелось вскопать историческую почву, в которую превратился
прошел через пот и добродетель стольких поколений, с моим собственным
лопатой, - затем на причудливые, старые дома с соломенными крышами или скопление
черепичных крыш, затем цепляясь за церковный шпиль через луг (и это
весь луг), или у остатков башни или стены, увитой плющом.

Здесь из окружающего пейзажа на вас смотрит что-то почти человеческое;
Природа здесь так долго находилась под властью человека, была взята им на вооружение
он так много раз восстанавливал ее, работал снова и снова с его
руки, накормленные и откормленные его трудом и прилежанием, и, в целом,
показала себя настолько покладистой, что взяла на себя
что-то от его образа, и, кажется, излучает его присутствие. Она
полностью домашняя и, без сомнения, любит прикосновения к
бороне и плугу. Поля выглядят наполовину осмысленными; и если когда-либо у скота
бывают "великие и спокойные мысли", как предполагает Эмерсон, то это
должно быть, когда он лежит на этих лужайках и лугах. Я заметил, что
деревья, дубы и вязы, выглядели как фруктовые деревья, или как будто они когда-то были
испытали на себе гуманизирующее влияние стольких поколений людей и были
перебираются из леса в фруктовый сад. Игра - это нечто большее
более чем наполовину ручная, и легко можно было понять, что у нее есть сторож.

Но вид этих полей и парков тронул мое сердце. Дело
не только в том, что они были такими гладкими и ухоженными, но и в том, что они
были такими добрыми и материнскими, так благоухающими скотом и овцами и
терпеливым домашним трудом на ферме. Кто-то получает лишь кое-где мельком
такие в этой стране. Время от времени я вижу на наших фермах участок площадью в
акр или пол-акра, на котором установилась эта атмосфера зрелого и
любящего земледелия; кусочек луга около амбара или фруктового сада, или
рядом с домом, который подвергся какому-то особому откорму, возможно, было
место какого-то бывшего сада, или сарая, или усадьбы, или которое подверглось
отмывке какого-то здания, где несколько лет играли ноги детей.
поколениями, и стада были накормлены зимой, и
там, где они любят лежать и размышлять по ночам, - кусок дерна толщиной
и гладкий, и полный тепла и питательных веществ, где трава
самая зеленая и свежая весной, а сено самое вкусное и густое летом
.

Это характер всей Англии, которую я видел. Я был
сказали, что я должен увидеть сад, но я не знаю, до какой степени
Земля могла стать живым вместилищем добродетели так много
поколения садоводов. Тенденция выполнить, чтобы сорняки и дикие наросты
кажется, был полностью искоренен из почвы; и если что
были весны upspontaneously, я думаю, что это будет капуста и
турнепс, или травы и зерна.

И все же, на взгляд американцев, страна кажется совершенно необитаемой, здесь
так мало жилищ и так мало людей. Такой пейзаж дома был бы
повсюду усеян бережливыми фермерскими домами, каждый со своей группой
раскрашенные хозяйственные постройки, и вдоль каждой дороги и хайвея были бы видны
зажиточные явки независимых фригольдеров. Но в Англии
жилища людей, фермеров, такие скромные и
неприметные и на самом деле находятся так далеко друг от друга, а залы и
загородные резиденции аристократии настолько скрыты среди обширных поместий
, что пейзаж кажется почти безлюдным, и только после того, как
вы увидите поселки и большие города, вы сможете понять, где так много
огромное количество населения держится само по себе.

Еще одна вещь, которая, несомненно, бросилась бы мне в глаза в этом моем
первая поездка на британской земле, и на все последующие поездки, был
огромное количество птиц и птиц различных видов, которые роились в
воздуха или покрывал землю. Это было поистине удивительно, казалось, что
пернатая жизнь целого континента, должно быть, была сосредоточена на этом
острове. Действительно, я сомневаюсь, что объединение всех птиц
Соединенных Штатов в любых двух крупнейших штатах более полно заселило бы землю
и воздух. Казалось, что на каждом квадратном ярде земли были ржанка, ворона, грач,
черный дрозд и воробей. Они знают, что
ценность птиц в Британии в том, что они друзья, а не враги,
фермера. Это, должно быть, рай для ворон и грачей. Он сделал мне
приятно видеть, что их так много на полях и даже в
поселки. Я был рад также видеть, что британский кроу не был мне чужим
и что он отличался от своего брата на американской стороне
Атлантики только тем, что был менее бдительным и осторожным, меньше использовал
эти качества.

Время от времени в поезде появлялась еще какая-нибудь заманчивая дичь. Пара
или две куропатки или стая перепелов устраивались в
стерня, или фазан-петух, опускает голову и хвост и скользит в рощу
. Кролики также убегали от границ полей
в заросли или хитро выглядывали оттуда, отчего у моего спортсмена начинали покалывать пальцы
.

Не сомневаюсь, что в Англии я был бы известным браконьером. Как могло случиться, что
Американец, увидев столько дичи, не захотел истребить ее полностью, как
он это делает у себя дома? Но спорт здесь - дорогая роскошь. Во-первых,
человек платит высокий налог на свое ружье, почти вдвое меньший его
стоимости; затем у него должна быть лицензия на охоту, за которую он платит
ловко; затем разрешение от владельца земли, на которой он
желает охотиться; так что дичь окружена тройной охраной.

Американец, также, будет сразу поразил внешний вид более
солидность и законченность во всем, что он видит здесь. Никакого
выжидания, никаких самоделок, никаких признаков спешки, или неудачи, или
работы по контракту; никакого дерева и мало краски, но много железа, кирпича
и камня. У этого народа ушло много времени, и он построил широкий дом
и глубокий, и положил на него первый камень. Все это мне рассказывали, но это
это зрелище настолько порадовало меня, что я должен рассказать об этом снова. Оно того стоит.
путешествие через Атлантику стоит того, чтобы увидеть одни только мосты. Я считаю, что я имел
видел немного другое, чем деревянные мосты раньше, и в Англии я не видел
одним из таких, но везде сплошные арки каменной кладки, которые были освежающий
и приятно созерцать. Даже тропинки и закоулки вокруг фермы, как я
заметил, пересекались с небольшими ручьями с размахом, по которому слон
не постеснялся бы пройти или артиллерийский эшелон пройти. Нет
форма так приятно смотреть на арку, и который дает столько пищи
и внушение разуму. Кажется, это стимулирует волю,
силу воли, и, со своей стороны, я не могу смотреть на благородный взлет без
чувства зависти, ибо я знаю, что сердца героев настроены таким образом и
укреплены. Арка - символ силы и активности, а также
прямоты.

В Европе я по-новому ощутил это чувство, это пристрастие к пространству
, и у меня были ежедневные возможности потакать ему и подтверждать его. В Лондоне
Я получил огромное удовлетворение, наблюдая за тамошними мостами и от того, что
шел по ним, твердым, как геологические слои, и таким же долговечным.
Лондонский мост, Мост Ватерлоо, Лондон, расчистку реки в
несколько гигантских прыжков, как жизнь и движение, - чтобы миновать
эти мосты, или проплыть под ней, пробуждает эмоции
возвышенное. Я думаю, что моральная ценность такого моста, как Ватерлоо, должна быть
неоценима. Мне кажется, что сама Британская империя сильнее
благодаря такому мосту, и что все общественные и частные добродетели становятся
сильнее. В Париже тоже есть эти великолепные памятники над Сеной, - я
думаю, что только они должны внушать гражданам любовь к
постоянству и помогать придерживаться более строгих представлений о законе и
зависимость. Без сомнения, короли и тираны знают цену этим вещам,
и пока они, безусловно, обладают монополией на них.


ЛОНДОН

Я слишком хороший земляк, чтобы чувствовать себя в городах как дома, и обычно
ценю их только как удобства, но к Лондону я испытываю настоящую
привязанность; возможно, потому, что он так похож на естественное образование
сам по себе и воздействует на чувства не так громко или, возможно, резко,
чем наши большие города. Это лес из кирпича и камня самых невероятных размеров
, и человек пересекает его с такой же авантюрностью.
смысле, что он делает, лесу и горы. Лабиринт и клубок
улицы-это что-то страшное, и любое обобщение их шаг не
в спешном порядке принимать. Мой предыдущий опыт заключался в том, что города
обычно представляли собой дроби, которые можно было значительно сократить, но Лондон я
обнаружил, что не могу упростить, и каждое утро в течение нескольких недель, когда я приезжал
за пределами моего отеля возник вопрос, лежал ли мой курс в этом или в
совершенно противоположном направлении. Он не имеет единой структуры, но представляет собой
обширное скопление улиц и домов, или, фактически, поселков,
которые должны быть освоены в деталях. На третий или четвертый день я попытался
получить вид с высоты птичьего полета с вершины собора Святого Павла, но увидел сквозь
разрывы в дыму только пустую трату, - буквально пустую трату красной черепицы и
дымовые трубы. Смятение и опустошение были полными.

Но в конце концов я в какой-то мере освоился с городом с помощью шиллинга
карта, которую я носил с собой, куда бы ни шел, и по которой, когда я
если бы я потерялся, я бы сам разыскал себя, составив таким образом в конце концов очень
наводящую на размышления и занимательную карту. Действительно, каждый дюйм этого куска
цветная бумага для меня жива. Если я не сделал себе карту, я в
крайней мере, убедился, что это почти так же хорошо, и проверки на
угол улицы днем и под лампы или на окно магазина ночью, был
часто вопрос так сильно волнует, что я сомневаюсь, что оригинал геодезист
сам ставил больше сердца в определенных участках его работы, чем я сделал в
доказательство.

В Лондоне меньше столичного великолепия, чем в Нью-Йорке, и меньше
полномасштабной гордости продавца. Его магазины и близко не такие большие, и
на вывесках нет более тысячи футов пиломатериалов;
я также не видел никаких названий, нарисованных на фронтонах зданий
, которые человек с луны мог бы прочитать без своего театрального бинокля. Я вышел на улицу
однажды, чтобы посмотреть на одно из великих издательств, и прошел мимо него
и несколько раз обошел его, пытаясь найти вывеску. И, наконец,
убедились, дома, я нашел название фирмы нарезать
дверной косяк.

Лондон, кажется, был построен и заселен соотечественниками, которые
сохранили все возможные сельские воспоминания. Все его великие улицы
или проспекты называются дорогами, такими как Кингс-роуд, Сити-роуд, Эджвер-роуд,
Тоттенхэм-Корт-роуд с бесчисленными дорогами поменьше. Кроме того, есть
переулки и аллеи, а также такие сельские названия улиц, как Лонг-Акр,
Сноухилл, Птицелов, Буш-лейн, Хилл-роуд, Хаундсдитч, и ни одной большой
-стрит или империал-авеню.

Мой визит пришелся на наиболее благоприятный момент с точки зрения погоды:
было всего несколько дождливых дней и почти не было тумана. Я представлял себе, что они
едва хватает на хорошую погоду в Лондоне, в любое время года, с тем чтобы сохранить
традиция солнца и голубого неба, но октябрьские дни я провел
там было не так уж далеко позади, что мы у себя дома в этом сезоне.
Лондон часто надевает на ночь колпак из дыма и тумана, который он натягивает на уши
временами довольно плотно; а солнце имеет привычку лгать
ложились спать очень поздно утром, чему все люди подражают; но я
помню там очень приятную погоду и несколько ярких лунных ночей
.

Я видел только один полномасштабный характерный лондонский туман. Однажды я был в
Национальной галерее, пытаясь составить свое мнение о Тернере, когда
упал этот метеорит размером с дымовую трубу. Это было похоже на огромную желтую собаку,
завладевшую миром. Свет в комнате померк,
картины сливались в беспорядочные массы теней на стенах, и на
улице царили лишь тусклые желтоватые сумерки, сквозь которые
слабо мерцали огни в витринах магазинов. Средствами медленно
из грязную неизвестность с одной стороны, и погрузился в нее по
другие. Мост Ватерлоо сделал один или два скачка и исчез, а колонна Нельсона
на Трафальгарской площади была стерта с лица земли на половину своей длины.
Движение было затруднено, лодки на реке остановились, поезда остановились на рельсах
, и на полтора часа Лондон был погребен под этим
тошно извержения. Я говорю извержение, ведь лондонский туман лишь
Лондон дым сдерживается влажной атмосфере. Из вежливости его называют "туман"
, но его главный ингредиент - ламповая сажа. Он не влажный, как наши
туманы, а довольно сухой, от него блестят глаза и покалывает в носу.
Всякий раз, когда сквозь него видно солнце, его лицо красное и грязное.;
если смотреть сквозь настоящий туман, его лицо чистое и белое. Английский
уголь-или "угли", как говорят здесь, в горении выделяет огромное
количество густой желтоватый дым, который не всасывается или
рассеялись, как было бы в нашей жесткий, сухой атмосфере, и которые на
определенное время не впитывается вообще, но падает опухшие и
дополнена сложившаяся влаги. Атмосфера всего острова
более или менее пропитана дымом, даже в самые ясные дни
и он становится все более и более плотным по мере приближения к большим городам
. И все же эта смесь копоти, тумана и обычного воздуха является эликсиром
молодости; и это один из сюрпризов Лондона, который можно увидеть среди стольких
копоть и тусклость такого свежего, цветущего цвета лица, и в целом
такой прекрасный физический тонус и полнокровие среди людей, - такие
какие привыкли ассоциировать только с лучшим воздухом и чистейшим,
благотворнейшим влиянием сельской местности. В чем секрет это может быть, я в
потеря знать, если это то, что влажная атмосфера не пересыхала
кровь, как наш воздух, и что Карбоазот и креозот обладают некоторыми
редкими антисептическими и консервирующими свойствами, которыми они, несомненно, обладают,
которые эффективны в физиологии человека. Несомненно, это правда,
также, что в этом климате люди не загорают, как в нашем, и что
нежный оттенок кожи больше проявляется по этой причине.

Я говорю об этих вещах со ссылкой на наши стандарты дома,
потому что я обнаружил, что эти стандарты всегда присутствовали в моем сознании, и
что я бессознательно применял их ко всему, что я видел, и где бы я ни находился.
шло, и часто, как я еще буду иметь случай показать, к их дискредитации.

Климат - важный вопрос, и, без сомнения, многие различия между
английской породой на родине и ее ответвлением в нашей стране прослеживаются
до этого источника. Наш климат более пьянящий и менее вредный для желудка, чем английский
; обостряет остроумие, но иссушает жидкости и внутренности; способствует
нерегулярной нервной энергии, но истощает животный дух. Именно поэтому,
возможно, с момента моего возвращения я почувствовал, насколько
здесь легче страдать диспепсией, чем в Великобритании. Чей-то
аппетит острее и ненасытнее, и искушение сбежать из
еда вкуснее. Американец не так сытно, обжора, как англичанин,
но силы его тела постоянно оставляя живот в
произвол судьбы, и убегал в руках и ногах и голове. Его глаза
больше, чем его живот, но живот англичанина намного больше, чем
его глаза, и количество сливовых пудингов, и количество валлийского
редька, которую он съедает ежегодно, отправила бы лучших из нас в могилу за
половину этого времени. Нам не хватает конституциональной инертности и
флегматичности; наш климат не дает нам покоя, но подстегивает нас днем и ночью;
и последующий износ жить, конечно, больше в этот
страны, чем в любой другой на земном шаре. Мы играем в игру более
стремительно, и, боюсь, менее основательно и искренне, чем метрополия.
страна.

Считается, что более равномерное состояние здоровья англичанок зависит от
физических упражнений на свежем воздухе, таких как ходьба, верховая езда, вождение автомобиля, но основная
причина в основном в климатических условиях, поскольку единообразные привычки к физическим упражнениям более
легче поддерживать себя в том климате, чем в этом, и быть менее утомительным,
один день за другим. Вы можете гулять там каждый день в течение года без
сильный дискомфорт, а раздражитель примерно тот же. Здесь слишком жарко
летом и слишком холодно зимой, иначе это ключи вы слишком плотно один
день и unstrings Вы ближайшие, все огонь и движение утром, и
всю вялость и апатия днем; шпора один час и
седативное следующему.

Часы здесь не будут показывать такое же устойчивое время, как в Великобритании, и человек
часовой механизм с большей вероятностью выйдет из строя по той же причине. Наши
женщины, особенно, преждевременно ломаются, и упадок материнства
в этой стране, без сомнения, больше, чем в любой из старейших цивилизованных стран.
Сообщества. Одна из причин, несомненно, заключается в том, что наши женщины - величайшие
рабыни моды во всем мире, и, следуя прихотям
этой знаменитой куртизанки, они создают самый непостоянный и разрушительный климат для
бороться с этим.

У всех англичанок ноги хорошего размера, и у англичан тоже, и они носят
большую удобную обувь. Это сразу бросалось в глаза:
грубая, свободного покроя одежда для обоих полов, а также большие ботинки
на низком каблуке. Они, очевидно, знала использовать их ног, и не было ни одного
французский, или американский, или китайский брезгливость об этом
об их анатомии. Я заметил, что, когда семья начинает истощаться, у нее
выворачиваются пальцы на ногах, отваливаются пятки, укорачивается челюсть и она души не чает в
маленьких ступнях и руках.

Другой организатор здравоохранения в Англии шерстяные одежды, которые носятся
круглый год, лето гонит людей в таких нет конечностей, как
вот. И хорошие, честные шерстяные изделия того или иного вида, которыми
заполнены магазины, свидетельствуют о преобладающих потребностях и вкусе. У них была
одежда, когда я был в Лондоне, называвшаяся "Ольстерское пальто", - грубое,
лохматое, неуклюжее пальто с юбкой, доходящей почти до пят, очень
некрасивая, судя по модным таблицам, но очень удобная и вполне в духе
моды. С тех пор эта очень практичная одежда стала хорошо известна в
Америке.

Американцы в Лондоне были потушить с портными, и может редко
вам подойдут, на счет свободные резки и желание "стиль".
Но "стиль" это зияние, которое грозит поглотить нас всех одной из таких
дн. Только чудовище я видел в британском мужском платье была
печи-трубы шляпу, которую все носят. Сначала я боялся, что это может быть
полицейское постановление или требование британской конституции,
потому что я, казалось, был чуть ли не единственным человеком в королевстве в мягкой шляпе
, и я заметил, что перед тем, как сойти с парохода, каждый мужчина достал
из своего тайника одну из этих отполированных машин для выжимания мозгов. Даже
их носят мальчики - юноши девяти и десяти лет в маленьких шляпах-дымоходах
; и в Итонской школе я видел их черными стаями: даже мальчики
на поле играли в футбол битами из печных труб.

