Поэт или дервиш

Салаhаддин Яхья


ПРОЩАТЬ...
ИЛИ
КТО ПОБЕДИЛ...
   

 Стихи Тугузова Асламбека


 
Театр должен быть
одним из главных
орудий борьбы с войной
и международным средством
поддержания всеобщего мира на земле.
К. С. Станиславский

В процессе


Действующие лица:


Асламбек – народный поэт ЧР.
«Я» – эго Асламбека.
Посох - тень поэта.
Марья - журналистка-блогер.
Писатель – близкий друг поэта по перу.
Певец – товарищ писателя.
Учительница – сестра певца.
Таксист. 
Дворник – супруга таксиста.
Призрак - соблазн этого мира.
Массовка.


 АКТ ПЕРВЫЙ

 СЦЕНА ПЕРВАЯ       

 Занавес неторопливо покидает сцену, и перед нами предстает Асланбек. В этот момент ветер начинает играть, то усиливаясь, то стихая, словно тихий шепот.

 Асламбек сидит посреди бескрайних песков, погруженный в глубокие размышления.  Он отправился в пустыню несколько дней назад и теперь, недвижимый, не знает, куда идти дальше и какой путь выбрать. Его опущенная голова, поникшие плечи и устремленный внутрь взгляд выражают глубокую задумчивость.
 Это состояние ярко отражается в жестах поэта. Сложенные между коленями руки переплелись пальцами в муке, напряжённо сжались, и в них чувствуется вся тяжесть неразрешимого вопроса и все страдания в предчувствии грядущих перемен.
 Так проходит некоторое время. Затем поэт начинает говорить медленно, строка за строкой, словно взвешивая слова на весах жизни и смерти.
 
 Асламбек

«Безумье, скаредность, и алчность, и разврат
И душу нам гнетут, и тело разъедают;
Нас угрызения, как пытка, услаждают,
Как насекомые, и жалят и язвят.


Упорен в нас порок, раскаянье – притворно;
За все сторицею себе воздать спеша,
Опять путем греха, смеясь, скользит душа,
Слезами трусости омыв свой путь позорный.


И Демон Трисмегист, баюкая мечту,
На мягком ложе зла наш разум усыпляет;
Он волю, золото души, испепеляет,
И, как столбы паров, бросает в пустоту;


Сам Эго нас влечет сетями преступленья
И, смело шествуя среди зловонной тьмы,
Мы к Аду близимся, но даже в бездне мы
Без дрожи ужаса хватаем наслажденья;


У нас в мозгу кишит рой демонов безумный.
Как бесконечный клуб змеящихся червей;
Вдохнет ли воздух грудь – уж Смерть клокочет в ней
Вливаясь в легкие струей незримо-шумной.


До сей поры кинжал, огонь и горький яд
Еще не вывели багрового узора;
Как по канве, по дням бессилья и позора,
Наш дух растлением до сей поры объят!


Средь чудищ лающих, рыкающих, свистящих
Средь обезьян, пантер, голодных псов и змей,
Средь хищных коршунов, в зверинце всех страстей
Одно ужасней всех: в нем жестов нет грозящих


Нет криков яростных, но странно слиты в нем
Все исступления, безумства, искушенья;
Оно весь мир отдаст, смеясь, на разрушенье.
Оно поглотит мир одним своим зевком!


То – Скука! – облаком своей houka одета.
Она, тоскуя, ждет, чтоб эшафот возник.
Скажи, искатель-лжец, мой брат и мой двойник,
Ты знал чудовище утонченное это?!»

              пауза

  В стихотворении Шарля Бодлера "Альбатрос" мы видим, что со временем люди не стали ближе к истине. Они не покорились Творцу, и время по-прежнему безмолвно наблюдает за этой несправедливостью. Пророческие слова поэта оказались верными.
Однако я не буду пытаться изменить этот мир. Я изменюсь сам и стану тем, кто верен Богу. Я объявлю себя одновременно и другом, и врагом. Я разрежу нить памяти пополам и вонжу меч между собой и своим эгом. С этой раной выйду я на дорогу и стану путником или пассажиром. Всё оставлю позади, и моим единственным легким скарбом    станут слова и чернила.
 Пусть ветры дуют мне навстречу, пусть горы становятся выше на моем пути, пусть разразится молния и гром, словно вестник бури и предтеча, моей тяжелой встречи с полем брани.

Раздаётся грохот, и молния поражает поэта, вызывая раздвоение его личности. В руках поэта появляется огромный посох, который он бросает на землю, и посох в этот момент превращается в женщину.   

  Затемнение. Сцена пуста. На сцену выходит "Я"-эго Асламбека. Все еще слышны    раскаты грома.

«Я»:
 О небеса и грозы! Молнии и гром! Вы бросили нам вызов, земным созданиям,     которые не могут контролировать ни свое тело, ни свою душу? Не стоило так бушевать и устраивать такой шум. О Всемогущий! Вы могли бы призвать виновника   к ответу.

 Входит Асламбек.

  Вот и он, наконец-то появился. Наш мечтатель, но, кажется, он чем-то расстроен и погружён в свои мысли. Что на этот раз, Асламбек? Я имею право знать, ведь я — твоё альтер эго.

 Асламбек

Аллаh Ты Вечен, прости мне мои прегрешения,
Тяжкие камни сомнений под сердцем ношу.
Нет, не прошу у Тебя Всемогущий, везенья,
Славы земной и богатств у Тебя не прошу.


Знаю, что сроки все ближе, и время как всадник
С каждым мгновеньем все резче торопит коня.
Этот короткий, отравленный горечью праздник
Жизни земной уж давно не волнует меня.


Нет уж в душе ничего, ни любви, ни красоты,
Все утряслось и вернулось к своей колее…
Искры прошу, путеводной, сияющей искры,
Путь указующей, Господи Боже, к Тебе!

 «Я»
(С усмешкой).
Мы ищем истину, блуждая в пустоте,
В раздумьях горестных, в бессмысленном труде.

Порхаем, кружимся как будто мотыльки,
Стремясь за изгородь на чьи-то огоньки.

И падаем во тьму, рыдая от бессилья,
Спалив в чужом огне сияющие крылья!

Асламбек

Как дальше жить и как нам умирать?
А наши предки, каким был закат?!
Они спаслись – нашли лазейку в нише
Кромешной тьмы, а нам куда, дружище?!
С каким запасом скоро встретят нас
В урочный час, и где он наш припас?!
Что извлечем из нищенских лабазов?
Речитатив поверхностных намазов,
Рассеянных и суетных до слез?!
Вопрос рождает следующий вопрос.
А тьма растет и не хватает света,
Как жизни всей для верного ответа.

«Я»
(Оглядывая Асламбека со всех сторон).
Вот смотришь в позе полубога,
Царь, повелитель и герой!
Глаза на выкате немного
И подбородок волевой.

А над тобой, где свод высокий
Закинул купол в небеса,
Какой-то ангел волоокий,
Застыл печально на весах.

Две чаши истинного царства,
Что перевесит? На одной,
Тяжелый камень государства,
И наше го-о-ре! на другой.

Асламбек
Колышет ветер море трав,
Земля лежит в дыму и неге.
Законы тленности поправ,
Тоскует вечность в человеке.

Все, что кипело, все во мне
Оставить накипь словно мету.
Жизнь, закаленная в огне,
Клянусь судьбой, не канет в лету.

Как оттиск, сделанный водой
По днищу каменного стока,
Останусь маленькой строкой,
Чуть стершейся и одинокой.

И набирая высоту,
Все выше в поисках Аллаhа,
Пускай не крылья обрету,
Хотя бы ощущенья взмаха.

Не горы темные сверну,
Но зацеплюсь росой на злаке,
Лучом рубиновым сверкну
От перстня вечности во мраке.

«Я»
Ты решил пойти против меня. Но почему? Считаешь меня своим врагом только потому, что я стремлюсь сделать твою жизнь лучше? 
 
Что значит посвятить себя служению искусству и истине? Разве не достойно стремиться к богатству, славе и власти?   

Асламбек
Ты меня утомляешь. Мы уже неоднократно обсуждали эту тему. Искусство - это свобода…

«Я»
Я думаю, что ты разрушаешь свою жизнь и свой путь к истории и летописи ради   эфемерной свободы?
 
Асламбек
Я не первый и не последний, кто пошел по этому пути. Как говорил Л.Н.Толстой, я просто пассажир.
 Почему Толстой «бросил» свою героиню под поезд? Возможно, это произошло потому, что поезд увез с собой смысл ее жизни-ее любовь. А почему сам Толстой закончил свой путь на том же пути, на железнодорожном полустанке? Совпадение, случайность или судьба?
  Врач, который лечил Толстого, рассказал, что великий писатель велел написать в  официальном документе: «Напишите– пассажир…». Это великий писатель, мыслитель века? Почему Толстой не захотел умереть как граф, с должными почестями и славой, как известный человек в мире? Что с ним было не так? Его уход - это же тема для  размышлений на долгие времена.

 «Я»

 О какой свободе он говорил, «уходя из дома», «уходя из жизни»? А быть свободным - от кого, от чего?

 Асламбек

 Толстой говорил: «Я убежден, что в человеке заложена бесконечная сила, не только моральная, но и физическая. Но вместе с тем на эту силу наложен ужасный тормоз – это любовь к себе, или, скорее память о себе, которая порождает бессилие. Но как только человек вырывается из этого тормоза, он получает всемогущество.
Всемогущество - это бессознательность, а бессилие - это память о себе. Но вся жизнь людей проходит в поисках этого забвения».

 
 «Я»
 Неужели всё так просто: «Не думай о себе, и ты станешь свободным»? Это лишь новомодная ересь безбожников. Люди не хотят глубоко задумываться о смысле жизни, не стремятся к высоким целям, предпочитая проводить время за просмотром сериалов  лежа на диване. Или… или ты вообразил себя ровней этой глыбе мысли?   

Асламбек
  Я полон решимости активно работать над собой и совершенствоваться. В первую очередь, я хочу углубиться в изучение божественного, а также буду стремиться стать истинным поэтом. Это моё личное решение, и я с уважением отношусь к вашему праву на собственный выбор.

«Я»

Помнишь финал «Вишневого сада»? Хозяева дома уезжают, заколачивают двери и ставни, забыв о Фирсе, старом, больном человеке. Да, в доме забыт живой человек!
Подумай, как Чехов разоблачает все эти «высокоидейные» разговоры о красоте и гармонии природы и человеческих чувств! Такие люди очень внимательны к своим вещам, даже с мебелью попрощаются как с одухотворенным существом. Но они с легкостью забывают о живом человеке. Кто они по-твоему?


Асламбек
В надежде сизей, небывалой,
В какой-нибудь погожий день,
Идешь походкою усталой,
Слегка отбрасывая тень
От лужи к луже, до бордюра,
До плитки серо-голубой.
Так теневая увертюра
Твоей становится ходьбой.
И никого в пространстве сжатом,
Печально суженном, как клин,
Лишь человек в слегка помятом
Костюме движется один.
Идет и видит направленье,
Чуть-чуть размытое вдали,
И никакого притяженья
Уже не чувствует земли.

«Я»
Ты взваливаешь на себя непомерную тяжесть. Я хочу ещё раз подчеркнуть, насколько это будет трудно, чтобы ты понял всю серьёзность положения и не испытывал судьбу. Лишь немногие способны вынести такое бремя.

Асламбек
 Однако в этом и состоит суть человеческого бытия: преодолеть себя и заставить свою сущность служит истине. То, что с нами происходит, зависит не от наших целей, а от наших стремлений. И я несу полную ответственность за всё, что со мной происходит.

Судьба. Рождение. Дорога.
Душевный хаос и бардак.
Полвека! Как же это много!
И мало как, и мало как…

Как будто воду ключевую
Из бочки сумеречной пьешь
И эту жажду роковую,
Никак, тоскуя, не уймешь.

Как зверь, пытливо, исподлобья,
Всех ненавидя и любя,
Глядишь на дно и видишь копья,
Направленные на тебя.

Но в той же сумеречной бочке
На синем зеркале воды
Мерцает маленькая точка
Твоей блуждающей звезды.

Глядишь, как будто видишь солнце
Совсем другого бытия,
И все, что там, на самом донце
Еще осталось у тебя.

«Я»
Почему пробившись сквозь эфир,
Тонкий и не понятный доселе,
Вечный дух приходит в этот мир
И, тоскуя, мучается в теле?

Почему? Хотя, в конце концов,
Все опять становится на место.
Умные скрижали мудрецов
Главного не выдержали теста.

Нет ответа. Вечная тщета
Тонущего в сумерках рассвета.
В синем небе странствует звезда,
Ищет путь и думает про это.

 
 Ты не сможешь принудить меня принять ошибочные убеждения, основанные на твоём незнании. Ты учел мои возможности и то, как это повлияет на меня?

Асламбек
А ты…

Ты будешь как птица, как ветер ночной,
Как месяц, что светит сейчас надо мной.

Ты будешь как волны зеркальной воды,
Играть с отражением синей звезды.

Ты будешь как солнце, слепящее взор,
Когда оно восходит над гребнями гор,

И ветер качая макушки цветов,
Проносится рябью по склонам хребтов.

«Я»
Я четко обозначил свою позицию в этом деле. Не жди от меня уступок ни в чём. Ты прогоришь, это я говорю тебе.
 
Асламбек
«Кто предупрежден, тот вооружен».

Плоть вышла из земного праха,
Дух - из сияния Аллах1а.

Раз так, то в этой круговерти
Чего же мне бояться смерти?!

Мой бренный прах вернется к праху,
А вечный дух – назад к Аллах1у.


«Я»
  Разве слабые способны защитить Его веру? Ответ отрицательный. Господь тоже ценит тех, кто не сдаётся. К великому сожалению, ты погружен в свои фантазии, очень жаль.

Асламбек
Ты уже ни о чем не жалей,
Мой последний, испытанный друг.
Скоро клин молодых журавлей
Прокурлычет, тоскуя, на юг.

Надо мной, над усталой страной,
Как один бесконечный порыв,
Под холодной, оплывшей луной
Прорыдает их скорбный мотив.

И хотя с каждым годом все злей
Жалит память усталую грудь,
Все равно ни о чем не жалей,
Не жалей и про все позабудь.

Да и мне уже все нипочем,
Вроде, жив и с судьбою на «ты»…

«Я»
(Прерывает)
Раз ты так уверен… С этого момента мы стоим друг напротив друга, и пока кто-то из нас не отступит, наши пути не сойдутся.

Асламбек
Ты мог бы принять моё решение и остаться со мной. И ты тоже сделал свой выбор, ты это заметил? Впереди – неизвестность: ждёт ли меня мрак ночи, или манит даль,  - всё переживу с терпением дервиша. А ты прощай, прости, что не оправдал твоих ожиданий. Мы больше не вместе, мы больше не «я» и не «мы». Но ты можешь продолжить свой путь, как и прежде, как «Я».

«Я»
Я остаюсь верен себе, и никакие твои поступки не способны изменить мою позицию.

Входит Посох
Посох
Асламбек, позволь мне быть рядом с тобой, и помогать во всём.
 
Асламбек
 Благодарю тебя. Мне будет достаточно, если ты  уделишь внимание нашему другу. Он крайне не доволен мной, и я не знаю, как он будет вести себя в дальнейшем.

Посох
Мой брат, не сумерками тлена
Сияет даль, а светом дня.
Что наша жизнь?
Всего лишь пена
Волны иного бытия.

Лови ее, не бойся бездны,
И смерти тела не страшись.
Не к правде знаний бесполезных,
А к свету истины стремись.

Пиши о Божеском, о сущем,
О вечной ценности добра,
Но славословя власть имущих,
Страшись за чистоту пера.

И говорю, не зри глазами
Лица, а оком сердца зри,
Чтобы Божественное пламя
Тебя сжигало изнутри.

Страстям души не поддавайся,
Сжигай их в внутренней борьбе,
И никогда не уклоняйся
От зла, идущего к тебе.
 
Асламбек
А надежда была,
А надежда, конечно, есть,
 ----
Но о чем это я?
Ни ладьи у меня, ни весла,
 ----
Только куча долгов,
И немного затравленный взгляд,
Да морщинистый лоб,
Как у всякого данника смерти.
Наступают года
И судьба призывает вперед,
Вырывает весло
И уносит в слепой круговерти. 


Посох
Отдышись, отдохни, побелевший от долгого бега.
Только в землю смотри, чтоб не сглазить собратьев земных.
Ничего не проси, даже снега, колючего снега.

Только в землю смотри, ибо ближе нее у тебя
Только кости твои, да убитая совесть твоя.
Остальное не в счет. Даже венчанный царской короной
Прозябает в себе и все время боится себя.
Только вороном будь, или белой, свободной вороной.

Остальное не в счет. Через щели тоскующих жабр
Мерно впитывай жизнь и выплескивай этот декабрь,
Как мокроту души и работай над внутренним зреньем.


Асламбек
Не подведи меня судьба
Во имя нашего завета.
Да не останется мольба
Души, зовущей без ответа.

И страшно мне, но верю я,
С предчувствием давно знакомым;
В глухой пустыне бытия
Найду себя в пути похожим,..

 
Посох
Утром встанешь на краю страны,
Выпей залпом кубок тишины,
Собери дела свои в котомку.
И иди, куда велели сны,
Собирать их звездные обломки.

Соберись и вспомни дотемна
Кто ты есть, какие имена
Умудрился в памяти развеять,
Ибо жизнь одна и нить одна,
Вечных зерен - девяносто девять.

Дервиш знает где его привал,
Дервиш помнит кто его позвал,
Дервиш слышит музыку пустыни.
Дервиш видит вечный перевал,
Иней троп на шапках его синих.

Много в небе пламенных светил,
Много на земле сырых могил,
Много тьмы, но больше будет света.
Помни – кто бы что ни говорил,
Посох твой надежней всех советов.

 (Передает Асламбеку бумагу и ручку.)

