Алые паруса на конном дворе

      Задумал как-то Гарик,  наш тренер и инструктор, прокатиться по окрестным горам. Поехали на меринах, сёдла выбрали кавалерийские, приторочили к ним бурки (многие вершины были ещё в снегу), рассовали по кармашкам сухой паёк и пару фляг с водой и пустились в путь. Перевалили за Техенис ( гора в Армении) и двинулись в сторону Гугарка ( область в Армении). Кони дышали тяжело: будённовцы – степные лошади, к разреженному горному воздуху не привычны. К вечеру набрели на стойбище: на лето многие хозяйства пригоняли свой скот, стада и отары пастись на сочных альпийских лугах.
      Гостеприимные пастухи угостили нас отменным овечьим мацуном, сыром и "чобани хорову", я впервые пробовал эту неописуемо вкусную еду! Но больше всего мне понравились их собаки, настоящие аборигенные армянские волкодавы – гампры! Спокойные, небрехливые, они не выказывали агрессии, наблюдали за нами ненавязчиво, но пристально, и мы понимали, что при первом же «косяке» будем разорваны в клочья! 
    На ночь стреножили коней, отпустили пастись, сами положили вместо подушек под голову сёдла, завернулись в бурки и заснули прямо на земле, у костра, а утром засобирались обратно.   Старший из чабанов, сухопарый, жилистый Арег, часто с восхищением поглядывал на висевший на моём поясе тесак в красивых ножнах. Желая его отблагодарить за гостеприимство, я отстегнул свой нож и протянул ему с добрыми пожеланиями. Заметил, как радостно сверкнули его глаза, но принял он подарок с достоинством, поблагодарил степенно, а через   несколько  минут
куда – то ушёл. Вернулся скоро, прижимая что-то к груди, и когда я разглядел наконец его ношу, у меня от радости перехватило дыхание: это был, ни много ни мало – щенок гампра!
     Арег бережно опустил его на землю, я почмокал губами, и этот увалень, широкогрудый, с мощными лапами, неуклюже, как медвежонок, переваливаясь, подбежал и доверчиво потёрся о мой сапог! Серый, с чёрной мордочкой, с уже купироваными ушками.
    - Всё, он тебя признал. Верным другом будет,- сказал Арег.
    - Спасибо, брат, от души благодарю,- искренне ответил я, приобняв его. 
       Наступила пора уезжать, мы тепло попрощались, сели на коней, Арег передал мне щенка, я уложил его поперёк седла и тронулись в путь. На конюшню приехали ближе к вечеру, весь табун, кроме жеребцов, был на манеже. Спешившись,  я опустил щенка на землю, и он задорно побежал к лошадям. Первой на пути его попалась молодая кобылка Ассоль, он встал перед ней и принялся бесцеремонно разглядывать, виляя хвостиком. Кобыле, видимо, тоже стало интересно, что это за чудо такое, она опустила голову, то ли, чтоб получше  рассмотреть, то ли, чтоб обнюхать, а он взял и лизнул её в нос! Мы с Гариком рассмеялись, это выглядело комично и трогательно одновременно. Ассоль отпрянула, потом сделала вид, будто атакует его. Он отскочил назад, а после сам пошёл в контратаку. Ассоль побежала, он стал преследовать её с заливистым тявканьем, остальные лошади расступались, освобождая им дорогу… Вскоре пришла пора загонять табун в конюшню, и щенок, забежав следом за  Ассоль в её денник, по-хозяйски разлёгся под кормушкой. 
     - Ну, вот, уже и подругу себе нашёл,- улыбнулся Гарик. 
     Дружба с Ассоль и серый окрас пса безошибочно подсказали кличку, и я нарёк его – Грей, в честь благородного капитана, героя Александра Грина. 
    Уже через пару дней Грей стал всеобщим любимцем. Конюшня наша располагалась на территории подсобного хозяйства огромной электростанции, там же были коровник и свиноферма, надо ли говорить, что Грей не знал недостатка ни в молоке, ни в мясе. Я кормил своих коней плющеным овсом, и у дежурного конюха появилась новая обязанность: каждое утро он варил овсянку, щедро сдабривая её мясом, которое приносили  со свинофермы поклонники щенка, Грей лопал кашу с богатырским аппетитом и рос не по дням, а по часам! Ко всему прочему он оказался очень способным учеником: уже через пару недель знал несколько базовых команд: «Ко мне», «Сидеть» и ещё пару. Неизменно ласковый и дружелюбный со всеми, он, тем не менее, выделял меня: гампр – «собака одного хозяина». Гарик отчаянно подлизывался к нему, пытаясь переориентировать на себя, закармливал сахаром и колбасой. Грей охотно ел эти «деликатесы», но исполнял только мои команды, вызывая этим гнев и ревность Гарика.
       Как-то мы с Гариком устроили  драку понарошку, стали толкать друг друга, притворяться, будто деремся. Увидев это, Грей, находившийся в дальнем углу манежа, примчался и молча, как истинный волкодав, хотел наброситься на Гарика, но я успел его перехватить. Обиженный Гарик обозвал его неблагодарной свиньёй, а я, наоборот, воспылал к нему ещё большей любовью и уважением.  Он сопровождал меня всегда, когда я выезжал в поле работать лошадей, носился с ними наравне, и это пошло ему на пользу: из неуклюжего увальня щенок вырос в крупного, мощного, мускулистого и одновременно пластичного пса.
       Волкодавских навыков, передающихся   из рода в род, он тоже не был лишен: рядом с манежем находился небольшой холмик, на котором рост  куст, и когда лошадей выпускали на манеж, Грей ложился под куст, но не дремал, а зорко оглядывал окрестности, самолично возложив на себя обязанности охранника табуна. Когда на манеже появлялся кто-то чужой, он оставлял свой пост и неотступно следовал за гостем, дружелюбно, без агрессии, но настороженно. Позволял себя гладить, правда, без особого восторга, а вот всякую вкуснятину, которой его угощали, охотно лопал. Словом, пёс был – что надо, я в нём души не чаял, а он отвечал мне взаимностью: когда я садился, он подходил, клал- огромную голову мне на колени, смотрел прямо в глаза своими глубокими, умными глазищами и шумно вздыхал. Я трепал его по холке, почёсывал за ушами, а он порывался лизнуть мне руки… 
      Была глубокая ночь, когда раздался звонок. Подняв трубку, услышал взволнованный крик дежурного конюха: 
   - Приезжайте скорее, Грею плохо!
      Я наспех оделся и побежал. Машины тогда у меня не было, а такси в городке по ночам не работали. Увы, не успел. Грей пал раньше, чем я добежал…
     Утром стало известно, что накануне приходили из санэпидстанции спецы по ликвидации грызунов и по всему хозяйству раскидали отравленные корма. Видимо, и Грей их поел…
     Похоронили его на холмике под тем кустом, который он сделал своим наблюдательным пунктом.