В начале нашей эры глава 6 Остия продолжение

 Из – за угла вихрем вылетела рыжая собака.
Фабий выругался, остановился, и тут же в него врезался мальчишка. Худощавый, мелкий, с серебряной буллой на шее.
Как по заказу!
Товар во всей красе стоял перед ним, и, что самое смешное прибежал сам! Не зря он  просил Фортуну об удаче.
— Ты чуть меня не сшиб, — поморщившись, сказал Фабий, (голова у мальчишки и впрямь была крепкая) желая, чтобы торопыга был один.
Мальчишка пробормотал невнятные извинения. Фабий видел, что тому не терпится  поскорее бежать дальше.
— Ты не знаешь, где Рыбная улица? — спросил Фабий.
— Знаю, знаю, — оживлённо затараторил мальчик, — надо пробежать до конца, — он махнул рукой, — а потом направо...
   По-прежнему никого.
— Куда повернуть? — перебил его Фабий и, когда мальчишка повернулся, чтобы показать ему дорогу, оглушил его. Подхватил, закинул на плечи, и удивлённо хмыкнул. Товар оказался тяжелее, чем казался. Насвистывая, Фабий двинулся в сторону порта.
Остия — счастливый город!

  Отойти далеко он не успел. Неожиданно кто-то налетел на него сзади, вцепился в тунику так, что ткань на спине затрещала. Облившись холодным потом, он резко развернулся и выругался. Всего лишь ещё один мальчишка. Тяжело дыша, он не отводил от него взгляда и внезапно, с невнятным криком бросился вперёд и даже умудрился несильно, но довольно ощутимо, ударить в бок чем-то острым.
Взбешённый Фабий отшвырнул бесчувственную добычу, схватил гадёныша за горло, с силой шарахнул о каменную кладку. Тот обмяк, сполз по стене, упал на мостовую.

Фабий подошёл к нему. Нападающий только вначале, наверное, с перепугу показался ему старше, сейчас он видел, что тот скорее всего ровесник первого. Рядом валялся мальчишкин нож. Фабий  усмехнувшись, отбросил ногой игрушку в сторону.
Около уха  мальчишки показалась кровь. Пришиб что ли? Фабий коснулся его шеи и почувствовал, как под пальцами на горле бьётся жилка.
За спиной раздалось ворчание. Обернувшись, он увидел ту самую огромную рыжую псину, которая выскочила на него из переулка.
Собака рычала, закрывая собой мальчишку.
Связываться с опасным зверем без камня или палки в планы Фабия уже не входило.


 Гай открыл глаза, и собака, радостно взвизгнув, запрыгала вокруг него, норовя то лизнуть, то ткнуть мокрым носом в лицо. Гай отмахнулся и сел, соображая, что произошло.
Собака  потянула его за край туники.
– Отстань!
И тут он видел Марка.

Брат не отвечал, не шевелился, из уха у него шла кровь.
Гай заплакал, но почти сразу вытер слезы, медленно втянул воздух и выдохнул сквозь сжатые зубы.
Сейчас, вот прямо сейчас, он проснется, и затянувшийся кошмар закончится — это всё не может быть по-настоящему!
Собака заскулила и тронула Марка лапой.
Гай взял собаку за ошейник.
– Охраняй! – приказал он.


 Знакомые белые стены проглядывали из-за тёмных деревьев. Лампы на доме ещё не горели, значит было не совсем поздно и родители ещё не приехали.

 Квинт готовил речь защитника на фиктивном процессе, заданную учителем в риторской школе, когда на пороге комнаты появился младший брат.
— Чего тебе? — недовольно буркнул Квинт, делая вид, что страшно занят. Положил свиток так, чтобы тот не упал и не раскатился во всю длину, и скрестил руки на груди, — ну, говори быстрее и проваливай!
Брат внезапно расплакался.
    
