Грусть

«Нет тебя!», - вырвалось из старой, тонированной девятки на перекрестке. Душераздирающий мотив жалостливой песни об утраченной любви – «Жизнь моя проходит, а в ней нет тебя».
Бля, да что ж так грустно-то! И так настроение не очень, а тут еще неожиданные отчаянные слова из песни, так похожие на его мысли.
Так он ждал весны, а пришла, как будто, осень… Даже снег выпал в мае, где это видано вообще?
Также ветер шелестит листвой и его волосами, когда он проходит по скверу.
Когда они были вместе, он даже не замечал погоды за окном, зачем она ему, только чтобы  выбрать что-то из одежды, но при этом их недолгий роман пережил и его футболку, и рубашку, и пальто и куртку.
На что он себя тратит? Скоро год его сложного, стайерского забега, когда он взвалил на себя огромное количество забот, проблем, ответственности, лишь бы все время быть при деле и не думать о всяких глупостях, типа бывшей столичной любимой. А что теперь? Мог ли он сказать, что молодец? Да, мог… Ему все вокруг так и говорили. А то, что он счастлив? Тут внутри него возникала неприятная тишина, которая пугала его своей неопределенностью, и он предпочитал переводить своим мысли на иные, более простые темы, переключаться на другие дела и на время забывать о главных вопросах. Но эти навязчивые мысли приходили вновь. Что дальше?
Ну, сделает он карьеру, станет директором, может быть, откроет свой бизнес, купит машину, потом квартиру, воспитает дочку, родит еще ребенка, наверное, еще не решил, хотя его женщина настаивает. В любом случае также воспитает, маму обеспечит, брату поможет, чем сможет, друзья знают, что он всегда подставит плечо. А зачем это все, если любимого человека рядом нет.
С юности искушенному и опытному в любви, ему периодически вообще ничего не нужно было делать, чтобы доставить женщине удовольствие, а он при этом часто думал, а вот где она? С кем она, хорошо ли ей? Для кого я вообще стараюсь? Валяется очередная любовница на подушках, стонет. Довольная… А он в этот момент думает – а моя-то где, как ей сейчас. Неужели ей хорошо без меня? Да как ей может быть хорошо… Без меня! Без того, что у нас было…
«Опять шагаю к бездне, ну привет! Перестань вглядываться в меня обратно, и так тошно!»
Подсадила на этого НЮ, она давно еще прислала ему песню, якобы о них, но правда похоже, особенно про январь. Пророчески. А с другой стороны нет, они же все равно не расстались, до конца не расстались, до сих пор же вместе, ну и пусть что на расстоянии. Он в любой момент может ей написать, позвонить, приехать, в конце концов. Понятно, что у каждого семья, работа, дети, друзья, дела... Да он в соседнем доме бы на лавочке посидел и посмотрел, как она утром из подъезда выходит. Нееет, он не настолько дебил и фанат, не какой-то бессмысленный сталкер. Догнал бы ее и утащил куда угодно. Хоть в кусты, если вдруг дома нельзя. Соскучился невероятно, хотя и писал ей, что ему некогда скучать. Даже не наврал ни разу, между прочим! Он же не сказал, что не скучает, он сказал, что ему некогда. А сам скучал, на самом деле… Что-то было у них такое, что он не мог найти ни в ком, хотя и пытался забыть ее в десятках новых любовниц. Совпадение какое-то, взаимопонимание, тот самый электронный обмен файлами, когда на одной волне, он сам до конца не понимал… да и надо ли? А то вдруг вся магия и очарование рассыплется. Нет, нифига не рассыплется, он теперь это точно знал, слишком многое они прошли вместе, кроме любви. И обиду, и ревность, и месть, и расставание, и боль, много боли, и забвение… ну так, ненадолго… все равно не помогло. Любовь прорастала между ними, как росток сквозь асфальт, как березка на крыше здания. Никто не верит, никто не понимает, как это происходит, а она растет, симпатичная такая. Зелененькая, как эта такая странная и наконец-то пришедшая весна, а потом еще более непонятное лето с затяжными ливнями.
И ведь все хорошо, все у него есть, наконец-то интересная работа, надежная семья, со всем он справляется, все он может, все его хвалят, все им гордятся. Зачем ему нужна она? Зачем? Вообще непонятно… И от этого еще грустнее.