Его жилистые, сухие и крепкие руки, сложенные в кулаки, словно таят в себе скрытую силу и готовность к борьбе. С одной стороны, он держит лист бумаги, а с другой — ручку.

На его лице, оттенённом рыжеватой бородой, застыла печать глубокой, сосредоточенной мысли. Его руки словно готовы к тому, чтобы неустанно бороться за эту мысль.

Посох
  Важно осознавать, что люди обычно несут ответственность не за свои намерения, а за то, как их действия интерпретируют окружающие.

Асламбек и его посох уходят, оставляя «Я» в одиночестве. В этот момент появляется Призрак. Он неторопливо пересекает сцену, затем возвращается в исходную позицию. Вроде хотел высказаться, но передумал. Уходит.

Громадная, мясистая, с растопыренными толстыми пальцами рука с выражением плотской удовлетворенности и самоуверенности легла на необъятное брюхо. А другая рука сжимает посох не как посох пастыря, а как палку, которой надо бить.
Как эти руки соответствуют всему его облику и как они дополняют его. Толстые обвисшие щеки, плотоядные губы, нос пьяницы и маленькие темные глаза со злым выражением под злым углом мохнатых черных бровей.


«Я»
Покинутый вами,
Кому я здесь нужен?
Теперь я с камнями
Дорожными дружен.

Теперь я с дождями
Беседы люблю,
Худыми руками
Их капли ловлю.

Как в желоб корыта,
Еще и еще,
И им не убыток,
И мне хорошо.

Под солнечным небом
Поев и попив,
Я словно не хлебом,
А памятью жив.

Весна подступила
Зеленкой живой
И чья-то могила
Покрылась травой.

А где-то за кромкой
Незримой, вдали,
Курлыча негромко,
Летят журавли.

Так жизнь возвращается
В брошенный дом,
И все повторяется
В круге ином.

 Он облачается в маску и покидает сцену.
 Затемнение.

СЦЕНА ВТОРАЯ
 На улице появляется Асламбек. Он замечает скульптуру и начинает её внимательно рассматривать. В это же время на улице появляются писатель, таксист и дворник.

 Марья Маршаньян излучает удовлетворение. Она стоит к нам спиной, широко расставив ноги, и её лицо, обращённое в профиль, выражает уверенность и радость.

Одна рука Марьи, скрытая складками платья, безмятежно покоится на боку, а другая, наполовину обнажённая, поднята вверх. Она жестикулирует ею, словно подкрепляя свои слова. Эта рука, с широко раскрытой ладонью, словно насмехается и доказывает свою точку зрения.

 Асламбек, созерцая полотно, вдумчиво анализировал его. После чего он обратил свой взор на присутствующих. К Асламбеку приблизился литератор.

 Писатель.
Асламбек, хорошо, что ты уже здесь! К тебе приехала журналистка из Москвы. Она должна скоро подойти. Наш таксист уже везёт её.

Асламбек
Видел ее, в профиль, она уже здесь…
Слышно, как к ним подъезжает машина.

Писатель
Кажется, идет наша ревизорша. Ну, успехов тебе, и не забудь позвонить мне, расскажешь историю.

Асламбек
А ты, потом, трагедию напишешь?

Писатель
Ты пугаешь меня. Я еще комедию не начал…

Асламбек
Ну, иди, мой брат по перу, брось меня на растерзанье…

Подходит русская журналистка из Москвы, Марья Маршайан.                                                Оглядывается. Ищет кого спросить. Выбор пал на Асламбека.

Марья
Что есть истина!? Мне сказали, что я могу найти здесь… (смотрит запись в мобильном) Асламбека Тугузова. Вы с ним не встречались?

Асламбек
(быстро посмотрел на нее: от головы до ног)
Проходил мимо, но я его не остановил, знай я, что вы ищите…

Марья
Вы, откуда могли знать… вы хоть помните, как вы утром завтракали?

Асламбек
В этом нет необходимости, я завтракаю вечером, и обедаю в ночном бденье…

Марья
Эта страна не исправима, (в сторону) а мне он нужен был срочно…

Асламбек
Позвольте я вам…

Марья
Ничего я вам не позволяю!

Асламбек
Ну хоть разрешите вам представиться, может я смогу быть вам полезен.

Марья
Вы лучше скажите, есть здесь, кто может мне его найти? Позвонить ему по мобильному…

Асламбек
Никто не нужен… Я - живу, под таким паспортом.

 Марья
(так посмотрела, что не скрывает свое пренебрежение)
«Надо жить, увеличив в разы
Жизнелюбия стойкое пламя.
В эти светлые дни уразы,
Я хочу разговеться с врагами.
Я хочу их понять и простить,
Потому что я тоже не вечен,
Потому, что за тонкую нить
К тем же пламенным звездам подвешен.»
Вы автор этих строк? Вы пишете стихи? То, есть, вы знаете русский язык настолько? Что-то подсказывает мне, что вы …

Асламбек
В неком горном каганате,
Сам собой вражде и блате,
Не солдат, не жнец, не банщик,
Жил да был один жестянщик –
Мастер всяких куполов,
Арок разных и коньков.
Жил себе, варганил, резал:
Сталь, чугун, листы железа.
Прутья кованные гнул,
В общем, жил и в ус не дул.
Но как всякий Божий гость,
Был жестянщик наш не прост,
Знал, болезный – кроме хлеба,
Есть еще душа и небо,
Есть мечта и есть Творец,
Есть искусство, наконец.
И однажды летом где-то
На верхушке минарета,
Среди синих облаков,
Слышит мастер странный зов:
«О, избранник Мельпомены,
Киснет влага Иппокрены,
Мертв без всадника Пегас
И тоска снедает нас.»
Кто ты? – крикнул ошалев
Мастер к куполу присев –
Отвечай скорей, иблис…
Тут нога скользнула вниз,
И с огромной высоты
Мастер грохнулся в кусты,
Но поднялся – Боже мой!
Просветленный и живой!
И с тех пор (за все грехи)
Мастер стал писать стихи…
А с кем мы разговариваем, не представитесь?

Марья
Все, чем я занимаюсь список длинный, вам не дочитать; я журналист-блогерша – Марья Маршайан. Из столицы – Москва… (Протягивает руку, которая зависла. Пауза.) А, да, понятно. Вот и познакомилась я с вами. Не подумала бы, что вы умеете… сочинять… (Подчеркнуто.)

Асламбек
Дама интересуется моей скромной персоной?

Марья
Да вот не задача, приспичило меня, в этих горах пиита найти. Но, вряд ли мне это удастся?

Асламбек 
В этих горах еще не такое может произойти.

 Марья
Вот вы и весь чеченец, сразу пугать бросились.

Асламбек
Зачем сразу пугать? Это вы к Лермонтову, - он пугал вас. И это – Грозный!

Марья
А где ваше хваленое гостеприимство? Вы так встречаете теперь?

Асламбек
Вам я покажу ваше место… в гостинице, пойдемте. Я такси поймаю.
 Входит знакомый таксит.   

 Марья
Такси? А где ваш Мерседес, БМВ, Тойота, не знаю, что да как…

Асламбек
Привыкай, как в смутной сказке,
К будням дней, к житейской тряске,
Челюсть туже подведи,
Человек в стерильной маске,
Ты свободен, проходи,

Мимо шпиля военторга,
Мимо здравницы и морга,
Человечек без лица,
Ошалевший от восторга
И предчувствия конца.

Проходи, походкой львиной
Между вирусом и глиной,
Поправляя свой лисам,
Как наемник Ташуфина,
Дань отдавший небесам,

Проходи. И проходило
Время, что ему могила,
Тромб, дрейфующий в крови?
Если сердцу не хватило
Кислорода и любви.

Все пройдет и все проходит,
Только жаль, что происходит
Это с нами и сейчас.
Эй, откликнись, кто там ходит?
Не узнать по цвету глаз.

Не узнать за тканью мятой,
Ни сестру, ни даже брата,
Ни владыку, ни бича.
Только, если свет заката,
Только, ежели свеча…

Марья
Но, это… вы мне лучше скажите…

Асламбек
(продолжает)
Рано, друг, еще немного рано,
Спрашивать про вечные дела.
Выберись сначала из тумана
И найди пропавшего осла.

А когда послышится знакомый
Рев его из желтой пустоты,
Не скупись и дай ему соломы
От своей великой нищеты.       

Вот и все, а дальше будут знаки,
Странные, понятные едва,
Проступать как слезы на бумаге
И слагаться в ясные слова.

Марья
Может быть время…

Асламбек
Всему свой срок, осеннего пожара
Погасло пламя рыжее, и вот –
Сметает дворник листья с тротуара,
Скрипит метлой и песенку поет.
(Тут дворник остановилась и стала прислушиваться.)
Давно уже он выхолостил душу,
Смирил свое бессмысленное «Я»
Теперь метлой соскребывает с суши
Ржавеющую плесень бытия.

Смотри на мир и жди свою маршрутку,
Но, если зол, и страшно одному,
Надень скорей оранжевую куртку,
Бери метлу и подпевай ему.

Марья
Отлично, мне повезло, утро вы мне сделали…

Асламбек
Проснешься под утро,
Включаешь кино.
Ночным перламутром
Сияет окно.

И вспомнив о чем-то,
Что тоже прошло,
За край горизонта
Глядишь сквозь стекло

На мокрые ветки,
Где дом снегиря.
На тень от подсветки
Зрачка фонаря,

Как будто волокна
Лежат на земле…
И спящие окна
Дымятся во мгле.

Где память, как лента,
Как ей лишь дано,
Прокрутить моментом
Немое кино,

Где главные роли
Достались судьбе,
А шрамы и боли
Отдали тебе.

Пройдемте гостья Марья, я путь вам укажу на длинное счастье. (Уходят.)

Сцена пуста. Через сцену, опираясь на палочку, торопливо проходит Призрак. Он одет как Дядя Сэм, на голове высокая черная шляпа; что-то говорит сам с собой, но нельзя разобрать ничего, о чем он бормочет. Шум за сценой увеличивается. Голос: «Кто знает поэта? Он тут не проходил?»

 
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
(Другая) улица.

Слышны: шум улиц, сигналы машин. И прохожие люди спешат не опоздать на свою оставшуюся жизнь. Один среди них ищет поэта.


Писатель
Вы не видели поэта? Никто не видел? Он был одет прост: брюки, цвета, напоминающий опрометчивость вечной войны; футболка, выцветшая от боли потерянных близких. А головного убора он и не носит, он открыт для мирного диалога, в целях безопасности человечества; еще и что-то на ногах осталось, по ним узнают дервиша, не короля красивых слов.

Певец
Какого поэта? Дервиша красивых слов? Я тоже должен его увидеть, я обещал познакомить с ним… Жаль, он не встретился мне на пути, но слышал вкус его голоса, он, как и ум – чем тоньше, тем изящнее. Он пел, как грузин поет, провожая осень.

Писатель
А, это ты, голос века! Как дела; ты подготовил сонет, как мы договаривались с тобой?  Скоро будет презентация поэмы Асламбека, к этому времени ты должен быть готов ее спеть.

Певец
Это за мной, друг мой. Говорят: Нахчи ничего не решают, а деньги что-то решают? Как решают, хотел бы я знать?

Писатель
Говорящий правду достигает некоторых вещей: любви, доверия и уважения. Саму правду можно говорит только, если у тебя намерение правильное.

Певец
Как писатель ты любишь много философствовать, и длинные разговоры, однако путь музыки ограничен в семи нотах, в диапазоне и, в ритме. Я буду краток, опоздаю на работу.
(Поет романс.)
СОНЕТ
И снилось мне: тропинкой полевой,
Я шел домой, пути не узнавая,
И надо мной, над самой головой
Шмель золотой жужжал не отставая.
 
Я шел домой, пустой как Моисей,
Отбросив скарб тяжелый и ненужный.
Я возвращался к матери своей,
Свободный и навеки безоружный.

Прощай, тоска, сводившая с ума,
Сырых траншей дырявые накаты…
Вот я проснулся, страшный и измятый,
Кругом стояла белая зима.

Шел мелкий снег, и грохот канонады,
Вовсю крушил окрестные дома.

(Певец уходит за сцену, оттуда слышен его голос, последние слова сонета.)
Входит «Я» в своей маске. Писатель кидается к нему еле узнает его.


«Я»
(Останавливает писателя протянутой рукой к нему, как бы говоря: «Не подходи я зол сегодня, и завтра тоже буду зол»)

Чашу полную скорби мятежной моей,
Выпил я за свободу и пламя идей.

За лазурное небо и солнце отчизны,
За парад полновесного шествия жизни.

За этих согнутых нуждою людей,
За пышный каракуль и кожу вождей.

За цепкую хватку замесивших тесто,
Забивших под солнцем заветное место.

За красный поток, по которому плыл,
За выцветший мох безымянных могил.

За вечную свару собаки и волка,
За нашу короткую память и только…

Писатель
С тобой не все порядке, вижу. Ты стал каким-то сухим, безжизненным. Как слепой, оставшийся без поводыря.

«Я»
В этой жизни, где каждый враждует с тобой,
Привыкай ко всему, что зовется судьбой.

Помни в мире хулы и тотальной войны
Даже близкий кусает тебя со спины.

Сын Адама в нужде не покажет кулак,
А окрепнет – опаснее своры собак.

Берегись, ибо время летит, как стрела,
Меркнет свет, и повсюду сгущается мгла.

На дворе суматоха и дьявольский рог
Кличет паству к обочинам пыльных дорог.

Страх, берущий за горло сильнее чумы,
Поражает сердца и калечит умы.

Ты не джинн и не ангел, и сущность твоя –
Не субстанция света, не пламя огня.

Почему же тогда ты кичишься своей
Комбинацией мяса и хрупких костей.

На треножнике шатком, любуясь собой,
Почему ты вознесся над этой толпой?

Писатель
Это сон или явь? Как все может усугубиться. Что за день не поняв, сон хочет с памятью судиться.

«Я»
Ты тоже стал бредить? Болезнь нашего века.

А к зрелости снится
Все, что не сбылось,
Поскольку не спиться
Как раньше спалось.
Поскольку, ты старше
И глубже иных,
Отставших на марше
Собратьев своих.

То снится – кончается
Жизненный хмель,
То снова качают
Твою колыбель.

Все поровну в жизни,
И яви, и сны,
И сумерки тризны,
И грезы весны.

Встаешь на рассвете
И смотришь в туман…
И слышишь мечети
Окрестной азан.

И голос, как бритва
Проходит сквозь тьму,
И веришь – молитва
Основа всему.

Писатель
Хотел бы я быть всему помехой, что зовется неудачей и закопать ее поглубже…

«Я»
Не закопать, а выкопать хочу
Живую боль, готовую к атаке,
Пока Господь не дунул на свечу
Беспутной жизни, тлеющей во мраке.

Но, как рыбак, упругую блесну
В поток воды, в преддверии улова,
Бросаю мысль в седую глубину
И сразу же вытаскиваю слово.

Оно кричит от имени судьбы
Непризнанных и преданных забвенью
Холодным равнодушием толпы,
Погрязшего в разврате поколенья.

Оно кричит и рвет до хрипоты,
Тревожа сон трусливого сознанья,
Рыдает от кромешной пустоты
И мечется на дне существованья.

Писатель
Смотри, где мы застряли… Узел боли и так все уже … И слог советов старших не вняли… Все так грустно, если не хуже…

«Я»
«Как станет хуже некуда, так и на лад пойдет» - гласит поговорка. Не везучие мы с тобой писатель…
Четыре звезды путеводных – четыре печали,
Четыре пустыни, четыре песчаных верблюда.
Давай, математик, подсчитывай наши регалии,
С упором на прибыль, с надеждой на верное чудо.

А может мы бредим, а может мы просто устали
Скитаться наощупь в трущобах страны зазеркалья.
А может все проще, и в трубку мою подмешали
Щепотку дурмана, и что-то не так подсчитал я.

Писатель
«Откуда четыре звезды и четыре верблюда?
И даже четыре пустыни?»

«Я»
А кто его знает!
Отстань, математик, не будет ни чуда, ни юда,
У точной науки чудес никогда не бывает.

Бреду по дороге на ощупь, туманные дали
Пусты и безжизненны, если посмотришь отсюда…
Четыре звезды путеводных – четыре печали,
Четыре пустыни, четыре песчаных верблюда…

Писатель
«Развесили меня улыбкой
И успокой на самом дне,
Где жизнь резиновой дубинкой
Рисует знаки на спине.

Нет, что вы, что вы, я не гордый,
Я в бой не ринусь сгоряча,
Боюсь любого держиморды,
Страшусь любого стукача.

Пишу – претензий не имею
Ни к власти мира, ни к судьбе…
Я просто медленно старею,
И чаше жалуюсь Тебе.» (Поднимает руки к небу.)

«Я»
Все пройдет и в полной пустоте
Темный век, не верящий в бумагу,
Вилами напишет на воде
Нашу героическую сагу.

Все волненья наших быстрых лет
Наши неудачи и победы
Канут в бездну, словно пыль планет
В звездную туманность Андромеды.

Только как бы дьявол не хитрил,
Мы к себе ещё заглянем в гости
В день, когда поднимут из могил
Наши развалившиеся кости.

Писатель
«Песчинки, поднятые ветром утром рано
И желтый серп луны в седых ножнах тумана.

Огонь светильника, забытый на окне,
И хлопание крыльев в тишине.

И ястреб камнем, падающий к цели,
И мальчик маленький, кричащий в колыбели.

И время, сдвинутое с точки, и рука,
Дрожащая, и первая строка,

Рожденная бессонницей поэта,
Ракушки звезд на отмели рассвета –

Все вместе – звенья одного движенья –
Его Единства и Его Веленья.»   

«Я»
День убежал, - его не возвратить –
И до утра унес мою тревогу.
Все разошлись, пора и мне гасить
Светильник «Я» и обратиться Богу. (Уходит.)

