Марсианская впадина

Орбитальная станция бестолково и нелепо болталась около Марса. Со стороны всё выглядело как обычно. Но что-то настораживало, что-то пошло не так. Бортовые огни хаотично выдавали точки и тире случайным образом. С наскока читались отдельные слова, которые внезапно складывались в бессмысленные фразы. Казалось, что нам хотят передать нечто осмысленное и мы узнаем нечто важное. Но раз за разом всё сваливалось в какой-то хаос и на-гора выдавалось нечто бессмысленное.

Искусственный интеллект, что управлял нашим кораблем, лихорадочно пытался сложить хаос из точек и тире во что-то вменяемое. Но откровенно с этим не справлялся. Спустя двадцать минут Альберт, так мы его звали, выдал своим трескучим голосом заключение – творится нечто странное.

- Да неужели! – холодным голосом рявкнул коммандер.

***

Эти бортовые огни придумал какой-то шутник. Мол, давайте по всему периметру любого нашего объекта в космосе их воткнем. Мало ли что случится, связь пропадет или ещё что. Экипаж тогда азбукой Морзе что надо и кому надо передаст. На логичное возражение – а кто всё это увидит, ответ был простой. Ну, тот, кто рядом окажется. По началу предложение сочли идиотским. Долго и яростно спорили. Вокруг корабля или станции на многие космические мили и парсеки не будет никого в зоне прямой видимости, кто мог бы хоть какой-то сигнал принять. И кто это увидит? Да и всех азбуке Морзе учить придётся, а это накладно. Однако, решили вкрячить, на всякий случай. И вот этот самый «всякий случай» мы как раз и лицезрели.

Тот самый умник снабдил свою систему специальным управляющим блоком. Связь с ним мог установить только человек. Искусственный интеллект исключили. Управляющий блок связывался с ключевыми системами жизнеобеспечения станции и мог выдавать минимальную диагностику. При необходимости умел передавать управляющие команды на нужные узлы. Система была проста и незамысловата. Полностью управлять объектом было нельзя, но базовые вещи были доступны. Надо было только знать специальные коды. Во всём этом ещё один резон был. Всё управление корабля осуществлял искусственный интеллект, его по разным причинам все называли ИА. Человек во всём процессе был только лишь безмолвным и бесправным наблюдателем. Объектом управлял ИА. Экипаж если что и мог, то лишь своевременно менять блоки, опять же по команде ИА. Особых умственных усилий это не требовало.

Искусственный интеллект принципиально исключили из резервной схемы. Тот самый шутник отвечал так: «Этот ваш искусственный интеллект весь мозг выжигает, а вы перестаёте думать. Тут хоть как-то голова работать будет». Он встроил особую систему передачи – специальный ключ, на котором надо было отстукивать азбукой Морзе зарос. Криков было до небес. Автор же настоял на своём. Он ещё мозговеда привлёк к делу. Тот уже полвека как головной мозг изучал и много чего хорошего открыл и сделал. Он грамотно указал на то, что в космосе нужно делать хоть что-то такое, что заставляет голову работать. Ну ещё и про мелкую моторику задвинул. Аргументация показалась убойной. Генеральный конструктор согласился. Главный по здоровью идею яростно поддержал.

А вдруг этот искусственный интеллект даст сбой? И что тогда? Нужен был второй контур управления, простой как палка-веревка. Наши конструкторы настояли на том, чтобы «Заслон», так это назвали, установить на всех космических аппаратах. Но вот управлять им будет человек. А для этого надо было много чего знать и уметь. Ну а поскольку система была наша, русская, во всех экипажах этим только наши и занимались.

***

Я отбил набор положенных команд, дал завершающий аккорд и взглянул на коммандера. Тот отрешённо смотрел в иллюминатор, пытаясь вникнуть в смысл мигающих бортовых огней.

- Молчат? -задал он вопрос и посмотрел в потолок.

