Час валькирий. Контрольное сохранение

Одиночество дальних межзвёздных странствий. Холодный мрак непостижимо-огромных космических расстояний. Бесчисленные отсеки и бесконечные коридоры космического корабля предназначенного для поиска и достижения почти недостижимой цели.

Обшивка стен и потолков из однотонного тёмного пластика, полы и лестницы из очень тонких листов очень лёгкого и очень прочного металла. Сложнейшая электроника, ею напичкано всё. Автоматические помощники на каждом шагу: роботы-техники, роботы-утилиты, многофункциональные роботы, умные роботы управляющие примитивными. Бездушные, пустые, лишённые хоть чего бы то настоящего, человеческого.

Гигантский безлюдный корабль, я наедине с загадочным бескрайним космосом. Ностальгия и одиночество. Десятки, сотни, тысячи лет неустанного поиска, пока пассажиры и экипаж пребывают в состоянии гибернации. Но к этому я привык, так распорядилась судьба и роптать или жаловаться нет смысла. Мне некогда себя жалеть, слишком многое поставлено на кон, слишком многого нужно достичь.
 
Всё поставлено во главу угла выполнения первостепенной задачи. Человечеству, сбежавшему от ужаса войны, разрушившей галактику Млечный Путь, необходим Новый Дом. Чтобы начать всё заново, чтобы возродиться из пепла.

Я искал для человечества этот дом. Я нёс ответственность, я был Капитаном.

И вот явилась она — частица женственной теплоты. Живая, подлинная — здесь и сейчас. Не признающая во мне того, кем мне хотелось быть для неё. Не признающая, но волнующая до дрожи в сердце. Равнодушная и отстранённая, но не способная развеять моих надежд.

Я помнил, а она не помнила. Та Оллеста, что была мне близка, исчезла. Другая, новая Оллеста, заменившая ту, не может вспомнить меня.

Я хотел поделится воспоминаниями, показать ей важное, чтобы она поняла. Это было необходимо для общего дела. Но она отказывалась, категорично.

"Может я не понимаю чего-то? Может я чего-то не помню? — думалось мне. — Возможно мои воспоминания вымышлены, заменены синтетиком, и того, что я помню, на самом деле не было?"

Почему Оллеста настолько неумолима? Может я не знаю настоящей причины и воспринимаю реальность не такой, какая она в действительности? Может всё, что у меня в голове — имплантировано с какой-то целью в мою память кем-то посторонним или мной самим?

Мне казалось, я знаю. Но оказалось, это не так. Я силился понять, что случилось. Силился, но не мог.



Последние приготовления перед отлётом. Мы находимся в складском отсеке, куда добрались на самодвижущемся мобиле. Выбираем снаряжение и оружие. Я перебираю и подготавливаю то и другое, Оллеста крутится поблизости. Старательно делает вид, что принимает участие в приготовлениях не менее моего.

— Зачем нам сдвоенный скафандр? — запричитала она, строя из себя капризную избалованную особу. — К чему влезать куда-то вдвоём, втискиваться туда, как единое целое, если скафандров вокруг пруд пруди? Почему не обойтись обычными? Каждому по собственному скафандру, тебе и мне?

— Чтобы при случае согреть друг друга, — усмехнулся я, насыщая окружающую атмосферу здоровым житейским юмором. — Вдвоём в одном скафандре теплее. — И добавил серьёзно: — "Как единое целое", ты подметила самую суть!

Я надеялся, она вспомнит. Но она не вспомнила.

— Не смешно! — взбунтовалась Оллеста, став вмиг мрачнее тучи. Кокетку словно ветром сдуло. Она упрямилась по настоящему и делала это слишком неистово: — Твоя насмешка вышла за рамки. Она оскорбительна!

Негатив перехлёстывал через край, эффективная работа в паре была под угрозой. Чтобы спасти ситуацию я решил всё свести к шутке:

— Ты боишься, что я сделаю против твоей воли то, на что с лёгкостью получил бы согласие, использовав высший административный ресурс в корыстных целях? Ах-ах-ах, — я сделал вид, что веселюсь. — Твоя самооценка завышена феноменально!

— А если серьёзно? — Оллеста не верила, что я способен на грубые домогательства. — Неужели такой мужчина как ты способен использовать этот самый ресурс ради того, чтобы удовлетворить похоть? Нет, не разыгрывай меня, я не верю! — Оллеста фыркнула.

Я был в её глазах чересчур представителен. А значит не мог совершать не взвешенных поступков, руководствуясь исключительно эгоизмом или чем-то вроде того. Не верила, что ради желания приблизиться к ней, я пущусь во все тяжкие, забыв об этике и уставе. Она видела во мне Капитана и совсем не видела мужскую особь.

— Если хочешь, чтобы я участвовала в твоей затее, а не послала тебя далеко и надолго, будь добр объяснить, доказательно и наглядно. — Оллеста говорила с вызовом и одновременно с показной официальностью. — Если я сочту твои доводы вразумительными, то соглашусь принять условия. Если нет...

Она вроде бы согласилась, но сейчас начинала идти на попятную. Мне пришлось принять серьёзный вид и набраться терпения, уступая её капризу, чтобы она не передумала.