Унтер-офицер Иван Пимонов Кузнецов

Основанием к написанию статьи стала публикация историком Максимом Борисовичем Оленевым базы данных нижних чинов призванных из бессрочных отпусков по Рязанской губернии.

Рекрутчина это пугающее историческое понятие, со школьной скамьи стойко ассоциируется у нас с неотвратимыми бедами для податного сословия  – царский рекрут навсегда покидал родную деревню, его жена становилась соломенной вдовой при живом муже, дети – сиротами, при живом отце. Нельзя сказать, что в Российской империи времен рекрутских наборов было не так. Но дьявол, как говориться, кроется в деталях.
Попробуем опуститься на уровень отдельной судьбы нижнего чина и реконструировать биографию сданного в рекруты человека, опираясь на имеющиеся документы.
Даже в современном мире траектория военной службы часто не предсказуема, и может мало зависеть от жизненных целей и желаний военнослужащего. Можно годы военной службы вычеркивать из жизни по медвежьим углам, считая дни до увольнения на гражданку, а можно служить в престижных местах или комфортных условиях, рядом с родственниками, как говориться, служить на курорте. Такая же ситуация складывалась и в царские времена, условия военной службы и карьера нижнего чина во многом зависела от везения, призвания и годности к военной службе, связей и иных качеств.
Изучая опубликованную историком Максимом Борисовичем Оленевым базу данных нижних чинов призванных из бессрочных отпусков в 1854 году по Рязанской губернии по селу Малый Сапожок Сапожковского уезда Рязанской губернии была найдена единственная запись об унтер-офицере Иване Пимонове. [Приложение 1]
В этом имени показалось что-то знакомое, и в памяти всплыло имя унтер-офицера Ивана Пимонова Кузнецова, который был восприемником при крещении детей его сестры Татьяны Пимоновой Курлаевой (в девичестве Кузнецовой) в церкви Малого Сапожка в 1859-1860-х годах. Однако имеющийся набор документов оставил больше вопросов, чем ответов.  [Приложение 2]
Жителей села Малый Сапожок Сапожковского уезда Рязанской губернии в разное время именовали казаками, старых служб служилыми людьми, пашенными солдатами, государственными крестьянами. С 18 века наблюдается устойчивый рост численности жителей села, нашедшей отражение в проводимых в селе ревизиях:
1782 год 4 ревизия 77 дворов 526 человек
1795 год 5 ревизия 77 дворов 669 человек
1834 год 8 ревизия 159 дворов 1210 человек
1858 год 10 ревизия 158 дворов 1533 человека
В условиях ограниченности земли, находящейся в пользовании жителей Малого Сапожка, увеличение количества сельчан неизменно вело к малоземелью и снижению уровня жизни. Дееспособность даже свободного крестьянского населения до отмены крепостного права была ограничена, селяне не могли приобрести дополнительные наделы земли, даже если имели для этого деньги. Выходом из сложившейся ситуации служили проводимая царским правительством политика переселения крестьян на новые, малозаселенные и слабо освоенные территории (к примеру переселения в составе реформ Киселева) и пополнение вооруженных сил через рекрутский набор.
Если для помещика отдача крестьян в рекруты означала прямой хозяйственный убыток, так как рекрут и его семья переставали быть собственностью помещика, а начинали относиться к военному ведомству, то переход государственных крестьян на «казенные харчи» был одним из вариантов решения проблемы малоземелья для свободных сельских обывателей. Несмотря на тяготы и лишения военной службы, русский солдат часто повышал свой уровень жизни по сравнению с бедными, постепенно нищающими и голодающими односельчанами. Особенно это касалось вещевого, продуктового и денежного довольствия. Сапоги, красивая военная форма сразу выделяла солдата из мужской части лапотного и сермяжного крестьянства. Притом что семья зажиточного крестьянина вполне могла откупить сына от рекрутчины.
Судьба военного человека складывалась по разному, в данном случае мы видим пример, когда отданный в рекруты крестьянин вернулся после службы в родное село в чине унтер-офицера, и продолжил там свою жизнь.
В 8 ревизии 1834 года по Малому Сапожку есть запись об Иване Пимонове Кузнецове 17 лет, сыне Пимона Корнеева Кузнецова 33 лет и его жены Анны 35 лет. Там же упоминается дочь Пимона и Анны Кузнецовых Татьяна 2 месяцев. [1] За отсутствием доступа к данным 9 ревизии 1850 года нельзя установить год отдачи в рекруты Ивана Пимонова Кузнецова, однако к 1854 году в возрасте 37 лет унтер-офицер Иван Пимонов Кузнецов был уже в бессрочном отпуске, то есть выслужил обязательный срок службы.
При знакомстве с архивным документом, возникает два вопроса:
1. Почему Иван Пимонов отнесен к уроженцам Рязанской губернии из помещичьих крестьян, хотя в селе государственных крестьян Малом Сапожке никаких помещиков не было.
2. Хотя жители Малого Сапожка с 1 ревизии 1719 года записывались с фамилиями, в списке Иван Пимонов указан по полуотчеству, без фамилии?

Литература
1. Государственный архив Рязанской области ф. 129, оп. 32, д. 150, связка 533 РС Малый Сапожок 1834 Стр. 235

Приложение 1
Архивная выписка
О призрении семейств бессрочно-отпускных солдат за 1853 – 1854 годы» имеется список «Рязанского пехотного полка нижним чинам, поступившим из бессрочного отпуска, уроженцев Рязанской губернии из помещичьих крестьян», приложенном к рапорту на имя Рязанского Гражданского Губернатора за подписью Командира полка полковника Ивана Михайловича Рылеева (июль 1854 года), упоминается:
№№
Имена и прозвания – Иван Пимонов
Имена и отчества солдатских жён – Феврония Яковлева
Места их жительства – Рязан. Губ. Сапожковского уезда в селе Малой Сапожок

Архивный шифр ГАРО. ф. 5. оп. 1. д. 3587. л. 725.

Приложение 2

Упоминание Ивана Пименова Кузнецова в метрических книгах Церкви Малого Сапожка.
1859 год
04 января 1859 года - Иван Пименов Кузнецов (восприемник), … солдат - I часть МК
1863 год
05 июля 1863 года - Иван Пименов Кузнецов (восприемник), … солдат - I часть МК
1867 год
02 марта 1867 года - Иван Пименов Кузнецов (восприемник), … отставной унтер-офицер - I часть МК