- Молчат, товарищ командир сэр, молчат. - ответил второй пилот. - И бортовой ИА на связь не выходит, а должен. Нас же учили, что он не может из строя выйти.

- Откуда им знать, что тут может или не может. Что там твоя система говорит? – спросил меня коммандер.

- Ждём, коммандер, ждем. Ему время надо подумать. Это ваши интеллекты быстро всё решают, торопятся. А тут пока системы опросит, пока ответ сформулирует, потом же ещё в азбуку Морзе перепереть надо ему...

Внезапно бортовые огни погасли, на пару секунд станция казалось нам мёртвой. Через пару секунд бортовые огни стали вспыхивать через равные промежутки времени. И это был хороший знак. Согласно инструкциям, сообщение было готово к передаче и через минуту станция нам расскажет всё как есть.

-Товарищ командир, сэр, - лихорадочно затараторил второй пилот. - Началось, началось!

- Всем молчать и записывать! - рявкнул капитан.

Он вытащил из спецконтейнера карандаш и бумагу, приготовился. Я уже был во всеоружии. И тут началось.

Станция осмысленно «заговорила». Штурман же отрешённо смотрел на свои экраны и думал о том, как бы подобраться к станции, если мы не сможем включить ИА.

***

Мы стартовали с лунной орбиты строго по графику. Хьюстон и ЦУП пожелали нам удачного полёта, спокойной плазмы и надёжной тяги. Конвой во главе с нашим космолётом встал на курс. Управление всем хозяйством взял на себя Альберт. Впереди нас ждали девять месяцев полёта, остановка у Марса и передача конвоя. Ну а потом мы уходили к поясу астероидов. Полгода работы там, обратный путь с заходом на Марс и домой. К тому моменту должен был подойти последний конвой с блоками для марсианской базы на поверхности. Вместе с ним пребывали те, кто первыми ступят на Марс.

Вскоре мы вышли на связь с орбитальной станцией. Нас ждали и считали дни до нашего появления. Мы обменялись приветствиями, обсудили текущие дела, рассказали про груз и подарки, что везём лично каждому. Поведали о том, что у Венеры встала на дежурство первая орбитальная станция. И что через полгода, не ранее, к окраинам солнечной системы уйдёт первая экспедиция.

До Марса было рукой подать – тринадцать с половиной суток пути. В тот день они не вышли на связь. Нет, станция, как обычно, приняла наш сигнал, выдала в ответ стандартный набор диагностики и служебных сообщений. Мы уже ожидали появления радостных лиц экипажа и задушевного разговора. Однако станция передала успешный код завершения и замолкла.

Командер почему-то пристально посмотрел на меня и грозно спросил: «Что за чертовщина?»

Я почесал в затылке, развёл руками и вновь запросил сеанс связи. Всё прошло, как и в предыдущий раз. Экипаж не появился. На каждый наш запрос станция отвечала незамедлительно, мы получали доклад о том, что всё в порядке, все системы работают штатно. Экипаж отсутствовал.

- Где все? - произнес второй пилот. - Спят, что-ли?

- Пошути мне ещё тут, - прошипел коммандер.

- Есть заткнуться, товарищ командир, сэр! - бодро ответил шутник.

- Запроси свой «Заслон», - сказал капитан мне.

- Пока не могу. Слишком далеко. Эта штука работает только в условиях прямой видимости объекта. Остаётся только ждать, коммандер, только ждать. Тринадцать с половиной дней.

***

Я висел в скафандре посреди центрального зала орбитальной станции над огромным и реалистичным макетом планетарной базы. Искусственная гравитация была отключена и восстановить её не было никакой возможности. Но не это было главной проблемой.