Писатель
«Вот ты ушел, сорвав от древа века
Скупой судьбы еще не зрелый плод.
Как грустно знать, что нету человека,
Что жил он здесь и больше не живет.

Бог дал. Бог взял – вернее нет ответа
И нет надежней истины мирской.
Ну как ты там, глотнувший каплю света
И мраком ставший в памяти людской?

Так как ты там, давивший средним весом
Неровный грунт отеческих долин,
С каким еще химическим процессом
Сражаешься, теперь уже один?

Что сталось с мудрым черепом Сократа,
Забытым за саманною стеной?
Развей печаль тоскующего брата,
Утешь хотя бы весточкой одной…»  (Уходит.)

Сцена пуста. Входит Призрак (зловещий дух). Проходит несколько кругов по сцене, бормоча что-то в себе. (Особое музыкальное сопровождение.)
Затемнение
 

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Улица
Входит Асламбек, за ним и Марья. Марья одета в другую одежду.

Марья
Вы можете уделить мне один час своего времени, Асламбек? Хорошо, что я вас застала здесь. Мне ваш друг, этот писатель, как его зовут забыла, он сказал, что я смогу вас найти. Поэтому я не звонила вам, решила так найти.

Асламбек
Буду только рад, быть вам полезным. Гостиница подошла вам? Удобно?

Марья
Не жалуюсь. Терпимо.

Асламбек
Вам: чай, кофе?

 Марья
Нет. Не то, и не другое. Я утром уже выпила чашку «турецкий кофе».

Асламбек
Здесь ребята даже очень неплохо готовят. А так, я вас слушаю.

Марья
Мне стало интересно: национальные костюмы, танцы, песни. Намазы, азан в мечетях. Архитектура. Все восточном стиле. Такое ощущение, что я попала за предельный мир, но только не в Россию.  А кто вы, чеченец? С чего вы пишете на русском? Что вы этим хотите доказать?

Асламбек
Если мы заходим в чужую жизнь, разве мы не должны постараться сделать так – чтобы там стало лучше, чем там есть?
Пауза
Вы молчите?

Марья
«Счастья нет, есть простейшая нега,
Когда ночью за тусклым окном,
Ветер хлопьями белого снега
Заметает твой призрачный дом.

Ты лежишь на помятом диване,
Или ходишь и смотришь в окно,
Словно видишь в метельном тумане
То, что видеть другим не дано.

Вот стоишь и глядишь, некрасивый,
Постаревший на тысячу лет,
Ибо нет у тебя перспективы,
Даже плана пустячного нет.

Только дух, только голос негромкий
Из тоскующей плоти тюрьмы,
Только танец последней поземки
Убывающей в небыль зимы.»

Асламбек
Это память, это просто память!
Выйди, прогуляйся, отдышись,
Над хребтами розовое пламя
Вечного заката. Удивись!

Удивись тому, что уцелела
Хрупкая субстанция твоя,
И теперь слоняется без дела
По глухим задворкам бытия.

Ты ведь знаешь, что такое карма
С круглыми колесами сансар?
Это, брат, свобода и казарма,
Станция на небо и базар.

Это ветер-ветерок арийский,
Дующий на всех своих парах.
Это смех веселой одалиски,
Вой вдовы из клана Андромах.

Это след браслета на запястье
Каждого земного существа.
Это, брат, лицензия на счастья,
Если жизнь хоть в чем-нибудь права.
 
Марья
Я задала простой вопрос, что вы так напряглись? Вас пугает бремя поэта, или мое появление?

Асламбек
Какой бы не был вопрос, одно присутствие красивой дамы меня напрягает. Не бойтесь, этот народ вновь возрождается из пепла. Буквально из пепла. Но мы не строим военные базы и не производим оружие, наша цивилизация несет позитив, во всех отношениях. А когтями тут только дров наломаешь.

Марья
Хорошо тогда, скажу еще вашими устами.
«Какая-то блеклая прелость
Опавшей листвы и дождей.
Ну, здравствуй, туманная зрелость
Оставшейся жизни моей.

Уже ни о чем не жалея,
Привыкнув к такому себе,
Иду по осенней алее
Навстречу неясной судьбе.

Иду и как будто страницы
Былого листаю в уме.
Озябшие, грустные птицы
Порхают, готовясь к зиме.

Все сделано вроде неплохо,
И в не чем себя упрекнуть…
Какая уходит эпоха,
Какой завершается путь.

Над башней стеклянной высотки
Еще отдает синевой,
И клены, мои одногодки,
Шуршат, облетая листвой.

Года, как бурлящие реки,
Нельзя разворачивать вспять.
Пройдусь, посижу на скамейке,
И медленно тронусь назад.

Туда, где, искрясь и алея,
Сквозь тьму постоянных утрат,
В конце облетевшей аллеи
Пылает осенний закат.»

Мы с вами небо и земля. «Туманная зрелость и закат» – это ваша перспектива.

Асламбек
Это точно вы молвили, мы разные, и поэтому должны искать пути взаимо-выгоды, а не вражды. И еще, вы меня удивили, я сам не много своих стихов знаю на память, а вы подготовились.
Все однозначно,
Дракон победит.
Это мы знаем с античных пеленок.
Рыцарю что? Он на лавке лежит,
Долго лежит и сопит, как ребенок.

Надо бы выйти.
Куда ты пойдешь?
Некуда, братец,… А жизнь остывает.
Март убывает, а холодно все ж.
Как хорошо, что весна наступает.

Все однозначно.
В уезде твоем
Много чего, а особенно давки.
Рано или поздно, но все мы умрем,
Даже дракон, даже этот на лавке… (Лежит себе на лавке …)

Даже надежда
На завтрашний день,
Ибо не будет ни тьмы, ни кручины.
Стоп, - говорю я, - обидишь сирень,
Ветер обидишь без всякой причины.

Если собраться
И руку поднять,
И от великой отсеяться лени,
Можно почувствовать запах сирени,
Охнуть и музу за локоть поймать…

Марья
Вы смешиваете грезы с реальностью, и вы не можете четко разграничить фантазию и действительность.

Асламбек
Французский философ Жюль де Готье. По его мнению, боваризм – это «особое свойство человека мыслить не тем, что он есть».

 Марья
Раз вы в курсе, моя задача облегчается. Он распространил это понятие также на все иллюзии, которые питают отдельные личности или даже целые народы. Он как воду глядел. Не правда ли?

Асламбек
Человеку или даже целому народу тяжело отказаться от своих ощущений превосходства над другими. Поэтому он предпочитает подпитывать их в шовинизме, и во всем стремится находит им подтверждение, что погружает его в свой собственный искусственно созданный мир. И встреча с действительностью для таких людей может оказаться очень непростой, или даже болезненной. Расстаться с таким непростым багажом – ох, не простая это задача.

Марья
Я чувствую начало нашего знакомства обещает много сюрпризов в последствии. Скажу прямо: нам близость не грозит, имею ввиду два наших народа. Вам много чего нужно исправить, изменить и т. д..

Асламбек
Начну с того, что вы мне напомнили слова Гаутаму Будда: «Прежде чем выпрямлять горбатого, сделай нечто более трудное – расправь свои плечи.».

Марья
Самая большая ошибка маленьких народов…

Асламбек
Самая большая ошибка женщины – это, пытаться быть идеальной. Нет ничего опаснее такого совершенства. Самые безупречные из них по красоте много раз приводили мир к военным противостояниям. Сначала они влюбляли в себя политиков, потом бросали их на поле ревности, и однажды оказывалось, что они в объятьях врага, за тем начиналась кровавая бойня. Не удержусь от цитаты Шарль Бодлера:
«Ты на постель свою весь мир бы привлекла,
О, женщина, о, дар, как ты от скуки зла!
Чтоб зубы упражнять и в деле быть искусной -
Съедать по сердцу в день - таков девиз твой гнусный.
Зазывные глаза горят, как бар ночной,
Как факелы в руках у черни площадной,
В заемной прелести ища пути к победам,
Но им прямой закон их красоты неведом.

Бездушный инструмент, сосущий кровь вампир,
Ты исцеляешь нас, но как ты губишь мир!
Куда ты прячешь стыд, пытаясь в лицах разных
Пред зеркалами скрыть ущерб в своих соблазнах
Как не бледнеешь ты перед размахом зла,
С каким, горда собой, на землю ты пришла,
Чтоб темный замысел могла вершить Природа
Тобою, женщина, азарт людского рода, -

Тобой, охотница! - над гением глумясь.
Величье низкое, божественная грязь!»

Марья
Вы схожего мнения с ним, так? Странная вещь, вы литератор и не признаете совершенство? А к чему вы будете стремиться в своем искусстве? Разве безупречная женщина вас не вдохновляет? Кстати, тех работах, что мне удалось прочесть у вас, я не увидела ни один стих посвященную прекрасному полу. Как вы это объясните?

Асламбек
Я еще не умер. Вас это удовлетворит? А по другой теме напомню слова Боба Марли: «Кого волнует совершенство? Даже луна не идеальна, она полна кратеров. Море невероятно красивое, но оно соленое и темное на глубине. В общем, все, что красиво – не идеально, но особенно. И любая женщина может быть для кого-то особенной.». И с ним я согласен на все сто.

Марья
Вы хотите, чтобы я соглашалась с вами потому, что вы чеченец, говоря простым русским языком?

Асламбек
Говоря простым русским языком, я не смогу удержаться от следующих строк:
«Два облака не делают погоды,
И две слезы не делают дождя.
Надменный взгляд еще не знак породы,
И шляпа – часто шляпка у гвоздя.
Стремление не означает цели,
А два рубля – еще не капитал.
Два выпада не означает драки,
Два поцелуя – даже не роман.
Как часто мы тревожимся напрасно
И видим бурю там, где небо ясно.».
Анна Ахматова, я немного сократил.

Марья
Это верно, у красоты бывают некоторые изъяны, что я и наблюдаю здесь, у вас.

Асламбек
Если вам не нравиться человек, то не нужно все краски сгущать и выдавать за амброзию. Даже смирная кошка показывает свои когти, если ее постоянно таскать за хвост.

Марья
Не существует ни одного авторитета, который был бы прав по всем вопросам бытия. Я это четко вам объясняю. Если вы искусно владеете риторикой, вы остроумны и талантливы, не принимайте это все за истину в последней инстанции. Тот, кто красиво поет не означает, что он прав. А кто родился без слуха – глуп.

Асламбек
Эту вашу концепцию я принимаю безоговорочно – капитуляция. Главное не перейти красную линию отношений. Мы художники, мы хош какие цвета и линии нанесем на карту и на поле, и, на сердца, в эмоциональном смысле, чувствами будем доминировать. Что у нас болит? Сказал и замолчал. Вам слово – Москва))

 Марья
Действительно: у вас что болит? В чем вы видите ваше лекарство?

Асламбек
(читает)
И кажется, что ничего не болит,
Что счастье, да вот оно рядом сидит,
И смотрит большими глазами,
И что-то читает губами
По памяти…
(Марья засмеялась от души.)

Асламбек
Вы красиво смеетесь. Это тоже искусство! Поэзия - душа и сердце Вселенной. Вечная песня небесных созвездий.
(читает)
Светает. Над сумрачной бездной,
Свернув золотые шатры,
Отряды небесных созвездий
Старательно гасят костры.

А я, занесенный под самый
Мерцающий купол небес,
Смотрю, как играя тенями,
Внизу проявляется лес.

И как потихоньку, не сразу,
В папахах из льда и сурьмы,
Могучие горы Кавказа,
Как нарты, выходят из тьмы.

Марья
(продолжая улыбаться)
Вы считаете себя одаренным, или вы, своим трудом и потом зарабатываете себе звездные лайки у читателей?

Асламбек
Про меня пишут, что я пою, рисую образы, сочиняю музыку.
(читает)
Смотрю на птиц, смотрю на море.
На человеческое горе
Уже смотреть невмоготу.
Учусь у жизни с поздним жаром
Коротким, чувственным пожарам,
Искусству верить в пустоту.
Однообразны будни наши;
Диван, тарелка, зомби - ящик,
Британец серый под рукой.
А за окном полоска света,
Где убывающего лета
Почти бесчувственный покой.

Марья
У вас, что, на все вопросы есть ответы в стихах, не пойму я вас? Вы, наверное, в молодости были не сносны. Дай, угадаю: вас даже называли «поэтом»? Я права?

Асламбек
Гомер ушел, ахейских журавлей
Пропала в небе плачущая стая…
Ах, молодость, зачем тебя листая,
Я становлюсь тревожней и смелей!

Зачем теперь мне снятся мертвецы,
И голоса их полные печали.
Зачем гляжу в безжизненные дали,
Пустых столетий в звездные концы.

Вернись Гомер, века перешагни,
И посмотри прозревшими очами
На нас, исполосованных мечами,
И новую поэму сочини.

Марья
Давайте зайдем в кафе, поедим "московское" мороженое, я нашла здесь одну кофейню, где ее предлагают. Не желаете? Оно охладить в вас вашу горячую пыль.

Асламбек
Пускай ничего не исправить,
И смехом тоску не унять,
Но можно спокойно поправить
На лбу поседевшую прядь.

Но можно пяту Ахилесса
Прикрыть недырявым носком
И приступ грядущего стресса
Отсрочить горячим чайком.
Уходят. 


СЦЕНА ПЯТАЯ
Улица. Аллея. Входит «Я».

«Я»
Побороть, одолеть, подчинить себе разум и чувства,
Нет, наверно не дал мне Всевышний такого искусства.

Я хотел убежать, но куда убежишь от себя,
С этой тонущей лодки никто не отпустит тебя.

Неужели? – я звал, проклиная минуты сомненья –
В душном мраке грехов не дождусь Твоего озаренья?

Неужели? – кричал – истощилась живая вода,
И сияющих тайн закатилась за тучи звезда.

И уже никогда, задыхаясь от собственной скверны,
Не увижу ее над обрушенной кровлей таверны.
Входит Писатель. Хорошее настроение у него.

Писатель
Ночь улетучил,
сиянье утренней зари принял свой пост.
А день преуспел,
коль встретил он нас в радости такой.

«Я»
Уже давно я сам себе не рад,
Бегут года, толкая крышку гроба.
И вот во мне схлестнулись Рай и Ад,
Анвар небес и низкая утроба.

Кто победит? Сияющий решил,
Когда меня из праха замещали
И сам я Вечный Договор скрепил,
Собственноручно подписав Скрижали.

Но, забытьем внезапным удручен,
Скитаюсь, пыль мирскую собирая.
Как будто в мутный погрузившись сон,
Обрывки яви прошлой вспоминаю.

Отсутствие ли памяти гнетет,
Или тоска предчувствия угрозы,
Все разрешит Последний Переход,
Снимающий извечные вопросы.

Все гибнет, рассыпаясь по частям,
Лишь Ты – Живой, Единственный и Вечный!
Прошу, воздай не только по делам,
Но и по намерениям сердечным.

Писатель
Все, что ты говоришь должно быть правдой, но говорить все, что является правдой ты не имеешь право. Ибо иногда бывает так, что некто, чье намерение не искренне как у тебя, начинает раздражать своим наставлением и вызывает негативную реакцию.

«Я»
Почему это нельзя говорить правду, или вернее – когда нельзя говорить правду? В чем причина, что передача твоего опыта, знаний может вызвать противоположную реакцию?

Писатель
Причина в нас самих. Зерно в намерении, являющейся душою слов и дел твоих. Правду говорит ты обязан, но задумайся в начале: а что тебя заставляет говорит эту правду перед кем-то? Какое у тебя намерение: злой умысел, или желание ради Всевышнего наставить на правильное понимание вещей?

«Я»
Правда может быть такой опасной, что оппонент может выйти против этой правды с враждой?

Писатель
Человека злит не правда в твоих устах, а не искренность твоего намерения. Правда сама по себе не кусается, правда вхожа в любые двери, если намерение истца искреннее, ради Творца, направлено на благо всем.

«Я»
Не задумывался о том, что у правды есть две стороны. 

Писатель
Правду нужно защищать правильным намерением, а не плохим. Разве Аллаh не упомянул в Своем Коране: «Не считайте свое эго очищенным», то есть, не защищайте ее. Аллаh вернее всех рассудит.

«Я»
Пусть в короткой этой жизни
Я свободы не нашел,
И в своей родной отчизне
Крыльев счастья не обрел.
Пусть зарывшись в ветхость книжек,
Я забыл тепло огня
И на мутный воск мыслишек
Променял сиянье дня.

Пусть напрасно рисовала
Тушью розовой мечта,
Пусть меня не понимала
Та, которая всегда
Мне надежды не давала
И покоя никогда.

Все равно в ночи кромешной,
Сквозь тоску прожитых лет,
Там, за мраком жизни грешной,
Видел я далекий свет,
Утешенья и прошенья
И забвенья от всего.
Может это наважденье,
Может это – ничего.

Писатель
Почему-то мне твои слова напомнили одну публикацию. «Когда волк проигрывает бой с другим волком и понимает, что шансов на победу нет, он спокойно предлагает сопернику свою яремную вену, как будто говорит: «Проиграл, давай покончим с этим». Однако в этот момент происходит нечто невероятное: волк победитель, необъяснимо, парализует сам себя. Тысячелетия силы мешают ему убить того, кто имеет смирение признать поражение. Базовый механизм, заложенный в ДНК или за ее пределами, запускает волка-победителя и напоминает ему, что вид важнее удовольствия от ликвидации соперника. Никто не назовет обоих волка, который сдался и, который не убил – трусом. Просто победа не в смерти другого для них, а в жизни друг друга. Чтобы остаться жить для себя и других. Если бы люди учились у волков не убивать между собой из гордости и стремления к власти!» Я прочел это у Сатия Кыстаубаева.

«Я»
А твой рассказ мне напомнил об Таусе Исс, он был литератор душою с размером Вселенной.
Не томясь пустой гордыней,
Отрешась от мелких дел,
Шел скиталец по пустыне,
В даль туманную глядел.