То, что мы называем женской красотой, во многом зависит от молодости и здоровья.
я полагаю, что средний показатель женской красоты в Лондоне выше, чем
в этой стране. Англичанки миловидны и привлекательны. Это
чрезвычайно свежее и приятное лицо, которое вы видите повсюду, - мягче,
менее четко и резко очерченное, чем типичное женское лицо в этой стране
, - менее одухотворенное, менее совершенное по форме, но более сильное и
слаще. За этим стоит больше крови, сердца и субстанции. В
Американская раса нынешнего поколения, несомненно, самая стройная,
как по лицу, так и по фигуре, из всех, что когда-либо появлялись. Американские дети
гораздо менее грубые, бугристые и неуклюжие на вид, чем европейские
дети. Одного поколения в этой стране достаточно, чтобы значительно улучшить внешность
отпрысков ирландских, немецких или норвежских эмигрантов.
Несомненно, в нашем климате или условиях есть что-то такое, что быстро
облагораживает и заостряет - и, должен ли я добавить, твердеет?-- человеческие черты.
Лицо что-то теряет, но он приходит в норму; и такой красоты
как продукт этой тенденции мы, несомненно, может показать больше,
особенно в наше женщин, чем у родительского стада в Европе; в то время как
Американские школьницы, я считаю, обладают самой чарующей красотой в мире
.

Простая английская речь прослеживается даже в вывесках или
объявлениях вдоль улиц. Вместо "Жилье", "Ночлег", как у нас,
можно увидеть "Кровати", "Beds", что звучит очень по-домашнему; и вместо
"джентльменский" это, то или иное, в отношении общественных мест используется слово
"мужской".

Я полагаю, что если бы не связь письменного языка и
постоянное общение, две нации не смогли бы понять
друг друга в течение ста лет, интонации и
акцентуации у них такие разные. Недавно я слышал, как одна английская леди сказала,
ссылаясь на американскую речь, что она с трудом могла поверить, что ее собственный
язык может быть произнесено так странно.


Архитектура

Сразу видно, что англичане - домашний народ, прислуга
и ему не нужно заходить в их дома, чтобы убедиться в этом
. Это витает в воздухе и в общем виде вещей.
Повсюду вы видите достоинства и качество, которые мы приписываем домашним изделиям
. Кажется, что вещи были сделаны вручную, с заботой
и любовью, какими они и были. Страна каст и королей, здесь есть
но все же меньше блеска и показухи, чем в этой стране, меньше рекламы и,
конечно, меньше соперничества и соперничества, за которые мы платим очень
дорого. Вы добрались до того места, где слово "домашний" сохраняет свое истинное
значение и больше не является пренебрежительным термином, а выражает
кардинальную добродетель.

Мне понравился английский привычке называя их дома; он показывает
важность, которую они придают своим домам. Все о пригородах Лондона
и в отдаленных деревнях я заметил, что почти у каждого дома и коттеджа
было какое-нибудь подходящее обозначение, например, Terrace House, Oaktree House, Ivy
Коттедж или какая-нибудь вилла, обычно вырезанная на каменном столбе ворот, и это
название указано на адресе букв. Насколько лучше быть известным
по имени, а не по номеру телефона! Я полагаю, что тот же обычай преобладает в
стране и характерен как для среднего класса, так и для
аристократии. Это хорошая черта. Дом или ферма с
подходящим названием, которое все узнают, должны обладать дополнительной ценностью
и важностью.

Современные английские дома менее эффектны, чем наши, и имеют больший вес
и постоянство - никаких плоских крыш и раскрашенных наружных ставен. Действительно,
эта гордость американских деревенских жителей и эта мерзость в пейзаже
белый дом с зелеными жалюзи, я не видел ни одного экземпляра
в Англии. Они не стремятся сделать свои дома заметными, скорее
наоборот. Они делают большой желтоватый кирпич, который создает приятный эффект
в стене. Тогда достаточно очень короткого промежутка времени в таком климате
чтобы снять эффект новизны и придать зданию мягкий, сдержанный оттенок
. Еще одним преимуществом климата является то, что он позволяет проводить наружные работы
оштукатуривание. Таким образом, можно имитировать практически любой камень, и работа выдерживается
на века; в то время как наши внезапные перемены, экстремальные температуры и холод,
сырость и сухость приведут к тому, что лучшие работы такого рода будут отслаиваться
через несколько лет.

После этого люди лучше вкус, чем у нас, возможно,
потому что они имеют благородный проб и образцов архитектуры
постоянно перед ними,--эти старые феодальные замки и королевские резиденции,
например. Я был поражен, увидев, как по-домашнему хорошо они выглядели,
как мало они вызывали восхищения и как сильно напоминали камни
и деревья. Несомненно, они были построены в более простую и поэтичную эпоху, чем
это. Это было похоже на встречу с каким-то простым, естественным аристократом после контакта
с одним из приукрашенных, искусственных существ. Тауэр, на
экземпляр, так же радует глаз, имеет тот же фитнес и гармонии,
как шалаш в лесу; и я думаю, что художник, возможно, то же
также, в копировании его в своей картине, как бы он в копировании
сруб первопроходцев. Так и с Виндзорским замком, который обладает красотой
скального выступа и венчает холм, как обширное природное образование. Кроме того, в
теплых, простых интерьерах этих замков и дворцов, честный
дуб без краски или лака, богатая резьба по дереву, зрелый человеческий облик
тон и атмосфера - как все это контрастирует, например, с
эффектным, позолоченным, чугунным интерьером наших коммерческих или политических
дворцы, где старательно исключается все, что напоминает о жизни или природе
из-за необходимости сделать здание огнестойким.

Я был не менее доволен высшее декоративные архитектуры,--в
старинные церкви и соборы, - которые обратились ко мне в пути
архитектура никогда прежде не делал. В самом деле, я обнаружил, что я никогда не
видел архитектуру раньше - здание, в котором есть гениальность и мощь, и
на которое можно смотреть глазами воображения. Не просто механики
, но поэты творили и планировали здесь, и гранит был
нежным, наделенным человеческими качествами. Растения и сорняки, растущие в нишах
и полостях стен, грачей и ласточек и галок, населяющих
башни и селекции, о карниз, но виды чувств
и эмоции человеческого сердца, которые порхают и парят над этими старыми
кучи, и найдите ласковые поселиться в них.

Время, конечно, многое сделало для этой старинной архитектуры.
Природа с любовью прибрала ее к рукам, наложила на нее свою печать и
внедрила в свою систему. Именно тот фон, в котором нуждается красота - особенно
кристальная красота архитектуры - был создан этой туманной,
смягчающей атмосферой. Поскольку грация и внушительность всех объектов
усиливаются при падении снега, - леса, забора, улья, сарая, холма,
камень, дерево - все находится под одним и тем же белым колдовством, так что время
смягчило и смягчило эту старую религиозную архитектуру
и привело ее в гармонию с природой.

Наш климат обладает гораздо более острой гранью, как мороза, так и огня, и не затрагивает
ничто так нежно или творчески; однако время, без сомнения, многое сделало бы для
наша архитектура, если бы мы дали ей шанс, - для этого апофеоза
прозы, Национального Капитолия в Вашингтоне, на котором, я замечаю,
вернувшийся путешественник обосновывает наше утверждение тем, что мы считаемся "опережающими" Старых путешественников.
Мир, даже в области архитектуры; но правящий боги вмешиваться, и каждый
весной или осенью придают зданию чистую рубашку в форме пальто
белой краски. Подобным образом, другие общественные здания никогда не стать
акклиматизировался, но. ежегодно рыскали с мылом и песком, национальной
страсть яркость новизны вмешательство, чтобы победить любой благослови
что боги могут быть утилизированы, чтобы произнести при них. Spotlessness,
Я знаю, это не является характеристикой нашей политики, хотя и говорят, что это так.
побелка является, что может объяснить этот непрерывный перелив краски.
обновление наших общественных зданий. В мире, освещаемом только луной,
наш Капитолий был бы образцом красоты, и весеннюю побелку
тоже можно было бы пережить; но под нашим палящим солнцем и безжалостным небом это
иссушает видение и заставляет его с чувством облегчения обратиться к скалам
и деревьям, или к какому-нибудь потрепанному непогодой, полуразрушенному сараю или лачуге.

Как подкупающе, и живописно по сравнению старинная архитектура
Лондон обращается в глаза,--Собор св. Павла, для
например, с ее огромными пятнами и разводами, как будто его окунули
в какой-то черной Леты забвения и нажмите левую должна быть восстановлена
дожди и элементов! Это черное лето - лондонский дым и туман,
который оставил темный осадок на всем здании, кроме верхнего
и более открытые части, где просвечивает первоначальная серебристая белизна камня
, таким образом, эффект целого подобен одной из
тех графических фотографий Рембрандта или углей, выступы в
сильный свет, а все остальное в глубокой тени. Я никогда не уставал
смотреть на это благородное здание и выходить из себя, чтобы прогуляться
вокруг него; но я затрудняюсь сказать, получал ли я от этого удовольствие
возник из-за моей любви к природе или из-за склонности к искусству, из-за которой
Я никогда не ставил себе в заслугу. Возможно, и от того, и от другого, потому что я, казалось,
узрите Искусство, обращающееся к Природе и благоговейно признающее Ее, - действительно,
в некотором смысле оно уже стало Природой.

Я полагаю, что критики таких вещей находят много недостатков у Св.
Павла; и даже я мог видеть, что его масштаб был немного прозаичным, что
он наводил на мысль скорее об исторической, чем о поэтической музе; тем не менее, при всех
я никогда не мог смотреть на это без глубокого волнения. Рассматриваемый
хладнокровно и критически, он может показаться обширным образцом
Епископализма в архитектуре. Милтонический по своему величию и
пропорциям, а также милтонический по своей прозаичности и беспородному классицизму,
тем не менее, его мощь и эффективность несомненны. У наблюдателя нет
выгодной площадки, с которой можно было бы рассмотреть это или оценить весь эффект,
из-за того, что оно так тесно окружено множеством магазинов и
здания; и все же проблески, которые он видит здесь и там через
отверстие, образованное какой-нибудь улицей, когда проезжает по ее окрестностям, очень
поразительны и наводят на размышления; тонкая завеса дыма, которая здесь как
постоянный и однородный, как сама атмосфера, окутывающий ее
очарование времени и расстояния.

Интерьер, возможно, показался мне даже более впечатляющим, чем экстерьер
потому что я был к этому не готов. Я привык к внушительному экстерьеру дома
и не подумал, что в таком здании, как это, я
должен видеть и интерьер, и что только здесь душа здания
будет полностью раскрыта. Это был Мильтоник в лучшем смысле этого слова;
это было похоже на самую могущественную органную музыку, воплощенную в форму. Такие глубины, такие
торжественные просторы, такие пропасти архитектурного пространства,
богатый, мягкий свет, дымка снаружи, становящаяся таинственной, освящающей
присутствие внутри полностью овладело мной, и я сел на стул, чувствуя
мой первый настоящий собор опьянения. Как это было на самом деле
опьянения, ощущение величия и силы весьма велики, на мой
тогда условие uncloyed, я говорить об этом более свободно. Мои спутники
заметались, как будто у каждого в кармане был поисковый пистолет; но
Я был доволен тем, что обнажил голову, опустился в кресло и занялся своими мыслями
каким-нибудь простым предметом, находящимся под рукой, в то время как возвышенность, витавшая
вокруг меня, проникла в мою душу и завладела ею. Мое ощущение было похоже на
то, которое возникает при внезапном достижении большой высоты: было что-то вроде
из-за расслабления мышц, за которым последовало чувство физической слабости;
и примерно через полчаса я почувствовал себя вынужденным выйти на улицу
воздух и отложить до другого дня окончательное обследование здания. Следующий
день, когда я вернулся, но там может быть только один первый раз, и я не мог
опять сюрприз себя с тем же чувством удивления и интоксикации.
Но Святого Павла будут нести многочисленных визитов. Я приходил снова и снова, и никогда не
это надоело. Переступая его порог был вход в другой мир,
где тишина и одиночество были настолько глубока и сильна, что
шум улиц снаружи, или поток посетителей, или
рабочие, занятые скульптурой, не производили никакого впечатления. Все они были
приниженные, потерянные, похожие на жужжание мух. Даже после полудня
службы, пение и громадный орган не прерывались,
и оставили меня в таком же одиночестве, как и всегда. Они только подчеркивали
тишину, позволяли постичь ее глубину.

Купол собора Святого Павла является оригиналом нашего купола в Вашингтоне; но
внешне, я думаю, наш более изящный, хотя эффект внутри
по сравнению с ним ручной и плоский. Отчасти это объясняется его меньшим размером
и высоте, и отчасти нашей жесткой, прозрачной атмосфере, которая не придает
никакого очарования или иллюзии, но в основном глупому, лишенному воображения плану
этого. Наш купол опускается, как перевернутый чугунный котел; нет перспективы,
нет перспективы, нет связи и, следовательно, нет пропорции. Вы открываете дверь и
находитесь в круглом загоне и можете смотреть только в одном направлении - вверх. Если бы
железный горшок был прорезан здесь и там, или если бы он опирался на ряд
высоких колонн или опор, и было показано, что он является законной частью
строя, он не выглядел бы таким измученным приемником, как сейчас.

Купол собора Святого Павла является кульминацией всего интерьера здания
. Возвышаясь над центральным пространством, он, кажется, собирает в себе мощь
и величие нефа, проходов, трансептов, хоров и придает
им выразительность и расширение на своем высоком небосводе.

Затем эти колоссальные опоры, некоторые шириной в сорок футов и почти
высотой в сто футов, - они легко затмевали то, что я недавно видел
в шахте, и которая, как я в то время воображал, позорила всю архитектуру
мира, - где гора поддерживалась на огромном пространстве за счет
массивные пирсы, оставленных шахтерами, с потолка раскатали за свой
голову, и, видимо, по убыванию по тебе, что посмотрел, как окаменевший
туча.

Вид с верхней галереи, или вершины купола, если смотреть вниз
внутрь, наиболее впечатляющ. Публику сюда не пускают
хранитель сказал мне, что галерея может стать ареной
самоубийств; люди, неспособные противостоять ужасному очарованию, будут
прыгать в зияющую пропасть. Но, пользуясь привилегией, обычно предоставляемой
американцам, я шагнул в узкий круг и, склонившись над
балюстрада хладнокровно посмотрела ужасному искушению в лицо.

В целом, собор Святого Павла настолько огромен и внушителен, что возникает вопрос, какой
случай или какая церемония могут подчеркнуть важность того, чтобы не быть
совершенно карликовым в его стенах. Ежегодный сбор благотворительных
дети, десяти или двенадцати тысяч в номер, должны сделать пульсация или два
по его одиночество, или выставка, как День благодарения королевы,
когда шестнадцать или восемнадцать тысяч человек собрались под его
крыша. Но нельзя забывать, что это, по большей части, великая
игрушка - панцирь мамонта, величина которого несоизмерима с живой
(если, конечно, это живая), внутренней необходимостью. Это многоквартирный так
большие, что арендатор выглядит холодным и несчастным, и в опасности
проиграл в ней.

Подобные возражения не могут быть выдвинуты против Вестминстерского аббатства, которое является спокойным,
живописным старым местом, внутреннее устройство и архитектура которого
воздействуют на человека, как какой-нибудь древний, полуразрушенный лес. Даже
солнечный свет, струящийся сквозь тусклые окна и падающий поперек
туманного воздуха, был подобен солнечному свету давно ушедших эпох. Само
атмосфера была задумчивой, и наполнил высокие места, такие как память и
сон. Я сел и послушал хоровое службы и орган,
которые великолепно сочетаются с духом и настроения этого места.


На САУТ-ДАУНС

Один из моих лучших дней в Англии я провел под пение жаворонков
на холмах Саут-Даун, недалеко от старого города в устье реки Литтл
Уз, где я остановился по пути во Францию. Перспектива услышать один
или два классической птиц Старого Света имел не менее
из достопримечательностей моего визита, хотя я знал, что шансы были против
я так поздно начинаю сезон, и я должен поблагодарить своего доброго гения за то, что он
привел меня в нужное место в нужное время. Чтобы выйти из Лондон
было мало радости, и тогда, чтобы найти себя, совершенно неожиданно для себя на эти
мягкие холмы, мягкий день, в полном виде моря,
с жаворонки, изливая свою радость накладные, была для меня хорошо
действительно удача.

Саут-Даунс является очень примечательной особенностью этой части Англии,
и совершенно не похож на любой другой пейзаж, который я когда-либо видел. Я полагаю, что это
Хаксли, который применяет к ним эпитет тупицы, который они, безусловно,
заслуживают, ибо они похожи на спины огромных овец, гладкие, и
круглые, и жирные, - действительно, настолько гладкие, что глаз едва может найти
место, за которое можно ухватиться, а не дерево, или куст, или забор, или дом, или
скала, или камень, или другой предмет, на многие мили вокруг, за исключением этого места и
группа покрытых соломой стогов или стадо овец, медленно ползущих по ним
в сопровождении пастуха и собаки, и единственные линии
видны те, которые ограничивали площади, где были собраны различные культуры
. Почва была богатой и сочной, как в саду, - меловые холмы
с налетом черного суглинка.

Эти холмы тянутся на большое расстояние вдоль побережья и обрываются
прямо у моря, представляя с этой стороны цепь белых меловых утесов
скалы, указывающие на старое латинское название этой земли - Альбион.