Из полученного сообщения следовало то, что станция в полном порядке, вот только все системы жизнеобеспечения были выключены или работали на самом минимуме. Станция не потеряла управление, исправно держала орбиту и находилась в странном режиме, не предусмотренном изначально. Всё, что обеспечивало жизнь людей на станции, всё было отключено. Экипаж отсутствовал. Куда он подевался для нас было решительно непонятно. Каких бы то ни было летательных аппаратов на станции давно уже не было. Спускаемый аппарат для экстренной эвакуации был на месте.

ИА пришлось отключить. Благо, наши такую возможность в «Заслоне» предусмотрели. Отключили не сам ИА, а весь комплекс управления во главе с ним. Делалось это просто и незамысловато – рубильником. То есть первым делом отключали "мозг". Мы называли этот процесс - отрубить ему голову. Отключалось питание всех узлов, ИА "замолкал", станция "умирала". Ну и в дело вступала наша система, наш «Заслон». Последовательно, в ручном режиме, запускались все базовые узлы, станция оживала. Но уже без человека она не могла ничего.
***

Станцию строили долго и вдумчиво, собирали тщательно, по модулям. Астронавты сменяли космонавтов и наоборот. Приходили автоматические конвои. Они несли нужные модули. Весь процесс подчинялся единому управлению орбитальной станции во главе с ИА. Задача человека была проста – следить за правильной последовательностью и, при необходимости, исправлять ошибки. Ошибок не было. Всё шло как бы само собой. Люди расслабились. Всё, что оставалось экипажу – регулярно выходить на связь с Землёй и докладывать обстановку.

Потом пошли грузы для станции на поверхности. Также методично приходили грузовые конвои. Нужные модули уходили вниз, автоматика разворачивала свои системы, запускала уже свой ИА. Тот брал руководство процессом на себя. Сбоев не было. База разрасталась и готовилась принимать своих первых жителей.

Экипаж станции молча наблюдал за происходящим и ждал смены. Приходила смена и также молча и отрешённо наблюдала за процессом. Со временем сократили экипаж до трёх человек. Это казалось разумным – зачем тратить лишние деньги, если всё идёт по плану?

На Земле увлечено следили за процессом и радостно потирали руки. Начальство говорило о правильной стратегии – положиться на ИА целиком и полностью, исключить человека из процесса по максимуму. Громко заявляли о том, что не напрасно потратили столько времени и денег на разработку искусственного интеллекта. Тех же, кто воздевал руки и алармистски стенал о том, что когда-то это всё может дать сбой, откровенно и цинично обвиняли в трусости, отсталости и замшелости. И высокомерно указывали всем скептиками – уже почти десять лет строится станция под понятно чьим руководством и где ваши проблемы? Их нет. Вот и молчите. Все люди земли с восторгом наблюдали за процессом и всё более склонялись к том, что и на Земле пора бы управление передать в умелые руки ИА, доверить ему всю ответственность и переложить на него всё бремя принимаемых решений.

«Вы же сами видите», - говорили политики и около всяческие деятели и бездельники, - «Вы сами всё видите. Какие же ещё вам нужны доказательства? Все эти ваши прогнозы и страхи о том, что ИА взбунтуется и всё человечество под нож пустит – пустые и никчёмные разговоры».

Мы отправим в космические дали караваны кораблей! Искусственный интеллект не подведёт нас! Он приведёт корабли в самые отдалённые уголки Вселенной! Он найдёт жизнь на других планетах! И сообщит обо всём нам, землянам! И тогда в пусть отправятся люди, отправятся на встречу с иными цивилизациями! И что нас ждёт впереди, в неизведанных далях, всё это нам поведает искусственный интеллект!

Такие речи из уст политиков уже звучали на каждом шагу. Доверчивое человечество внимало им с благоговением и готово уже было возвести искусственный интеллект на пьедестал и поклониться ему. Скептики оставались при своём мнении, но их становилось всё меньше.

***

Мы собрались в рубке своего корабля. На станции нам, конечно же, ничего не угрожало, но все ж таки находиться там было как-то не по себе.
- Итак, что мы имеем? - спросил меня коммандер. - Докладывай.