Она как-то процитировала Андрея Платонова – а без меня народ не полный. Рассказывала, что была в родном городе писателя Воронеже и видела классный памятник ему с этой цитатой, она вообще все такое любила и ценила, всем интересовалась, чем очень его удивляла. Чтобы он куда-то там поперся за тысячу километров, чтобы памятник посмотреть, ну такое… а она у него да, заряженная. Прямо почувствовал первую за этот длинный день улыбку у себя на губах. Дурочка… и покачал головой. Да, странная, да, непонятная, да, необъяснимая, ну, в смысле, не из его песочницы, но почему-то такая любимая, такая нужная. Даже бесит, честно! Как он хотел от нее избавиться, навсегда забыть, вычеркнуть ее из жизни, делов-то куча. Господи, а-то он баб не забывал, таки я вас умоляю, он даже часто не записывал их телефоны. Она как-то попеняла ему на это, а он в сердцах сказал, да фиг ли их запоминать? Одноразовые! Она так его ругала тогда… Вот, казалось бы, ну зачем они ей нужны, совершенно незнакомые девушки, в каком-то смысле даже соперницы, но вот она такая, да… К любому человеку относится, как к родному. И он записал ее, даже потом специально ей показывал в телефонной книжке, как большую награду. Как достижение – Марина Лисицына, проговаривая ее симпатичное имя и фамилию при этом нараспев, как мантру, с деревенской поговоркой из своего детства - ишь ты, поди ж ты, чего ты говоришь ты! Снова улыбнулся, потому что вспомнил, как она при этом смеялась. Даже удивился этому теплому чувству, какой-то нежной ностальгии. Первое время после разрыва он страшно злился на нее, прямо как черную тучу в себе носил огромную, а потом стало понемножку отпускать, но не сразу, слишком много негатива накопилось между ними перед разрывом.
И с какого-то незаметного момента в его жизни вдруг все, связанное с ней, стало вызывать воспоминания. Какое-то их общее слово, мемы эти ее любимые, дурацкие, хоть он и хохотал над некоторыми до слез, фраза из фильма, цитата из книги, очередная ее слезная песня, событие, да просто запах или звук, знакомый силуэт или цвет волос, кудряшки эти ее, темные глаза. Он, вроде, и закрыл всю их историю и спрятал в потайной карман или комнату, пофиг, а какой-нибудь ветер, ночь, дождь или зной, сигарета, шампанское, нектарины эти ее… помидоры… он же не мог уничтожить все помидоры и нектарины в этом мире. И все, сразу она… картины эти ее смешные с котиками, книги, сжечь, что ли, все эти книги, все книги мира? Остановить литературу, просто для того, чтобы он забыл о ней? А, может быть, он и не хотел забывать о ней. Зато живой. Спасибо, что живой, это сейчас сказала бы она, вспоминая Высоцкого. Еще живой. Все еще живой. А это уже его собственные мысли. Потому что ему было сложно найти эти смыслы в жизни без нее. Вернее, нужно было сразу очень много смыслов: работа, дом, семья, ребенок, когда рядом с ней было достаточно только ее, просто ее и все. И опять ему стало грустно… Бывало, приедешь к ней и все, больше ничего не надо… А без нее нужно все, буквально все, еще и мало всего, целого мира мало без нее… Чет еще грустнее…
Как она говорила однажды, ты понимаешь, что если у нас сейчас, в этой жизни, ничего не получится, мы же перейдем с тобой с той же самой ситуацией в новое воплощение. То есть ты в другой жизни меня найдешь, опять пристанешь в баре и поможешь сфоткаться, шучу. Подойдешь зажигалку стрельнешь, как у известной пары. Да не важно. Зонтик надо мной раскроешь, или наоборот, я тебя пущу под зонтик. Может быть, она будет мужчиной, а он женщиной, и она будет его завоевывать. Ой, нет, спасибо, лучше, как сейчас. Чет он замерз, это в такую-то жару, а, как будто, озноб по коже. Нет, блин, он хочет остаться самим собой, вот таким, какой есть. Каким она его полюбила. Полюбила же? Да точно! Хоть он ей и не верил никогда. Но она же здесь. Она везде. Ты везде! Ему захотелось задрать голову вверх и заорать в это серое грустное небо. Господи, ну почему она везде? Она везде! Куда я не посмотрю. Везде будет она. Как будто она рассыпалась на миллиард пикселей и ворвалась в пространство, она иначе не может. Она не заходит тихонько, нееет, она врывается. Как и в его жизнь. И остается, блин, фиг выгонишь еще. Он и охреневал от этой ее манеры и даже уважал немного или много. Типа дорогие гости, а не надоели ли вам хозяева. А вот нет. Не хочу, не уйду. А вот не уйду и все. И он такой – ты что серьезно? Блин. Ну ладно, оставайся. Шампанское будешь? Еще полбутылки осталось. Да, и пойдем покурим, на балкон. Когда ты его разберешь уже? Сюда иди, поближе. Держи сигарету. Я тебе прикурил уже.