                ***
Только отец вышел из комнаты, Гай вскочил, начал было открывать рот, чтобы расспросить про Марка, но тот прошёл мимо него, словно не замечая.
— Папа... — робко окликнул Гай.
Внезапно ему стало страшно и он успел пожалеть, что отец всё-таки услышал и остановился. С трудом проглотив застрявший в горле комок, Гай прижался спиной и затылком к холодной стене.
— Можно, я зайду? Я быстро!
— Нет.
Гай прищурился и упрямо наклонил голову.
— Всё равно не уйду, — прошептал он в спину уходящему отцу сел на пол и обхватил руками колени. Он не сдвинется с места, пока не дождётся новостей, пусть придётся просидеть хоть всю ночь. Ну и ладно. Марк тоже бы так поступил.
— Ты уже весь вечер здесь.
Юлия подошла так тихо, что он даже не услышал. Присела рядом, попыталась погладить по голове.
Гай нахмурился и отстранился.
— Пойдём, хочешь, я тебе почитаю?
 Неужели она не понимает, что ему сейчас не до историй?
Юлия ещё немного посидела и ушла. Гай вздохнул и зевнул. Если ненадолго прикрыть глаза, то он всё равно услышит, когда его позовут, даже если он случайно заснёт.


— Гай!
Гай обернулся, остановился, и Тит бегом догнал его.
— Ты почему не приходил два дня? — запыхавшись, спросил он, шагая рядом.
— Всякие дела там... — уклончиво ответил Гай. Он был не до конца уверен, стоит ли рассказывать о том, что произошло.
— Ясно... — протянул Тит, сразу поскучнел и пнул попавшийся по дороге камешек.
Гай поморщился, глядя под ноги.
— Ты не разболтаешь?
Тит отрицательно помотал головой и уставился на него вспыхнувшими от интереса глазами. Гай зачем-то посмотрел по сторонам, хотя вокруг никого не было и вполголоса начал рассказывать, что случилось несколько дней назад.
Едва он закончил, как Тит с умным видом заявил:
—Это серьёзно! Наш сосед, после того, как на него упала балка на стройке, когда очнулся, то совершенно ничего не помнил. Представь себе, он забыл, как нужно ходить, и говорить — учился как маленький!
— С Марком всё в порядке. Просто сейчас ему дают лекарства, чтобы он всё время спал.
У него даже и сомнений не было в том, что с братом может произойти что-то непоправимое.
Тит вдруг спросил:
— Ты знаешь Деция?
Гай нахмурился, пытаясь припомнить.
—Ладно, не важно. Он упал с дерева, повредил спину и больше не сможет ходить.
Гай остановился, быстро скрестил пальцы и сплюнул, чтобы отвести беду.
Тит повторил за ним и продолжил:
— И отец отказался от него. Раб отнёс Деция на рынок и там оставил. Мне Публий рассказал — он потом бегал туда, но его не нашёл.
Гай нервно сглотнул, а по спине пробежал холодок. Он был твёрдо уверен, что отец никогда так не поступит, но подобные истории его всегда ужасно пугали.
— А как ты думаешь, — как ни в чём ни бывало, продолжал Тит, — если Марк...
—Он поправится! — не дослушав выпалил Гай, — а наш отец не такой!
Он отпихнул пытавшегося что-то говорить приятеля и побежал, не слушая, что тот кричит ему вслед.
Остановился он только возле хлебной лавки.
— Мне самые лучшие лепёшки, — попросил Гай, вытирая ладонью вспотевший лоб и тут же нырнул под прилавок за укатившимся ассом.
Горячим хлебом пахло так вкусно, что у него громко заурчало в животе.
Булочник усмехнулся:
— А поджаристых, которые любит твой братец, не надо?
— Пока нет.


Прибежав домой он торопливо умылся, переоделся в чистую тунику, вышел в перистиль и возле ларария оглянулся по сторонам. Он не собирался делать ничего плохого, но ему не хотелось, чтобы кто-нибудь слышал, о чём он будет говорить с домашними богами.
Аккуратно сложив лепёшки на блюдо, Гай сбрызнул их оливковым маслом и поднял голову.
— Вы всё знаете... — запинаясь, негромко проговорил он, с надеждой всматриваясь в знакомые лица, — ... пусть Марк поправится... он самый лучший... самый смелый...
Слова застряли у него в горле, глаза наполнились слезами. Рисунок задрожал, ожил и Гаю показалось, что боги согласно кивнули ему.