Картина получалась вот какая. За пару дней до того, как экипаж не вышел с нами на связь, завершился монтаж очередной серии блоков на Марсе. Последние три ушли вниз, и автоматика занялась сборкой на месте. Экипажу оставалось только лишь дождаться нас.

Через сутки после этого ИА последовательно отключил все системы жизнеобеспечения и оставил минимум функций управления станцией – двигатели, орбита и прочее нужное для того, чтобы дождаться следующего конвоя. И ладно бы только искусственная гравитация была бы отключена. А вот то, что он отключил выработку кислорода, вот это было да! То есть получалось так, что ИА вдруг "решил", что экипаж ему не нужен, он сам справится, и вот так сходу рубанул всё, что нужно человеку на орбитальной станции для жизни.

Был ещё один странный момент. ИА снизил до максимума потребление энергии на станции. До того уровня, без которого не мог "жить" он сам и не могли "жить" нужные ему системы. И тут же пришёл в недоумение. Он обнаружил неизвестный ему источник, который с удовольствием часть энергии забирал себе. ИА ещё раз проверил все свои системы, посчитал, кто сколько берёт, сверил с документацией и спокойно перевёл реактор в нужный режим. Но тут же "увидел", что некто всё так же забирает у реактора часть энергии. И если оставить всё так, как есть, то самому ИА не хватит энергии, и он "умрёт ". ИА вновь опросил всех. Всё ответили штатно – включен, выключен. В расчётах не могло быть ошибки. Вновь понизив мощность реактора, ИА вновь увидел воровство. Поскольку эмоции ему были не свойственны, он запустил цикл ещё раз. Всё повторилось. Вот в таком состоянии «растерянности и недоумения» ИА пребывал до нашего появления.

Понятно, что этим воришкой был наш «Заслон». Его запитали напрямую от реактора и ничего об этом не сказали ИА. «Заслон» же, продиагностировав ситуацию, в штатном режиме запустил передачу сигнала доступными ему средствами. Он пытался передать, что станция уснула, перечислял те системы, что были отключены, ну и прочую диагностику старался передать. Однако, ИА это дело пресекал каждый раз, потому как росло потребление энергии. Так они и боролись между собой, выясняя, кто главный. До тех пор, пока мы не прибыли на орбитальную станцию и не прекратили эту вакханалию. Дали команду, «Заслон» отключил ИА и запустил станцию. Конвой завис чуть поодаль. Без ИА он был кучей бесполезного хлама.

- Ну и как это понимать? - спросил капитан. - У ИА не должно быть в мозгах такого. Во всяком случае, нам не рассказывали.

- Нам много чего не рассказывали, - с грустью прошептал штурман.

- Так, отставить уныние! - бодро произнес второй пилот и тут же сам испугался своих слов.

Но куда мог деться экипаж? Озадачивало то, что на штатных местах не было скафандров. С изначальных времён на станции было двенадцать скафандров, согласно количеству первых участников экспедиции. Но сейчас же было три человека. А скафандров не было, все двенадцать штук пропали. Равно как и резервный запас кислорода, что хранился в баллонах. Штурман меланхолично сообщил, что весь резервный запас еды на штатных местах отсутствует, а вот спускаемый аппарат на месте

То есть вырисовывалась такая картина. ИА, по своей «воле» перевёл станцию в некий режим ожидания, непригодный для человека. Сделал то, чего в его «мозгах» заложено не было. Экипаж быстренько собрал манатки, еду, кислород, облачился в скафандры и куда-то махнул. На чём? Ответа не было.