***
«Жизнь моя проходит, а в ней нет тебя. Нет тебя». Опять эта грустная песня звучит, пока она собирается на работу. Главное, красивый, мужской вокал, а слова просто душераздирающие. 
Почему так грустно-то, а? Вроде весна. Птички поют, поют же, солнышко наконец-то вышло. Ура! Вроде… Можно наконец-то ходить в ее новой косухе, стильной, модной, белой, недавно купленной. Почему тогда так грустно…
«Скажи мне что? Что мне делать сегодня со своею любовью»… Старую песню Светы перепели. Кто-то ей недавно показал это странное радио Маруся, где молодые реперы перепевали многие старенькие, давно уже банальные песни, придавая им новый, часто более глубокий  смысл.
«Кто я тебе? Что мне делать теперь? Ты мой человек! Отпускать не хотел я. Все могло быть по- другому».
Если все у них могло быть по-другому, то почему он отпустил ее, почему не боролся за нее? Сказал бы – какой замуж, за кого замуж, никакого замужа! И вообще ты за меня выйдешь, придумала тут какую-то фигню!
А он вместо этого ушел в сторону… Спасибо большое… Благородный ты наш!
И сама же себе отвечала – ага, а ты, как будто, не прятала руки за спиной, чтобы лишний раз не обнять его при последней встрече, хотя так хотела вернуть его обратно.
Никогда не забудет, как он лежал под одним пледом, между прочим, уже осень, еще раскрылся… она реально била себя по рукам. Так хотелось обнять его большую спину, просто даже чтобы согреть. Много позже ее впервые осенило, что он мог так делать намеренно. Специально так раскрыться, чтобы спровоцировать ее. Но она держалась. Изо всех сил.
Что она могла ему предложить… скромную роль одного из ее длинной очереди поклонников? Ему нужно все. И он ей нужен весь… Она пробовала не ревновать, пробовала быть одной из, получались только обиды, скандалы, ревность и месть, которая и разрушила, в итоге, их отношения. А он так вообще сразу предупредил, что собственник, замечал через несколько дней, что у нее ваза стоит на другом месте, фото тряпки просил прислать, когда не верил, что она действительно убирается. Потом, правда, перестал, видимо, отчаявшись завладеть ей полностью. 
В их последнюю встречу она раз пять или шесть хотела ему сказать – вернись, я все прощу… останься, давай снова будем вместе, не уезжай никуда… Все брошу ради тебя! И молчала…
Новая работа, наконец-то достойная его способностей, уж она-то знала лучше всех. Любимая семья, любимая дочь, любимый город, любимая женщина. Ну какая-то там из его бывших. Да кто бы в нем сомневался, естественно. И под каждым под грибом был готов ему и стол и дом.
Как он однажды говорил ей – ты меня только брось. Я пойду и тут же возьму первую встречную, ты знаешь, что я могу. Она лучше всех знала, что он может, как он может. Никогда не сомневалась в его силах. Могла злиться, беситься, негодовать, ругаться, да хоть драться, чего он никогда не мог понять. Ну что это не от злости, а просто от чувств, от эмоций. Так и не понял тогда, а зря... Но никогда не сомневалась в нем, иначе и не полюбила бы. Она так всегда и говорила подругам – я ж говно-то не полюблю.
Хотела ему самого лучшего. Возможно, впервые поняла, что такое любовь. Нет, не впервые. Впервые к мужчине. Когда думаешь о другом человеке больше, чем о себе, убираешь эгоизм. Думаешь – иди, уезжай, делай то, что ты хочешь, добивайся своего, даже без меня. Особенно без меня. Значит, тебе так нужно. Если ты счастлив без меня, ладно, лишь бы тебе было хорошо.