И такой он был блаженный,
И такой он был чудной,
Этот гражданин вселенной,
Ставший вечной тишиной.

Говорил, что люди братья,
Звезды в сумерках считал,
И как мантру, как заклятье
Имя Родины шептал.

Все уйдут, тропинка жизни -
Ненадежная стезя!
Брызни светом, счастьем брызни,
Или все, уже нельзя?

Кончен бал! Дорога в росах,
Как свободно дышит грудь!
Протяни живому посох,
Мертвый сам отыщет путь.

Это что же сталось с нами,
Кто нас выдумал таких:
Дружим только с мертвецами
И не чувствуем живых.

Веришь, слушаешь, не веришь,
Ждешь какую-то весну…
Кинь мне посох, старый дервиш,
Я потом его верну…
    
Писатель
«Не осмыслен еще, и еще не разгадан твой путь,
Ты куда-то идешь, и тебе никуда не свернуть,
Ночь бежит за тобой. Вынимая стрелу из колчана
Постовой херувим исподлобья глядит на тебя.
Справа купол мечети, а слева фасад ресторана,
Под ногами земля. Проходи и не слушай себя»…

«Я»
Что говоришь, не слушать азана?..

Писатель
«Проходи – говорю – соглядатай полуночных снов,
Между светом и тьмой и тревожно уснувших домов.
Словно бархатный шлейф от накидки былого высочества
Утомленных надежд и высоких стремлений души,
Волочи за собой беспокойную Посох одиночества
По кварталам ночным. И прохладой озона дыши.

Как Горгона Медуза на дерзкого путника, встарь,
Смотрит прямо в глаза, улыбаясь, чугунный фонарь.
И, как волны баркас, тяжело погруженная в дрему,
Равнодушная Родина снится скитальцу другому…».
 Уходят.
Входят певец и учительница.

Учительница
Я впервые увижу его, вот так – в живую. А он точно будет здесь?

Певец
Я же обещал тебе, что ты его здесь встретишь. Он часто гуляет здесь.

Учительница
Может быть, мы сможем его уговорить прийти на наш классный час в школу. 

Певец
А меня, твоего брата, ты еще не приглашала на свой классный час? Разве я тоже не знаменитость и классный певец? Выиграл (почти) конкурс Всероссийский?

Учительница
Музыка и пение у нас и так широко шагает по стране, и по всему миру. А вот поэзия находится в тисках тени шоу-бизнеса. Очень важно, чтобы школьники в том числе, имели возможность прикоснуться к искусству настоящей поэзии. Поэтому, мой брат. Ты не обижайся, мы этот пробел с тобой заполним в ближайшее время.
Входит «Я». Учительница сразу обращается к нему.

Учительница
Вот и вы, пришли. Я волновалась с братом, что не встречу вас сегодня здесь. Вы же наш поэт, Тугузов?

«Я»
Может быть да, а может и нет. Кто может определить точно: день это, или полдень?

Учительница
У вас особый взгляд на вещи, ваше творческое поле, как живое тело, израненное разрывами снаряд, где любовь и война сошлись, чтобы расстаться навсегда. Мы подготовили композицию из ваших стихов, пусть это звучит банально, но для нас – школы, это важное событие. Всем очень понравилось. Позволите я прочту, все равно я не смогу удержаться.
«Знобило. У вашей калитки
Мне стало немного теплей,
А мимо, как будто улитки,
Шли толпы усталых людей.

У памяти все дорогие,
От близких друзей до врагов,
А мы, молодые такие,
Стояли на стыке веков.

Октябрь седой позолотой
Не радовал больше земли,
И два голубых самолета
Кружили над нами вдали.

У юности страшная сила,
Ее не сломаешь судьбой.
Меня не эпоха страшила,
Страшила разлука с тобой.

Хотя и беспомощна лира,
И красок таких не найдет,
Кто видел крушение мира,
Тот вспомнит и сразу поймет.

Предчувствия хуже занозы
Терзают сердечной тоской,
Из глаз твоих брызнули слезы,
Когда ты махнула рукой.

И скрылась за ширмой калитки,
Как будто уже навсегда.
И не было горестней пытки,
Чем это тупая беда.

Знобило. Крылатый лазутчик
Угрюмо гудел над страной.
Шли тучи, косматые тучи,
Смеркалось и пахло войной.»

«Я»
Ах наше поколение,
Дерзавшее в свой час,
Давно – добыча тления,
За исключением нас,

Усталых долгожителей
Работников сохи,
Лгунов, врунов, сказителей
И прочей шелухи.

Учительница
«Вспышка света, а дальше
Абсолютный провал
Состоящий из фальши
Запыленных зеркал.
Словно ржавые гвозди
На шершавой доске
Отражаются звезды
В обмелевшей реке.
Смотришь взглядом предтечи
В душу, словно в тюрьму
И надежды как свечи
Оплывают во тьму.
Ты устал, ты рукою,
Что-то чертишь во мгле
Потому что покоя
Не нашел на земле…»
Затемнение


АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Сцена пуста. Входит Призрак. Везде, небрежно бросает листы со стихами, оставляя за собой строй бумаги. Иногда можно уловит строчку из стиха. Ни разу не оглядывается, а идет через всю сцену. «Ты устал, ты рукою, …»  «Потому что покоя
Не нашел на земле…» «И вижу я – они уже спешат, …»
Входит дворник, подбирает за ним листочки очень бережно. Прохожие все уже в новых одеждах. Мужчины в формах сталинки (мюридов), а женщины в закрытых платьях и в платках.

Входят Асламбек и Марья. Марья начала нервничать при виде дворника. Искоса смотрит на нее. На дворнике уже фирменный костюм дорожных работ.

Марья
Теперь вы уже очень известный поэт на всем Северном-Кавказе. Так сказать, с большой буквы. Вы довольны? Дальше что?

Асламбек
Я рад, вновь видеть вас. Вы не поленились, приехали, посетили нас, не с таким отвращением участвуете моих литературных делах. Чем дальше, тем больше. Я так отвечу вам: 
Когда туман рассеется вдали,
Из пены волн, сияя парусами,
Прошедшие и бури, и цунами,
Покажутся и наши корабли.

И вижу я – они уже спешат,
Как птицы счастья к гавани Надежды.
Еще не гибнет, борется душа
И любит, и волнуется как прежде.

Марья
Это уже веет чем-то интересным. Прежде я не видела в вас такие эмоции. Мне радоваться или грустить? Сама отвечу. Нет, лучше приведу цитату из вашей книги.
Цитата: «Пленник пламенных звезд, или поэзия последней свободы. О стихах Асламбека Тугузова. Асламбек Тугузов в совершенстве владеет всем арсеналом русской силлабо-тоники, каковой она доросла до начала ХХ века. Никогда ни единой, даже нарочитой, погрешности против ритма, ни единой попытки поиграть ударениями или паузами.» - Я впечатлена!

Асламбек
В таком случаи:
Поздравим друг друга, а с чем поздравлять,
Не мне горемыке залетному знать.

Но год убежал, это сколько же дней
Из жизни твоей и из жизни моей

Разбилось на части, рассыпалось в прах
В бесплодных потугах, в никчемных делах,

Оставив осадок проигранных битв,
Ошибок, пропущенных в спешке молитв.

Но если таков человеческий путь,
Но если страна принимает на грудь,

Из нашей бездонной, космической тьмы,
Давайте, друг друга поздравим и мы.

Давайте, утешим слепых и больных,
Помянем ушедших и вспомним живых,

Пока еще ходим по тверди земной
Пока еще дышим под общей луной.

Марья
Я продолжу цитату из книги. «Поэзия Тугузова – серьезна от самого первого посыла, от корней. Серьезна и не обратима, как пламя, в котором форма бесследно сгорает, становится не заметно и удерживает на себе мысль, образ, метафору, как удерживает отражение не видимая зрителю чистейшая зеркальная поверхность.
Вопреки уже устоявшимся художественным канонам, Асламбек постоянно и настойчиво поднимает читателя до той планки духовного зрения, до которой дотянулся сам. А планка устанавливается высоко.» - Я полностью с этим соглашусь, пожалуй. Но продолжу еще. «Лирический герой Тугузова – рыцарь-паладин духовного пути, или, говоря языком Ислама, мюрид на дороге к истине. Погружаясь в его лирическую стихию, читатель всё время чувствует абсолютную вертикаль бытия, увенчанную мудрым замыслом Творца, которая, как несгибаемый алмазный позвоночник, несёт на себе ускользающе малую – с точки зрения вечности – жизнь смертного человека…»   
Входит Писатель

Писатель
«При этом герой Тугузова отнюдь не по облакам шествует. Его судьба – война. Разруха, смерть, боль, бесконечные утраты. Ему пришлось пережить беды, на которые столь щедрым оказалось роковое порубежье тысячелетий. Но испытания, выпавшие на его долю, ведут не к отрицанию Бога и мира, а к приятию основ жизни, не к «снижению», а к возвышению «твари Божией» - к смирению пред Абсолютом, к прощению врагов и согласию с мирозданием.» (Марина Саввиных.)

 Марья
Я не заметила, как вы подошли. Или вы: прям с небес спустились? В любом случае вы разбавите наш долгий разговор своим присутствием.

Писатель
Я бы не против такого шедевра, но я не смею впутаться в ваш живой разговор о высоком. Буквально несколько слов прозаики, и я исчезаю. Я хотел поставить в известность нашего друга. Нам сообщили, что его поэма «Алибек-хаджи» вышла из печати. Не сегодня, так завтра, книга будет у нас на руках. Думаю, вам тоже будет интересно пролистать ее страницы.

 Марья
Даже так. Это уже вторая поэма у вас, кажется? Весьма любопытно.

Писатель
А я покидаю вас двоих. До встречи. (Уходит.)

Марья
Вот и представился случай вас поздравить. Но все же меня интересует одна мысль, и я ее вам выскажу. Сначала процитирую:
«Надо жить, увеличив в разы
Жизнелюбия стойкое пламя.
В эти светлые дни уразы,
Я хочу разговеться с врагами.
Я хочу их понять и простить,
Потому что я тоже не вечен,
Потому, что за тонкую нить
К тем же пламенным звездам подвешен.»
Может быть потому, что проиграли, и не выиграть было?

Асламбек
Мы настолько готовы простить врагов, насколько они готовы попросить прощения.

Марья
А в отношении империи?

Асламбек
Думаю, что Бернс ответил за все прогрессивное человечество:
«Что ела ты, земля,
Что столько крови пьешь
И столько пьешь ты слез…»    

Марья
Очень сильно. Мне жаль по-человечески, но мир жесток сам по себе. 
 
Асламбек
Смотрю на свинцовые пятна,
Неласковых, южных небес.
И вроде бы все мне понятно,
Случайно застрявшему здесь.

Свидетель большой клоунады,
На скользкой арене времен,
Стою, никуда мне не надо,
Расседлан крылатый мой конь.

И сброшены ржавые латы,
Как плиты с натруженных плеч…
Вершины стоят, как солдаты,
И нету приказа им лечь.

Свистят, пролетая над миром,
Тяжелые камни веков.
Уходят в забвенье кумиры,
И глохнут наветы врагов.

И нет никаких измерений,
Одна Единица и Свет!
В моих экстатических бденьях
Другой математики нет.

Стою на краю мирозданья,
Согретый далеким лучом,
Бессвязным потоком сознанья,
Прикрывшись как плотным щитом.

Марья
Вы так спокойны, не чувствуется ни суеты, ни тревог. Откуда этот покой души и нервов? Или вы решили, что уйметесь, что мировой коллапс вас не тронет, вы защищены? Откуда это уверенность? Это ваша религия дает вам столько сил и покоя?

Асламбек
Не уймется хотя бы из страха
Перед Ним, сотворившим ее.
Из никчемного создано праха,
Видно, грешное тело мое.

Но оставим извечные бури,
Он творил и Ему разбирать…
В синевато-белесой лазури
Начинается закат.

Как наместники гордых столетий,
Обозначив четыре древка,
Минареты великой мечети
Словно копья летят в облака.

Главный купол сияньем отмечен,
Как бы свыше, оттуда – сюда.
Только грешен я, Господи, грешен
И немного стесняюсь – туда.

Но приветствую чудо творенья,
Добрых рук, завершивших его.
Бог отметит их светлое рвенье
И воздаст от добра Своего.

В тусклой серости нашего быта
Есть жемчужина сути, она
В бесполезных скитаньях забыта
И под пеплом забот не видна.

Только стоп, углубления в сферу
Тайных истин чреваты тоской.
Береги свою хрупкую веру
И ищи первозданный покой.

Марья
А грядущие события, неужели вас не интересует то, что может измениться сам мир, и все вокруг мира?

Асламбек
Все утрясется, все вернется
На круги вечные своя.
Палач устанет и уймется,
Когда однажды поскользнется
На скользкой плахе бытия.

В чем основное свойство человека, любого человека?

Марья
Людей не повяжешь в одной связке. Они же разные.   

Асламбек
И все же есть у всех одно свойство на всех. Тяга выделиться. Все мы всегда жаждем внимания. Мы хотим совершить что-то такое, чтобы выделиться от всех остальных. Мы хотим быть важными, значительными для других…

Марья
Химия человека настолько разнообразна, что у вас не хватить сил на его точный расклад.

Асламбек
Наверно вы помните рассказ про разбитого Зевса?

Марья
Кажется, я имею права, не все помнить.

Асламбек
Древней Греции в одном храме случи¬лось событие: неизвестный святотатец разбил статую Зевса. Местных жителей охватило смятение. Они страшились ими воображаемых богов. Святотатец был пойман и допрошен. Его спросили: «Ты знал, что это карается смертью?» Тот легко ответил, что знал. Его спросили еще: «Ты не боишься умереть?» «Боюсь», - ответил он. "Так зачем же ты совершил этот грех, если знал, что тебя казнят?» Человек некоторое время стоял в задумчивости, затем сказал: «Я хотел совершить что-то такое, чтобы люди меня заметили и запомнили надолго. Я никто. И всю жизнь я был никем. Я не сделал ничего, чтобы отличиться, и знал, что и не смогу сделать.» Помолчав, он добавил весело: «Смерть, по-моему, это приемлемая плата за вечную память!»

Марья
В игре шахмат вы являетесь всего лишь пешками на поле боя, на большее вас не хватит. Я не права разве?

Асламбек
Когда игра проходит, и короля и пешку укладывают в одну коробку доски, не так ли? Нет разницы: игра в шахматы, или в жизни…

Марья 
Должно быть что-то рождающее такую атмосферу, создавая вон какое напряжение…  Должна быть некая сила, который объединяет все части, такая сила, под действием которой они будут расти… Ну что за сила: религия, честность, мужество? Нет, тут, что-то другое должно…

Асламбек
Вы о чем говорите сами собой, Марья, хотите я подслушаю вас?

Марья 
Пытаюсь сформулировать, ваш успех чем связан: откуда у вас столько энергии, уверенность, непоколебимость? Кто вас учит этому?

Асламбек 
Все без исключения рождаются с творческими способностями, правда, не все желают мериться с вызовами судьбы. 

Марья 
Вы так любите бороться?

Асламбек 
Тишина – я люблю тишину
Потому, что она не отсюда.
Я люблю ее терпкое чудо,
Неземную ее глубину.

Когда ночь нарисует луну,
Легкой кистью на бархате лета,
И окружность наполнится светом,
К моему приливая окну.

Я тогда ни за что не засну,
Сопричастный к великому бденью,
Когда тело становится тенью
И пространство теряет длину.

Тишина, я люблю тишину
До какой-то мистической дрожи
Потому, что мы с нею похожи
И привычку имеем одну.

В чашку теплого чая плесну,
Пусть она безглагольна, беззвучна.
Уверяю, мне с нею не скучно…
Выйду, ветку сирени нагну,

Полной грудью, как манну вдохну
Аромат перезревшего цвета,
Поздний хмель уходящего лета…
Тишина, я люблю тишину.

Марья
Я для вас неподъемная ноша, я понимаю вас. Сменим тему, и я оставлю вас с вашей тишиной. Я тут поездила по районам республики. Побывала в нескольких мечетях. Поговорила с разными гражданами.

Асламбек
Предвижу блюдо с острым перцем сегодня на обед.

Марья
Не знаю, что вас не устраивает в моих вопросах…

Асламбек
Ну что вы, у вас же всегда на вперед складываются все картинки, когда речь идет о «туземцах». На этот раз что не сошлось у вас?

Марья
Вот скажите мне: все настоятели в мечетях с высшими образованиями?

Асламбек
По-разному будет, не всегда, наверное. Чего не знаю, того не знаю.

Марья
Вот есть же сказание Пророка Мухаммеда о маленьком вещице в теле человека?

Асламбек
Да, верно (Мир ему и благословение Аллаhа). 

Марья
Вот, значит, такой вопрос будет у меня к вам, дорогой вы наш пиит: хадисы все они знают? Ладно, не буду затягивать. Я спросила у нескольких человек прихожан и настоятелей про один и тот же хадис, где говорится про сердце. Мол: есть у человека внутри его кусочек мяса, если этот кусочек будет в ладу, то все у него будет окей в будущей жизни. Так? Так.

Асламбек
И что с ней не так?

Марья
Это меня и интересует как-раз, но мои мысли о другом, т.е. я хочу получить другую информацию.

Асламбек
Например?

Марья
Когда касается вопроса веры Господь связывается с рабом через сердечную память? Таким образом центром управления верой, и центром связи с Господом является не мозг, а сердечная мышца. И эта мышца отдаляется от Господа настолько, насколько оно занято мирским. Поэтому явил Иисус: «Помешайте ваши богатства на небесах, ибо где ваши богатства, там и ваши сердца». То есть, я хочу понять, как две религии сходятся в одной точке? Что вы можете вкратце привести к этому?