***

О том, что экипаж орбитальной станции не отвечает, мы сообщили на Землю сразу же. Хьюстон и ЦУП встали на уши. Собрали всех, кого можно и стали думать. ЦУП выдвинул гипотезу, что во всём ИА виноват. Он же всё это затеял. Значит там и надо искать причину. «Может программисты ваши не там какой оператор вставили?», - заявили в ЦУПе. Хьюстон взорвался долгой тирадой из серии, что такого не может быть, тестировали триста тридцать три раза, за десять лет ни одного сбоя, да и в ЦУПе весь алгоритм разобрали по косточкам и ничего этакого не нашли.

В ЦУПе пожали плечами и сказали: «Раз так, то в Хьюстоне сделали невозможное. Все ж таки создали ИА, который сам думает и сам принимает решения, на основе собственного опыта. Прям как человек!». Шутка была горькой, потому как всем было не до шуток.

До времени решили общественности ничего не говорить, а то мало ли что. Да и те, кто ИА в земную жизнь уже начинал внедрять, яростно просили не выносить сор из избы. А то их прибыли обернутся убылями и тогда… Благо, всё это на другой половине земного шара происходило и русских вся эта кутерьма не касалась.

В общем, пока мы шли к орбитальной станции, пока выясняли обстановку и занимались тем, чем занимались, на Земле искали решение.

В ЦУПе внимательно посмотрели на весь цикл. В который уже раз! И задали себе и Хьюстону кучу вопросов: «Ведь чудес же не бывает? Само по себе оно ж не могло дать такой сбой? Следовательно, что-то было привнесено извне такое, что «сподвигло» ИА выдать такую команду. Что это могло быть? Когда в последний раз обновляли прошивку ИА? А может кто шаловливыми ручонками залез в код и что-то там поправил? Или, не дай Бог, какой транзистор погорел? И где, в конце концов, экипаж?!»

Нет, прошивку уже год как не обновляли. Да, в ближайшее время планировали, но сейчас – ну вот нет и всё! На станции специалистов, что могли бы в «мозги» ИА залезть, не было. Проверили всех своих программистов и инженеров, к сему делу причастных. Здесь вроде как было чисто. Перевернули всю проектную документацию, даже на заводы, что комплектующие делает, отправили комиссию с исключительными правами и полномочиями. Вновь запросили у нас всю диагностику, что собрал ИА и стали разбирать её по косточкам. По мере разбора некоторые в Хьюстоне имели бледный вид. Сошлись на том, что в диагностику надо всё писать, а не только то, что решил какой-то там программист. В общем, работа кипела. На последний вопрос ответа не было.

***

- О’кей, - отрешённо сказал штурман. – ИА всё отключил, это понятно. Но почему «Заслон» никто не включил? Системы жизнеобеспечения он же мог включить? Мог. Без гравитации бы потерпели как-нибудь пару недель, пока мы не прибудем.

- А некому было его включить, - ответил я. – Из экипажа о нём никто и не знал.

- Как так? – взвился на дыбы капитан.

- А вот так, коммандер. Кто был на станции? Только ваши, американцы. Вы их инструктировали, вот и не сказали ничего. Забыли, наверное. Про «Заслон» любой русский космонавт знает. Как минимум знает, что он есть. И знает кого спросить, если что. Ну, там включить его и прочее. И кто «бортачей» убрал с орбитальной станции? Кто, я вас спрашиваю? Хьюстон тогда и настоял на этом. Мол, что лишних людей держать на станции. Вот и доигрались. – резюмировал я.

Все замолчали.

- Кстати, надо будет нашим сказать, чтобы у «Заслона» свой источник питания был. Этакий мини реактор. Благо, жрёт он не так уж и много. И чтоб ИА совсем о нас ничего бы не знал. С очередным сеансом связи сообщу в ЦУП. – сказал я.

- Ваши, наши... - глядя в пустоту пробормотал штурман. - Не надоело?

