Пушкин Обожение поэта и оболгание недругов. Воронц

Пушкин Обожение поэта и оболгание недругов. Воронцов

(коллаж - от А Парпары)

 В ходе обожения Пушкина досталось многим его современникам. Больше всех может быть англоману М.С. Воронцову. Его тупо записали во враги и гонители славного поэта и человека

Тургенев и Вяземский, узнав о назначении генерал-губернатором будущей Новороссии либерального М.С. Воронцова, кинулись хлопотать о переводе Пушкина из проклятого Кишинева от Инзова в Одессу под крыло Воронцова. Они устроили интригу так, что решение о переводе принял сам босс КИД – граф К. Нессельроде. Воронцов дал свое согласие …

22 июля 1823 Пушкин узнал от самого М. С. Воронцова, что переходит в его подчинение … Пушкин стал одесситом. Здрасьте!

Крестным отцом поэта был дядя нового шефа … Блат на Руси – великое дело. Надо только уметь не быть Чацким. Пушкин не умел. Вяземский назвал его «полудиким самолюбцем»

25 августа 1823 года Пушкин написал брату Льву, что Воронцов принял его «очень ласково». Но при этом уже спесиво взбрыкивал, написав: «На хлебах у Воронцова я не стану жить — не хочу и полно — крайность может довести до крайности»

6 сентябре шеф вернулся в Одессу из поездки в Крым, заехав  за женой в Белую церковь.  Е.К. была на 6-ом месяце беременности …

Пушкин увлекся Ксаверьевной: появились в рукописях Онегина два ее портрета как и Раевского … Портретов же шефа целых пять!  Изображен босс с симпатией

Но вот  после возвращения Воронцова со смотра войск в Тульчине он уже изображен Пушкиным карикатурно: Геракл рвет на нем волосы…  Гераклом же была чиновничья стая… которая ненавидела и обласканного боссом «рифмоплета»

В октябре отношения между ними «не были еще испорчены»

23 октября Елизавета Ксаверьевна родила сына, названного Семеном, Пушкин присутствовал на крещении младенца в одесском кафедральном соборе. Он стал часто бывать в доме шефа: отношения между поэтом и его начальником продолжали оставаться доброжелательными.

Пушкин увлекся этой парой: на страницах своих рукописей с сентября по декабрь 1823 г он нарисовал 17 портретов Елизаветы Ксаверьевны и 9 портретов Михаила Семеновича. Интерес к даме стал превалировать …

Свидетельством продолжения доброжелательных отношений между Пушкиным и Воронцовым являются новые изображения графа, выходившие из-под пера поэта. В январе на листе с начальными строфами и планом поэмы «Цыганы» он изобразил графа в образе Алеко. А в феврале впервые нарисовал М. С. Воронцова в военном мундире. Генерал-губернатор выглядит на рисунке спокойным и уверенным в себе.

До конца жизни в Одессе Пушкин нарисовал еще несколько портретов Воронцова. А всего их было более 20. В этом отношении с М. С. Воронцовым не могли сравниться даже самые близкие друзья Пушкина. Их портретов на страницах рукописей поэта куда меньше.

28 марта М. С. Воронцов послал П. Д. Киселеву новое письмо. Он сообщал в нем, что после разговора с сослуживцами решил просить К. В. Нессельроде, главу Коллегии иностранных дел, «перевести Пушкина в другое место». В Одессе, мол, слишком много людей, льстящих самолюбию поэта и тем «причиняющими ему много зла». «Так как мне, — продолжал Воронцов, — не в чем его упрекнуть, кроме праздности, я дам о нем хороший отзыв Нессельроде и попрошу его быть к нему благосклонным. Но было бы лучше для самого Пушкина, я думаю, не оставаться в Одессе»

В письме к К. В. Нессельроде от 29 марта Михаил Семенович положительно отзывается о Пушкине. «Никоим образом, — пишет он, — я не приношу жалоб на Пушкина; справедливость даже требует сказать, что он кажется гораздо сдержаннее и умереннее, чем был прежде». Однако «собственный интерес молодого человека, не лишенного дарований, недостатки которого происходят, по моему мнению, скорее от головы, чем от сердца, заставляет меня желать, чтобы он не оставался в Одессе». Поклонники «кружат ему голову и поддерживают в нем убеждение, что он замечательный писатель, между тем как он только слабый подражатель малопочтенного образца (лорд Байрон), да кроме того, только работой и усидчивым изучением истинно великих классических поэтов он мог бы оправдать те счастливые задатки, в которых ему нельзя отказать». А поэтому удалить его из Одессы — «значит оказать ему истинную услугу». «Если бы он был перемещен в какую-нибудь другую губернию, он нашел бы для себя среду менее опасную и больше досуга для занятий»