Асламбек
От сподвижника Пророка Мухаммада (соллаллоhу 1алайhи ва саллам) Ибн Масуда передан такой хадис (слова) Пророка Мухаммада (мир ему и благословение Аллаhа), который сказал: «Ислам - нечто видимое, а вера - в сердце». «Ислам - нечто видимое, а вера - в сердце». Я уточню эту мысль словами Всевышнего из Его Корана. Я еще помню этот момент. Всевышний Аллаh сказал: «Поистине в этом заключено напоминание для тех, у кого есть сердце, или кто прислушивается и присутствует при этом» (сура 50 «Каф», аят 37). Подразумевается живое сердце, восприимчивое к тому, что приходит от Аллаhа. Как сказал Всевышний: «Это - не что иное, как Напоминание и ясный Коран», чтобы он предостерегал тех, кто жив» (сура36 «Йа Син», аяты 69-70). То есть, опять живой сердцем. А слова Всевышнего: «или кто прислушивается» - означают: сосредотачивается на том, что слышит. Это необходимое условие для того, чтобы слова оказывали воздействие на внимающего им. Слова Всевышнего: «и присутствует при этом» - означают: присутствует сердцем, а не рассеян. Есть люди с живым сердцем с неиспорченной изначальной природой. Если такой человек начнёт размышлять, пропуская мысли через свое сердце, его сердце и разум укажут ему на правильность Корана и подтвердят, что он – истина. Я ответил на ваш вопрос?

Марья
Да, но, как-то по-своему. Но я все поняла. Я услышала, что хотела.

Асламбек
А что вы скажете на изречение Иисуса (мир ему) про «подставляй вторую щеку»?

Марья
Ну-у, это известная заповедь его. Если вы имеете ввиду, что христиане не следуют этой заповеди, то и мусульмане не соблюдают множество постулатов своей религии.

Асламбек
Нет, я не это имел ввиду. Я считаю, что это метафора, а не прямая заповедь, как утверждают многие. Но об этом мы поговорим за чашечкой чая. Пойдемте, я вас угощу.

Марья
Заинтриговали. Но я уже знаю ваши некоторые традиции, и что кроется за этим чаем. Как правило: это вкусное угощение. Ваша кухня тоже своеобразна, как и сам ваш народ. Ну, пойдемте, тишина подождет до поры, до времени, со мною она вам запретна.
Уходят.

 
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
 Улица. Входит «Я», а за ним Посох.

«Я»
Измученный жизнью, отравленный светом и мраком,
Я шёл по земле, а за мною хромая собака.

Хромая, и всё же какою-то поступью твердой,
Чернявая псина почти с человеческой мордой.

Ты кто? – вопрошал я хромую наперсницу мрака.
О, дервиш – она отвечала – я просто собака!

Я посохом тряс ослабевшей в скитаньях рукою,
Ты дьявол – кричал я – и ты увязался за мною.

Оставь меня с миром, уйди сатанинский лазутчик!
Собака смеялась – какой же ты вредный попутчик!

Посох
Тебя обездолили поиски высшего знака,
А что до меня, извини – посох твой, не собака!

По пыльным дорогам, от самого края до края,
Иду в бок обок, ни скулю, никого не кусаю.
 
Ни адский прислужник, ни символ другого знаменья,
Я – в зеркале мира такое твое отраженье.

«Я»
Человек одинок, и тоскует в нем сердце скитальца
Как взведенный курок в ожидании верного пальца.

Небо цвета фольги, расстилает мерцающий щелк,
Где-то кличут враги, и в тебе просыпается волк.

Посох
Слышишь вой из листвы, словно в древний подули рожок?
Это песня совы, это жизнь, успокойся, дружок.

Видишь вспышки светил? Это млечная вьюга в ночи.
Это ангельских крыл распыляются в небе лучи.

Это вечные сны уплывают на звездное дно.
Это призрак луны, заглядевшийся в наше окно.

«Я»
Трудно мысли собрать, …

Посох
говорю же – нельзя их собрать.
Легче ветер поймать и к ограде твоей привязать.

«Я»
Легче смерть полюбить и сдружиться полуночной тьмой.
Легче душу пропить на заблеванной сцене земной.

Посох
Успокойся, дружок, и да будет душевная смута,
Как и этот урок, назиданием нашим кому-то…
(«Я» проходит и садится на скамейку. Посох остается стоят рядом.)

«Я»
Я остался с тобой, никуда не ушел, не уплыл,
Вольным ветром не стал, и пустыню не преодолел.
Я остался с тобой, потому что немного простыл,
Потому, что сейчас вот на эту скамейку присел.

Воробей подлетел и почти прикоснулся к ногам.
Никакой у него за душой воробьиной печали;
Поклевал себе чуть и опять упорхнул к облакам
С утоленным нутром, на границу своей вертикали.

Посох
Можно встать и пойти, влиться в море безликих людей,
Растранжирить печаль за дымящей пиалою чая.
Можно друга найти, но вернулся назад воробей,
Как оставит его, если смотрит и все замечает?

«Я»
Ты поклюй еще, брат, ну а я поболтаю с судьбой
На скамейке резной, поиграю еще в Диогена.
Защищен человек одиночеством и тишиной,
Мельпомена моя, золотая моя Мельпомена,

Посох
Я остался с тобой, твой испытанный, верный солдат,

«Я»
И со мной воробей, - он своих никогда не бросает!
Все ветшает – слова, даже медь венценосных палат,
Не стареет душа, только меркнет и силу теряет.

Посох
Сотни лет пробегут, унесутся в бездонную тьму,
Заклюют воробья и задуют свечу Диогена.
Но другой человек так же сядет на эту скамью
И другой воробей приземлится ему на колено.
(Посох отдаляется от Поэта, и оттуда):
У обычного счастья холщовый кафтан,
Ни цветов, ни другого высокого понта.
Лгут писцы, здесь правдив лишь осенний туман,
Занавесивший шторами край горизонта.

«Я»
Вот пошарю в кармане и что-то найду,
Если что-нибудь сыщется в нашем кармане,
Или просто по голому саду пойду
И тебя отыщу в этом сером тумане.

Вот ползет, наползает с высоких холмов,
Накрывая последний клочок мирозданья.
Невелик, - говорю, - урожай наших слов,
И бессмысленны наши с тобою скитанья.

Посох
Будем верить, что все-таки вытянут нас
Из забвения, как из сумы с нафталином.
Если пальцы нащупали старый запас,
Значит, повод разбавить никотином.

У обычного счастья простое лицо,
Никаких бижутерий, как в дамском романе;
Продеваешь колечко в другое кольцо,
И шагаешь… и ищешь кого-то в тумане…
(«Я» встает собирается уйти.)

Посох
Сквозь джунгли земной круговерти,
Затарив сиротский свой грош,
Пресыщенный жизнью и смертью,
Куда, бедолага, идешь?

Обманутый ложным величием
Своих елисейских палат,
Не этой бедой, а двуличием,
Ты истинно, братец, богат.

Куда ты? Постой, привередник,
Давай походим под луной.

«Я»
Бреду один во мраке бытия,
Вдоль серых луж, по улицам отчизны,
Как мотылек на пламя фонаря,
Зажженного в конце туманной жизни.

Я так устал, что стынет в жилах кровь
Плохого гражданина и поэта.
Любовь, любовь, какая здесь любовь?
Мечты, мечты, - смешно и глупо это.

Есть только миг, как в песенке одной,
И есть душа под зорким оком Бога.
Покой мне нужен, внутренний покой,
О, Господи, это же не много.

Благослови! Не дай же мне упасть,
Верни огонь в простуженные жилы,
Ту самую, единственную страсть
Творить добро и верить в свои силы.

Посох
Не торопись мой друг, мы опоздали.
Не бей коней пусть медленней пойдут.
Ни в радости, ни в горе, ни в печали
Нас все равно нигде уже не ждут.

У них свое, а наша злая доля –
Плутать в ночи до первого свинца.
Зато какой простор, какая воля!
Так что-же мы томимся без конца?

«Я»
Они уезжали, спеша в города,
Обильным миром, надеждой и хлебом…
Ну вот, и тебя потянуло туда
Пожить, отдышаться под розовым небом.

Ну что же, пусть радостным будет твой путь…
И выбор… Прощай, перелетная птица!
Опять защемила проклятая грудь
И вздрогнула в тике по-женски ресница.

Прощай, уцелевший в неравной борьбе,
Осыпанный пеплом вчерашних сражений…
Ты выжил! И, Господи, Слава Тебе!
Ты выжил! И ясных тебе сновидений!

Прощай же! Пусть солнце заморских чудес
Твои восстановит упавшие силы…
А я остаюсь, обессиленный, здесь,
Стеречь до конца дорогие могилы.

Ведь надо ж кому-то, в конце-то концов,
Вернуть в эту землю хоть капельку жизни,
Чтоб после своих улетевших отцов
Птенцы возвращались в гнездовья отчизны.

Не надо мне счастья вдали от тебя,
И пусть над душою ни крова, ни крыши…
Я разве отдам за чужие края
Родное до боли твое пепелище?

И так оно будет, покуда в груди
Еще не остывшее теплится сердце…
А ты разогнался… Ну что же, иди,
И помни, земля еще вертится, вертится.

Посох
Никакого отныне томления,
Только солнце немного дымит,
Только щелкает время мгновения
И под ребрами что-то щемит.

Ты сидишь, или ходишь по кругу,
Как факир, сочиняя в уме
Письма Родине, старому другу,
Брату, свату, далекой родне.

А когда надоест, понимаешь,
Что глуха и навеки нема
Эта желтая пустошь земная,
Эта светом залитая тьма.

Что никто никогда не ответит
И письма твоего не прочтет.
Только память прорвется сквозь сети
И печалью все горло зальет.

«Я»
Кому был должен, тот поймет, и спустит под откос
Моих долгов печальный счет и снимется вопрос.

Свети фонарь, свети, не дрейфь, рази ночной покров.
Тянись за мною дымный шлейф ошибок и грехов.

Скрипи, качайся и гори, светило снов моих,
Приют озябшей мошкары и странников ночных.

Фонарь качался и манил, и отступала мгла
Вдоль свежевырытых могил и мирового зла.

Я долго шел, я видел мрак, я слышал хрусть костей,
Я видел джиннов и собак в обличии людей.

Они кричали, раня слух, что я, совсем не я,
Что мой вторичен вечный дух в потемках бытия.

Что книги лгут и нет добра, но я не верил им!
Я шёл на пламя фонаря, я шёл путём своим!

Посох
«Ваши воспоминания - всего лишь старый фонарь, висящий на углу улицы, где больше почти никто не ходит».

«Я»
Луи-Фердинанд Селин. Читал его.

Посох
Он прав?

«Я»
Мне нужно взглянуть на тот берег бытия. Ты со мной?
Уходят.


СЦЕНА ВОСЬМАЯ
Сцена пуста. Лает собака. Вбегает Призрак, весь в пару, еле дышит. Угрожает палкой. Собака успокаивается, наконец и умолкает. Уходит, высоко подняв голову, поправив и свою походку.

Входят Асламбек и Марья.

Марья
Я попросила вас встретиться со мной сегодня по той причине, что мне пора уехать. Я не скоро увижу эти места вновь. Но у меня остались очень важные вопросы к вам. Если вы не против, я хотела бы их задавать в процессе нашей беседы. Есть у вас время на это?

Асламбек
Ну, раз вы собрались отчалит от нашего берега, я готов помочь вам с трапом.

Марья
Я вам благодарна за ваше терпение, за вашу отзывчивость.

Асламбек
Это пока все, что я могу вам предложить. Мы люди маленькие, в коридоры власти мы не вхожи.

Марья
Вы мне интересны таким, каким вы и являетесь. Удивительное время мы живем. Не так ли, Асламбек?

Асламбек
Да, уж очень человек стал защищать свое эго.

Марья
А детали соизволите?

Асламбек
Первой причиной всех бед человека, это его эго. Он является и причиной всех ссор и притеснений между людьми. Тем не менее, человек ради него, - своего явного внутреннего врага, - идет и защищает его. А ведь Господь запретил его защищать.

Марья
Теперь я начинаю вас понимать, почему вы на протяжении нескольких лет терпеливо выслушиваете меня, и все сносите. Я думала, что это ваше личное, но, оказывается у вас все в перекличку с вашей верой.
 
Асламбек
Я вынужден напомнить вам, что ваше эго активно противоборствует вам против изучения и понимания этого вопроса. Но это происходит не только с вами. Я тоже вступил со своим нафсом в сознательную борьбу только недавно, всего десяток лет назад. И борьба это происходит с переменными победами, не всегда мне удается выигрывать у него. Но твердо стою на этом пути. Иначе, грош цена моим убеждениям. Без этой схватки, слова остаются всего лишь высокопарными речами. 

Марья
Должна заметить, с каждым вашим ответом вы меняете мое представление о вас и вашей веры. Я начинаю осознавать, как вы искренни во всем в том, что вы говорите, делаете.

Асламбек
Я в первую очередь стараюсь ради Всевышнего. Чтобы заслужить Его благословение.
 
Марья
В связи этим еще вопрос: вы во всем руководствуетесь исходя из знаний религиозных составляющих моментов?

Асламбек
Скажу, что я взял себе за первое правило им руководствоваться, но далеко не всегда, и во всем мне это удается. Но такое намерение у меня есть изначально. А намерение есть душа слов, и дел человека.
 
Марья
Ваши стихи пронизаны образами, вы уделяете этому главное внимание. Мне интересно: как вы сами ощущаете тот мир, которую вы изображаете? Ведь ваш мир реален. Но у многих великих поэтов явно прослеживается романтическое восприятие сего мира? Как вы пришли к этому, не знаю; чем вы все это объясните? Вы понимаете, о чем я хочу понять?

Асламбек
Достоевский, как-то говорил, - вы, наверное, сразу вспомните, - о том, что жизнь фантастичнее любого вымысла! Меня свое время поразило это его высказывание.
Много чернил и бумаги ушло на прописи размышлений на тему образа. У меня нет, конечно, простых, коротких объяснений на этот счет. Скажу лишь то, что образ призван выразит естество дыхания жизни, но не понятия о ней. Меня тянет выразить понимание мною той боли, что присутствует в современнике. Иногда и о его радостях и надеждах. Может быть о надежде больше. Для меня важнее не символизировать жизнь, не обозначать ее разными красками, но воплощать ее, удивляясь ее уникальности, ее бесконечности.
Марья
Как вы ее находите? Обобщаете типичное? Или преследуете некое отличительное?

Асламбек
Я уверен, что художественный образ должен достучатся до правды, всякий образ должен напоминать об истине. Но здесь возникает момент такой, для кого, в каком контексте? Идет ли речь о воспринимающем образ, или о творце создающим образ. Ибо, творящий должен для себя определить очень важный аспект творения, верить ли он, что он первый, кто передает это явление, действие, как он ее почувствовал, заразился им. А что же есть типическое? Если это не самое уникальное и не повторимое, воплощенное в образе. Но отсюда возникает мысль, о зависимости типического от индивидуального, неповторимого явления. Ведь, на самом деле художника влечет не обобщенное, а единичное, где выявляется отличие от общности и похожести явлений.


Марья

Но в таком контексте понимать, то, как же действительность может показаться интересным? Кому может быть интересен человек, который спешит с зонтом на работу, например?


Асламбек

Тогда общее воспринимается как причина существования совершенно уникального явления. Сам по себе человек с зонтом явление банальное, когда художественный образ совершенно меняет восприятие банального приданием ему уникального и неповторимого явления. То есть, фиксируется жизненное мгновение, которое явилось для автора единственным и неповторимым, необходимым для его художественных задач. Фиксируется настроение, атмосфера, предлагаемые обстоятельства и много чего другого. И в этом сила художественного образа, через точную фиксацию ситуации и настроения достигается емкость и масштаб художественного выражения.


Марья

Да: «дальше в лес - больше дров».   

Асламбек
По-разному, все зависит, кто на что смотрит.

Марья
То есть, из любой ситуации есть верный выход, только надо иметь правильный ориентир. Верный взгляд на вещи.

Асламбек
Да, без предвзятости, без уловок, а еще точнее - иметь правильное намерение. И отвечая на ваш вопрос о времени скажу: размышляя над событийным рядом существования человечества, я не нахожу более удивительного периода чем время ниспослания откровения Посланнику и Пророку Мухьаммаду (мир ему и благословение Аллаhа).

Марья
Вы поэт, современный художник. 21 -й век. Бороды, хиджабы? Неужели вы серьезно увлечены в этих вопросах? Не может быть так, что это ушло, кануло еще те века?

Асламбек
Если у человека есть цель, и он решил ее осуществить, то он должен сторониться всяких соблазнов, иначе до цели он никогда не дойдет.

Марья
Какая может быть цель выше, чем жизнь человека? Разве все не ради этого человека существует? Иногда я вас напрочь не понимаю. Разве нельзя жить без всяких догм религиозных, жить для себя, для души? Мне кажется, вы немного переборщили. И делаете это намеренно, чтобы оставаться на волне, чтобы о вас все время говорили, не знаю?

Асламбек
Вы всегда пытаетесь нас в чем-то упрекнуть, и тем самым сделать нас виноватыми перед вами. Этот метод манипулировать известна давно.

Марья
Не надо обижаться, это глупо.

Асламбек
Вот это следующие фразы, чтобы продолжить воздействие. 

Марья
Мы всегда говорим открыто о том, что нам не нравиться.

Асламбек
Но на самом деле вы всегда хотите решить свои проблемы за счет других, поэтому вы всегда агрессивны по отношению к нам.

Марья
Почему вы так решили? Мы сильны, и нет необходимости прибегать к дополнительным методам. Насколько мы сильны, настолько же вы слабы.

Асламбек
Проблема не измерениях силы, а в том, что вы хотите изменить нас, когда вы сами должны попробовать сделать это с собой.

Марья
Это не агрессия, а мы не равны. Вы не хотите принять вещи по существу.