Не успел я отойти и пятидесяти ярдов от станции, как начал слышать пение жаворонков.
будучи неподготовленным к ним, я сначала был немного озадачен,
но вскоре понял, как мне повезло. Песня разочаровала
поначалу она оказалась менее сладкой и мелодичной, чем я ожидал услышать
на самом деле, она показалась мне немного острой и грубоватой, - немного
щетинистый, но в других отношениях, в силе, веселье и
непрерывность, это было замечательно. И чем больше я это слышал, тем больше мне это нравилось.
пока я с радостью не отдал бы любого из своих певчих птиц дома.
за птицу, которая может издавать такие ноты даже осенью. Выше, выше,
летела птица, описывая большую легкую спираль, пока не достигла
высоты трехсот или четырехсот футов, когда, распластавшись на фоне
в течение десяти-пятнадцати минут, а то и больше, он изливал свой восторг
, наполняя звуком все хранилище. Песня принадлежит к типу воробьиных
, и в ее лучших частях постоянно звучат ноты нашего
Веспер воробья; но чудо это его copiousness и устойчивый
прочность. Нет такой темы, нет начала, середины или конца, как и большинство
наши лучшие пением птиц, но и прекрасным Рой отмечает, льется, словно пчелы
из куста, и такие похожие друг на друга так внимательно, и только
перестав, как птица снова приближается к Земле. У нас есть гораздо более мелодичные певчие птицы
; например, боболинк на лугах, вечерний воробей
на пастбищах, пурпурный вьюрок в рощах, зимний крапивник или
любой из лесных дроздов или лесная трясогузка, чья воздушная песня
имеет характер, аналогичный характеру жаворонка, и даже более быстрый
быстрый и звонкий, и произносится почти таким же образом; но наши
все птицы замолкают, когда жаворонок только начинается. Он уходит на
дрожит крыло, раздувая горло полнее и полнее, монтажа и
монтаж и обращаясь ко всем сторонам света, как будто для объятия
весь ландшафт в его песни, ноты дождь на вас, как
отчетливо, как никогда, после того, как вы оставили его далеко позади. Вы чувствуете, что вам
не нужно спешить слушать песню, пока птица не закончила; вы идете
по ходу дела ваш разум возвращается к другим вещам, вы рассматриваете траву и
сорняки, или ищете любопытный камень, но птица все равно летит; вы
садитесь и изучаете пейзаж, или отправляете свои мысли в сторону
Во Францию или Испанию, или через море на свою землю, и все же, когда ты
получаешь их обратно, над тобой звучит эта песня, почти такая же непрекращающаяся, как
свет звезды. Этот штамм действительно наводит на мысль о какой-то редкой пиротехнике
представление, музыкальные звуки заменяют разноцветные искры
и огни. И все же я добавлю то, чего, возможно, не делают лучшие читатели.
нужно сказать, что ни пение жаворонка, ни каких-либо других птиц на открытом воздухе
под небом не является такой заметной особенностью, как мое
описание этого могло бы подразумевать, или как хотели бы заставить нас поверить поэты;
и что большинство людей, не особенно интересующихся птицами или их
заметками и сосредоточенных на общей красоте пейзажа,
вероятно, пропустили бы это мимо ушей.

Я подозреваю, что это немного выше, чем подтверждают факты.
когда авторы заставляют птиц улетать из поля зрения в небо. Я
мог бы легко проследить за ними в этом случае, если бы отвел взгляд.
исчезнув на мгновение, было очень трудно вернуть его обратно. Мне пришлось
искать их, как астроном ищет звезду. Возможно, что
весной, когда атмосфера менее ясна, а сердце
птицы наполнено более безумной и безрассудной любовью, кульминация не достигается
до тех пор, пока глаз не теряет певца из виду.

Было предпринято несколько попыток ввести в эту жаворонок
страны, но по тем или иным причинам эксперимент не
удалось. Птицы были освобождены в Вирджинии и на долго
Остров, но, похоже, впоследствии о нем никогда не слышали. Я не вижу никаких
причина, по которой они не должны процветать нигде на нашем атлантическом побережье,
и я думаю, что вопрос об их интродукции заслуживает более тщательного
и серьезного внимания, чем ему до сих пор уделялось, поскольку жаворонок
настоящий институт; и поскольку он поет еще долго после того, как другие птицы замолкают
, - как будто в его сердце вечная весна, - он был бы
большим приобретением для наших полей и лугов. Возможно, он не может
переносить экстремальные условия нашего климата, хотя английский воробей процветает
достаточно хорошо. Смитсоновский институт получил образцы
жаворонок с Аляски, где, без сомнения, они найдут климат больше нравится
Английский язык.

У них еще один известный певец в Англии, а именно, Робин,--в
оригинальные Зарянка,--легкая, быстрая, подвижная птица с оранжевым
передние и оливковой спиной, и яркая, музыкальная трель, что я поймал
в каждом саду, переулок и хедж-рядка. Это напоминает нашу синюю птицу, и у нее
похожие привычки и манеры, хотя она гораздо лучший музыкант.

Европейская птица, соответствующая нашей малиновке, - черный дрозд, о
котором поет Теннисон.:--

 "О Черный Дрозд, спой мне что-нибудь хорошее;
 Пока все соседи стреляют в тебя из лука.
 Я держу ровные участки плодородной земли.
 Где ты можешь петь, есть и жить ".

Это очень поразило меня, чтобы увидеть такое сходство, - чтобы увидеть, действительно,
черный Робин. Размер, форма, полет, манеры, внимание, звоните, есть
едва заметная разница. Птица взлетает с тем же самым
взмахом крыльев и кричит тем же шутливым приветствием,
убегая прочь. Гнездо из крупнозернистого раствора в развилке дерева, или
в пристройке, или в боковой части стены - это тоже одно и то же.

Птица, которую я больше всего хотел услышать, а именно соловей, уже улетела
в свое южное путешествие. Я видел одного в Зоологическом саду
в Лондоне и хорошенько рассмотрел его. Он поразил меня своим близким
сходством с нашим дроздом-отшельником, с чем-то в его манерах, что
также наводило на мысль о водяном дрозде. Карлайл сказал, что впервые узнал его
песню по описанию в "Вильгельме Мейстере", и что это был
"внезапный всплеск", похожий на песню нашего водяного дрозда.

Я почти не сомневаюсь, что наши певцы превосходны в мелодичности, в то время как европейские
птицы отличаются обильностью и говорливостью. Я слышал много ярких,
оживленных нот и много резких, но мало мелодичных. Этот факт
не гармонировал с общим направлением остальных моих наблюдений
, поскольку одна из первых вещей, которая поражает американца в
Европе, - это мягкость и богатый тон вещей. Европеец
более мягкоголосый, чем американец, и более воспитанный, но птичьи голоса
кажутся исключением из этого правила.


ПАРКИ

Находясь в Лондоне, я получил большое удовольствие от прогулок по великолепным паркам
, Гайд-парку, Риджентс-парку, Сент-Джеймс-парку, Виктория-парку и в
совершаю воскресные экскурсии в Ричмонд-парк, парки Хэмпден-Корт и
великолепные парки Виндзорского замка. Размах всех этих парков был
к чему я был совершенно не готов, как и к их свободе; каждый из них
мог бродить, где ему заблагорассудится. Не раз я видел вывеску, "держаться в стороне от
трава", или перейдите сюда или туда. Травы было достаточно, и один из них
мог пускаться в путь в любом направлении, не опасаясь нарушить границы
запретной территории. Человек привыкает, по крайней мере я, к таким маленьким паркам у себя дома
и ходит среди них так осторожно, каждый кустик
а таблички с деревьями и травой говорят "Руки прочь", что это новое ощущение.
войти в городскую зону развлечений, такую как Гайд-парк, - обширную природную
пейзаж, почти две мили в длину и милю в ширину, с широкими, холмистыми
равнинами, на которых пасутся стада овец, лесами и озерами, и все это такое же
свободное, как воздух. У него есть несколько довольно крупных парков и резерваций в
Вашингтон, и гражданин имеет право на их вымученные
гравийные дорожки, но он ставит ногу на траву, рискуя быть
внаглую вызывает местную полицию. Меня даже призвали к порядку
за то, что откинулся на сиденье под деревом на территории Смитсоновского института. Я
должен сидеть прямо, как в церкви. Но в Гайд-парке или Риджентс-парке я
мог не только ходить по траве, но и лежать на ней или кататься по ней,
или поиграть на нем в "поймай всех" с детьми, мальчиками, собаками или овцами;
и я в кои-то веки отомстил за то, что так долго был прикован к гравийным дорожкам
и дал траве возможность расти у меня под ногами всякий раз, когда
Я зашел в один из таких парков.

Этот непринужденный сельский характер лондонских парков вполне соответствует
тону и атмосфере самого большого мегаполиса,
который во многих отношениях имеет кантри домашний уют и искренность, и
показывает существенно буколической вкус народа, противопоставляя в этом
связи с парки и сады Парижа, которые показывают, как безошибочно
гражданин и вкус к искусству и красоте дизайна и
орнамент. Гайд-парк кажется мне совершенством городского увеселения
площадка такого рода, потому что это такая свободная и настолько неотъемлемая часть
сельской местности, и настолько свободная от каких-либо мелких художественных проявлений.

Прогуливаясь по Ричмонд-парку, я обнаружил, что у меня впереди был целый день работы
я, поскольку это было похоже на прогулку по городу; в то время как большой парк при
Виндзорском замке, находящемся более чем в пятидесяти милях в окружности, вполне мог заставить колебаться
самого смелого пешехода. Моя первая экскурсия была в Хэмптон
Суд, старинной королевской резиденции, где я провел восхитительный день
блуждая по Буши-парк, и, глядя с лихоимцы, хотя
восхищенные глаза на огромные стада оленей, которые усеяли равнины, или
расступилась передо мной, как я вошел в лес. Казалось, что в этом парке в буквальном смысле были
многие тысячи этих прекрасных животных, и громкий,
страстное желание звуки баксов, как они преследовали и кружил вокруг
совсем новый звук для моих ушей. Кролики и фазаны также были
объектами живейшего интереса для меня, и я обнаружил, что это, в конце концов,
хороший выстрел по ним глазом, особенно когда я мог похвалить себя
если действовать настороженно или украдкой, этого было достаточно.

Я подумал, что стоит отметить, что, хотя эти великолепные парки в Лондоне и его окрестностях
были такими свободными и, по-видимому, без каких-либо полицейских предписаний
какими бы то ни было, все же я никогда не видел, чтобы по ним бродил кто-нибудь из этих злобных,
хулиганистого вида персонажи, которые обычно кишат в окрестностях
наших великих городов, особенно в воскресенье. Там были отряды мальчиков,
но они были удивительно тихими и безобидными, совсем не похожими на американских
мальчики, белые или черные, группа которых совершает экскурсии по стране
это всегда банда преступников. Хулиганство у нас, без сомнения, гораздо более выражено
наглое и ярко выраженное не только потому, что закон мягок, но и потому, что
таков гений народа.


 II. ОСОБЕННОСТИ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

Англия - благодушная страна, и английский народ - благодушный народ.
Люди. Они долгое время висели на древе наций и, без сомнения, будут висеть еще столько же; ибо неожиданные доходы, я полагаю, не в порядке вещей на этом острове.
...........
. В этой стране мы находимся на несколько ступеней выше.
В отличие от этого, здесь все громко, резко и кричаще. Наша география
громкая; манеры людей громкие; наш климат громкий, очень громкий
такой сухой и резкий, полный резких изменений и контрастов; и
наши уходы и возвращения как нации совсем не безмолвны. Разве
Мы не хлопаем иногда дверью еще раз, просто для эффекта?

В Англии все на более низком уровне, медленнее, уравновешеннее, мягче.
Жизнь, без сомнения, столь же насыщенна в своих материальных формах и
мерах, но менее жестока и агрессивна. Буферы, которые есть у англичан
между их машинами для смягчения удара, типичны для многого, что можно увидеть здесь
.

В Англии все звуки мягче; поверхность вещей менее твердая.
Дневной свет и лик природы менее яркие. Все имеет
мягкий, приглушенный оттенок. Нет резкости в пейзажной, без острых
и жестоких контрастов, никаких блестящих и ярких оттенков в листве.
Мягкий, бледно-желтый - это все, что можно увидеть в оттенках вдоль
границ осеннего леса. Английские яблоки (очень маленькие и некачественные,
кстати) не так ярко окрашены, как наши. Ежевика, только что созревшая
в октябре, менее острая и кислая; и садовые
овощи, такие как капуста, сельдерей, цветная капуста, свекла и другие корнеплоды
зерновые культуры менее жирные и волокнистые; и я совершенно уверен, что мясо
также нежнее и слаще. Не может быть никаких сомнений в
превосходстве английской баранины, а также нежной и сочной зелени и
влажный и приятный климат, должно быть, сказывается и на говядине.

Английский уголь - это мягкий уголь, а камень - мягкий камень.
Основания холмов сделаны из мела, а не из гранита. Камень
что большинство старых церквей и соборов строятся не будет
терпеть в нашем климате полувека; а в Великобритании зуб времени
гораздо жестче, и голода старца менее прожорливые, и
старинной архитектуры стоит полтысячелетия, пока он медленно
износилась нежные истощение ветра и дождя.

В Честере, старой римской стены, которая окружает город, построенный в
первом веке и восстановлен в девятом, по-прежнему стоя без
сломать или свернуть, хотя в некоторых местах на наружной поверхности стены
не протерлись. Кафедральный собор и церковь Святого Иоанна в том же городе
представляют зрителю очертания, зазубренные и изломанные, как скалы и утесы
; и все же это всего лишь осколок за осколком или зернышко за зернышком, которые разрушают
приближается. Древесина также служит невероятно долго. Под одним из
арочных проходов, в упомянутой выше стене Честера, я увидел
бревна, которые, должно быть, простояли на месте пятьсот или шестьсот лет.
Балки в старых домах, также полностью подверженные воздействию непогоды, кажутся
неспособными к разрушению; балки, построенные во времена Шекспира,
по-видимому, такие же прочные, как и прежде.

Я заметил, что характерный вид облаков в Англии
отличался от нашего - мягкие, ворсистые, испаряющиеся, неразличимые, - никогда
твердые, компактные, резко очерченные, глубоко окрашенные массы и фрагменты
так часто встречается в нашем собственном небе. Дожди идут легко, но медленно. В среднем
количество осадков в Лондоне меньше, чем в Нью-Йорке, и все же это, несомненно,
дожди идут десять дней в первом случае и один день во втором. Штормы, сопровождаемые
громом, редки; в то время как грохочущие, выворачивающие, взрывоопасные
порывы грома, столь обычные для нас, заливающие землю и сотрясающие
небеса, известны редко.

В соответствии с этим элементарным контролем и умеренностью я обнаружил, что
характер и манеры людей мягче и обаятельнее, чем были раньше, чем я думал
. Никакого крику, наглости, дерзости; никаких
ругательств, никакого чванства, никаких косых взглядов на женщин, никакой непочтительности, никаких
легкомыслие, никаких издевательств, никакой наглости со стороны носильщиков или клерков.
кондукторы, никакой назойливости чистильщиков обуви или мальчишек-газетчиков, никакой
всеядности наемных работников, - по крайней мере, сравнительно никакой, - все
что американец склонен заметить и, я надеюсь, оценить. В Лондоне
чистильщик сапог приветствует вас почтительным поклоном и прикасается к своей фуражке,
и думать о том, чтобы преследовать вас или ответить на ваш отказ, будет не больше, чем
он думал бы о том, чтобы прыгнуть в Темзу. То же самое верно и в отношении мальчишек-газетчиков.
Если бы они кричали в Лондоне, как в Нью-Йорке или
Вашингтоне, они были бы подавлены полицией, как и должны
быть. Поставщиком документов, стоит на углу улицы, с его
товары в руки, и большой плакат, раскинувшийся у его ног, давая
большими буквами на основные новости-заголовки.

Уличные выкрики всех видов менее заметны, менее агрессивны, чем в этой стране.
а манеры продавцов заставляют вас чувствовать, что вы
предоставляете выгоду, а не получаете ее. Даже их локомотивы
менее шумные, чем наши, с пронзительным детским свистом, который
сильно контрастирует с громким демоническим воем, который издает резиденция
рядом с железной дорогой или депо, в этой стране, так невыносимо. Поезда
сами они движутся с удивительной плавностью и стремительностью, производя лишь
малую долю шума, производимого нашими летающими дворцами, когда они летят, раскачиваясь
и трясясь на наших торопливых дорогах с плохим балластом.

Для английской осмотрительности и прямоты характерно то, что
они так мало вкладывают в автомобили и так много в дорогу, в то время как
обратный процесс в равной степени характерен для американской предприимчивости. Наша
железнодорожная система, без сомнения, имеет определенные преимущества или, скорее, удобства,
по сравнению с английской, но, что касается меня, я предпочел бы ехать плавно,
быстро и безопасно в багажном вагоне, чем подвергаться рывкам и тряске в
разрушение в бархате и шпоне наших дворцовых вагонов. Сначала устелите обивкой
дорогу, и давайте ехать по голым доскам, пока не появится подушка безопасности
; только после того, как мосты будут из гранита и железа, а
стальные рельсы, хотим ли мы этого больше, чем аристократического великолепия и
роскоши дворцовых и гостиных вагонов. Для меня нет более заметного
признака существенной вульгарности национальных нравов, чем эти царственные
автомобили и убогие, захламленные дороги. Это как человек, одетый в гофрированные
и драгоценными камнями манишку, но слишком бедны, чтобы позволить себе рубашку.

Я уже говорил, англичане сладкий и мягкий человек. Есть,
действительно, очарование об этих рас предков, которая идет к сердцу. И
в этом был один из самых глубоких сюрпризов моего визита, а именно, что,
приехав из Нового Света в Старый, от людей, наиболее
недавно выбравшись из чащи любой, к одной из самых зрелых и почтенных
европейских национальностей, я нашел бы расу более простую,
молодую и менее искушенную, чем та, которую я оставил позади. И все же
у меня сложилось такое впечатление. В некоторых вещах мы сильно проиграли, и что
то, что мы приобрели, еще не так очевидно и не так определимо. Мы потеряли в
благоговении, домашнем уют, сердце и совесть, - в добродетели, используя
это слово в его собственном смысле. Кому-то разница, которую я отмечаю, может показаться
разницей в пользу большой привлекательности, широкой открытости и
предприимчивости американцев, но это просто разница, выражающая
нашу большую смелость. Мы передовой народ, и бог, которому мы
поклоняемся, - это Сообразительность. В одной из худших тенденций века,
а именно, в наглой, поверхностной журналистской интеллектуальности и
бойкость, Америка, в своих светских и литературных кругах, без сомнения, лидирует
все остальные нации. Английские книги и газеты показывают более уютными
правдивость, более целеустремленность, короче больше характера, чем
наша. Великое очарование такого человека, как Дарвин, например, заключается в его
простой мужественности и прозрачной добросовестности, а также в отсутствии в нем
той утонченной, самодовольной сообразительности, которая является проклятием нашей
литература.

Поэт Клаф считал человека из Новой Англии более простым, чем человек из
Старой Англии. Хоторн, с другой стороны, казалось, не хотел признавать
что англичане были "более откровенным и простым народом, от пэра до
крестьянина", чем мы; и что они еще не ушли так далеко от
той "здоровой и примитивной простоты, в которой был создан человек", как
у них есть потомки в Америке. Как мне кажется, согласуется с
Хоуторн. Мы являемся более внимательными и любознательными людьми, но не так
простой,--не так раздражается, не так легко удивить. Мы вкусили
больше плодов с запретного дерева. У англичан больше
достоинств домоседов, в которых, с другой стороны, они не сомневаются
за это довольно хорошо платят своими более замкнутыми наклонностями.

