Как они по грибы ходили... 11

Утренний рассвет. Солнце, пробуждаясь ото сна, лениво потягиваясь, поднимается над линией горизонта, озаряя бледно-голубой небосвод нежно-розовой волной своего утреннего румянца. Солнечный лик еще бледен, но розовые щечки его, являясь результатом здорового крепкого сна, ярко выделяются на фоне утреннего неба.

Яркий лучик его, солнечным зайчиком сел ей на нос. Она, поморщившись, открыла глаза. Он спал рядом, спокойным сном младенца. Его не хотелось будить. Это было ни к чему. В редкие моменты, когда она просыпалась раньше, она любила смотреть на него спящего. Умиротворение наделяло его лицо особой красотой. Дыхание было ровным, даже ресницы не дрожали, он был настолько расслаблен, что ей казалось, что ему посчастливилось никогда в жизни не видеть дурных снов.

Спустя пару минут она аккуратно выбравшись из его объятий, отправилась в ванную, а после, заварив себе крепкий черный кофе, вышла на веранду. И там под аккомпанемент шелеста листвы и пенья птиц, она бродила босиком по мокрой от росы траве, вдыхая полной грудью свежесть летнего утра.

На поле она не пошла, сегодня они собирались в лес. После продолжительных дождей грибов должно было быть немерено. Тем более погода благоволила.

Допив кофе и приятно потянувшись, она вернулась в дом. На быструю руку, приготовив завтрак и, лишив его тем самым удовольствия составить ей компанию, она сделала еще пару чашечек кофе, ожидая,  пока он выйдет из душа.

Появившись на кухне в одном полотенце, с мокрыми взъерошенными волосами, с которых редкие капли воды, падая на плечи и после, стекая на грудь, бежали к животу, акцентируя внимание на том, что было скрыто под полотенцем.

Стоя у стола в его рубашке, застегнутой на одну пуговицу, она держала в одной руке чашку кофе, другой же опиралась на столешницу.

Будто о чем-то размышляя, она смотрела то на кофе, то на него, но это продлилось не более тридцати секунд. Еще двадцать понадобилось, чтобы убрать со стола все, что может разбиться. Владельцам дорогой фарфоровой посуды приходится контролировать свою импульсивность. Именно по этому, ситуации из разряда: она бросилась на него в порыве страсти, а он, сбросив все со стола, овладел ей, быть в принципе не могло.

Капли, провокационно стекая к полотенцу, продолжали привлекать ее внимание. Ну разве перед этим можно было устоять?

Она подошла к нему и, резко сорвавполотенце, жестко и требовательно поцеловала, сжав его ягодицы руками. Он легко поднял ее на руки, не отрываясь от ее губ, а после положил на стол. Завтрак был подан горячим.

Гладя стопами, согнутых в коленях ног его поясницу и ягодицы, она даже не пыталась держаться за края стола. Льняная скатерть скользила по его скользкой лакированной поверхности, собираясь складками под ее спиной.

Обхватив ее бедра руками, тем самым прижимая ее колени ближе к своей груди, он, уловив подходящий ритм, всецело отдался на волю этим движениям.

Тем более, его взору открывался чарующий вид. Заколка, которая держала ее густые волосы в пучке, не справившись со своей задачей, выпала. Влажные волосы, которые еще не успели высохнуть после душа, волнами золотистого шелка расплескались по белой льняной скатерти. Как уже упоминалось, рубашка была застегнута только на одну пуговицу. Ее обнаженные бедра, открытый живот, грудь то и дело стремящаяся покинуть свое убежище, которая от его плавных, но быстрых движений колыхалась волной, приводили его в такой восторг, что из его поля зрения пропало все, что существовало в их совместной реальности, кроме ее манящего тела.

После они ели остывшие гренки с яйцом и запивали их холодным кофе. Она не любила утренний секс. Это нечистоплотно, но подобного рода завтраки, ей были по душе.

И так, прихватив с собой два лукошка, они направились в лес за грибами.

***
То и дело наклоняясь за грибом, чтобы не повредить грибницу, он явно испытывал ее терпение. Кто сказал, что женщины рождены лишь соблазнять и не могут соблазняться?

Тем более таким телом, которое было создано для того, чтобы заставлять ее, покусывая губу, изнывать от желания. Этим двоим в равной степени всегда было мало. Было мало друг друга, было мало тех ощущений и эмоций, которые они друг другу дарили.

Она схватила прутик и приставила его к его горлу, молниеносно преодолев расстояние их разделяющее.