М.С. Воронцов писал о Пушкине-поэте одному из своих друзей: «А талант у него, конечно, есть. Каюсь, но я только недавно прочел его знаменитый „Руслан“, о котором столько говорили. Приступил я к чтению с предвзятой мыслью, что похвалы преувеличены. Конечно, это не Расин, но молодо, свежо и занятно. Что-то совсем особое. Кроме того, надо отдать справедливость Пушкину, он владеет русским языком в совершенстве. Положительно звучен и красив наш язык. Кто знает, может быть, и мы начнем вскоре переписываться по-русски… Если Вы не читали, прочитайте „Руслана“ — стоит»

В письмах М. С. Воронцова нет ни слова о том, что Пушкин оказывает вредное влияние на общество. Напротив, Воронцов писал в Петербург о том, что часть одесского общества оказывает вредное влияние на Пушкина, поэтому и надо было перевести его в другую губернию, где не будет такого влияния.

2 мая М. С. Воронцов вновь написал К. В. Нессельроде: «…я повторяю мою просьбу — избавьте меня от Пушкина; это, может быть, превосходный малый и хороший поэт, но мне бы не хотелось иметь его дольше ни в Одессе, ни в Кишиневе»

Затем Пушкин и еще ряд чиновников (кстати, с куда большим положением в штате Правителя Новороссии, чем 10-го класса) был командирован на проверку выполнения указаний о борьбе с налетевшей на Херсонский край саранчой. Пушкин в полудиком своем самолюбии избранника богов был крайне обижен и … задание не выполнил. Он вообще ничего по службе не делал и даже хвалился что не написал за время южной командировки и южной дельной страницы…

2 июня Пушкин пишет прошение об отставке, объясняя это тем, что не может служить «по слабости здоровья». Через несколько дней он передает прошение в канцелярию генерал-губернатора.

14 июня чета Воронцовых и их гости отправились на яхте в Крым. Пушкин, возможно, продолжал надеяться, что и он примет участие в этой поездке, но его не пригласили. Это был чувствительный удар по его самолюбию.

«Виноват один П<ушкин>, — пишет А. И. Тургенев. — Графиня его отличала, отличает, как заслуживает талант его, но он рвется в беду свою. Больно и досадно! Куда с ним деваться?»

Это о какой беде горюет Тургенев в связи с графиней?  А сказал это тот, кого называли за глаза «любящий знать всё»

Увлечение Пушкина супругой босса могло того скомпрометировать, как и неосторожные слова на политические, религиозные и нравственные темы. Не говоря уж о позе бездельника, дуэлиста и скандалиста

За зиму  Пушкин натворил бед … в Одессе он еще «безумствовал», еще не избавился «от горячки и бреда».

В первой половине июля, родилась и известная эпиграмма Пушкина на М. С. Воронцова. И. П. Липранди пишет, что до отъезда поэта в Михайловское он три раза был в Одессе и слышал от него стихи к портрету Воронцова: «Сколько помню, в них находились следующие выражения: „Полумилорд, полугерой, полукупец, полуподлец, и есть надежда, что будет полным наконец“ <…> Это был явный поклеп.
Юрий Дружников  в «Узник России»  высказался об этом так:  «Если называть вещи своими именами, — „полуневежда“ и „полуподлец“ были бесстыдной ложью, а эпиграмма в целом клеветой, едкой, несправедливой, злобной, и от злобы — неостроумной»

Известный историк и археограф П. И. Бартенев пишет, что в конце жизни Пушкин раскаялся в сочинении этой эпиграммы. Собирая материалы к биографии поэта, Бартенев встречался и беседовал с оставшимися в живых его друзьями и знакомыми. От кого-то из них он, видимо, и услышал об этом раскаянии. От кого — неизвестно. Но вполне очевидно, что по прошествии времени Пушкин не мог не признать, что, наговаривая на М. С. Воронцова, он унизил не его, а самого себя.

Наказать за эпиграмму и неумеренное ухаживание за женой шефа было делом техники
Графа Карала Нессельроде уговаривать было уже не надо. Пушкин сам смастерил себе всё для его удаления в глушь Псковской губернии в родительское ИТУ на доработку.

Но обвинить в этом пушкинистам школы «научного патриотизма» надо было представителя царской власти, не скупясь на ложь, подтасовку фактов и толкование событий и ПСС.

С августа 1824 года Пушкин стал жить в Михайловском, находясь под надзором местного начальства.

***
Источник:
Удовик Вячеслав. Воронцов - royallib.ru