Юноши и девушки казались более простыми, с их более мягкими и менее
интеллектуальными лицами. Когда я вернулся из Парижа, единственным человеком в
купе второго класса вагона, сопровождавшим меня на долгое расстояние, был
английский юноша восемнадцати-двадцати лет, возвращавшийся домой в Лондон
после почти годичного отсутствия, которое он провел официантом в
Парижский отель. Он родился в Лондоне и провел почти всю свою жизнь.
Там, где тогда жила его мать, вдова. Он говорил очень
свободно разговаривал со мной и рассказывал мне о своих проблемах, планах и надеждах, как будто
мы давно знали друг друга. Что особенно поразило меня в молодости
была некая сладость и невинность-возможно, что некоторые называют
"зелень" ... что у меня дома были связаны только с деревенских мальчишек, и
даже не с ними в последнее время. Сообразительность и осведомленность, а также
определенная твердость или проницательность молодежи нашего города, - от
этого вообще не было и следа в этом молодом кокни. Но американские путешественники нравились ему больше,
чем путешественники из его собственной страны. Они были более дружелюбны и
общительный,--не так боятся говорить "Молодец", и в
отеля были более легко угодить.

Американец, конечно, не такой ворчун, как англичанин; он
более космополитичен и склонен к примирению. Англичанин не будет приспосабливаться
к своему окружению; он ни в малейшей степени не подражатель
животное; он будет ничем иным, как англичанином, и неуместен -
аномалия - в любой стране, кроме его собственной. Чтобы понять его, вы должны увидеть
его дома, на британском острове, где он вырос, где ему самое место,
где он самовыражался и оправдывал себя, и где его
выявлены внутренние, бессознательные характеристики. Там он довольно
разные существа, от того, что он находится за границей. Вот он "сладкий", но он
соурс тот момент, как он с острова. В этой стране он слишком высокомерен
как правило, придирается и заносчив. Те самые черты
громкости, резкости и пресноватости, на которые я жалуюсь в наших
национальных нравах, он очень часто демонстрирует в преувеличенной
форме.

Скотч или немецким элементом, без сомнения предохранители и смешивает с нашими многое
с большей готовностью, чем чисто британский.

Путешественник чувствует прошлое в Англии так, как, конечно, он не может чувствовать его здесь
и, наряду с впечатлениями от настоящего, человек ощущает аромат
и влияние более ранних, более простых времен, что, без сомнения, является мощным
очарование и один из источников "розового цвета", который нашли некоторые читатели
в моих набросках, поскольку его отсутствие является одной из причин грубого,
неприятный характер у многого, что есть в этой стране. Если
Английский-это старое вино, мы новый. Мы еще не досконально
квасной как люди, ни мы еще не начали превращать и
очеловечить наше окружение; и поскольку пищеварительные и ассимиляционные способности
американца явно меньше, чем у англичанина, так сказать
ничего из-за нашего более сурового климата, я понятия не имею, что наш
может когда-нибудь стать такой же мягкой землей, как Британия.

Что касается обвинения в жестокости, которое часто выдвигается против
англичан, и которое так удачно изображено Диккенсом и
Теккерей, для этого, несомненно, есть хорошая почва, хотя на самом деле я видел очень мало
за пять недель пребывания в Лондоне я ткнул
забирался во все притоны и закоулки, какие только мог найти, и бродил по улицам
почти в любое время дня и ночи. И все же я убежден, что
среди низших слоев общества в Англии существует своего рода жестокость, которой
нет в такой же степени в этой стране, - невежественное животное
грубость, бесчувственность, которая приводит к избиению жены и
родственные проступки. Но жестокость невежества и флегматичности - это не
худшая форма зла. Это хороший материал для создания чего-то
лучшего. Это избыток, а не извращение. Это не падший человек,
но человек неразвит. Остерегайтесь, скорее, той утонченной, субсидируемой
жестокости; того тонкого, истощенного морального сознания; или той
презрительной, язвительной, эвфемистической жестокости, о которой, я полагаю, мы
может показать значительно больше образцов, чем Великобритания. Действительно, я считаю, что
по большей части жестокость англичан - это всего лишь
избыток и изобилие этой здоровой, мускулистой силы и
чистокровность, которой всегда славилась нация, и которую
она должна ценить превыше всего остального. Но из-за нашей жестокости, нашего
безрассудство в отношении жизни и собственности, наглый хулиганство в наших великих городах
, адская жадность и грабежи в высших кругах, я
пришлось бы долго искать, чтобы найти столь правдоподобное оправдание.

[Но я с удовольствием замечаю, что английские путешественники начинают
находить в этой стране больше поводов для восхищения, чем для осуждения, и что они
приписывают нам некоторые достоинства, которых они не находят дома в той же степени
. Они очарованы независимостью, самоуважением,
добродушием и услужливостью, проявляемыми большинством наших
люди; в то время как американские путешественники, кажется, все больше и больше готовы
признать очарование и существенные качества метрополии
. Это хорошее предзнаменование. Главный источник удовольствия, которое
каждый получает от общения с другим, несомненно, кроется в новизне
впечатлений. Это похоже на смену кулинарии. Вкус блюда
свежий и располагающий к каждому блюду. Англичане, вероятно, устали от своих собственных
снобизма и лакейства, а мы от нашей собственной сообразительности и щенячьего поведения.
После того, как американец закончит хвастаться своей независимостью, и
его "свободные и равные" прерогативы, он начинает видеть, как эти вещи
переходят в дерзость и развязность; и англичанин, посещая
нас, сбегает от своих социальных уз и предрассудков, чтобы на мгновение увидеть,
насколько все они абсурдны.]

Лондонская толпа, которую я считал самой нормальной и бесхитростной из всех, что я когда-либо видел
, с наименьшей примесью хулиганства. Без сомнения, это
есть, но эта накипь не лежит на поверхности, как у нас. Я ходил
очень свободно по ста одному увеселительному заведению, где собираются
обычные рабочие классы со своими женами, дочерьми и
влюбленные, курящие мерзкие сигары, пьющие эль и стаут. Есть
был для меня чем-то особенно свежий и себе на уме о них, как если бы они были
только вчера перестала быть пастухами и пастушками. Они, безусловно,
были менее развиты в определенных направлениях, или, лучше сказать, менее
развращены, чем аналогичные толпы в наших больших городах. Они легко
приятно, и смеетесь над всем простым и по-детски, но мало
что намекает нечистого вкуса, или ненормальным аппетитом. Я часто улыбался
скромности и простоте развлечений, но мое чувство
пригодность, или пропорции, или порядочность ни разу не были нарушены. Они всегда
останавливаются, не доходя до определенной точки, - точки, где остроумие вырождается в
насмешку, а свобода - в распущенность: природа никогда не подвергается позору, и
обычно она выдерживает гораздо большее. Особенно в американском понимании
их юмористические штрихи, их негритянские менестрели и попытки
комедии янки кажутся в минорной тональности. Не хватало непочтительность
и сленг и грубый мат, на весь вечер, чтобы
опытные одну строку некоторые из наших самых популярных юмористических стихов. Но
музыкальный и гимнастические, акробатические, и другие подвиги, были
очень высокого порядка. И я скажу здесь, что характерный привкус
юмора и забав среднего англичанина, как это впечатлило
на мой взгляд, это то, что можно найти в Стерне, - очень человечный и желудочный, и
полностью свободен от презрения и высокомерия большинства современных авторов
. Я нигде не уловил ни малейшего намека на Диккенса. Без сомнения, это есть
в той или иной форме, но это не очевидно и даже не ощутимо,
в понимании такого наблюдателя, как я.

Я был не менее доволен простой доброжелательностью и дружелюбием, которые проявил
пронизывал толпу. На всех этих сборищах присутствует неразборчивое
смешение полов, общение без толчеи, шума или грубости
любого рода, отмеченное взаимным уважением со всех сторон, что является новым и
освежающим. Действительно, так и форма вежливости, и поэтому человека и
внимательный интерес, что я часто был в недоумении дискриминация
жена или сестра от любовницы или знакомство
час, и было много раз, чтобы проверить мои американские любопытство и холодный,
критикуя взгляд. Ибо было любопытно увидеть молодых мужчин и женщин из
низшие социальные слои встречаются и смешиваются в общественном зале без
непристойности или травли, но даже с мягкостью и вниманием.
Правда, однако, в том, что класс женщин, известных как жертвы социального зла
, в Европе не опустился на многие ступени так низко, как сейчас
в этой стране, либо по их собственному мнению, либо по мнению общественности;
и не может быть никаких сомнений в том, что собрания подобного рода, упомянутые
если бы это было разрешено в наших больших городах, это было бы в десять раз скандальнее
и позорнее, чем в Лондоне или Париже. Есть что-то такое
бесшабашный и отчаянный в карьере мужчина или женщина в этой стране
когда они начинают спускаться, что только чувство, что они слишком часто возбуждают
является одним из мерзость и отвращение. Наименьшую глубину должно быть достигнуто,
и она будет достигнута. Но в Лондоне эти же персонажи кажутся
продолжаю сладкую сторону от коррупции до последнего, и вы увидите хорошие
нравы везде.

Мы хвастаемся своим уважением к женщине, но если Старый Мир сделал ее
орудием, то мы быстро превращаем ее в игрушку; и последнее является более безнадежным
состоянием. Но среди лучших слоев населения Англии я убежден, что
к женщине больше относятся как к сестре и равной, чем в этой стране,
и она менее подвержена оскорблениям и язвительным, грубым комментариям там
, чем здесь. Мы ее рабыни или тираны; так редко - ее братья и
друзья. Я подумал, что это важный факт, что я не нашел места для
развлечений, отдельного для мужчин; куда уходил один пол, уходил и другой.;
что соус для Гусака был соус для гуся; и дух
что возобладало, соответственно, мягкие и человека. В отелях не было
"входа для дам", но все входили и выходили через одну и ту же дверь и встречались
и обычно смешивались в одной комнате, и места было столько же для
одного, сколько и для другого. Это была не более мужская монополия, чем
женская. Действительно, в провинциальных городах и деревнях характер
постоялых дворов безошибочно определяется женщиной; отсюда приятная домашняя
атмосфера, которая пронизывает их и наполняет, является бальзамом для души. Даже в
более крупных отелях Ливерпуля и Лондона царит уединение, домашний уют
самый восхитительный характер. Войдя в них, вместо того, чтобы обнаружить
себя на какой-то общественной улице или политическом собрании, среди
толпы мужчин, разговаривающих, курящих и плюющихся, с киосками по обе стороны от них
там продаются сигары, табак, книги и газеты, вы
чувствуете, что находитесь в чем-то вроде большого зала частного дома,
возможно, с гостиной и кофейней с одной стороны, и офисом, и
комнатой для курения, и лестницей с другой. Вы можете оставить свое пальто и
шляпу на вешалке в прихожей и поставить туда же свой зонт с
полной уверенностью, что вы найдете их там, когда они вам понадобятся, будь то
на следующее утро или на следующей неделе. Вместо этого мелкого тирана
служащий отеля, молодая женщина сидит в офисе со своим шитьем или другим рукоделием
и спокойно принимает вас. Она дает вам ваш номер на карточке
, звонит горничной, чтобы та проводила вас в номер, и приказывает
отправить наверх ваш багаж; и во взгляде есть что-то
вещи и то, как они делаются, сразу приводят к нужному результату.

В лондонском отеле, где я остановился, дочери домовладельца,
три свежие, миловидные молодые женщины, выполняли служебные обязанности; и
их присутствие, такое тихое и домашнее, придавало преобладающий оттенок
для всего дома. Интересно, как долго молодая женщина могла бы сохранять свое
самоуважение и чувствительность на таком посту в Нью-Йорке или
Вашингтоне?

На английском языке воспринимают нас как удивительно терпеливые люди, и есть можно
нет сомнений в том, что мы миримся с нарушениями неизвестные в других местах. Если у нас нет
большого тирана, у нас есть десять тысяч маленьких, которые наступают нам на пятки
на каждом шагу. Тирания корпораций и государственных служащих
того или иного рода, таких как билетер, железнодорожный кондуктор или
даже машинист сельского дилижанса, по-видимому, являются чертами, характерными для
Американская демократия. В Англии путешественника никогда не обижают и не заставляют
чувствовать, что это благодаря чьему-то попустительству ему разрешено подняться на борт
или продолжить свой путь.

Если вы попали в омнибус или железнодорожные или трамвайные перевозки в Лондон,
вы уверены сиденья. Не другой человек может попасть на борт после
здесь все места полном объеме. Или, если вы входите в общественный зал, вы знаете, вы будете
не будете стоять до тех пор, пока вы оплачиваете стоя цене. Здесь
повсюду та система, и порядок, и честные отношения, которые любят все люди
. Наука о жизни была сведена к тонкой грани. Вы платите
шесть пенсов и получите на шесть пенсов больше за все, что вы покупаете. Здесь есть все
сорта и цены, а также грабежи и вымогательство, столь актуальные в домашних условиях
, похоже, неизвестны.

Я не претендую на превосходство всего английского, но
не хотел бы скрывать от себя или моих читателей факт большего.
человечность и внимание, которые преобладают в метрополии. Вещи
здесь еще в зеленом, но я верю, что нет оснований сомневаться в
что наш плод будет мягким и вызреть в срок, как и остальные.


 Раздел III. ВЗГЛЯД ИЗ ФРАНЦИИ

Приехав во Францию, я заметил, что меловые холмы, которые
так резко обрывались морем на британской стороне Ла-Манша,
снова начинались на французской стороне, только они потеряли свою гладкость,
пасторальный характер, и были более изломанными и каменистыми, и что они
продолжались до самого Парижа, окружая Сену и придавая
преобладающий тон и колорит местности, - соскребите зелень и
повсюду коричневый эпидермис холмов, и снаружи сияет их белизна
каркас, - и что сам Париж был построен из камня, очевидно, добытого в карьере
из данной формации, свет, кремового цвета камня, настолько мягкий, что
винтовка-патроны похоронить себя в нем почти свои собственные глубины, таким образом
натравливая одних из самых опасных направлениях в ходе недавних беспорядков в
весьма заметным образом, и которые, в дом, ставится в грубом,
все высекать, ваять, и отделка проводится после блоков
в позиции на стене.

Пренебрегая советами друзей, я отважно переправился через Канал в одном из его самых широких мест
, взяв лисицу за талию, а не за шею, и
она была безмятежна, как озеро, как и я, вернувшись с опозданием на неделюr.

Было ясное октябрьское утро , когда мы вошли в маленькую гавань в
Дьепп, и первая сцена, которая попалась мне на глаза, была, я полагаю,
характерной: четверо или пятеро стариков и женщин буксируют судно
к причалу. Они согнулись под веревку, которая прошла от плеча до
плечо и потянул прочь упрямо на это, женщины по-видимому, более
чем способны выполнить свою часть работы. Нет такого уравнителя полов, как
бедность и невзгоды, и тогда очень часто случается, что серая кобыла
оказывается лучшей лошадью. Во всех сельскохозяйственных регионах, как мы
судя по всему, все мужчины носили нижние юбки; по крайней мере,
нижние юбки были самыми активными и заметными в полевых занятиях.
Тогда владельцы копали картошку, рвали свеклу, следили за бороной
(в одном случае за колючим кустом, который тащила корова) и ворошили влажную,
свежескошенную траву. Я полагаю, что панталоны косили траву. Но я
тщетно искал Мод Мюллерс на лугах и пришел к выводу,
что их можно встретить только на сенокосах Новой Англии! И в этом заключается
один из первых сюрпризов, которые ожидают человека при посещении Старого Света
страны, - отсутствие грациозных девичьих фигур и ярких черт лица
среди крестьянства или сельского населения. Во Франции я
конечно, ожидал увидеть женскую красоту повсюду, но так и не получил ни одной.
весь тот солнечный день, пока я не добрался до Парижа, она сияла. Это растение, которое
процветает только в городах по эту сторону Атлантики, или все
хорошенькие девушки, как только вырастают, пакуют чемоданы и уезжают
в гей-мегаполис?

В Дьеппе я впервые увидел деревянный башмак, и слышала его сухой, бессмысленно
топот по мостовой. Как наводит на мысль о стесненных и негибкой
условия, с которыми человеческая природа так долго терпела на этих землях!

Небольшая мощеная площадь возле пристани была местом раннего базара,
и позволила мне впервые увидеть опрятность и хороший вкус, которые
характеризуют почти все во Франции. Двадцать или тридцать крестьянок
женщины, грубые и мужеподобные, но очень опрятные, в своих белоснежных чепцах
и коротких юбках, и, возможно, вдвое меньше мужчин, болтали и
посмеиваясь над небольшими кучками свежих деревенских продуктов. Лук и
картофель и цветная капуста были красиво разложены на чистом тротуаре,
или на белых льняных полотнах, и сцена была в целом оживленной и
приятной.

Ля Белль Франс явно стране женщины, и это, кажется, ошибка
или аномалия что женщина не вверху, а ведущим во всех
отделы, заставляя другого пола играть вторую скрипку, как она так
часто делал на короткое время в отдельных случаях в прошлом; не
что человек изнеженный, но эта женщина, кажется, так близко, что его
соответствуют и равным, и поэтому часто оказывается даже своего начальника. Ни в какой другой стране
во времена народного волнения и восстания или
революция, неужели женщины появляются так заметно, часто в первых рядах,
самые яростные и неуправляемые из всех. Я думаю, что даже женщина
призыв на военную службу был бы целесообразен в нынешнем состоянии Франции, если
Я могу судить о ее солдатах по образцам, которые я видел. Маленькие,
бездушные, неполноценно выглядящие мужчины, все до единого. Они были как макрель номер
Три или последняя партия шада, какими, несомненно, они и были, -
последняя добыча и расселение популяции.

Я не знаю, насколько это может быть национальным обычаем, но я заметил, что
женщины из более скромных слоев общества, встречаясь или расставаясь с друзьями в
станций, приветствовали друг друга в обе щеки, не в губы,
как говорит наш дорогой твари делают, и я выразил им признательность за их хороший вкус, хотя я
конечно утвердить американский обычай, тоже.

Среди мужского населения я был поражен частым повторением
типа лица Луи Наполеона. "Удалось ли этому человеку, - сказал я, - произвести
впечатление даже на физиономию людей? Неужели он
настолько завладел их воображением, что они стали выглядеть
как он?" Охранник, который сопровождал наш поезд до Парижа, легко мог бы
вести двойную игру с бывшим императором; и много раз в Париже и среди
в разных классах я видел одно и то же выражение лица.