-Медленно подними руки, чтобы я их видела и положи их ладонями на ствол дерева. - Прижавшись грудью к его спине, касаясь бедрами упругих ягодиц, сказала она ему на ушко, своим змеиным полушепотом, а после немного отстранясь, легко толкнула его в спину. - В такую рань по лесам никто не ходит, что же ты тут делаешь? - Будто бы размышляя в слух, она начала проводить процедуру обыска. Дернешься, плохо будет. - Пригрозила она, выбросив прутик, который ей явно мешал ощупывать его тело, в поисках чего-то запрещенного. - Я так и думала, у тебя ствол. - Заключила она, глядя ладошкой его возбужденную пульсирующую плоть. - И он заряжен явно не холостыми. - Выставив вперед введенные указательный и средний палец, она приставила их к его затылку. - Руки за спину, вы задержаны. У вас есть право не хранить молчание, ведь в любом случае все  будет использовано против вас. - Опустив одну руку, он медленно завел ее за спину, после тоже самое проделал с другой рукой. Она расстегнула пряжку его ремня, вытащила его одним  резким движением, а после сильно стянула им его руки в запястьях. После прихватив с собой, полные грибов лукошки, повела его в самую чащу леса.

Там был очень удобный высокий пень большого диаметра, который легко можно было использовать в качестве табурета.

Поставив лукошки на землю, она легко толкнула его в грудь.

-Садись. Можешь даже не пытаться кричать, тебя никто не услышит. - Чтобы не травмировать его, она его не раздела, лишь, расстегнув его ширинку и освободив из кабуры заряженный ствол готовый, выстрелить. - Угрожать сотруднику при исполнении оружием… мне придется вас обезвредить.

Связанные за спиной руки служили ему опорой, заменяя спинку стула. Гибкие запястья не страдали в такой, с первого взгляда неудобной позиции.

Пенек был удобным, но занозистым, именно по этому, она не нашла ничего лучше, чем сесть ему на бедра, заведя стопы под его колени и, позволив его лицу погрузиться в сладкий мир ее пышностей и округлостей, начала движение, все время ускоряя темп.

От этой атмосферы у обоих поплыло сознание. Ее быстрое появление сзади и прутик приставленный к горлу напугали его. Конечно, услышав ее голос, он испытал облегчение, но легкое ощущение страха и беспомощности не покидало его. Но сейчас оно переросло в нечто большее.

Будто не в силах остановиться, она двигалась все быстрее и быстрее, то и дело беря его лицо в руки и наклоняясь к нему за поцелуем. Волосы снова рассыпались. Слишком тяжелые, по структуре похожие на шелковые нити, они плохо держались в прическе. Пряди то и дело падали на ее лицо, скрывая его от его взора.

Будто бы не в силах остановиться, она надавила ему на грудь, чтобы он наклонившись назад, положил руки ладонями на траву. Опираясь на пень и немного, приподнявшись на руках, она развела ноги в стороны, но лишь для того, чтобы сменить позицию.

Снова вернув ноги на его бедра, она легла на его грудь, пересев с коня на мотоцикл. А дальше немыслимая скорость и прямая пустая трасса. Напоминая собой демона, освободившегося из  многовекового заточения, она как суккуб, доводя его и себя до изнеможения, продолжала лететь в неизвестность.

Схватив его за ворот футболки, она потянула его на себя, медленно отклоняясь назад. Убедившись в том, что он сидит прямо и способен удерживать равновесие, она, сжав рукой его горло, осталась в этой позиции, теперь волосы открыли ее разгоряченное лицо, с розовыми, как наливные яблоки щеками. Не прекращая двигаться в том же темпе, она, запрокинув голову назад, смотрела на то, как медленно по небу плывут облака.  А в самом конце, резко, обвив его шею руками, она подалась к нему всем всем телом.

-Как же я тебя люблю. - Сказала она, пытаясь восстановить дыхание. - Ты самое прекрасное из всего, что со мной происходило в жизни. - Она медленно встала, уставшие ноги тряслись  и подкашивались, она обошла его и освободила ему руки. - Завтра утром тебя ждет сюрприз. - Сказала она целуя его в кончик носа, а сейчас пойдем домой, нам грибы нужно переработать.

Взяв каждый по лукошку, они направились к дому. Шли медленно, уставшие от сильной физической нагрузки, мышцы болели, но те ощущения, которые им удалось испытать, все еще отдавались эхом в их уставших до изнеможения телах.