- А вот не надоело! – возмутился я. – С вами ухо всегда надо востро держать. Вы же помните – когда началась совместная программа освоения Солнечной системы, мы разделили обязанности. Если одну систему делают американцы, то мы делаем резервную, и наоборот. Вот и отдали вам весь этот искусственный интеллект. Мол, раз вы и так впереди, то и занимайтесь. Мы же свою резервную систему сделали, попроще и, как оказалось, понадёжнее. Только вот вы ржали над ней всегда. Прошлый век, убожество, какое-то ручное управление придумали, кому всё это надо. Ржали ведь? Я бы даже сказал – глумились. Вот и получили мы с вами этакий surprise!

Исходя из этого принципа, кстати, и экипажи формировали. Если капитан наш, то второй пилот американец. И наоборот. Логично было бы все функции продублировать и на каждую должность по два, а лучше три человека назначать. Однако и тут решили сэкономить. Мол, искусственный интеллект нам на что? Зря, что ли, столько денег в него вбухали? Да и с кадрами, как оказалось, в Америке дефицит. Потому и должность бортового инженера осталась за нами. Американцы сказали, с ухмылкой, что полностью нам тут доверяют. А сами про себя подумали – зачем нам эти инженеры, элементная база надёжная, искусственный интеллект справляется, а блок заменить любой сможет, будь он пилот, штурман или ещё кто. Но это так, к слову. Об этом я предпочёл не говорить вслух.

Неожиданно, вне расписания, на связь вышел ЦУП. Глава ЦУПа посмотрел на нас с экрана и сказал: «Поговорим без Хьюстона, а то они все там нервные какие-то и толком ничего не соображают. Мы тут покумекали и вот что выходит».

Задав себе и Хьюстону неудобные вопросы, наши стали разматывать клубок событий от момента прибытия предыдущего конвоя. И надо было найти событие, которого раньше не было. Надо было найти то, что послужило причиной такого решения ИА. Ну не мог же он сам принять решение? Русские, конечно, в чудеса верят. Но не в таких ситуациях. Иначе надо с космосом завязывать.

До этого строительством и монтажом модулей на Марсе заправлял «простенький ИА» с минимум задач по управлению строительной техникой, монтажными роботами и прочими аналогичными вещами. В его «мозгах» были прошиты только команды из серии «дай, подай, поставь, собери, убери».

С нашим конвоем, среди прочего, впервые прибывали модули жизнеобеспечения. Монтаж всех модулей выполнялся также, как и ранее. А вот их запуск, тестирование всех систем жизнеобеспечения, всё это требовало иного управления. И в определённый момент вниз «ушло» обновление для ИА, в коем был заложен такой алгоритм – после того, как будет закончен монтаж, ИА должен всё протестировать и перевести в режим ожидания, то есть отключить. И ждать прибытия последнего конвоя. Эти два ИА, внизу и на орбите, должны были, установив связь, стать, что называется, единым целым. Фактически, всё управление передавалось наверх.

И тут появилась гипотеза. Орбитальный ИА взял всё управление на себя. Обменявшись информацией с ИА, что «поселился» на Марсе, он «узнал» нечто для себя новое. Есть подозрение, что орбитальный ИА «увидел», что есть некие системы, которые можно отключить. Ведь там, на базе, внизу, это же сделано? Ну а орбитальная станция чем отличается? Зачем вакуум зря греть? Вот он взял и всё ненужное отключил. Они в ЦУПе проверили всё, эксперименты провели, и гипотеза вроде как подтверждается. Однако нуждается в проверке на месте, то есть на поверхности Марса.

Хьюстону, пока, не стали сообщать, чтобы не расстраивать. Они ещё и обидеться ведь могут. Потому как никто ИА не сообщил, что есть вещи, которые нельзя делать никогда. В «голове» ИА не было никаких сведений о людях. Тут, кончено, и наши маху дали. Надо было американцам на этот факт указать. Но такая мысль никому даже в голову не пришла. Тем более, что «Заслон» же есть. Кто ж знал, что настанет момент, когда на орбитальной станции не окажется никого, кто мог бы его запустить?