Прибыл из Англии, путешествия, кажется, очень медленно в этой части
Франция, с восьми или девяти часов, чтобы перейти от Дьеппа в Париж, с
задержка час в Руане. Долина Сены, по которой проходит дорога
или огибает более половины пути, очень извилистая, с огромными равнинами
или равнинами, окруженными стеной крутых однообразных холмов, и, в
ход путешествия время от времени открывается путешественнику
способом, полным новизны и неожиданности. День был ясный и
прекрасный, и я обнаружил, что мои глаза разбегаются точно так же, как и раньше
во время моей первой поездки по британской земле. Контраст между двумя
стран весьма существенны, Франция в этом регионе гораздо более разбитым
и живописно, с некоторыми отходами и бесплодной землей, что-то я не
смотрите на всех в Англии. Если бы я пробудился от долгого сна незадолго до того, как
достиг Парижа, я бы догадался, что еду через Мэриленд,
и вскоре увидел бы купол Капитолия в Вашингтоне, возвышающийся над
деревьями. Такое количество дикой и заросшей кустарником или бесплодной и наполовину обработанной земли,
почти под стенами французской столицы, было неожиданностью.

Кроме того, здесь мало или вообще нет тех огромных приусадебных участков, которые можно увидеть
в Англии земля в основном принадлежит большому количеству мелких собственников
и обрабатывается полосами или длинными узкими параллелограммами,
делая пейзаж похожим на разноцветное лоскутное одеяло. Повсюду вдоль
Сены, простиравшейся по равнинам или наклоненной к склонам
холмы, в некоторых местах казавшиеся почти стоящими дыбом, были такими
прямоугольные фермы площадью акр или пол-акра, без каких-либо разделительных линий или
заборов, самых разнообразных оттенков и расцветок, в зависимости от
урожая и обработки почвы.

Я был рад видеть своего старого друга, буковое дерево, на протяжении всего маршрута.
Его боле носили одинаковые серые и залатанный вид он совсем как дома, и
без сомнения Торо нашел бы его подъем даже слабого; за Бук
на этой стороне Атлантики более свободно и грациозно, чем дерево
американские породы, напоминающие, в его разветвлений и общего вида,
наши вяз, хотя никогда не развиваются такие огромным зеленым куполом, как наши вяз
когда стоишь одна, и я видел ни один европеец дерева, что делает. Европейский
Вяз по форме и очертаниям мало чем отличается от нашего бука.

Переезд из Лондона в Париж в некотором смысле подобен выходу из
дымохода на крышу дома, - последний город, напротив, такой
легкий и воздушный, и такой американский по своей просторности. Я приехал в Париж
за десертом после моего пира лондонских заведений, и я подозреваю, что был
маленьким лакомкой в этом самом изысканном из городов. Фактически, я стал
вполне пресыщенный осмотром достопримечательностей, и перспектива необходимости ехать дальше и
"делать" остальную Европу в обычной для туристов манере, как это делали мои
спутники, была бы совершенно ужасающей. Упомянутые компаньоны
уводили, как свору гончих на полном скаку. Игра, которой они были,
в поисках которой они пустились в дикую погоню вверх по Рейну, через Германию и
Италия поворачивает обратно через Швейцарию, не давая им покоя, и
очевидно, наконец ускользает от них. Я чувствовал себя обязанным порвать с ними.
с самого начала моя способность быстро переваривать королевства и империи
была намного ниже, чем у среднего уровня моих соотечественников. Мой
интерес и восхищение были слишком сильны с самого начала; я слишком усердно отведал
первые блюда; и теперь, с чего начинают другие путешественники
к теплому предмету, и большим наслаждением, я стал желать
все же через. Так что Париж был не рай в одном
Америки, по крайней мере. И все же простая смена воздуха и неба и бегство
от этого прокопченного, всепроникающего лондонского запаха дымовых труб было настолько
внезапным и полным, что первый час пребывания в Париже был подобен освежающему
ванна, и породила удовлетворение, в котором участвовала каждая пора кожи
. Мой номер в гостинице был жемчужиной в чистоте и порядку, и
кровать чудо искусства, комфорта и удобства, как минимум три фута.

Тогда единое имперское изящество и роскошь города были для меня чем-то новым
. Это был город городов, столица вкуса и
моды, гордость и цветок великой расы с великой историей,
город королей и императоров и народа, который, в конце концов, любит
короли и императоры, и, боюсь, недолго будут счастливы без них
общительный, вежливый народ, народ гения и судьбы,
чей Бог - Искусство, а дьявол - коммунизм. Лондон давным-давно
перерос сам себя, распространился, умножился и накопился, не имея
соответствующая внутренняя экспансия и объединение; но в Париже они были
снесены и построены больше, и дух централизации проявился
в полную силу. Следовательно, французская столица великолепна, но вскоре становится все более и более
однообразной. Посмотрите на одну улицу и бульвар, и вы увидели все. В нем
есть единство и последовательность объекта, намеренно спланированного и
построенного по заказу, от начала до конца. Весь его камень добывается в одном карьере
, а все его проекты - работа одного архитектора. Лондон обладает
бесконечным разнообразием, причудливостью и живописностью, и из всех
возможные оттенки тусклости и пятен от непогоды. Он показывает свой возраст,
демонстрирует работу бесчисленных поколений и представляет собой скорее агрегацию,
конгломерат, чем Париж. Париж показывает гражданина, и современные
и демократичным по своей однородности. В целом, мне понравился Лондон лучше,
ведь я столько земляк, я полагаю, и так мало влияют
митрополит дух. В Лондоне есть несколько великолепных мест, на которые стоит посмотреть
, и пульс самого великого города подобен пульсу океана
; но в Париже, то ли из-за моих измученных чувств, то ли по какой-то другой причине
потому что я не увидел ничего грандиозного, но достаточно того, что было красивым и
приятным. Более претенциозные и тщательно продуманные образцы архитектуры,
такие как Дворец Тюильри или Пале-Рояль, поистине великолепны,
но они так же по-настоящему не затрагивают ту более глубокую струну, пробуждение которой мы
назовите эмоцию возвышенной.

Но фитнес и хороший вкус, повсеместно демонстрируемые во Франции
столица вполне может компенсировать любые соображения такого рода и не может
не освежить путешественника из любой другой страны - в одежде
и нравы людей, в магазинах, на базарах и в витринах,
на рынках, в экипажах, мебели, отелях. Для американца это
совершенно новое ощущение - заглянуть в парижский
театр, увидеть игру и услышать музыку. Скорее всего,
впервые он видит интерьер театра, в котором нет
суровой, деловой, прозаичной атмосферы. Аудиторы смотреть
комфортно и уютно и совсем по-домашнему, а не плечом к
плечо и сплошными линиями, принять в игру и музыку.
В театре теплые драпировки, теплые цвета, уютные ложи и партер, а также
это ни в коем случае не общественное место вдали от дома, с которым мы так хорошо знакомы
в этой стране. Опять же, кто-то может узнать, что это Париж, по характеру
гравюр и картин в витринах магазинов; они настолько искусны, как искусство,
что человек становится предосудительно равнодушным к их вольности. Любой
грехи французской могут быть виновны, они никогда не грех против искусства и добра
вкус (кроме случаев, когда в угаре революции), и, если правильности
иногда обязан кричать "Позор!" в столице Франции, она
необходимо делать это с плохо скрываемым восхищением, как любят мать упрекала
словом и жестом, в то время как она одобряет тоном и взглядом. Это
часто выдвигаемое глупое обвинение в том, что французы делают порок привлекательным: они
делают его вызывающим смех; искра остроумия всегда развита,
а что может быть лучшим противоядием от такого рода яда, чем веселье?

Они привносят свое остроумие даже в свою кухню. Каждое блюдо, поставленное перед
вами за столом, - это картинка, которая радует глаз раньше, чем вкус.
вкус неба. Когда я заказала яичницу-глазунью, ее подали на белоснежной салфетке
, которая была искусно сложена на украшенном
ткань-бумагу, которая охватывает Китай пластину; если бы я попросил холодной ветчиной, он
пришел в хлопья, одевался так, как всякая великая роз-листья, с зеленой веточкой или
два петрушки упала на него, и в окружении границу
телята'-желе ноги, как заходящее кристаллов. Хлеб выявили новые
качеств в пшенице, он был настолько сладкий и Ореховый, и жареные
картофель, с которыми ваш бифштекс приходит засыпано снегом, это очень
цветок кулинарного искусства, и я считаю невозможным в любой другой
страны.

Даже руины выполнены в превосходном вкусе и, безусловно, отличаются лучшим поведением
руины, которые я когда-либо видел, были такими свежими. Я чуть не миновал некоторые из
самых примечательных во время моей первой прогулки, не заметив их. Основные
Все стены стояли, а фасады были такими же внушительными, как всегда. Никакого
мусора, никаких обугленных досок или почерневших стен; только пустые
окна и разрушенные интерьеры, которые не очень сильно портят общий
внешний эффект.

Моим первым подлинным удивлением было утро после моего приезда, которое,
по моим подсчетам, было воскресеньем; и когда я услышал обычные звуки буднего дня
и, выйдя вперед, увидел обычные занятия буднего дня
происходит,--живописцы живопись, остекление стекольщики, каменщики на их
каркасы и тяжелые подводы и рынка, вагоны едут по улицам,
и многие магазины и базары открыты,--я, должно быть представлено
рассматривая смотрящего воздух и манера мужчине во сне, так
впитал я в управлении по событиям недели, чтобы узнать, где
ошибка произошла, когда мне не удалось повернуть лист, или еще
перевернулся два листа на одного. Но у каждого дня был свой отчет, и
каждый подсчет приводил к одному и тому же результату. Должно быть, было воскресенье. Затем все осенило
по мне, что это был Париж, и парижане не имеют
репутация очень строг субботники.

Французы дарят нотку искусства в том, что они делают. Даже водители
телег, повозок и грузовиков, разъезжающих по улицам, не довольствуются
простым, будничным кнутом, как это было бы с английским или американским рабочим,
но это должен быть тонко вылепленный стебелек с длинными, сужающимися кверху ресничками
на кончике - лучший шелковый кусачок. Всегда неизбежный люциан. Я
сомневаюсь, что в Париже найдется хлыст без люциана. Вот где
появляется изобразительное искусство, риторика вождения. Это превращает вульгарное,
прозаичное "гад" в изящный инструмент, которым нужно владеть с гордостью и
мастерством, и который никогда не следует наносить буквально на спины животных,
но быть запущенным направо и налево в воздух с профессиональным размахом
и резким, звонким звуком. Крэк! крэк! крэк! весь день
длятся эти десять тысяч ударов кнутом, как мальчишеский салют на Четвертое июля
стрельба. Это неизменно был первый звук, который я слышал, когда открывал глаза
утром, и, как правило, последний ночью. Иногда
какой-нибудь запоздалый возчик спешил мимо, как раз когда я собирался ложиться
спать, или какая-нибудь ранняя пташка, прежде чем я полностью просыпался утром, и
выпустил в быстрой последовательности перед моим отелем залп из
кончика своей плети, который заставил бы улицу снова отозваться эхом, и это могло бы
мы были бы предметом зависти любого мастера манежа, который когда-либо ступал по танбарку.
Время от времени, во время моего бреда, я вдруг слышал какой-нибудь звук
главного кнута, возможно, старого водителя омнибуса, который щелкал
как винтовка, и, по мере того как она проходила мимо, все меньшие удары хлыстом, все
любители снэппера вступили бы в ревнивое и завистливое соперничество,
заставляя подмигивать каждого пешехода и одного (меня), по крайней мере, почти для того, чтобы
прикрыть глаза от воображаемых ракет.

Я отмечаю этот факт, потому что он "указывает на мораль и украшает "хвост"".
Французы всегда придают этому дополнительный штрих. У всего есть свой шелковый шнурок.
Разве парижские литературные хлыщи не славятся своими риторическими приемами?
и заключенной в них остротой? Какой французский писатель никогда не вынуждали его
противник с живота его ресниц, как немцам и англичанам,
когда он мог нанести ему удар своим шелковистым концом, и при каждом ударе слышался стук
остроумия?

В магазинах, и окна, и в общих залах, эта страсть принимает
форма зеркала--Зеркала, Зеркала всюду, на стенах, в
панели, в случаях, на столбах, расширения, умножения, открытие
новые перспективы и так и этак, и преобразования маленький магазин, с
одинокая девушка и одинокий поддержки, огромный заколдованный
базар, чьи бесконечные прилавки клиентов худой и красивые девушки
дисплей товары. Французы всегда находятся перед зеркалом, даже
когда они едят и пьют. Я никогда не заходил в ресторан, не увидев
четыре или пять моих копий, приближающихся со стольких же сторон
с разных сторон, отдающих заказ официанту и садящихся
за столик. Поэтому за ужином у меня всегда было много гостей, хотя мы
не были особо общительными, и я был единственным, кто входил или
терял сознание в дверях. Витрины - величайший обман. Какое
пространство, как многолюдно и как блестяще! Вы видите, например,
огромное количество ювелирных изделий и останавливаетесь, чтобы взглянуть. Вы начинаете с
конца ближайшего к вам, и, после, глядя момент, сделать шаг, чтобы запустить свой
глаза вдоль ослепительно дисплея, когда, престо! подносы с часами и
бриллиантами исчезают в мгновение ока, и вы обнаруживаете, что смотрите на
дверь, или ваши восхищенные глаза внезапно натыкаются на кирпичную стену,
разочаровываешься так быстро, что почти пошатываешься.

Я ушел в популярную музыку и танцевальный зал на одну ночь, и нашли
сам в идеальном чары зеркала. Ни пяди стена
везде видны. Я внезапно вознесся на седьмое небо от зазеркалья
, откуда я спустился в шоке, как только увидел
снова вышел на улицу. Я заметил, что это зеркальное заражение
вспыхнуло местами в Лондоне, и в условиях тесноты и переполненности
тамошних магазинов даже это иллюзорное расширение было бы
облегчением. Возможно, это не улучшит воздухообмен или не увеличит доступную вместимость хранилища
в заведении, но это, безусловно, расширит
диапазон для глаз.

Едва американец ступает на землю Франции, как он
понимает, что вступил в страну пьющих, поскольку покинул нацию
едоков. Люди здесь живут не хлебом, а вином. Пейте, пейте,
пьют везде, вдоль всех бульваров, улиц и Набережных,
и переулков; в ресторанах и под навесами, и сидящий на
открыть тротуаров; социальной и праздничной вино-скормите, - не наспех, так и в
в больших количествах, но не спеша и reposingly, и с гораздо
беседы и наслаждения.

Пейте, пейте, пейте, и с равной частотой и почти в таком же количестве
открытость, обратная или мочегонная сторона факта. (Как бы корчилось наше
самосознание! Мы все должны превратиться в камень!) Действительно,
непрерывное истощение человечества в этой части мира является
сравниться только на прием и огромной активности человека мужской
почки. Эта последняя была слишком поразительны и слишком публике фактов
молчат. В Дьеппе, глядя на стоящие повсюду вонючие ванны, я заподозрил
какую-то местную болезнь; но когда я добрался до Парижа и увидел, насколько полно и
открыто потребности гражданина мужского пола в этом отношении были признаны
санитарные и муниципальные правила, а также то, что писсуары были
толще фонарных столбов, я пришел к выводу, что это, должно быть, национальная черта;
и сразу отказался от теории, которая начала овладевать
мое мнение, а именно, что диабет, без сомнения, был причиной упадка во Франции
. И все же я подозреваю, что это не более особенность французских манер
чем европейских манер в целом, и в ее свете мне очень понравилась
история хорошо известной статуи, которая стоит в общественном месте.
площадь в одном из немецких городов. Статуя увековечивает
бесстыдную дерзость крестьянина, идущего на рынок с гусем под мышкой
в каждой руке, который проигнорировал даже присутствие короля, и она находится в
в определенные времена наряжался и становился центром праздничных гуляний. IT
это общественный фонтан, и его живые потоки воды делают его одним из
наиболее подходящих и наводящих на размышления памятников в Европе. Я бы только хотел
предложить, чтобы они канонизировали Маленького Человечка, и чтобы парижане
признали в богине Морее божество-покровительницу, у которой должен быть
соответствующий памятник где-нибудь на площади Согласия!

Одна из самых красивых достопримечательностей Парижа - Сена. Я никогда не уставал
гулять по ее течению. Его гранитные набережные; его бесчисленные
великолепные мосты, перекидывающие через него свои изящные пролеты; его прозрачные,
прозрачная вода; ее мощеное русло; женщины, стирающие белье; веселые маленькие
лодки; и множество благородных зданий, которые смотрят на нее сверху вниз, - делают ее
самой очаровательной рекой-гражданином, которую я когда-либо видел. Реки, как правило, вам
сильно испачкался, когда они придут в город, как и некоторых других сельских
путешественников; но Сене будет чиста, как луг, ручей, где я видел
он, хотя я осмелюсь сказать, что это не побег без загрязнения. Я
считаю, он получает канализационные сбросы дальше вниз, и ни
сомневаюсь, мутная и плавали там достаточно, как и его брат, Темза,
который приходит в Лондон с небом и облаками в груди, и
оставляет его воняющим грязью и слизи.

После того, как я устал от города, я взял день, чтобы посетить Сен-Клу, и
освежиться, взглянув на тамошний империал-парк и немного
Уединение на природе, если таковое возможно, что и оказалось правдой,
я редко проводил более приятный день. Парк, к которому я
сразу же направился, представляет собой огромный естественный лес, простирающийся по
пологим холмам с берегов Сены, и приведенный в порядок и
перспектива благодаря системе транспортных путей и аллей, которые излучают
из многочисленных центров, таких как бульвары Парижа. В этих центрах
были фонтанами и статуями, причем солнечные лучи падают на них, и,
глядя вдоль прохладно, сумрачно проспектах, так как они открыты, в эту сторону и
, что по факту эти мраморные картины, эффект был очень ярким, и был
нисколько не омрачило моего глаза на пренебрежение, в котором место было
видимо, упал. Леса только вступали в октябрьский период;
крупные блестящие конские каштаны падали к моим ногам, когда я шел по улице.;
над деревьями кричала сойка, и иногда красный
белка-больше и мягче, чем у нас, не такой гладкий, ни так
шумные и оживленные--пропущены среди ветвей. Солдаты прошли, вот
и там, и от некоторых лагерь на дальней стороне парка;
и, скрытые из виду где-то в лесной просек, полоса горнисты
заполнили лес с дикими музыкальные штаммов.