Асламбек
Поэтому и присутствует ваш гнев, высокомерие, надменность.

Марья
Вы можете быть хорошим поэтом, но вы не разбираетесь в политике и в строительстве отношений, мил человек. Откуда гнев, мы и так возьмем свое когда нужно.

Асламбек
Гнев, зависть – это такая энергия, которая выхлестывается психикой на ваши желания измениться. Раз так, то обратно ее не загнать. Не получив желаемого, приходиться избавиться от нее. А определенных случаях это происходит в форме скрытой злобы. Как у вас на данный момент, как вы только к нам приехали.

Марья
Еще как? 

Асламбек
Формы существуют разные. Если мы не в состоянии создать чего-то особенного прекрасного или полезного, мы с уверенностью создадим что-нибудь другое – напри¬мер, трудности, беспокойства, войну, одним словом - неприятности для других.

Марья
Вы высказали мысль об изменениях. В чем мы должны измениться? Говорите прямо.

Асламбек
Это вы сами должны решить.

Марья
Допустим: мы не знаем.

Асламбек
Попробую. Откуда берется гнев? Оттуда, где вы хотели бы покончить со старым, и вместо него вдохнуть новую жизнь. Но вам мешают ваши комплексы сверх державы. Этот список у вас очень длинный, вы знаете это. Я это, к примеру.

Марья
Так продолжите.

Асламбек
Как должно быть то, что вы хотите поменять в себе? Найдите в себе то, что вас беспокоит по этому вопросу, а там увидите, что вас тревожат не чужие одежды, или обычаи, или даже не границы, а то, что вы хотели бы пересмотреть в самих себя, и это вам никак не удается.

Марья
Конечно, чужие недостатки видны отлично, но бревна в своем глазу и не заметить. В этом вы точны. А что вы чувствуете, ведь вы в положении битого?

Асламбек
Наверное, очень ясно и просто. В первую очередь: мы не считаем себя никак чей-либо жертвой. Каким бы сложным не была наша реальность, мы не выступаем прокурорами для других государств, правительств, историй.

Марья
Вы считаете себя выше их всех, поэтому?

Асламбек
Алhамду ли Ллаh, мы муслимы, и у нас твердая якхина (вероубеждение), все, что относится к этому миру, все это наше испытание. Все предопределено Аллаhом. Мы равно благодарны за все Аллаhу: и за имеющееся, и за отсутствующее.

Марья
А с точки зрения социологии, разве человек не имеет право быть счастливым?

Асламбек
А когда ему успеть быть счастливым, когда он постоянно находится в положении агрессии, давления, войны, плена, пыток, убиения? Постоянно под прицелом и в состоянии подопытного. Продолжая тему, я замечу одну важную вещь. Когда человек возлагает вину на внешние обстоятельства, тем самым он признает свою несостоятельность в этой жизни, что-либо изменить в лучшую сторону. Лишая себя решительности на этом пути. Смена декораций производит лишь незначительное влияние на ход дальнейших событий. А менять нужно свое отношение к важным вехам, но не изменив свои мысли это невозможно. И за всем этим стоит безответственность человека. Привычка, обыденность. Мы, нахчи, мы любим эту жизнь, и любим мы также его трудности, как и ее прелести. Мы нахчи, и мы знаем кто мы, откуда пришли и для чего, и куда нам возвратиться. Это про нас, это мы.

Марья
Как вам все дается просто, легко?

Асламбек
Если я не могу изменить телевещание, скажем, я изменяю к нему свое отношение: я выбрасываю из своей жизни этот теле-зонби-ящик. Все очень открыто. В итоге я могу уделить больше времени тем делам, которые более важны для меня. А вместе с тем я   исчезаю из рейтинга канала.

Марья
Вы реально без телика живете в наше время?

Асламбек
Да, живу. Я многих знаю, кто так поступает. Одна реклама каких нервов стоит на ТВ.

Марья
Вы не перестаете меня удивлять. В чем смысл всего тогда?

Асламбек
На мой взгляд в равновесии. Балансировка. Чувство меры во всем. Как нас учит этому Всевышний Своем Священном Коране: «Ешьте и пейте, но знайте меру, не излишествуйте». В этом священном стихе заключена вся история медицины, которую знает человек и будет иметь дело в будущем. Мера во всем. Этот мир держится на этом порядке, когда человек нарушает его равновесие, тогда планета начинает отвечать бурей.

Марья
Получается, если, как вы рассуждать, мы не должны стремиться прогрессу, а довольствоваться тем минимумом, что привалило нам от природы?

Асламбек
Действуйте, стремитесь, богатейте, становитесь знаменитым, как это происходит в отношении меня в настоящее время, - только вперед, и ни шагу назад, но пусть это будет не самоцелью. Чтобы получить что-то, мы сначала должны это произвести, это относится и к счастью. Если ждешь от мира больше, то научись и отдавать больше.

Марья
Вы меня веселите, мне приятно ваше общество, признаюсь я вам в этом.

Асламбек
Я прилагаю много усилий ради вас, чтобы вы отказались от ваших плохих намерений, с чем вы приехали к нам. Удается мне это, не знаю - время будет свидетелем.

Марья
Вы самый честнейший человек, которого я повстречала на своем пути.

Асламбек
Мы ищем равновесие в равноправии. И поэтому делаем то, что умеем делать. Ведь агрессия происходит не из-за нехватки земли, еды, крова над головой. Зло обратная сторона добра, которая по мудрости Всевышнего привязана к свету. Свет всегда спрятана за темной стороной вещей. Нужно уметь правильно ждать. Ведь и терпение есть борьба.

Марья
У вас все с глубоким смыслом, товарищ Пиит, как сказал бы старый коммунист. А кто не умеет меняться сам, учит других, как у Островского в пьесе «На всякого мудреца довольно простоты». Ими являемся, конечно, мы. Я благодарна вам за ваши откровения.

Асламбек
С вами легко общаться, вы понимаете меня с полуслова. И это очень замечательно.
(Читает)
Мой остров свободен от войск и знамен,
Я здесь зависаю до лучших времен.

Отсюда, из тьмы четырех уголков,
С улыбкой смотрю на больших игроков.

Что мне их сокровища, сила и власть,
Меня не затянуть в их хищную пасть.

Да все потому, что я понял одно:
Взбурлила поверхность – спускайся на дно.

Не чувствами действуй, а волчьим чутьем
И чтоб никаких развлечений с огнем.

Люби человека и бойся людей,
Как самых опасных и хищных зверей.

Работай над духом и помни о том,
Никто не бессмертен под звездным зонтом.

Трубивший вчера в боевую трубу
Сегодня лежит, разлагаясь в гробу.

И двигавший жестом большие войска,
Не в силах смахнуть с головы червяка.

Все в мире проходит, и нет ничего
Дороже сиянья огня твоего.

Марья
А Родина… которая у вас?

Асламбек
С чего начинается Родина?
Моя начиналась с нуля,
Под крышей саманного домика
В холодную ночь января,

Когда оглашая окрестность,
Беспомощной плоти комок,
Я с плачем приветствовал местность,
Что Родиной позже нарек.

А может, она начинается
С разрушенной башни в горах,
Где еще в сумерках мается
Мятежного пращура прах
.
Где камень за камень цепляется,
Как клинопись древней мечты,
С которой-то и начинается
Трилогия нашей беды.

С чего начинается Родина,
Откуда, с какого конца?
С осевшей и грустно ухоженной
Могилы родного отца.

С развалин, оставшихся рядом,
Как память жестокой борьбы,
Где каждая гильза снаряда
Записана в книгу судьбы.

А может, она начинается
От тех еще первых шагов,
Где молодость наша скитается
В разгрузке на восемь рожков.

Где дым до небес поднимается
И глохнет живое в дыму,
И сердце на ребра бросается,
И удержу нету ему.

Марья
Вы правы. Мне очень грустно.

Асламбек
Подставь лицо дыханию, тоске иных миров.
Учи язык страдания и лексику дворов.

Пойдешь на право, в сумерках придешь в глухой стене,
Пойдешь на лево, истина окажется в вине.

Но если сцена сыграна, и твой прошел черед,
Смирись, что жизнь проиграна и смело дуй вперед.

Дыши и славь Всевышнего, о совести труби,
Терпи проказы ближнего и мать свою люби.

Пусть чаще бьются лопасти на мельнице времен
Смотрящий звездной пропасти, все, к счастью, видит он.

Живи ни с кем не споря, но помня груз вины
За то, что много горя и мало тишины.

Когда из чаши тыквенной луна сиянье льет,
Пусть дух в тоске молитвенной срывает с ложа плоть.

Вставай с мерцаньем утренним, над бездной не кружи
И с непотребством внутренним скорее завяжи.

Что человек? Ничтожество, или бродячий мим
Между вселенским множеством и Господом своим,

Бредущий с непокрытою и белой головой.
Да будет тайна скрытою за пылью гробовой.

Марья
Не могу не спросить. Я понимаю, эта тема очень щепетильна для вас… Выселение…

Асламбек
В феврале наступает дубак,
Если дует и нет отопленья.
А когда запихнут в товарняк,
То уже никакого спасенья.

Я там не был, конечно, ни дня,
Ничего, ни штыка, ни вокзала
Не запомнил, но моя мама
Все запомнила и рассказала,

Как погнали их утром с горы
До Химоя нестройной колонной…
Как на станции тельце сестры
Утащил конвоир из вагона.

А потом, уронив на бегу,
Может, в спешке, а может, по злобе,
Он оставил малютку в снегу,
В безымянном советском сугробе.

Три сестры на чужбине лежат,
Вмерзнув в древний, степной околоток…
Пальцы мамы немного дрожат,
Пробегая по бусинкам четок.

Слава Богу, старушка жива,
Оказалась из скальной породы.
Без слезы, подбирая слова,
Подытожила черные годы.

Нас не надо жалеть, - говорит, -
Мы вернулись и нас не согнули.
И тверды были словно гранит,
И храбры… только нас обманули.

Говорили – пришли на постой,
На ученья… ходили, ласкаясь…
И качает седой головой,
Укоризненно так, улыбаясь… (Пауза.)


Нас обманули… но…
Мы вернулись… нас не согнули…
Мы возродились… (продолжает):

 
А век прогремел как телега,
Летящая вниз, под уклон,
Под белыми хлопьями снега,
Под градом, под серым дождем.

И это, наверно, неплохо,
Что нам не пришлось ковылять.
Зато не обгонит эпоха
И даже не сможет догнать.

Когда приходили сатрапы
С оравой натасканных псов,
Лишь острые зубы и лапы
Спасали от смерти волков.

Пусть стужа метелями злится
И лед расцветает на камнях,
Щенилась и будет щениться
Волчица нахчинских горах.

Как феникс, восставший из праха
До самых седых облаков,
Так род легендарного Наха
Пребудет во веки веков.

Марья
В этом я не сомневаюсь. Теперь точно.
Уходят.
Затемнение
 

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ
 Улица. Входит «Я», а за ним и Призрак. Этот Призрак смотрит на «Я», улыбается, как будто говорит, что мы из одного теста сделаны.


«Я»
Проходи, не смотри,
Ты не птица, и здесь не Эдем.
Сам собой говори –
Так надежней – и больше ни с кем.

Но скрывая себя,
Как зеркальный, другой индивид,
То старик на тебя,
То ребенок какой-то глядит.

И встречая зарю
В тишине с отраженьем чужим,
То с одним говорю,
То часами болтаю с другим…

Призрак быстро собрался и чуть ли не убежал, скрылся по дальше от глаз поэта.
Проходят пара с коляской. Поэт сделал несколько шагов за ними.
Прибежала Посох

Посох
Извини, я потеряла тебя из виду. Уже не те силы, ни та я посох, устала блуждать за тем, кто сам не свой.

Мы сделали все, что смогли, и пора
Пришла отдохнуть, отдышаться и нам.
Давайте вот здесь, у ночного костра,
За все воздадим и друзьям, и врагам.

Давайте припомним забвенью назло
Оплаканных в спешке отчаянной битвы,
И станет тогда и легко, и светло,
Как будто от самой заветной молитвы.

Пусть наши награды ушли мимо нас,
Как пули, которые нас миновали,
Но звезды зажглись и в таинственный час
Сверкают над нами, как наши медали.

И пусть оказалась немножко крива
Дорога, которую мы протоптали.
Что делать, кружилась тогда голова
И руки от тяжести мертвой дрожали.

Я все-таки верю и знаю, что есть
Высокая доблесть и совесть без страха,
И высшая правда, и горькая честь,
Как есть справедливая милость Аллах1а!
-----
Пауза.
Входит Призрак. Демонстративно проходит через всю сцену. На этих двоих и не смотрит.

«Я»
Я снова проснулся под крышей чужой,
Измученный странник, гонимый судьбой.

Бродяга и книжник, беглец и поэт.
Мне сорок четыре исполнилось лет.

Рожденный под знаком недобрых светил,
Я грустную песню о жизни сложил.

Но я, все туманясь, как искра во мгле,
Так мало сказал о нахчинской земле.

Так мало сказал я прочувственных слов
О трудной и горестной славе отцов.

О братьях, ушедших во цвете их лет
В страну, из которой возврата уж нет.

О маленьком доме, где первый мой шаг
И радости первой трепещущий флаг.

Там юность моя за безоблачным днем
Давно прошумела весенним дождем.

Там мать, сокрушаясь над долей моей,
Проплакала столько бессонных ночей.

Там, долгим недугом сраженный, вконец,
В сияющий полдень скончался отец.

Там тусклые окна глядят на закат,
И стены преданья былого хранят.

Посох
Они ушли, как будто никогда
Не знали здесь ни радости, ни горя.
Бесследно, словно талая вода,
Бурлившая весною на просторе.

Они ушли, и вот уже лежат,
Вцепившись в твердь когтистыми руками.
Над ними ливни поздние шумят,
И думают обветренные камни.

Они ушли, и каково им там,
Никто не скажет, только если сами
Не встанут вдруг и не расскажут нам
Истлевшими от сырости устами.

И тех, и нас роднит одна тщета
До самого момента воскресенья.
Проклятие живого – слепота,
А мертвого – внезапное прозренье.

Вот так всегда: на каменной плите –
Скупая дата, надпись – сын такого…
Торжественно и тихо, как везде,
На перепутье кладбища любого.

Поведай, брат, как сердце приручить,
Чтоб не чуралось тьмы потусторонней,
Но тщетно, сын такого-то молчит,
И сыновья других немногословней.

«Я»
Пускай мои уже иссякли силы
И времени назад не повернуть,
До смертного оскала, до могилы
Останусь волком, пусть они не врут.

Да, я не тот, стремительный и быстрый,
Король лесов и повелитель скал,
Когда глаза метали злые искры
И шерсть вставала, и пылал оскал.

Усталый и отбившийся от стаи,
Рассеянной в жестокую войну,
Зализываю раны и листаю
Живую память, вою на луну.

И кажется, уже не отвертеться,
Все та же первобытная тоска
Грызет мое израненное сердце,
Дурманит ветер, манят облака.

И мочи нет, так хочется сорваться
С цепи, и вон за изгородь двора.
Нет, поздно мне с собаками брататься,
Стеречь овец и греться у костра.

Не для того волчица-мать растила
Детей, чтоб их испортила среда,
Горбатого исправила могила,
Меня же не исправит никогда.

Посох
Я на дорогу выйду, погрущу
И, как итог моих дневных скитаний,
Сухую булку птицам покрошу,
Чтоб не скудел багаж благих деяний.

И пусть себя уже не изменить
В безумной гонке атомного века,
Но что мне стоит птицу накормить,
Или утешить, словом, человека.

Сказать ему – живи и здравствуй, брат,
Пока в свой час не породнишься с глиной;
Среди тревог, печалей и утрат
Ты не оставлен звездным Властелином.

Он был и есть, и будет Он всегда,
И в этом вся конечная отрада…
Уходят: Поэт впереди, а Посох за ним.


АКТ ТРЕТИЙ
СЦЕНА ДЕСЯТАЯ
Улица. Входит Марья, за ним и Асламбек.


Асламбек
Вы приехали так внезапно, я даже не поверил, что вы мне звоните уже будучи здесь. Ведь вы, уезжая предупредили, что ваш миссия исчерпана, и что вы не скоро посетите наши края, если вообще посетите. Что изменилось в вашем графике?

Марья
Я не удержалась, не смогла, это было выше моих сил. Изменения имеются. И они касаются моих убеждений. Время проведенное здесь очень сильно повлияло на меня. Здесь, у вас в республике, очень замечательная аура. У меня накопилось, что называется такое, что не дает мне больше покоя. И я должна разобраться с этим. Этот мой приезд должен стать решающим для меня, для моих убеждений. Я и предположить не могла, что таким образом меня занесет так глубоко.

Асламбек
Настолько сильно зацепило? Хорошо. А что вы хотите от меня? Чем я могу быть вам полезен?

Марья
Именно вы мне и поможете. Я приехала ради этого. У меня нет другой цели, как получить именно от вас ту информацию, которая должна решить, что станется…

Асламбек
Ну, и что дальше?

Марья
Я это сделаю обязательно. Давайте чуть по медленнее. Мой первый вопрос. Я слышала, что Ислам не одобряет стихотворчество, это верно?

Асламбек
Даже запрещено разговаривать.

Марья
Вы шутите, как можно не разговаривать?

Асламбек
А вот так. Или говори праведное слово, или молчи… Все, что дает познать Всевышнего не может быть запретным. Стихи тоже являются источником познаний и сравнений. Люди предпочтенье отдают поэзии перед простым разговором. Между поэтами, сравнивая их, выше ставят, кто более искусен в словосочинении. И таким образом – в сравнительной части - человек может судить и об абсолютной отличительной красоты слов Всевышнего.   Сколько мудрости в любых словах Создателя.

Марья
Сознаюсь, я раньше пыталась вслушаться чтение Корана, рылась в комментариях разных. Тогда у меня была цель выявить что-нибудь негативное, попытки не увенчались успехом. 