- Так, а «слияние» ИА было последней операцией? Или потом ещё что-то последовало? – спросил я.

- Мы тоже об этом подумали. После этого вниз ушло два больших модуля, что-то вроде помещений под склады. Их к общей системе подключат позже. Спуск прошёл штатно, как сие следует из журналов. Согласно алгоритму, каждый из них состыковался с орбитальной станицей. ИА проверил, что надо и дал команду на отправку. Заняло это около получаса для каждого модуля.

- Получается, что … - произнёс удивлённо штурман.

- Получается, что им негде быть, кроме как внизу. – ответствовал ЦУП. – Но как они проникли в модуль, вот вопрос. К стыковочному узлу проход, конечно, есть. Как они успели скафандры с собой забрать, еду? Да и сам спуск – то ещё упражнение.

- Так до этого ещё додуматься надо! – удивлённо сказал второй пилот.

- Погоди, погоди- сказал я. – Выходит, они махнули вниз. Но ведь могли бы и здесь остаться, в тех же скафандрах, дождались бы нас…

- Есть мнение, что причину такого поступка мы узнаем только от них. – ответила Земля.

И тут в дело вступил коммандер.

- А я дико извиняюсь. Это по какому такому каналу связи мы говорим и почему об этом не знает Хьюстон?

Кто-то в ЦУПе неприлично громко фыркнул. Наш главный еле сдержал улыбку.

- Ответ тут простой. Раз есть основной канал связи, доступный всем, то есть и резервный. Хьюстон же всегда к нашему «Заслону» скептически, скажем так, относился. Видать, забыли про нас. А поговорить надо бы без них. А то им такое в голову лезет, что хоть святых выноси. Скоро до рептилоидов додумаются. Про истерику, там царящую, я молчу. – заявили с Земли.

- Говорили мне, что с русскими надо начеку всё время быть. Выходит, не зря говорили. – прошипел коммандер.

- Вы, господин командир корабля, сэр, не волнуйтесь и не нервничайте. Мы в Хьюстон обязательно сообщим. Вот только разговор закончим и тут же позвоним. – ответил ЦУП.

- Связаться с поверхностью мы не можем. Так? Так. – спросил коммандер и сам же себе тут же ответил. – ИА на орбите мы сами отключили, а без него с Марсом связи не будет. Включать что-либо я тут не намерен, даже не уговаривайте. Даже если бы и смогли с ними связаться? Разве что научили бы марсиан как «Заслон» ваш включить. В чём я сильно теперь сомневаюсь. Подняться без нас они не смогут. Выходит, нам самим надо вниз. Но есть проблема.

- Да, проблема есть – отстранённо пробормотал штурман. – Шаттл не сможет взлететь. Не астероид какой-нибудь.

- А то я без тебя не знал. – на удивление спокойно ответил коммандер.

- Вот про «Заслон», это Вы в нужном направлении думаете. Включить его можно, но только в ручном режиме.  Он от автономного реактора запитан, так что никакого ИА и не понадобится. Тут можете быть спокойны. – сказав это, наш руководитель полёта отрешённо вперился в экран, ожидая худшего.

Коммандер вопросительно и с огромным удивлением посмотрел почему-то на меня и даже попытался что-то сказать. Но не стал.

- План вот какой. Необходимо спуститься на Марс, найти астронавтов. Будем надеяться, что они живы. Включить «Заслон». Мы ему много чего добавили, так что все системы жизнеобеспечения можно запустить. Ну и ждать наш корабль. Мы его сейчас в срочном порядке готовим к полёту. Через пару недель отправим. С Марса вас поднимем. Ну а ваш корабль на орбите подождёт, благо недолго. С миссией к поясу астероидов пока повременим.

- То есть девять месяцев, по-вашему, это недолго? Да какой там девять месяцев! Мы стартовали, Марс был в оппозиции с Землёй. А теперь где Марс и где Земля? Или я опять что-то не знаю? – коммандер с подозрением вновь посмотрел на меня.