Английские королевские парки и площадки для увеселений совсем другие. Там
преобладающий пасторальный характер - огромные лужайки,
усеянные королевским дубом и кишащие оленями. Но француз любит
леса, очевидно, и почти все его увеселительные заведения в Париже - это
огромные леса. Булонский лес, Венсенские леса, Сент-
Жермен, из Бонди, и я не знаю, как и многие другие, находятся под рукой,
и гораздо дешевле. То, что Анимус этой любви может быть не так
понятно. Это не может быть любовью к одиночеству, поскольку французы
типично социальный и общительный народ. Это не может быть
Английское поэтическое или вордсвортианское чувство к природе, потому что французская
литература не демонстрирует этого чувства или такого восприятия. Я
склонен думать, лес близко по духу, их любовь к форме и
их острые взгляды, но больше всего такой страх и
дикость, которую они порой проявляют; ибо цивилизация не угасает
первобытный пыл и ярость француза, и это
надеяться на него не будет. Он все еще более чем наполовину дикий человек, и, если
его выпустить на волю в лесу, я думаю, он разовьет свои зубы и когти,
а также все дикие, грубые инстинкты быстрее, чем люди из
любая другая раса, кроме, возможно, славянской. Разве его потомки не были в
эта страна--канадский французский-обернулся и жил с индейцами,
и увозят в дикие, жестокие нравы большее наслаждение, и гений, чем у
любой другой народ? Какой он волосатый, пылкий и мимикрирующий! Как его
глаза смотрят из-под густых бровей! Его тип среди животных -
волк, и легко вспомнить, как широко волк фигурирует в
традициях, легендах и фольклоре Континентальной Европы, и как
его останки тесно связаны с останками человека в пещерах с костями
из геологов. Он не бродил по их лесам и
напрасно так долго очаровывала их воображение. Волчица вскормила грудью
других основателей, кроме основателей Рима. Особенно, когда я прочитал
приключения российских и польских ссыльных в Сибири--мужчины из аристократических
происхождение скитаний средь снега и арктический холод, спать на камнях, или в
дупла деревьев и держатся, не солоно хлебавши, по борьбе с голодом и
Мороз и свирепее зверь варианты распознать смелой удалью
и необузданности чей кормилица, сто лет назад, вполне может быть этой серой
шлюха в лесу.

Именно эта свирепая, неукротимая сердцевина придает остроту и великолепие
дерзость по отношению к французской литературе и искусству, их горячность и нетерпимость к
сдержанности. В этом соль их речи, азот их остроумия. Когда
болезненный, это дает ту бешеную и эпилептическую тенденцию, которая иногда
проявляется у Виктора Гюго. Однако у этого великого писателя это чаще
принимает форму исконной свирепости и голода, который
свирепеет и ощетинивается, ненасытен и всеяден.

И сколько раз Париж, этот будуар красоты и моды,
оказывался логовом волка, кишащего челюстями, жаждущими человеческого
глотки! - жажда крови и алчность к грабежу, спящие,
выжидающие своего часа, никогда не угасающие.

Я не презираю это. Для историка-естествоиспытателя это хорошо. Это
возвращение к первоосновам после стольких лет искусства и культуры, и
лжи и шовинизма, и показывает, что этим старым цивилизациям ничего не угрожает.
они еще не изжили себя. Это похоже на огненный ад у нас под ногами,
геологи говорят нам, что это жизнь земного шара. Если бы не
это, кто бы временами не приходил в отчаяние от французского характера? Пока
эта пламенная сердцевина остается, я буду верить Франция способный восстанавливаться
с любой бедой в руках. "Смертельная созревания" нации
остался.

Англичан и немцев, с другой стороны, спасает большая широта взглядов
и сердечность, а также врожденная склонность к грубости волокон
которую искусство и цивилизация уменьшают очень мало. Что может спасти нас в
интересно, в этой стране, у которой нет французского регентства и огня, ни
тевтонской сердечности и инертности, и которая уже в опасности
о том, чтобы облагородить или ослабить себя, превратившись в людей на высоких каблуках, с короткой челюстью, благородных
раса, у которой больше мозгов, чем желудка, и больше обаяния, чем характера?


 IV. ИЗ ЛОНДОНА В НЬЮ-ЙОРК

Я представлял, что следующая лучшая вещь, чтобы видеть, Англия будет
смотрите Шотландии; но, поскольку это последняя радость была отказала мне, конечно,
лучшее, что видел величайший сын Шотландии. Карлайл был настолько
постоянно и, возможно, справедливо представлен как бурный и гневный
человек, готовящий горькие обвинения для Америки и американцев, что я
не могу не упомянуть о милом и добродушном настроении, в котором мы его застали
он - нежный и любящий дедушка со своим восхитительным скотчем
резкий и богатый, мелодичный говор, переполненный воспоминаниями о его
раньше жизнь Скотта и Гете и Эдинбург, и другие мужчины и
места он знал. Узнав, что я особенно интересуюсь
птицами, он рассказал о жаворонке, соловье и мавис,
обрамив свои замечания о них каким-то эпизодом своей личной жизни.
опыта и наделяют свои песни двойным очарованием его описания
и его приключений.

"Там ощипывают только гусей", - сказал мой спутник после того, как мы ушли.
человек, много лет близко знавший Карлайла;
"глупые люди, которые не испытывают никакого почтения к великому человеку и приходят к
преобразовать его или изменить его убеждения на темы, к которым он имеет
посвятил всю жизнь глубокого размышления и медитации. С таким
лица у него нет терпения".

Карлайл только что вернулся из Шотландии, где провел лето.
Шотландские холмы и горы, по его словам, имели древний, скорбный вид,
как будто на них легла тяжесть неизмеримого времени. Их
взгляд был в Оссиане, - его дух отражал их; и когда я смотрел на
почтенного человека передо мной и отмечал его невзрачный и суровый, но
глубокое и меланхоличное выражение, я знал, что их взгляды были устремлены на него
также, и что среди этих одиноких холмов был вскормлен более великий, чем Оссиан
. Мало кто в литературе чувствовал бремя мира,
тяжесть неумолимой совести, как Карлайл, или черпал такое
свежее вдохновение из этого источника. Как бы мы ни отличались от него (и
почти в целях самозащиты нужно отличаться от человека с такой сильной и
самонадеянной личностью), все же следует признать, что он обычно
говорит из той первобытной тишины и одиночества, в которых обитает только героическая душа
. Уж точно не в современной британской литературе.
есть еще один писатель, тетива лука которого так звенит.

Я покинул Лондон в начале ноября и повернул свое лицо
на запад, неторопливо проезжая через Англию и Уэльс и нанизывая на
свою нить несколько знаменитых мест, таких как Оксфорд, Стратфорд, Уорик,
Бирмингем, Честер и бросаю последний взгляд на благодатную землю.
Погода стояла хорошая; у меня не было спутника, и я, по-видимому, был
единственным туристом на этом маршруте. Мои глаза, как обычно, привлекли полевые занятия.
Они были очень простыми и состояли в основном из сбора корнеплодов
культур. Я не видел ни ограды, ни домов, ни амбаров, ни
слив или совершенствование любого рода, стоит отметить, эти вещи имеющие
все было сделано давно. Говоря о амбары напоминает мне, что я не
помните, что видел здание такого рода в то время как в Англии, много
менее группа или скопление их, как у себя дома; сено и зерно не всегда
сложены, и благоприятный климат оказание защите этом
рода ненужных для крупного рогатого скота и овец. Напротив, Америку можно
назвать страной амбаров и хозяйственных построек:--

 "Ты, счастливая хозяйка спокойных амбаров",

как Уолт Уитмен апострофирует Профсоюз.

А также-множество знакомых элементов в осенних полях,--те дали
в нашем пейзаж кукуруза, например, палатку-как стауты,
шелуха, шелест лопастей, спелые тыквы посыпки области;
ибо, несмотря на Англию такой сад, наша кукуруза не
там процветает. Я не видел ни гречки, ни, красная щетина и маленькая
приземистые фигуры в вертикальном положении снопы, которые так заметны в нашем
сельское хозяйство районов в этом сезоне. Я также не видел никакого сбора
яблок или садов, с которых их можно собирать. "Так же уверен, как и в том, что они есть
яблоки в Херефордшире", кажется, такая пословица В Англии; но он
уверен, что питомник-это не учреждение, где в
Англия, что именно в этой стране, или такую заметную особенность в
пейзаж. Местные яблоки уступают по размеру и качеству и продаются
за фунт. Груши были в большем количестве на фруктовых прилавках, и
они были высшего качества и очень дешевые.

Я надеюсь, что это не будет приписано какому-либо моему эгоизму, а скорее к
воздействию на пылкого паломника ассоциаций, связанных с этим местом, и
его известности в литературе, что весь мой опыт в Стратфорде кажется
заслуживает упоминания и вызывает своего рода поэтический
интерес, - даже тот факт, что я шел со станции с
красивой молодой деревенской женщиной, которая случайно заняла место в
в одном купе вагона со мной из Уорика, и которая, узнав о
цели моего визита, вызвалась показать мне гостиницу "Красная лошадь", поскольку ее
путь вел ее именно туда. Мы шли в основном по середине улицы,
подняв зонтики, потому что шел небольшой дождь, в то время как мальчик
, которого мы застали в ожидании такого шанса, тащился впереди
о нас с моим багажом.

В "Красной лошади" пилигриму не грозит утрата очарования и
поэтическая атмосфера, которой он себя окружил, развеивается,
но скорее усиливается и углубляется, особенно если ему повезло так, как мне,
встретить еще нескольких гостей и попасть в руки одной из этих
простых, похожих на клубничку английских горничных, которые обеспечивают ему уютный
маленькая гостиная в полном одиночестве, как повезло и Ирвингу; который
откликается на каждый его призыв и смотрит ему в глаза с простотой
и непосредственностью ребенка; который не мог ступить ни с одной страницы, кроме
Скотт или божественный Уильям сам; кто ставит "угли" на вашей решетки
с ее собственными руками, и, когда вы просите обед, распространяется на ткани
один конец стола, а вы сидите чтения или записи на другом, и
перед вами целый окорок вкусной холодной баранины, хлеб
и домашнего эля, и просит вас, чтобы помочь себе; кто, когда
ночь приходит, свет чистый, сладкий камере, с
с высокой кроватью с балдахином висел с белоснежными занавесками; кто зовет тебя в
утро, и делает твой завтрак готов, а вы сидите с ногами на
каминная решетка перед пылающим камином; и кому вы платите по счету
уезжая, полностью избежав всей бесплодности и публичности
гостиничной жизни, и получив все уединение и тишину дома без каких-либо
его заботы или помехи. И в этом, позвольте мне сказать, заключается великое
очарование типичной английской гостиницы; в ней царит домашняя атмосфера
. "Отдохнуть в mine Inn" имеет реальное значение в Англии.
Вы можете расслабиться и даже больше; вы можете наслаждаться настоящим комфортом.
Во-первых, здесь нет бара, а следовательно, нет мокасин или
сутенеры, или пары табака, или виски; тогда нет домовладельца, или
собственника, или гостиничного служащего, которые могли бы господствовать над вами. Ведущий, если таковой имеется
такой человек умеет держаться на заднем плане или
абсолютно вне поля зрения, что вызывает восхищение. Вы - монарх над
всем, что вы рассматриваете. Вас не заставляют чувствовать, что вы находитесь в чьем-то другом доме
вы остаетесь в нем и что вы должны добиваться расположения хозяина
. Это ваш дом, вы здесь хозяин, и вам остается только наслаждаться
своим собственным.

Серым, туманным днем я гулял по Эйвону, как и все остальные.
Английские ручьи, наполненные до краев травой, и их течение выдавало только
плывущий лист или перо, а также английские поля и дороги, и
отметил знакомые виды, звуки и запахи осени. Шпиль
церковь, где похоронен Шекспир взметнулся величественный и высокий, от
берегу Эйвона, немного удален от деревни; и
сама церковь, больше похожая на собор в размер и красоту, также был
видна над деревьями. Так я вскоре направился дальше, и пока я
задерживался среди могил *, читая имена и даты столь многих
столетней давности, и глядя на серый и потрепанный непогодой фасад церкви
медленный звон колокола возвестил о похоронах. На такой
сцене и в таком окружении, на фоне всего этого прошлого,
темная фигура несравненного барда, возвышающаяся над всем, инцидент
события этого момента вызвали у меня странный интерес, и я огляделся в поисках
похоронного кортежа. Вскоре группа из трех или четырех фигур появилась в
начале липовой аллеи, первой из них была женщина, несущая под мышкой
младенческий гробик, завернутый в белую простыню. Клерк
и пономари, одетые в рясы, вышли им навстречу и провели
их в церковь, где была отслужена служба, подобающая таким случаям
, после чего гроб был вынесен так же, как его внесли, и
опущен в могилу. Это были самые скромные похороны, которые я когда-либо видел, и моя
попытка сыграть роль сочувствующей публики, оставаясь на заднем плане
боюсь, в конце концов, была всего лишь вторжением.

[* Примечание: В Англии церковь всегда стоит посреди
кладбища, и, следовательно, к ней можно подойти только пешком. Люди, похоже,
никогда не ходите в церковь в экипажах или повозках, а пешком, по тропинкам и переулкам.
]

Поболтавшись вдоволь среди тишины старой церкви
и походив взад-вперед над прославленными усопшими, я отправился в путь,
солнце поднялось примерно на час, чтобы увидеть дом Энн Хэтуэй в
Шоттери, избегая шоссе и следуя тропинке, которая шла вдоль
ряды живых изгородей, пересекали луга и пастбища, огибали поля репы и
капустные грядки, к причудливому скоплению низких домов с соломенными крышами, -
маленькая деревушка фермеров и чернорабочих, примерно в миле от Стратфорда. В
у ворот перед домом мальчик запрягал маленького серого ослика,
почти скрытого под двумя огромными корзинами, наполненными грубым сеном.

"Чей это дом?" - спросил я, не совсем разобрав название.


"Дом Ханна Этавэя", - сказал он.

Итак, я внимательно осмотрел дом Энн - невзрачное, похожее на человеческое жилище
со старыми дубовыми балками и соломенной крышей, - но не пошел туда.
вошла, как миссис Бейкер, которая наблюдала за мной от двери, очевидно, надеялась, что я
так и сделаю, но предпочла пройти мимо нее и подняться по небольшому подъему
земля за ней, где я остановился и посмотрел на поля, только что освещенные
на фоне заходящего солнца. Вернувшись, я зашел в Шекспировский театр.
Таверна, маленькие, уютные придорожные место на улице, или еще как
путь, в стороне от главной дороги, а хорошая дама принесла мне
"Брага", который я пил, сидя за грубо сколоченный стол на грубой скамейке в
небольшая, низкая комната, с каменным полом и огромным камином. Угли
весело горели, а кран и крюки в камине вызывали в памяти
видения из моего раннего детства. Очевидно, дом и
окрестности, атмосфера этого места и обычаи
люди были такими, какими они были триста лет назад. Все это было мило
и хорошо, и я получил огромное удовольствие и был очень обновлен.

Пересекая поля в сумерках, я придумал несколько детей, каждый
с ведром молока, прокладывая себе дорогу к Стратфорде.
Маленькая девочка, ребенок десяти лет, у которой ведро было больше, чем у остальных
, была вынуждена каждые несколько прутьев опускать свою ношу и отдыхать; поэтому я
протянул ей руку помощи. Я думала, что ее лепет, в широких, но
музыкальный говор, и вместе эти старые хедж-строк, самых вкусных, которые я
когда-либо слышала. Она сказала, что они приезжали в Шоттери за молоком, потому что оно было намного
лучше, чем в Стратфорде. В Америке у них была своя корова
. Значит, она жила в Америке? "О, да, четыре года", - и
поток ее речи сразу стал более насыщенным. Но я с трудом распознал даже
название моей собственной страны в ее невинном лепете; это было похоже на страну из сказки
- все имело отдаленный мифологический оттенок, и я прижал свой
расспросы были такими, как будто я впервые услышал об этой незнакомой стране.
У нее был дядя, все еще живущий в "Штатах Хойо", но именно
где жил ее отец, было не совсем ясно. Где-то в Штатах,
и в "Долине Огдена". Там было озеро, в котором была соль,
а недалеко было море. "В Америке, - сказала она, придав своим словам такой
приятный и непривычный оттенок, - у нас была своя корова, и две
лошади, и повозка, и собака". "Да", - подхватил ее младший брат.
"и замечательные цыплята и гусь". "Но, - продолжила сестра, - "У нас здесь их нет.
здесь их нет. В Америке почти у всех были свои дома, и
мы могли бы иметь собственный дом, если бы остались там.

"Что заставило вас уехать из Америки?" Я поинтересовался.

"Потому что мой отец хотел повидаться со своими друзьями".

"Твоя мама хотела вернуться?"

"Нет, моя мама хотела остаться в Америке".

"Еды здесь так же много, у вас столько же еды, как в
Штатах?"

"О, да, и не только. Первый год мы были в Америке, мы не могли сделать
хватит жрать".

"Но вы не получите очень часто мясо здесь, не так ли?"

"Довольно часто", - не так уверенно.

"Как часто?"

"Ну, иногда у нас по будням бывает свиная печень, а у нас, аллеров, - мясо по воскресеньям".
"мясо по воскресеньям"; мы любим мясо.

Вот мы выехали из полей на шоссе, и счастливые
дети пошли своей дорогой, а я своей.

Вечером, когда я прогуливался по городу, бедный, искалеченный,
слабоумный парень, переваливаясь через улицу, последовал за мной и
предложил себя в качестве гида.

"Я-рассказчик показал, что Артемус Уорд когда он был здесь.
Ты узнать меня, я надеюсь? Нет? Почему он назвал меня в
Удар, он сделал. Он спросил меня, забрал ли Шекспир все остроумие из
Стратфорда? И вот что я ему ответил: `Нет, он оставил немного для меня ".

Но, не желая, чтобы меня сейчас вели, я откупился от бедняги
несколькими пенсами и продолжил свой путь.

Стратфорд находится в Тихом, старом месте, и, кажется, в основном в обитель простой
простые люди. Он не видит очевидные признаки бедности или богатства. Он
расположен на красивых просторах богатой, холмистой сельскохозяйственной местности,
но мало похож на сельский городок в Америке: ни дерева,
ни единой травинки; дома тесно прижаты друг к другу и теснятся друг к другу
на улице более старые демонстрируют свои фронтоны и демонстрируют свою
конструкцию из дубовых балок. Английский дуб, кажется, не подвержен гниению даже под воздействием непогоды.
в то время как в помещении ему требуется три-четыре столетия
для придания ему наилучшего блеска и оттенка.