Асламбек
Что удивительно! Как только ты оказываешься на светлой стороне нашего бытия, замечаешь, что перестали быть проблемой все, что тебя заставляло переживать периодически. Будь то: холодильник пустой, отключение электричества, с завидной очередностью, и масса других бытовых мелочей. Ты начинаешь пробуждаться, и, при этом на лице появляется некая, откуда неизвестная улыбочка. Да, вот так, как вы сейчас себе и представили, Марья. В этих самых прорывах: маленьких, незаметных, мгновенных, можно сказать, проявляется истинная сущность человека, и его возможное могущество, при условии, что он поверит своим маленьким победам. Это важное переключение, которое происходит с нами ежедневно, и нужно научиться управлять им. Ведь в природе нашего существования изначально заложены, как темная сторона, так и свет зари. Мы должны проявить усердие, рисуя линии маршрута, чтобы прекрасное внутри нас могло мужественно преодолевать те сложные барьеры на нашем пути, на запутанной карте бытия.

Марья
Я заметила, вы любите поговорить. Пусть будет сказано в не упрек вам.

Асламбек
Я четко осознаю быстротечность времени, так же и тяжесть бремени, которая ложится на плечи художника, как просветителя.

Марья
Вы себя воспроизводите как просветителя?

Асламбек
Дай Бог мне памяти. Как это было у Бертольда Брехта:

«Что вам следует изучить, — это

Искусство наблюдения.

Ты, актер.

Плеяде всех искусств

Овладей искусством наблюдения.

Ибо важно не то, как выглядишь ты, но

Что ты видел и показываешь людям.

Людям важно узнать,

Что ты знаешь,

Тебя будут наблюдать, чтобы увидеть,

Хорошо ли ты наблюдал.»

Марья

Вы весь в своем амплуа. Не меняетесь, не расслабляетесь ни на минуту.
«Кто ты есть? Но вопрос зависает,
И никак не придумав ответ,
Потихоньку на кухню шагает 
Утомленный стихами поэт.

Кто ты есть? Музыкальная глина,
Облеченная в ситцевый хлам?
Или бледный слуга никотина
С кофеином ночным пополам?

Чайник свистнул! Чего тебе надо?
Что ты шаришь потемках души?
Ты висишь между раем и адом.
Чашку, чистую чашку ищи…»

Асламбек
Разбивается волнами море
О прибрежную линию скал.
Если в сердце поселится горе
Значит слабо ты счастье искал.

Если бедную душу тревога
Придавила, страшнее свинца.
Значит слабо ты чувствовал Бога
И не верил Ему до конца.

Глянь же, смертный, на звездные круги,
На живую тоску бытия.
Жизнь и смерть не враги, а подруги,
Это я говорю тебе, я.

Вот сидишь на треножнике шатком,
Ничего, никого не любя.
Так влюбись же людей без остатка,
Чтоб они полюбили тебя. 

Разбивается волнами море
О прибрежную линию скал,
Все конечно – и счастье, и горе.
Это я тебе тоже сказал.

Ничего, кроме тьмы и пороков,
Не рождает мирской интеллект,
Только разум великих Пророков
Нас выводит на солнечный свет.

Марья
Вы бы, хоть бы поругали меня за одежду. Ничего не скажете, как я выгляжу?

Асламбек
Очень надо мне за руку вас тянут в Райские сады.

Марья
Очень грубо. Очень. Я привыкла получать то, что хочу, иначе придется полюбить то, что предложат. (Смеется.)

Асламбек
Жизнь состоит не в том, что тебе понравилось. Важно понимать самому: твое существование в радость другим. Они чувствуют себя в безопасности рядом с тобой. Смысл в том, каким ты себя создашь. Вы не хотите заново себя создать?

Марья
То есть, каким себя продашь? Это тоже ведь своем роде торговля?

Асламбек
Да, точно торг. Торг с Творцом. Человек приобрел Рай в результате этого высшего торга. Но никак не хочет поселиться там и записать это имущество на себя. Независимо от веры в этом мире, каждому человеку персонально выделено место в раю. Но его дворец будет пустовать из-за его халатности, или вражды (в большинстве случаев) с застройщиком его объекта.
 
Марья
Скажите Асламбек, что длиннее всего на этом свете, на ваш взгляд?

Асламбек
Жизнь. Наша жизнь, человека жизнь. Столько ошибок наживаешь, то и внукам и правнукам не исправить. И эта жизнь является такой сложной теоремой: каждый Божий день с утра и до ночи глубокой доказываешь что-то себе и другим безрезультатно.

Марья
А что ценнее всего на свете для вас?

Асламбек
Так сразу и не скажешь, если не имеешь заготовки… Твое доверие к Всевышнему; время, которое тебе отпущено Им; и, собственно – терпение.

Марья
Не угадала я вас. Ожидала, что вы скажете: про честность, любовь, про здоровье, как-то так. Ну, да ладно. А вот про терпение – для меня ново, я удивилась. Я заставила вас немного смутиться. Это пойдет вам на пользу. Вы постоянно напряжены, Асламбек Тугузов.

Асламбек
Мне не трудно, поверьте, Марья. У человека каждый день должен быть не простым, чтобы эго не опозорило его в очередной раз. Ежедневные проблемы закаляют человека.   Иначе он привыкнет к ровной жизни, перестанет задумываться о том, что его ждет, и самое главное: кто его ждет с отчетом о проделанной пути, которая и называется жизнь. Он посвятит себя этому миру, и зарастет бурьяном роскоши, которое приведет его к унижению перед Господом. В жизни должны присутствовать взрывы, чтобы не заржаветь.

Марья
Вы сказали о доверии к Всевышнему?

Асламбек
Это очень важно, важнее даже еды и питья. Полагаться не на Аллаhа, а на кого-то другого, например, на другого человека – это значить человек не доверяет Господу. Человек должен доверять все свои дела только Всевышнему. Я сам учусь этому по сей день.

Марья
Если вас не утомить, еще хотела бы услышат ваше мнение. Вы, мусульмане, часто говорите: «Ради Аллаhа». Какую черту вы проводите между этим и тем, чтобы что-то сделать для другого человека?

Асламбек
Попробую привести живой пример, дай мне Аллах1 памяти, чтобы вспомнить в точности.
После кончины Пророка (мир ему и благословение Аллах1а) Абу-Бакра (да будет им доволен Аллах1) пришел к своей дочери Айше, которая была замужем за умершего, и спросил, что делал Пророк (мир ему и благословение Аллаhа) такого благого дела, чего никто не знал? И она поведала своему отцу о том, как Пророк (мир ему и благословение Аллаhа) по ночам готовил какую-нибудь еду и относил это одному слепому еврею-иудею. И кормил его с руки. Абу-Бакре тоже захотелось продолжить эту сунну (этот пример); приготовил еду и отправился к этому иудею ночью, чтобы его никто не видел. По приходу он сразу начал того человека кормить с руки. Этот иудей сразу почувствовал, что перед ним другой человек и спросил: «Ты кто такой?» Абу-Бакра ответил, что тот, кто и раньше к тебе приходил. Еврей не принял ответ. Сказал, что ты не тот человек. От того человека был особый запах, а ты и еду не так размегчаешь; привел некоторые признаки несоответствия. Стал расспрашивать о том человеке, где он, почему вместо него пришел ты. И тогда Абу-Бакра рассказал все как есть; что тот был Пророк (мир ему и благословение Аллаhа) его не стало, и что сам захотел продолжить помогать ему. Тот иудей заплакал, и признался гостю, что он целыми днями, свое время, сидел на рынке Медины и ругал Пророка (мир ему и благословение Аллаhа), разводил сплетни про него. И стал горько сожалеть об этом. А Пророк (мир ему и благословение Аллаhа) знал об этом, но не сказал иудею кто его кормит. Узнав правду, иудей этот принял ислам. Пророк (мир ему и благословение Аллаhа) сделал это в первую очередь ради Аллаhа, заставив свое эго склонить свою сущность пред Господом, и еще по причине приказа Всевышнего, Который приказал отвечать на зло добром. Не ради Аллаhа, если, то как можно было так поступить человеку? Это раз. Еще один живой пример приведу, надеюсь будет достаточно этого. Али (да будет им доволен Аллаh), двоюродный брат Пророка (мир ему и благословение Аллаhа) в одной из битв за веру, повергнул своего грозного противника, и должен был нанести ему последний удар мечом и раз-навсегда покончить с этим язычником. Но тот, который лежал под Али, плюнул ему в лицо, тогда Али встал с него и отпустил врага на свободу. Соратники Али спросили в чем дело. Али отвечал: «Когда он плюнул мне в лицо, я замешкался, засомневался: убью его из-за злости, или ради Аллаhа. Поэтому отпустил. Если бы я его убил не ради Аллаhа, а из-за своего нафса (эго), чтобы услужить ему, тогда я попал бы в Ад. Мусульманину запрещено потыкать своему эго. Всевышний говорит: «Не очищайте свой нафс, не подчиняйтесь ей...» Вот такие примеры, Марья. Все то, что делается, или говорится не ради Господа, приведет человека к убыткам. Каждое слово, каждое дело, каждый поступок человека приносит или убыток, или прибыль, в зависимости ради чего это исполняется. И никто не будет виноват в этих твоих недосчетах, чем ты сам: ни родители, ни супруги, ни соседи, ни чиновники, ни правители, ни судьи, и только ты сам. Выводы делайте сами.
Затемнение

СЦЕНА ОДИНАДЦАТАЯ
Таксист зазывает пассажиров. Люди проходят мимо. 

Таксист
Такси по городу. Кому такси по городу, подходи, не стесняйся. Такси по городу. Кто прочтет один стих Тугузова - отвезу бесплатно.

Входит певец и сходу читает стих Тугузова.

Певец
«Не тем я стал, кем стать мечтал,
Не к той судьбе прибился,
Не того друга повстречал,
Не с той родней сроднился.
Не к тем причалил берегам,
Не той в любви признался.
Не тем доверился мечтам,
Не в той среде вращался.
Не ту я песенку запел,
Не тот мотив мне дался,
Не этой доли я хотел,
Не к этой жизни рвался.»

Таксист
Садись, ты к той машине подписался. И того таксиста ты нашел.

Певец
Я не один. Со мной моя сестра, нужно будет отвезти ее в школу, а то она опаздывает на работу.

Учительница
Я могу прочитать, хоть целую книгу его стихов.

«Вон он покой,
И обретшие - здесь.
Очередь наша
И мы не задержимся.
В каждом мгновении
Толика есть.
Жизнь не минута,
И все же предел
Есть этой маленькой
Солнечной драме.
Что мы оставим,
Величие дел?
Бледную надпись
На розовом камне.»

Таксист
Поехали. Садитесь, халявшики!

Они уходят.
Входит «Я» вместе с Посохом.

«Я»
В те далекие, страшные годы,
Как бы густо ни реяла тьма,
Я был молод и полон свободы,
И меня не сводила с ума
Ни зурна сатаны, ни сума.

А теперь, утомленный судьбою,
Никого не кляня, не виня,
Я в тоске разбираюсь с собою,
Беспристрастно, без капли вранья,
Как на площади судного дня.

Посох
Вот и ко мне сквозь мрак бегущих лет
Донесся долгожданный твой привет.

Как будто к смертнику сквозь трещину стены
Вдруг просочились запахи весны

И воскресили легким дуновеньем
Погибшую надежду на спасенье.

«Я» резко посмотрел на Посох, как будто он разбудил его от спячки. Она смутилась и извиняясь:

Ни печали, ни тоски,
Ни ответа, ни привета.
Сгинули мои враги,
И друзья пропали где-то.

В одночасье, просто так,
Без каких-нибудь вмешательств,
Успокоился бардак
Обязательств и приятельств.

Светом жив и светом пьян,
Мраком душу укрываю,
Наготу открытых ран
В пепел ночи одеваю.

В закуточке, в тишине
Дни становятся ночами.
Хорошо, спокойно мне,
Только страшно временами.

«Я»
Я слишком слаб, чтоб что-то изменить,
И слишком скор, чтоб начинать сначала.
Но я еще попробую доплыть
Вон до того, последнего причала.

Не торопясь – соленая вода
Не любит тех, кто судорожно дышит,
А я устал, такая вот беда,
Пойду на дно… никто и не услышит.

Но я гребу и силы берегу,
Глотаю соль иссохшими губами
И вижу, кто-то там, на берегу,
Зажег фонарь и машет мне руками.

Сказав, собирается уйти, а Посох ускоряется за ним.

Посох
Куда ты, туда и я. Я, ведь, посох твой, сама по себе я никто.
Уходят.
 
Вбегает Призрак. Крутится, мечется. Теряет свои силы и, медленно уползает со сцены.

Сцена пуста.
Перед нами выстраивается скульптурная картина из четырех фигур. Центральная ось, на которой держится вся композиция, — тело поэта. Как бы продолжение вертикали — корпус и голова писателя, поддерживающего поэта. Слева и справа от центральной оси — фигуры женщин, из которых одна как бы выдвигает поэта вперед, другая старается подтянуть назад. Эти две женщины создают симметричность, а потому и устойчивость композиции. Но симметричность эта не скупая, не схематичная — у каждой из женщин своя пластика. Пропорции тела поэта удлиненные. Раскинутые руки пересекают изломанную вертикаль, создающуюся телом поэта и мужчины, образную форму сломанного креста. В то же время руки одной из женщин и поэта образуют четко читаемый круг, из которого острым, ломаным, порывистым движением выскальзывает похожая на извилистую дорогу нога поэта. Эта «дорога» как будто связывает нас с происходящим, снова вводя наш взгляд в круг рук, к живому еще телу, вызывает желание броситься на помощь страдающему человеку.   

Затемнение

СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ
Асламбек собирается уйти, как появляется Марья.

Марья
Асламбек, вы меня здорово напугали, исчезли вчера с мечети внезапно, пока я осматривалась внутри нее. И на звонки вы не ответили?

Асламбек
Марья, прошу простить меня, появилось срочное дело, не было времени дожидаться вас. А мобильный, как всегда - зарядка выдохся.

Марья
Все порядке у вас, вы выглядите очень взволнованным? И я видела вас во сне, сегодня, уже утром. У вас на руках была белая кошка.

Асламбек
Аманат – ответственность. Одна из центральных тем мировоззрения человека.

Марья
Что вы, мусульмане, имеете ввиду, когда вы говорите об аманате?

Асламбек
Это то, что вам вверено на время, и под определенные условия на хранение. Одновременно оно находится у вас, однако это не ваше. Как белая кошка.

Марья
Это мне понятно. Но почему это так важно для вас?

Асламбек
Кто-то оставляет у вас из своего имущества, например: специальную литературу, на время его поездки за границу, на долгий срок. Он разрешает вам пользоваться ими, но запретил их передавать кому-либо еще другому. Тема: в правильном сохранении чужого имущества, доверенного вам на пользование. И тем самым проявили ответственность во всем. Суть - в изначальной цели истинного обладателя имуществом. Основная мысль в этом. Все, что мы имеем, таким образом, является аманатом. Например: как наше тело, со всеми органами его чувств, наша душа, и наша полная жизнь.

Марья
Иначе говоря, это означает, что я не владею тем, что у меня есть, а это всего лишь предметы аренды. Я правильно толкую?

Асламбек
Именно так. У нас на самом деле нет ничего, но мы принадлежим Тому, Кто нас сотворил.

Марья
Тогда у меня логический вопрос: кто я тогда? Это тело не мое, эти руки не мои, этот язык не принадлежит мне, даже душа тоже не моя? Тогда кто это «Я»?

Асламбек
«Я» является очень и сложной, и изумительной тайной в цепочке существования жизни человека. Если будет раскрыта сущность этого «Я», то разрешится и его удивительная загадка и поразительная тайна, раскрывая вместе с ним: и тайну Вселенной, и клады мира этого бытия. Суммарно перед человеком раскроется тайна Божественных имен и качеств.

Марья
Другой вопрос, в связи такой информацией. Как связаны аманат и наше эго «Я»? Теперь от ваших объяснений зависит: соглашусь я с вашим мировоззрением, или останусь во тьме неизвестности.

Асламбек
Истина одна у Аллаhа, и предназначена она для всего человечества. Я сделаю все, что в моих силах, но результат зависит от Всевышнего, и я уповаю на Него во всем. Возвращаясь к вашему вопросу. Вся Вселенная и все что в нем содержится – это, искусный замок ко всем тайнам, спрятанных Творцом за этим замком. Мы согласны с этим. -  Марья кивает головой в знак согласия. – Во всем этом есть ключевой момент, от сохранения, от правильного использования этого момента, будет зависеть то, сохранишь ли ты весь аманат. То есть будешь ли ты до конца ответственным в порученном тебе Всевышним. Вам придется запастись большим терпением, вопрос очень тонкий, а я не ученый алим, и в религиозных вопросах слаб.

Марья
Сколько надо будет, столько я буду терпелива, это для меня вопрос всей моей оставшейся жизни. Пока я понимаю вас хорошо. Продолжите, пожалуйста.

Асламбек
Если этот момент неправильно истолковал, ошибся, или же все понял правильно, но живешь в несоответствии с этим, то ты отклонился от верного пути автоматом. Я приведу вам цитату известного психолога Юнга, из его публикации «Нераскрытая самость». Цитата: «Хотя все мы живем в теле и с телом, - пишет он, - обыватель не задумывается о его устройстве и функционировании; большинство людей путают знание себя со знанием осознаваемых эго-личностей. Любой человек, обладающий хотя бы минимальным эго-сознанием, убежден, что знает себя. Но эго знает только собственное содержимое; оно не знает бессознательного и содержимого бессознательного. Посему то, что принято называть «знанием о себе», в действительности очень ограниченно, причем большая часть этого «знания» зависит от социальных факторов, от того, что происходит в человеческой психике… По этой причине всем нам свойственно предубеждение разного рода. С другой стороны, человеку присущи не менее иллюзорные убеждения относительно предполагаемого наличия у него определенных качеств, которые в действительности служат одной-единственной цели – скрыть истинное положение дел…» - конец цитаты. Истинное положение дел, о котором говорит известный психолог и есть главная тема в стези ответственности нашего «Я».