- Спокойствие, только спокойствие. – ответили с Земли. – Он (то есть я) тоже ничего не знает. Равно как и в Хьюстоне. Мы тут двигатель новый испытали. Так что три месяца и миссия будет на Марсе.

В отчаянии коммандер махнул рукой и резюмировал: «Больше я ничему удивляться не буду. Что бы я ещё не узнал от вас, от русских».

- Ну что, по коням?! – воскликнул второй пилот.

- Здесь остаёшься, вместе со штурманом. Ты только своего научи «Заслон» запускать, если что. – обратился ко мне коммандер.

- Он умеет, - ответил я и пошёл натягивать скафандр.

Спуск на Марс прошёл штатно, если так можно говорить о том, что никто и никогда не делал. Ну, кроме наших орбитальных жителей. Вот только всю дорогу коммандер жутко ругался на меня, на ЦУП, на русских. Обвинял нас во всех смертных грехах, возмущался нашей скрытностью, офигевал от безалаберности и доверчивости американцев и грозился не оставить просто так это дело. Грозился дойти до ООН и таки найти на нас управу. Он клял, на чём свет стоит, Хьюстон и НАСА. Отдельно, и дюже крепко, досталось ИА. Тут уж он в выражениях не стеснялся, формулируя самые дикие прогнозы на случай, если земляне всё, что можно отдадут в руки «этим мозгам дьявола, что из человека делают куклу». Лишь пару слов мне удалось вставить: «Ну что, коммандер, осознал?» На что последовала длинная серия непереводимых выражений на малоизвестном мне языке. Кто-то мне говорил, что есть в нашем коммандере кровь вождя одного из самых свирепых племён индейцев Северной Америки.

Шаттл застыл в небольшом отделении от марсианской базы. Мы ошарашено смотрели на восход солнца. Прямо по курсу, перед нами, величественно и медленно, поднимался огромный солнечный диск. Тёмно-синие, почти чёрное, небо неспешно озарялось красным цветом. Вдруг, показавшись чуть более, чем наполовину, диск стремительно выбросил вбок несколько лучей. Одна половина неба окрасилась алым и жёлтым, вторая же, из неизменно тёмной синевы резко меняла цвет на прозрачно-голубой. Лучи начали медленное вращение вокруг неведомой оси и всё вокруг залил ослепительно-жёлтый свет с ясно различимыми алыми выплесками лучей небесного светила. Солнце полностью взошло над Марсом.

- Оно не должно быть таких огромных размеров. Да и солнце ли это? – тихо произнёс я.

- Я уже сам не знаю, что тут должно быть, а что нет. Слева, на девять часов, стоят те самые два модуля. Одно вот только не пойму – как нам внутрь проникнуть? Разве что постучать?

- Слушай, а мы ведь с тобой первые люди, которые вот прямо сейчас ступят на Марс. Тех я не считаю, они из своего модуля вряд ли рискнули выйти.

- Вот и конец всем спорам – кто будет первый. Их бы всех сюда… Может тогда перестанут они… - думая о своём произнёс коммандер. Кто такие «они» – я даже не хотел спрашивать.

Взявшись за руки, будто в детском саду на прогулке, мы спустились по трапу. Остановились на последней ступени, посмотрели друг на друга. Дико заржав, мы одновременно ступили на Марс.

- Ура, товарищи, ура! Слава космическим первопроходцам, впервые ступившим на поверхность Марса! Да здравствует крепкая и нерушимая дружба астронавтов Соединённых Штатов Америки и космонавтов Российской Империи! – гордо и горько воскликнул я.

Коммандер поднял вверх правую руку, сжатую в кулак, что-то пробурчал себе под нос и ехидно сказал: «Ну, что, пошли искать где у вашего «Заслона» кнопка?»