Я в последний раз взглянул на Стратфорд довольно рано, в ясное воскресное утро.
утром, когда земля была белой от густого инея. Великая
церковь, когда я приблизился к ней, вырисовывалась под солнцем сквозь пелену
голубого тумана. "Эйвон" был похож на стекло, покрытое маленькими облачками пара.
то тут, то там к его поверхности прилипали. Два белых лебедя стояли на его
берегу перед церковью и, не глядя в зеркало, которое так
привлекло мой взгляд, чистили свое оперение; в то время как чуть дальше пегая корова
нагнулся за травой под краем, где еще не успел замерзнуть
улеглись, и пегая корова в реке потянулась за тем же куском.
Грачи, вороны и галки шумели на деревьях над головой и около
церковный шпиль. Я долго стоял, размышляя об этой сцене.

На родине поэта смотрительница, пожилая женщина, дрожала
от холода, когда показывала мне окрестности. Примитивный, самодельный вид
вещей, каменный пол, сильно истертый и разбитый, грубые дубовые балки и
двери, свинцовая рама с маленькими, поцарапанными стеклами, полны
названы, среди прочих, великие дымоходы Вальтера Скотта, где
целая семья могла буквально сидеть в углу у камина, это было то, что я
ожидал увидеть, и выглядело очень человечно и хорошо. Невозможно
связать с этими ранними местами рождения в Англии что-либо, кроме безупречных качеств и простого, здорового характера
. Это гнезда, построенные
в верности и привязанности, и через них, кажется, можно увидеть
более благочестивые, крепкие времена.

Из Стратфорда я вернулся в Уорик, оттуда в Бирмингем, оттуда в
Шрусбери, оттуда в Честер, старый римский лагерь, оттуда в Холихед,
намереваясь получить представление об Уэльсе и валлийцах, и, возможно
прогулялся по Сноудону или некоторым из его сородичей, потому что мои ноги
буквально болели от восхождения в гору, определенный набор мышц был таким
давно неиспользованным. В ходе своих путешествий я перепробовал каждый класс или
купе в вагонах, первом, втором и третьем, и нашел лишь небольшой
выбор. Разница заключается просто в обивке, и, если у вас есть
хорошая шаль или накидка, вам не нужно быть разборчивым в этом
. В первом, на полу ковровое покрытие и существенно сидений
мягкая, обычно в синий шерстяной тканью; во-вторых, сиденье
один - с подушками; а в третьем вы сидите на голой скамейке. Но все классы
едут одним поездом, и часто в одном вагоне, или вагонетке,
как здесь говорят. В первом классе путешествуют настоящие и низкопробные люди
аристократия и американцы; во втором - коммерсанты и профессионалы;
и в третьем, то же самое, с такими представителями крестьянства и более скромных
классов, как путешествующие по железной дороге. Единственное неудобство я испытал в
третий класс возник из-за Свобода, с которой курильщики, всегда
в основном в большинстве, предавались своему любимому занятию. (Я
поймите, что в том, чтобы быть курильщиком, есть одно преимущество: вы никогда не испытываете затруднений.
вы можете курить.)

В Честере я остановился на ночь, выбирая отель для своего имени,
"Зеленый Дракон". Был воскресный вечер, и единственной уличной сценой, которую я увидел во время своих
прогулок, было довольно большое скопление людей на углу,
слушающих, по-видимому, с безразличием или любопытством, невежественного,
вспыльчивого уличного проповедника. "Теперь я собираюсь рассказать вам то, что вы
не хотели бы слышать, то, что сделает вас злой. Я знаю, что это
будет. Она заключается в следующем: я надеяться попасть в рай. Я совершенно уверен, что я
пойдем туда. Я знаю, тебе это не нравится". Но почему его слушателям
это не должно понравиться, так и не появилось. Я подумал, что со своей стороны, для
блага всех заинтересованных сторон, чем скорее он уедет, тем лучше.

Утром я взобрался на стену перед собором и с
очень живым чувством чуда и изумления полностью обошел
по ней город на расстоянии около двух миль. Стена,
находящаяся в местах, равных высоте домов, открывала несколько интересных видов
на чердаки, комнаты и задние дворы. Я позавидовал горожанам, которые так
восхитительная прогулочная площадка, полная разнообразия и интереса. Просто
правильное расстояние, тоже бойкая очередь вставать аппетит, или на
неспешные прогулки на тон вниз поужинать, а в качестве места для случайностей
встреч счастливых влюбленных, или уйти от своих соратников, если
огонь должен гореть в тайне и в тишине, она является непревзойденной. Я
иногда встречал или обгонял других пешеходов, но заметил, что это
требовало быстрого шага, чтобы сократить расстояние между мной и
привлекательной девичьей фигурой в нескольких сотнях футов впереди меня. В
железная дорога пересекает один из уголков города, пронизывая стены с помощью
двух очень тщательно сконструированных арочных проходов. Действительно, люди очень доброжелательны.
стена выбрана, и можно увидеть вывешенные уведомления городских властей.
предлагается вознаграждение любому, кто будет уличен в нанесении ей повреждений. Он стоял теперь
каких-то семь или восемь столетий, и от выступления хорошо для одного или
еще два. Есть несколько башен на стене, один из которых некоторые
Английский король более двухсот лет назад стал свидетелем поражения своей армии
на Роутон-Мур. Но когда я был там, хотя светило солнце,
атмосфера была настолько насыщена дымом, что я не мог уловить даже мельком
вид на пустошь, где произошла битва. В стене есть ворота
с каждой из четырех сторон, и этот тонкий и
красивый, но почерневший и изношенный пролет, как будто для того, чтобы позволить себе переход из
окна камеры на одной стороне улицы и окна на другой - это
первое, что видит путешественник на стене. Ворота под
арками полностью исчезли. Древние резные дубовые фасады
зданий на главной улице и огороженный тротуар, который бежал
на протяжении второго рассказы о магазинах были не менее
странными и непривычными для меня. Тротуар был похож на плавный подъем своими
изгибами и волнистостью, или на прогулку по лесу, дубовые
столбы и скобы снаружи отвечали за деревья, а
перспектива впереди для vista.

Поездка вдоль побережья Уэльса была полна новизны и
интереса, - море с одной стороны и горы с другой, -
последние мрачные и поросшие вереском на переднем плане, но покрытые облаками и
белоснежный вдалеке. День был темный и пасмурный, и
непосредственно перед въездом в Конвей нам открылся очень потрясающий вид. В свою очередь в
неожиданно дорога привела нас туда, где мы смотрели сквозь черную основу
heathery из холмов и увидел, Сноудон и его начальники, видимо, с
полный суровости зимы на них. Это было так круто, что я потерял
сразу же мое желание бродяги до них. Я едва успел свернуть с
гор, чтобы получить вид на замок Конвей, один из крупнейших и наиболее
впечатляющие руины, которые я видел. Поезд приближается к большой круглой башне,
и ныряет сквозь стену из серого камня в обрыв
дальше, давая путешественнику время только оглянуться и восхититься.

Пожалуй, единственное представление о валлийском характере, которое я получил, было на этом маршруте.
На одной из станций, кажется, в Абергеле, свежая, цветущая молодая женщина
вошла в наше купе, занятое мной и двумя коммерсантками
путешественники (разносчики сумок, или, как мы говорим, "барабанщики"), и, прежде чем она успела
занять свое место, один из них сделал ей комплимент по поводу ее привлекательной внешности.
Чувствуя себя в некоторой степени ответственным за честь и хорошее воспитание в купе
, я с трудом мог скрыть свое смущение; но молодой
Сама Эйберджлесс, казалось, не обиделась, и когда вскоре
веселый разносчик пакетов обратился к ней со своим разговором, ответила
заискивающе и добродушно. Когда она встала, чтобы выйти из вагона в пункте назначения
, через несколько станций, он сказал: "Ему жаль, что
такая милая, симпатичная девушка покидает нас так скоро", - и схватил ее
руку этот дерзкий негодяй действительно напрашивался на поцелуй. Я ожидал, что это
будет на одну каплю больше, чем нужно, и что у нас будет сцена, и
начал рассматривать себя в свете мстителя за оскорбленного валлийца
красота, когда моя героиня сделала паузу, и, я полагаю, на самом деле раздумывала
подчиняться или нет перед двумя зрителями! Несомненно, что она
подала разбойнику руку и, нежно пожелав ему спокойной ночи
по-валлийски, улыбаясь и краснея, вышла из машины. "Ах, - сказал
негодяй, - эти валлийские девушки превосходны; я знаю их как свои пять пальцев, и
много раз развлекался с ними".

В Холихеде я еще раз взглянул на валлийцев. Я забронировал номер на
Дублин, и у меня на руках было несколько часов темной, угрожающей погоды.
ночью перед отходом парохода я отправился на прогулку в старом
город наклонена к стороне холма, в наиболее приключений
дух я мог призвать, резьбы мой путь через темный, безлюдный
улицы, задержавшись на мгновение перед домиком с закрытыми
двери и внимательно, ставни на окнах, где я слышал голос угнетенных,
монотонный скрип скрипку, и живой шарканье ног,
и, пройдя, наконец, вошел, запряженной музыкальные штаммов, причудливый
старое место, где слепой Харпер, сидя в углу грубый вид
кофе и гостиной, играл на арфе. Мне понравилась атмосфера
места, настолько примитивны, и полезные, и был вполне готов к у
мое внимание обращено прочь от бури, и от
горькую чашу, которую я знал, Ирландское море готовил для меня. Арфистка
вскоре заиграла более оживленную мелодию, когда две валлийские девушки, которые
болтали у камина, одна из них толстая, как мешок с мукой, и
другой, стройный и высокий, вышел на середину зала и
начал танцевать под восхитительную музыку, валлийский механик и я.
пили наш эль и одобрительно смотрели. Через некоторое время
приятный, скромный бар-уборка, которого я видел за
пиво-рычагов, как я вошел, вошел, и, взглянув на мгновение,
уговорили сложить свое шитье и вступить в танце. Затем появился
рыжеволосый валлиец, который мог говорить и понимать только
свой родной диалект, и обнаружил, что его соседи принадлежат к
Англичанин, как он и предполагал, и пытающийся говорить на ненавистном языке,
продолжил резко ругать их (поскольку, похоже, валлийцы все еще
ревную к англичанам); но когда они объяснили ему, что я не
англичанин, но американец, и уже дважды выставил пиво напоказ
обойдя всех (потратив шесть пенсов), он погрузился в угрюмое молчание
и пристально посмотрел на меня.

Около одиннадцати часов полицейский остановился у двери, и намекал на то, что
это было время дом был заперт, и музыка остановилась, и наружу
внешность его дружеское предупреждение было выполнено; но на арфе еще
рассмотрел в миноре, и легкого отключения и перемещения
отзывчивый ноги может иногда уже через час.
Когда я поднялся, чтобы уйти, это было с чувством сожаления, что я не смог
увидеть побольше этих простых и общительных людей, с которыми я сразу почувствовал
то "прикосновение природы", которое "роднит весь мир", и мое
прощание было соответственно теплым и сердечным.

Сквозь ветер и тьму, я направился в сторону причала, и
меньше чем через два часа после этого был самый кающийся "Вояджер", и
порывисто вступления в заупокойных gastriloquial припев, который так часто
выходит из каюты этих каналов пароходов.

Я не знаю, почему я поехал в Ирландию, только он был в себе несколько
капли ирландской крови в жилах, и, возможно, также с целью сокращения
мое морское путешествие длиною в день. Я также почувствовал желание увидеть там одного или двух литераторов
, и в этом смысле мое путешествие было в высшей степени приятным; но
это не только не сократило мое путешествие на день, но и удлинило его на три
дней, то есть времени, которое мне потребовалось, чтобы оправиться от последствий этого;
а что касается кровных уз, я думаю, что они, должно быть, почти все иссякли,
потому что я чувствовал лишь несколько врожденных пульсаций, пока был в Ирландии.

Англичанин у себя дома - гораздо более привлекательное животное, чем англичанин за границей
но Пэт в Ирландии еще большая свинья, чем в
эта страна. Действительно, убожество и нищета, и холодная, худая
убогость кто-то видит в Ирландии, и (что замерзает наше сочувствие) в
холуйство, звиню shiftlessness, который пронизывает эти лачуги, ни один путник не
можно приготовить для. Это голая проза страдания, негероичность
трагедии. В ней нет ни одной искупающей или смягчающей черты.

Железнодорожное сообщение в Ирландии не такое быстрое и дешевое, как в Англии.
Ни отели, так хорошо и так чисто, ни поля так
держал, ни облик страны, так бережливым и спокойно. В
недовольство людей витает в самом воздухе. Ирландия выглядит кислой.
и печальной. Она тоже выглядит старой, как и все эти страны за океаном
старой в том смысле, в котором американец незнаком. Это не
возраст от природы, непоколебимого постоянства холмов сквозь длинные
периоды времени, но вес человека лет и человеческого горя, как будто
земли посочувствовал мужчина и взял на себя его атрибуты, и
немощей.

Я езжу не много о Дублине и наиболее характерных вещей, которые я
там увидел, были те странные, неудобные собаки-телеги,--этакий ирландский
быка на колесах, с водителем на одной стороне балансировка пассажира
другой, и багаж, занимающий место между. Это
ближе всего к верховой езде, причем в боковом седле,
из всех поездок на автомобиле, которые я когда-либо совершал.

Я остановился на часть дня в Мэллоу, старинном городке на реке Блэкуотер, в
одном из самых плодородных сельскохозяйственных районов Ирландии.
Ситуация прекрасна, и американец, естественно, ожидает увидеть очаровательный
сельский городок, засаженный деревьями и наполненный чистыми, удобными
домами; но вместо этого он находит убогое место, пораженное эпидемией
грязь, и предлагает только один объект, на котором глаз может задержаться с удовольствием
и это руины старого замка "Мэллоу Касл
над Блэкуотером", которая восходит ко временам королевы Елизаветы. Это
стоит на фоне благородных деревьев на берегу реки, и его стены, некоторые
из них тридцать или сорок футов высотой, полностью зарос плющом. В Этом месте через реку
Блэкуотер, быстрый ручей янтарного цвета, перекинут
великолепный гранитный мост.

И я скажу здесь, что все, что похоже на сельский город в нашем понимании, - это
город с деревьями, травой и большими пространствами вокруг домов, садов,
дворы, кустарник, прохлада, аромат - все это, кажется, неизвестно в Англии или
Ирландия. Города и деревни - все это остатки феодальных времен, и
кажется, что они были построены с прицелом на безопасность и компактность, или же
мужчины были более общительными и любили собираться поближе друг к другу, тогда, чем сейчас.
Возможно, сырой, холодный климат заставил их сблизиться. В любом случае
провинциальные города - это маленькие города; или, скорее, это похоже на то, как если бы
другой Лондон был разрезан на маленькие и большие куски и распределен
по земле.

Во второй половине дня, чтобы убрать затекшие ноги и оживиться, если
возможно, мое кровообращение небольшое, которое с момента прохождения над
Канал казался густым и зеленым, я быстро зашагал к
вершине Нокмелдаунских гор, откуда открывался хороший вид на ирландские поля
, дороги и заборы, когда я мыподъем и очень широкий обзор
страны после того, как я достиг вершины, и поразительное улучшение
атмосферы моего физического жилья. В этих горах нет
деревьев, кустарников или другой растительности, кроме жесткого колючего вереска высотой около
фута, который начинается прямо у подножия горы. Ты
идешь по гладкой, прекрасной луговой земле, когда перепрыгиваешь через забор, и вот ты уже
вереск. На самой высокой точке этой горы, и на самой высокой точке
всех окружающих гор, был невысокий каменный холмик, который я
озадачен, узнав, что это значит. Когда я стоял там, передо мной расстилалась местность.
подо мной было холодное серое ноябрьское небо, и, как и в случае с
английский пейзаж выглядел необычайно унылым, - уныние маленького городка.
нехватка человеческих домов, промышленных центров, семей, рабочих и
владельцев земли. Мало дорог, почти нет транспортных средств, нет сараев, нет
групп ярких, упорядоченных зданий, действительно, нет ферм и
кварталов и школ, но широкое распространение богатых, высокоорганизованных
возделанная страна, кое-где видимая при ближайшем рассмотрении,
маленькие серые каменные дома с соломенными крышами, обители нищеты и
убогость. Недавний английский писатель говорит, что первое, что поразило
его в американской пейзажной живописи, было отсутствие человека и
домашних животных на картинах и преобладание грубых, диких
природа; и его первый взгляд на эту страну, похоже, произвел такое же впечатление
. Но это, конечно, верно, что путешественнику по любой из
наши старые государства будут рассматривать десять домов, сельских жилищ, чтобы никто в
Англия и Ирландия, хотя, разумеется, природа здесь выглядит
гораздо менее одомашненный и гораздо менее выражающий присутствие человека и
контакт. Люди Старого Света цеплялись за почву ближе и с большей
любовью, чем мы. Земля была более ценной. Они имели
нельзя его терять, и каждый ее дюйм. Где
они затронули они прижились и thriven, как могли.
Тогда американец более космополитичен и менее домашен. Он не такой
местный в своих чувствах и привязанностях. Он не посвящает себя
земле или своему дому, как это делали его предки. Он взбивает перья в своем гнезде
очень мало. Зачем ему это? Завтра он может улететь и построить другого.
Он подобен странствующему голубю, который откладывает яйца и растит птенцов
на маленькой платформе из голых веток. В нашей нищеты и наготы в
в этом отношении, я думаю, сомнений не вызывает. Нет ничего гнездо-как о
наши дома, либо в своих интерьерах или экстерьерах. Даже богатство и
вкус и иностранных СПИДа редко достижения этой уютная, смягчая атмосферу
которая пронизывает не только низших родные места, но залы и усадьбы
дома престарелых земли. И что представляют собой наши фермы, как не такую большую недвижимость
недвижимость, имеющую такую большую денежную стоимость?

Только там, где человек любит землю и прижимается к ней близко и надолго,
она приобретет тот благодетельный и человечный вид, которого не хватает иностранным путешественникам
в нашем ландшафте; и только там, где дома строятся с любовью и
эмоции и, повинуясь социальным, отцовским и домашним
инстинктам, будут ли они сохранять очарование, излучать и согреваться
чувством, которое я описал.

И, раз уж я затронул эту тему, добавлю, что европейские города
отличаются от наших той же особенностью. У них более домашний
характер, больше атмосферы жилых мест, жилищ людей, нарисованных
вместе для других целей, кроме дорожного движения. Люди на самом деле живут в них,
и находят жизнь приятной и праздничной. Но что делает наш величайший город Нью
Йорк, экспресс, помимо торговли или политики, или по какой другой причине он существует
? Это, конечно, в определенной степени результат
современного мирского и практического делового духа, который все больше и больше
одушевляет все нации и который побудил Карлейля сказать о своем собственном
соотечественникам, что они с каждым днем становятся все более "плоскими, глупыми и
мамонистыми". И все же я убежден, что в нашем случае это можно проследить и по
худоба и истощение наших социальных и дружеских инстинктов, а также
к тому факту, что материальные заботы жизни более серьезны и
поглощают нас, чем каких-либо других людей.