Марья
Как много горя в нашем молчании. То, что мы говорим ложь. То, о чем молчим – правда.

Асламбек
Вы очень наблюдательны. Ключевым моментом в этой ответственности человека является такой инструмент, как это самое эго человека «Я», самость человека. У других созданий такого не имеется, оно дано только человеку.

Марья
И чем же является «Я»?

Асламбек
Это самый ключевой момент во всей жизни человека. «Я» является ключом познания прекрасных имен и атрибутов Бога. Каждое имя Создателя является скрытой сокровищницей для человеческой души. Также через «Я» человек может понять, что из себя представляет Вселенная и каждое создание в отдельности. Не в смысле образа, а в смысле смысла этого создания. И человек понимает через «Я» - кто он сам такой.

Марья
Интересно, но сложно…

Асламбек
Раскрывая сущности «Я» мы понимаем, каким важным инструментом является наше «Я». И таким образом ключ от Вселенного находится в руках человека, то есть, в нем самом, в его нафсе. Внешне кажется все открытым: космос, океан, земля, но с точки зрения истины и смысла, все скрыто от человеческого глаза и понимания. Самое загадочное в этом «Я» то, что «Я» не существует как форма или тело. «Я» явилось своего рода единицей измерения. Однако нет необходимости, чтобы единица измерения имела реальное существование. Мы знаем, что единица измерения может быть просто условной. Например, каковым являются такие единицы измерения, как: градусник, сантиметр, часы. То есть, для удобства понимания вещей, и для их восприятия образно, люди условились их делить на условные единицы измерения. Вот, например: высота этой мечети столько-то метров. Но на самом деле метра не существует. Его не вытащили из воды, и он не растет в поле. Метр, часы, – это условная единица необходим для того, чтобы дать характеристику другой вещи. Сам по себе сантиметр, или часы смысла не содержит. Он несет показательный смысл. Он дает нам всего лишь представление о других вещах. Наступает время намаза; часы точно указывают самое подходящее время для ее совершения. Так и «Я».

 Марья
Тело не твое, душа не твое? Кем ты являешься тогда?

Асламбек
Правильно. Тело не является собственностью «Я». Душа не является собственностью «Я». Таким образом «Я» ни к чему ни прикрепить. Как все произошло на самом деле: Бог создал тело из звучащей глины, затем только вселил туда душу. Душа существовала до создания тела. Господь, объединив душу и тело поселил их, сначала в раю, затем переселил на землю. Но предварительно Он научил это объединение всем именам и названиям. То есть дал им ключи к тайнам мирозданья, которых Он не дал: ни ангелам, ни другим живым существам. И этим ключом оказалось «Я». Бог не включил в те знания, которые были даны человеку, автоматическое, и практическое познание абсолютного и всеобъемлющего, того, чему невозможно придать форму и не имеет предела.

Марья
А как тогда задача познания, которая включена в историю человека?

Асламбек
Для этого Всевышний и дал этот инструмент – единицу измерения «Я». К примеру: задание нарисовать на белой бумаге свет. Кто из живых существ может выполнить это задание? Никто кроме человека. А все потому, что у него есть единица измерения. Как он его использует? Он чертить границы. Для этого художник нанесет на белую бумагу краску темного цвета, тем самым обозначив границы белого и темного. Чем темнее будет краска, тем ярче будет выглядеть белый свет.

Марья
Тогда и боль получается, человек берет в аренду?

Асламбек
Чтобы познавать что-то абсолютное, безграничное, нескончаемое, тебе нужны некие границы нанести. Измеряя боль чужого, твое «Я» наносит границы, сопоставляя чужую боль с твоим собственным, и в этой сравнении измеряется тяжесть данной боли. Именно «Я» наносит всюду границы, присваивая тебе вещи: моя машина, мой телефон, мой дворец, мое государство. То есть происходит разграничение чего-либо, где-либо. Так мыслить человек. Если бы ему не дано было бы это «Я» - эго его, то человек не подумал бы над тем, чтобы что-то иметь, что-либо организовать, кем-то управлять, за что-то нести ответственность. То есть, понимать, что такое аманат.

Марья
Увидев свет, начертив некую границу своей жизни, я ясно увидела свою темную сторону, где очень мало места для света.

Асламбек
Не будем уничтожать светлое будущее темным прошлым.

Марья
Не будем жертвовать будущим.

Асламбек
Аллаh является хозяином всего того, где «Я» может начертить линию границы, и все то, где «Я» бессильна вообразить. Однако человек проявляет великое невежество, и еще хуже: восстает против своего Создателя. Пытается: не повиноваться Ему, не признавать Его, не верить в Его бесконечное, абсолютное могущество, в Его атрибуты и качества. На этом не останавливается человек, умудряется еще оскорблять других Его созданий, позволяет себе их грабить, угнетать и уничтожать. Однако человеку не нравится, если ему перечить, нарушают его права, его покой, границы его личного пространства, его страны.

Марья
Как так получилось, что человек такое долгое время остается в неведении о своем статусе?

Асламбек
Как я понимаю – привычка, простое человеческое привыкание. Человек привыкает ко всему. Перестает пользоваться теми ключами, которыми он наделен. Привычка, обыденность губит человека. Через этот занавес человек не может увидеть дары Аллах1а.

Марья
Как важно иметь правильные знания, и еще важнее иметь правильные понятия ко всему.

Асламбек
Один из мусульманских ученых мужей Сахль ибн Фадль ат-Тустари сказал: «Знание – жизнь ближайшая, а его правильно использование – жизнь вечная.» Иисус (мир ему) также сказал: «Какая польза для слепого от свечи, которую он держит в руках и которая светит для других? Какая польза для темного дома от яркости свечи, которая снаружи этого дома? Какая вам будет польза от обучения людей знаниям, в соответствии с которыми вы не совершаете деяния?»

Марья
Вопрос в зрелости и в незрелости личности.

Асламбек
Лучше и не дашь определение. Незрелая личность «Я» пытается управлять другими, зрелая следить за своими делами. Одна из них хочет стать значимой фигурой, другая не задумывается как он выглядит. Передано от Абу Дарды, муслима, преданного вере истины, который сказал: «О, Уваймир, я не боюсь в Судный День вопроса: «Что ты знал?» - но боюсь вопроса: «Что ты делал со своими знаниями?».

Марья
А что характеризует преданного мусульманина?

Асламбек
Есть хадис, который передал Абу Хурайра, это сподвижник Посланника (мир ему и благословение Аллаhа), что Пророк Мухьаммад (мир ему и благословение Аллаhа) сказал: «У того муслима полная вера, который не интересуется делами, никак его не касающихся». И еще: «… тот, кто желает для другого, того, что пожелает и для себя». 

Марья
А можно, что-то от себя, например хорошее внести в религию?

Асламбек
Религия – это Истина Господа. То есть – Его воля. Как можно представить человека, который пытается подвергнуть Истину Создателя к изменению? Всевышний создал нас, чтобы мы выполняли Его волю, а не чтоб мы ее меняли.

Марья
Как вы решаете трудные проблемы? Есть какие-то правила?

Асламбек
Есть. Я расскажу вам о десяти таких правилах, соблюдая их, вы не пропадете никогда, и не заблудитесь в этом темном лесу, которая называется – жизнь. И так: первое, что человек должен знать: что он не один. Что с ним его близкий друг Аллаh.
Второе - быть убежденным в том, что во всех предопределениях Аллаhа заключена мудрость, которую мы не в состоянии постичь.
Третье - причиняющий пользу и защищающий от вреда – это Аллаh.
Четвертое - обошедшее стороной не могло постичь тебя, а постигшее не могло обойти тебя стороной.
Шестое правило - будь хорошего мнения об Аллаhе.
Седьмое - то, что выбрал для тебя Господь, лучше чем то, что ты выбрал для самого себя.
Восьмое правило - чем сильнее испытание, тем ближе облегчение.
Девятое - не думай, что из трудного положения нет выхода, поистине Аллаh когда пожелает что-нибудь, то подготавливает для этого причины, о которых человек даже не имел представления.
И еще, десятое правило - ты должен просить у Всевышнего, в чьей власти ключи облегчения.

Марья
Я поняла вас. Мне достаточно того, что: космос, океан, земля, леса существуют миллиарды и миллионы лет, и в них не нарушены: ни порядок, ни покой. Какое количество зверей, хищников, птиц и насекомых существует, соседствуют вместе в этих лесных чашах? Но они продолжают в таком же порядке существовать во все времена. А океан? Киты, акулы, и маленькое рыбье хозяйство? Они тоже живут в своем согласии. А почему? А потому, что всем этим управляет Господь Бог. А где управляет человек, там хаос, болезни, войны, голод и смерть. 

Асламбек
Ты это очень точно заметила. Браво тебе.

Марья
Мы на «ты»? Я, конечно, не против, даже наоборот, давно хотела перейти, но обстоятельства…

Асламбек
Да. Когда два человека начинают понимать друг друга – они уже на «ты».

Марья
Это что-то про любовь? Я просто пытаюсь уяснить для себя в точности…

Асламбек
Мне ближе слово близость.

Марья
То есть: мы стали близки…

Асламбек
Есть у Тамрико Шоли мысли про близость, которые меня приятно удивили. «Близость – это всегда два. Близость – это не то, что скажут другие. Это то, что вы скажете друг другу. Близость – это не обязательно, что вам все нравится в этом человеке. Потому что близость – это честность.» 

Марья
Это насколько? Надолго ли?

Асламбек
«Близость – это… часто не на всю жизнь. Но это то, что делает нашу жизнь настоящей. И мы, конечно, сами решаем – с кем нам сближаться… близость – это всегда два, всегда внутри тебя. И это невозможно с чем-то путать.»   

Марья
Близость – это, время, проведенное вместе. Вы не узнаете все детали с первого взгляда. Вы не расспросите обо всех мелочах за несколько встреч.
«Согрета солнышком весенним,
Проснулась грешная земля,
И вновь с каким-то упоеньем
Колдуют чары бытия.

Весна! Забытых ощущений
Щемящий, нежный аромат,
Как будто первых сновидений
Почти болезненный возврат.

И это странное томленье,
Как много лет назад,
Скамейка, вечер, куст сирени
И твой почти влюбленный взгляд.

И ветер, облачным кадилом
Курящий склоны дальних гор…
О, как давно все это было,
И как все живо до сих пор!»

Пауза.

«В горах рассвет, и трели первых птиц
Напоминают звон твоих ресниц.

Как странно все, не объяснить родства
Души природы с духом естества.

Любовь и жизнь сплетаются в одно
Цепи единства вечное звено.
А если проще, музыка души
Звучит отчетливее в утренней тиши,

Когда с хребтов, как волны на лиман,
Лесного озера спускается туман,

А ты, далекая, сияешь как рука,
Судьбой протянутая мне издалека.»


Немного прошлась, все в груди горит, прижимает, не отпускает.


«Открывается сердце навстречу тому,
Что зовется любовью на нашем наречье.
Возвращается пламя, хоть тесно ему
В утомленной и узкой груди человечьей.

Говорят, что года убивают мечту,
Но откуда тогда это поздняя нежность…
Буйным цветом, пометив деревья в саду,
Уходящий апрель взволновал всю окрестность.

И согласно природе, согласно всему,
Что еще не остыло и теплится в теле,
Возвращается юность в цветах и дыму,
Возвращается песня вишневой метели.»

Идет вперед еще.

«Там в памяти,
На тыщи лиц
Одна, как солнце дня,
Из-под приспущенных ресниц,
Ты смотришь на меня.

Кокетливо.
Светла лицом,
Еще юна годами.
В каком-то платьице простом
С весенними цветами,

Стоишь и чертишь
Каблучком,
Пространство, между нами.
Как будто жжешь меня огнем
И машешь мне крылами.

Ах, молодость,
Сосуд огня,
Остуженный ветрами,
Зачем ты смотришь на меня
Зелеными глазами.

Еще я слышу
Голос твой
Серебряный как эхо
От песни юности живой
И девичьего смеха.»

Смеется, чтобы не заплакать реально. Еле сдерживает себя. Но не удержалась.

Асламбек
Ты смеешься, а листья летают
Облетая с озябших ветвей
И какое-то облако тает
В небе цвета сережки твоей.

Тает облако, тихо как олово,
Распыляя сиреновый чад.
Ты смеешься, красивую голову
Запрокинув немного назад.

Скоро вспыхнут стеклянные слезы
И деревья погрузятся в сон.
Ты смеешься, как будто не грозы
Впереди, а малиновый звон.

Жизнь проходит, куда ни приткнешься,
Всюду в памяти чьи-то огни.
Почему, почему ты смеешься?
Мы одни в этом мире, одни…

Все-таки не сдержалась и зарыдала. А вот почему? - загадка остается.
Твои слезы – не рассказанная история твоей души.
Так что ты решила, Марья? 

Марья
Я ответственна за все, что со мной происходит. У меня есть решение, завтра, и ты тоже приходи сюда. Но до этого я хочу кое-что сделать.

Асламбек
Что именно ты хочешь сделать?

Марья
Есть же в исламе садака? Вот, и я хочу сначала отдать, прежде чем получить.

Асламбек
Что же, хорошо.

Марья
Подожди. Я хочу спросить кое-что у этой.., она все время маячила тут, возле нас.

Асламбек
Кто она?

Марья
Можно вас на минутку?
Дворник ахнула и ускорив свой шаг приблизилась к этой паре.

Дворник
Вы что-то хотели? Я вас слушаю, прекрасная леди.

Марья (от удивления глаза на выкат, и посмотрела на Асламбека) – Да, я хотела спросить вас.

Дворник
Я отвечу вам, если буду компетентна в нем.
(Марья продолжает удивляться.)

Марья
Вы кем работаете, кто вы!?

Дворник
Я здесь, дворником. А что вас так удивляет? Я закончила факультет ин. языки, по вечерам даю уроки английского. Вы давно смотрите на меня косо, я замечала. (Улыбается.)

Марья
А что вы метете?..

Дворник
Это для души, я люблю наш город и хочу, чтобы он был всегда чистым и прекрасным, как требует наша религия. Чистота – это часть религии. От чистоты всегда идет свет. Это и уважение к себе, а кто не уважает себя, тот не будет уважать и гостей своих. А их у нас становятся все больше и больше. Некоторые из них принимают веру в Аллаhа.

Марья
Так это я, не … Давайте сделаем так: я хочу по традициям ислама сделать вам подарок. У вас ребенок есть?

Дворник
Так их пятеро!

Марья
Что-о-о!

Дворник
Четыре невесты и один жених!

Марья
Вот, возьмите от меня и от этого Поэта. Вот эти ключи от автомобиля. Ради Аллаhа. Она в хорошем состоянии. Можно сказать почти новая.

Дворник
Благодарствуйте! Подарок - от Аллаhа. Тогда я вас тоже приглашаю на нашу свадьбу. Скоро мой сын женится. Приходите со своим Поэтом. Буду ждать вас. А хотите я расскажу один стих, который написал ваш парень?

Марья
Очень буду вам признательна. Расскажите.

Дворник
«Я тревожно уснул,
Мне пора отвыкать
От войны, мертвецов и огня.
Но знакомый мне гул
В перепонки опять
Вполз, и бросило на пол меня.

Взрывы. Зарево. Свет.
Почему я уснул?
Разбудите скорее меня.
Это прошлого бред,
Это прошлого гул,
Это эхо минувшего дня.

Выли пули в лицо,
Клацал смерти оскал,
Мы на нем сосчитали все зубы.
Кто-то, сбитый свинцом,
Сбился с счета, упал,
Плотно сжав посиневшие губы.

Я встаю, выхожу,
Звездный табор во мгле
Светит, тлеет и грустно мигает.
Я стою и дышу.
На нахчинской земле,
Слава Богу! Уже не стреляют.»

Пока она читает стих остальные ушли со сцены, на дворнике остался луч. Она тоже уходит.
Звучит Свяшенный Къуръан

СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ
Слева и с права выходят все участники, а с глубины сцены идут Асламбек и Марья.  Марья одета в нахчинский национальный костюм-г1абали (с покрытием). Когда они вышли на середину они вдвоем остановились.

Марья
Вчера я сказала, что приду с конкретным решением. Так вот, я хочу сказать, что я хочу принять веру в Аллаhа и Его пророка Мухаммада. Если можно, хотела бы не терять больше времени, ни минуты.

Асламбек
Тогда произнеси слова шаhады. Если не знаешь, тогда повторяй за мной.

Марья
Я выучила их, еще давно.

Асламбек
Тогда слово за тобой!

Марья
Ашhаду ала илияhа иллаллаh, ва ашhаду анна Мухаммадан абдуhу ва расулуh.

Марья
Это конец моего прошлого и начало настоящего, да?

Асламбек
Хвала Аллаhу, с возвращением тебя в свою религию. Все твои дела с этой минуты начинаются с нуля, с чистого листа. Николай Рерих сказал: «Каждый конец есть лишь начало чего-то, еще более величественного и прекрасного". Я поздравляю тебя с этим. 

  Асламбек выходит из их круга идет к авансцене и читает:
 
В этом странном, летящем кино,
Жизнь земная как общая данность,
Для кого золотое руно,
Для кого грозовая туманность.

Надо жить, увеличив в разы
Жизнелюбия стойкое пламя.
В эти светлые дни уразы,
Я хочу разговеться с врагами.

Я хочу их понять и простить,
Потому что я тоже не вечен,
Потому, что за тонкую нить
К тем же пламенным звездам повешен.


Слышен гром и молнии звуки. Ветер. Сопровождается с салаватом.

  Все стоят на местах. Занавес начинает закрываться.

15 июня 2024 года. г. Грозный