Я провел часть дня на пробки, блуждали по городу, резьбы мой
путь через глухие улицы и переулки, и видеть жизнь сводится к
меньше makeshifts чем я раньше и не мечтали. Я прошел, или,
скорее, обошел стороной, что-то вроде рынка подержанных вещей, где предлагались самые жалкие и
ветхие предметы одежды и домашней утвари
для продажи, и, где сапожники были сшивали старые туфли, которые бы
едва держаться вместе. То жалких старушек никто не видит, без каких-либо
посыпание молодых, - молодежь и возраст, так bloomless и неприятное.

На лугу среди холмов, окружающих город, я нашел американский
цветущий одуванчик и немного крупного красного клевера и запустил несколько штук
жаворонков, как я мог бы запустить полевых воробьев в наших собственных горах
поля.

Сорока - кельт и католик? Я не видел ни одного в Англии, но
их много во Франции, и снова, когда я добрался до Ирландии.

В Квинстауне я ждал пароход из Ливерпуля и около девяти часов утра
с радостью увидел его длинную черную фигуру, двигавшуюся
вверх по заливу. Она пришла на якорь примерно в миле или двух отсюда, и немного
буксир был в готовности принять нас. Десяток или больше эмигрантов, каждый
с сумкой и ящиком, все утро ждали на пристани.
Когда пришло время посадки, агент поднялся на борт буксира
и назвал их имена по очереди, когда Бриджит, Кэтрин и
Патрик, Майкл и остальные поднялись на борт и получили свои билеты,
и прошел "вперед" с наполовину испуганным, наполовину растерянным видом. Но
не много эмоций было выведено до лодки начали отъезжать, когда
слезы свободно упали, и они продолжали падать все быстрее и быстрее,
и рыдания прийти толще и толще, пока, как лица
друзья начали исчезать на пристани, и мужчины, и женщины вырвалось в
громко, безудержно ревел. Это внезапное проявление горя, казалось,
напугало детей и мелкую сошку, которые до этого времени были
очень веселыми; но теперь, заподозрив неладное, все они сломались
выходили самым жалким хором, образуя антиклимаксию к воплю
их родителей, что было довольно забавно, и это, казалось, имело свое значение.
это подействовало на "детей более высокого роста", поскольку они немедленно
прекратили свои причитания и обратили свое внимание на большой
пароход. Среди них была суровая, но сбитая с толку пожилая бабуля, которая
направлялась к своей дочери куда-то в глубь Нью-Йорка, которая
казалось, смотрела на меня родственными глазами, и по отношению к которой, признаюсь, я
почувствовал какую-то семейную близость. Не успели мы пройти и половины пути к судну, как
милая старушка недосчиталась листа из своего драгоценного свертка с мирскими пожитками
и очень конфиденциально сообщила мне, что ее подозрения указывают на
кочегара, ощетинившегося, покрытого сажей "дикого ирландца". Истопник возмущался
инсинуация, и я слышал, как он ругал старуху в Ирландии так
резко и угрожающе (у меня не было сомнений в его виновности), что она была
очень испуган, и готов отказаться, чтобы успокоить человека.
Ей казалось, что ее беды только начались. Если бы они вели себя таким образом
к ней на маленький буксир, что бы они не делали на борту великого
сам черный пароход? Поэтому, когда она рассталась со своим багажом во время
посадки на борт судна, ее волнение было велико, и я встретил ее.
рассказывая о мужчине, которого она обвинила в краже ее постельного белья,
как будто у него должен быть ключ к разгадке самой пропавшей кровати. Ее лицо просветлело,
когда она увидела меня, и, давая мне страшно тяжело, подмигнув и большинство
выразительные подтолкнуть, она сказала, что хотела бы быть рядом с ней немного.
Так я и сделал, и вскоре имел удовольствие оставив ее счастливой и
успокоил рядом с ней коробку и пакет.

Прохождение домой, хотя бы приблизительно, было весело и терпеливо
борн. Я обнаружил, что сложное движение - движение винтового парохода,
крен и нырок - менее утомительно для моей головы, чем простое покачивание или
качка Scotia с боковыми колесами. Одно движение было в какой-то мере помехой
для другого. Мой мозг, на который действовали две силы, был вынужден принять
гипотенузу, и я думаю, что сотрясение значительно уменьшилось
таким образом. Судно вечно дрожало на краю необъятных
водянистых пропастей, которые открывались то под его левым носом, то под ним
по правому борту, и это почти заставляло затаить дыхание, когда он заглядывал в
они; и все же у благородного корабля был способ огибать их или шагать поперек
это было совершенно замечательно. Прошло всего пять дней, и я был вынужден "запереться
" в своей каюте, впадая в спячку, переживая последний грубый шок от
Атлантики. Часть этого времени я был способен испытывать вялый интерес к колебаниям моего пальто, висящего на крючке в двери.
.......
.......... Взад и вперед, взад и вперед, весь день напролет, вибрировал этот черный маятник.
С большими интервалами он касался стен комнаты, указывая на
большое боковое или диагональное движение корабля. Большие волны, я
замеченные, ходят стаями, как волки. Сейчас на нее набросится один, потом
другой, потом еще один, в быстрой последовательности, заставляя корабль напрягаться
каждый нерв, чтобы избавиться от них. Затем она тихо скользила в течение
нескольких минут, и мой плащ отклонялся всего на несколько градусов по своей
воображаемой дуге, когда другая группа мечущихся демонов пересекала
наш путь и преследовала нас, как и раньше. Иногда они стучать и стучать
по бокам судна, как огромными кувалдами, начиная от
к кланяется и быстро бежит вниз вся ее длина, режет слух.,
разгребая и выплескивая свой гнев очень слышимым образом; или волна
прокатывалась бы вдоль борта с резким, звенящим, металлическим звуком, как
огромный наконечник копья, ищущий уязвимое место; или какой-нибудь монстр с твердой спиной
поднимался из глубины и со скрежетом проходил по всей длине
киля, наводя на мысль о скрытых камнях и последующем крушении и
разорение.

Тогда кажется, что где-то в пути всегда можно встретить какую-нибудь самую большую волну
чудовищный вал, который захлестывает поврежденные суда и
иногда уносит части такелажа на самых стойких. Такой большой
волна обрушилась на нас на третий день плавания около полуночи и чуть не выбросила нас всех
из наших коек и так сильно накренила корабль, что, казалось,
ей потребовались последние силы, чтобы снова выпрямиться. Раздалось
хлопанье дверей, звон посуды и женские крики,
которые были слышны сквозь общий гам и неразбериху, пока пассажиры третьего класса
думали, что настал их последний час. Судно перед нами
столкнулось с этой гигантской волной во время шторма посреди океана и было
полностью погребено под ней; одного из офицеров смыло за борт,
двигатели внезапно остановились, и наступил ужасный момент, во время которого
казалось неясным, оторвется ли судно от моря или
пойдет ко дну.

Помимо наблюдения за колебаниями моего пальто, я временами испытывал глупое
удовлетворение, видя, как два моих новых лондонских чемодана бьются друг о друга
об пол моей каюты. Почти каждый день они отрывались от своих
креплений под моей койкой и пускались в дикую гонку к противоположной
стороне комнаты. Естественно, маленький багажник всегда будет Вам
начало большой, но большой следовал рядом, а иногда
поймал малышку в очень неудобной манере. Однажды нож,
вилка и тарелка для завтрака соскользнули с дивана и присоединились к гонке
; но, если их не отстранить, им, к сожалению, досталось самое худшее, особенно
тарелке. Но у ковра было больше всего причин жаловаться. Двух или трех
поворотов хватило, чтобы оторвать его от пола, после чего, сдвинув в сторону,
два ствола по очереди боднули его. Раньше я позволял этому виду спорта продолжаться.
это продолжалось до тех пор, пока не надоедало, тогда я попеременно кричал и звонил.
пока не появлялся "Роберт" и не восстанавливал порядок.

Состояние отдельных рамы для картин, вазы и другие хрупкие
статьи среди моих эффекты, когда я добрался до дома, позвонил в голову не очень
приятно это trunken порезвиться.

Невозможно не посочувствовать кораблю в его борьбе с
волнами. Вы лежите, втиснувшись в свою койку, и он кажется
действительно живым существом с осознанной силой. Судно построено полностью из
железа, имеет 500 футов в длину и, помимо прочего груза, перевозит 2500 тонн
железнодорожного железа, которое лежит там плашмя на его днище, мертвое,
неудобоваримый вес, так непохожий на груз навалом; и все же она оживленная
дух для всего этого. Вы чувствуете каждую волну, которая обрушивается на нее; вы чувствуете, как
море несет ее вниз; она врезалась носом в одну из этих огромных
волн, и сплошная синяя стена воды весом в несколько тонн обрушивается на нее
ее носовая палуба наклоняется и заливает воду; она держится, каждый стержень,
заклепка и брус, кажется, оказывают ей поддержку; вы почти ожидаете увидеть, как
деревянные стены вашей комнаты становятся жесткими от сокращения мышц; она
дрожа от носа до кормы, она приходит в себя, она разрывает хватку своего противника
и, поднимаясь, стряхивает с себя море с каким-то
ликующий гнев; Я слышу, как потоки воды несутся по нижним палубам,
и, найдя способ спастись, выливаются обратно в море, радуясь, что их больше нет.
уходите на любых условиях, и я говорю: "Благородный корабль! ты действительно бог!"

Я хотел увидеть первоклассный шторм на море и, возможно, должен был бы быть удовлетворен
сильным ударом или ураганом, который мы пережили у Сейбла
Остров, но, признаюсь, я там не был, хотя, судя по лжи судна
и частым зондированиям, было очевидно, что поблизости таится опасность. А
поднялся густой туман, который не дрейфовал, как наземный туман, а был как
неподвижно, как железо; это было похоже на заклинание, туманное очарование; и
этот туман пришел ветер, ровный, гулкий взрыв, который поразил судно
на ее стороне и держал ее там, и завыл в снастях, как
хор демонов. Волны не знали, в какую сторону бежать; они были
нагромождены, а затем рассеялись в мгновение ока. Я вспомнил ужасную строчку
одного из наших поэтов:--

 "Судорога неба и раскол моря".

Море выглядело морщинистым, старым и, о, таким безжалостным! Я долго стоял
перед "Кораблекрушением" Тернера в Национальной галерее в Лондоне, и это
море вспомнило его, и я больше, чем когда-либо, оценил великую силу художника
.

Эти штормы, похоже, вращаются в своем диком танце и прогулке
вверх и вниз по морю. "Смотрите ветру прямо в зубы", - сказал один из пассажиров,
бывший капитан дальнего плавания, - "и восемь румбов вправо в
северном полушарии будет центром шторма, и восемь
указывает налево, в южном полушарии. Я вспомнил, что в "ужасной динамике"
Виктора Гюго штормы вращались в другом направлении
в северном полушарии или следовали за стрелками часов, в то время как
к югу от экватора у них, без сомнения, есть способы столь же оригинальные.

Ближе к вечеру буря утихла, внезапно рассеялся туман, и,
посмотрев в сторону заходящего солнца, я увидел, что он противостоит самому дикому, самому
пустынная сцена, в которой мне когда-либо посчастливилось увидеть лик
этого бога. Море было ужасно взволновано, и бесконечная череда
прыгающих, пенящихся волн между мной и пылающим западом образовала
картину, которую я не скоро забуду.

Я думаю, что оправдание, которое часто приводится в защиту американской литературы,
а именно, что наши люди пока слишком заняты другими вещами и будут
проявите должные способности и в этой области, как только появится свободное время
это полностью оправдано повседневными событиями. Бросить
число их вместе, не что-нибудь делать, и они сразу
общаться друг с другом зуд авторства. Заприте их на борту
океанского парохода, и на третий или четвертый день большое их количество
разразится повсюду своего рода литературной сыпью, которую ничто не остановит.
успокоить, но какую-нибудь газету или журналистское предприятие, которое даст
стихам, эссе и шуткам, которыми они переполнены, шанс
быть увиденным и услышанным о мужчинах. Я сомневаюсь, что подобное когда-либо происходит среди
путешественников любой другой национальности. Англичане, французы или немцы
хотят чего-то более теплого и человечного, пусть и менее "утонченного"; но средний
Американец, находясь в компании, ничего так не любит, как возможность
продемонстрировать национальную черту "подтянутости". Нет ни малейшей опасности
что мы когда-нибудь скатимся к варварству, пока так много скрытого.
литература лежит в основе наших повседневных забот и занятий и является
обязательно всплывет на поверхность в тот момент, когда последние будут приостановлены или
аннулированы!

Находясь рядом с Новой Англией, и я не знаю, сколько миль в море,
когда я поворачивал во время прогулки по палубе, я отчетливо почувствовал запах земли,
тонкий, восхитительный запах ферм и приусадебных участков, теплый и человечный, который
витал в диком морском воздухе, обещание и знак. Широкая красная линия
которая медленно ползла по нашей карте в течение стольких утомительных дней,
указывая путь корабля, теперь полностью преодолела пропасть,
и получил хорошую покупку под южным побережьем Нью- Йорка .
Англия; и, согласно нашим расчетам, мы должны были добраться до Сэнди
Крюк в ту ночь; но хотя положение судна не вызывало сомнений,
теоретически все было в порядке, однако практически оно оказалось гораздо дальше
в море, весь этот день и ночь оно упорно держалось на своем
конечно, и только на следующее утро побережье Лонг-Айленда, похожее на
тонкое разорванное облако, только что обозначившееся на горизонте, появилось в поле зрения. Но
не прошло и нескольких часов, как мы миновали Крюк и медленно продвигались вверх по
заливу в полуденном великолепии мощного и ослепительного света
Солнца Нового Света. И как хорошо все выглядело для меня даже после столь короткого
отсутствие!--блеск, просторность, глубокая прозрачная синева
неба, четкие, четкие очертания, столичное великолепие Нью-Йорка.
Йорке, и особенно Бродвея; и, как я поднялся великий
проходной двор, и отметил знакомой физиономии и родной
беззаботность и независимость, я испытал чувство восторга, которое только
вернулся путешественник может почувствовать,--мгновенно предпочтение собственных
страны и соотечественников во всем остальном мире.



Указатель

Черный дрозд, ворона или пурпурный гракль (Quiscalus quiscula).
Черный дрозд, европейский.
Синяя птица (Sialia sialis).
Боболинк (Dodichonyx oryzivorus).
Канюк, или стервятник-индюк (Cathartes aura).

Кардинал. См. Клювокрыл, кардинал.
Кедровая свиристель, или кедровая свиристелка (Ampelis cedrorum).
Синица (Parus atricapillus).
Лиана бурая (Certhia familiaris americana).
Ворона американская (Corvus brachyrhynchos).
Ворона, падаль.
Ворона, рыба (Corvus ossifragus).
Кукушка.

Вьюрок, фиолетовый (Carpodacus purpureus).
Мерцание. Вижу высокую нору.
Лисица, полярная.
Лисица, поперечная.
Лисица, серая.
Лисица, степная.
Лисица, рыжая.
Лисица, серебристо-серая или черная.

Американский щегол (Astragalinus tristis).
Гусь, домашний.
Гусь дикий или канадский (Branta canadensis).
Гракль, фиолетовый. См. Черный дрозд, ворона.
Ширококлювый, кардинал, или кардиналис кардиналис (Cardinalis cardinalis).
Рябчик, взъерошенный. См. Куропатка.
Чайки.

Волосатая птица, или стригущий воробей (Spizella socialis).
Заяц северный.

Высоколобый, или мерцающий (Colaptes auratus luteus).

Галка.
Голубая сойка (Cyanocitta cristata).
Европейская сойка.
Юнко, сланцевого цвета. См. снежную птицу.
Королек (Tyrannus tyrannus).
Корольки.

Жаворонок. См. Жаворонок.
Печеночный лист. См. Печеночница.

Сорока.
Луговой жаворонок (Sturnella magna).
Соловей.
Поползни.
Иволга, Балтимор (Icterus galbula).
Иволга, фруктовый сад. См. Скворец, фруктовый сад.
Печная птица. См. Трясогузка.

Куропатка, или рябчик (Bonasa umbellus).
Европейская куропатка.
Фазан.
Голубь-перелетчик (Ectopistes migratorius).
Американская горлица, или заглушка (Anthus pensilvanicus).
Ржанка, англ.
Степной линь (Tympanuchus americanus).
Перепел, европейский.

Малиновка, американская (Merula migratoria).
Малиновка-красногрудка.
Грач.

Жаворонок в Саут-Даунс.
Снежная птица, или юнко сланцевого цвета (Junco hyemalis).
Воробей, чиппинг. См. Волосатая птица.
Певчий воробей (Melospiza cinerea melodia).
Воробьиный, древесный или канадский (Spizella monticola).
Воробьиный, вечерний (Poaecetes gramineus).
Белка, черная.
Белка, европейская.
Белка, летающая.
Белка, серая.
Белка, красная.
Скворец, садовый, или иволга (Icterus spurius).
Ласточка, английский.

Крачка, покрытая сажей (Sterna fuliginosa).
Древесный дрозд (Hylocichla mustelina lira).
Титульный лист. Пчела пипитка, американская.
Форель, ручейная.
Индейка, домашняя.
Гриф, индейка. Увидеть канюка.

Славка, черно-белая ползучая (Mniotilta varia).
Свиристель, кедровый. Посмотрите на кедровую птицу.

Лесная трясогузка, или печная птица (Seiurus aurocapillus).
Зимний крапивник (Olbiorchilus hiemalis).





[Примечание переписчика: Джон Берроуз использовал некоторые символы
, которые не являются стандартными для нашего письма 2001 года.

Он использовал диарезу в "выдающемся" и ударение на "е" в "
обломках" и "развязке", а также в некоторых французских словах. Они были
заменены простыми английскими буквами.

Я заменил лигатуру буквами "oe", которые часто используются
в слове фиби. Аналогично "e" в золотом орле
научное название модернизировано.

Он также использовал символы, доступные наборщику, которые
недоступны нам в ASCII (обычный текст ванили), чтобы проиллюстрировать
крики птиц и заметки. Я заменил их описанием
того, что было там изначально.

Наконец, он использовал курсив по всей книге, который я не смог сохранить
из-за формата ASCII. Два варианта использования курсива
были предназначены для обозначения научных названий и для
подчеркивания. Я ничего не сделал, чтобы отметить, где был выделен курсив
, поскольку не думаю, что это действительно сильно повлияло на чтение
этой книги.]