И, как будто, слышала от него ответ – нет, не хорошо. Ну не совсем. Вернее все бы было хорошо, вот только тебя нет. Даже странно. Я не счастлив, я доволен. И она спрашивала себя - неужели без меня он не может быть счастлив? Как пыталась ей объяснить подруга, которая очень переживала за них. А, говорит, какая ты умница, как ты все здорово придумала, отпустила его, тоже такая благородная, пусть делает, что хочет, так все красиво на первый взгляд. А то, что он там внутри себя рыдает и плачет без тебя, просто никому этого не показывает, а сам умирает там без тебя. Он просыпается утром – думает о тебе, засыпает ночью – думает о тебе! И все, она начинала плакать сама. Представить, что ему хорошо без нее, что он счастлив и забыл о ней, она могла легко. И спокойно это пережить, отпустить его в его лучшую жизнь, пусть даже без нее. А вот вынести то, что он страдает там без нее, что жить без нее не может, вернее, может, но не счастливо, не могла. Вообще не могла. И что-нибудь писала ему снова. А он отвечал.
Сколько раз она проверяла – мож заблокировал уже ее. Ан нет. А он видел, что она статус выложила и такой – ну, слава Богу, жива, опять прикалывается, значит, все нормально. И оба тихонько следили друг за другом. Жив, курилка, и ладно и хорошо. Если вы меня спросите, что такое любовь, я отвечу, вот это и есть любовь. Просто знать, что любимый человек жив и мало-мало здоров. Счастлив - не счастлив, это другой вопрос, главное, он все еще есть, пусть даже далеко, пусть даже не твой. Кто любит, тот поймет. Теперь я знаю, ты на свете есть. Она раньше никогда не понимала эту песню, злилась даже, думала, что за фигня? Теперь, наконец-то, поняла…
Марина просыпается своим типичным любимым воскресным утром. Солнце проглядывает сквозь плотные шторы, пылинки искрятся и танцуют в солнечном луче. Она выходит на балкон, здоровается с любимой березой, это уже ритуал. В комнате три букета от разных поклонников. В холодильнике любимое пиво на утро и шампанское на вечер, вчера с мужем сварили большую кастрюлю ее любимой солянки, можно есть целый день и вообще не думать о готовке. Подруги ждут звонка и наговорили голосовые, которые она сейчас с удовольствием послушает. Нужно доделать отчет для клиента, в котором осталось совсем чуть-чуть, а значит, скоро будут ее любимые денежки. На вайлдберрис пришел новый шелковый халатик и духи с феромонами. Любимый блоггер выпустил новый интересный видос, который обязательно нужно посмотреть. Картину нужно дорисовать и она уже знает как, синего справа добавить. Приятель обрывает телефон, предлагает встретиться и прогуляться у воды, а потом зайти в новый модный бар. Сегодня вечером встреча выпускников с ее любимыми друзьями. Жизнь удалась невероятно, вся состоит из одних удовольствий. Вот только его нет. И он вчера написал, как все у него хорошо и как он всем доволен. Или это она написала, а он промолчал… Нажаловалась об этом со слезами на глазах любимой подруге и услышала в ответ: а это тебе, чтобы совсем уже жизнь медом не казалась. Витька  – твой лимончик, чтобы морда от счастья не трескалась. Вот злые же люди! Уйду я от вас… Эх, доброта моя…
***
Он и любил всегда пятницы и, в то же время, с ума сходил от боли в голове и всем теле, настолько выматывался от рабочей недели в последнее время. Уже ночью курил на веранде и думал…. Как же я устал без тебя… Вот просто устал. Ощущение, как будто, работаю без выходных, одни проблемы, задачи, вопросы! Да, мозг постоянно работает и, слава Богу, я могу, наконец, не думать о тебе, а потом, в конце дня, просто падаю на кровать и дрыхну. Но как же я хочу к тебе… курортик мой, отдушинка моя… как я хочу поговорить с тобой, как раньше. Как в самом начале наших отношений, когда еще не было никаких обид, сомнений, недоверия, ревности, обмана, этой нашей дурацкой мести, ах вот ты так, тогда я вот эдак… ах, ты в баре ушла к парням, тогда я всех девчонок соблазню. Глупо? Да, глупо! Это я теперь понимаю… Теперь, когда я тебя не видел почти год, стал бы я такое драгоценное время так тупо разбазаривать на других, совершенно не нужных, чужих людей. Конечно, нет.
Приехать к тебе, ворваться, обнять, почувствовать вот это тепло родного, близкого, любимого человека. Ты, конечно, снова будешь смеяться, что мне лишь бы поспать рядом, даже никакого секса не надо. Ну и что? Да я ни с кем так хорошо не спал, как с тобой. Абсолютное ощущение дома, безопасности, комфорта, своего человека рядом, которого хочешь видеть, закрывая глаза ночью и открывая их утром. Как часто потом я неожиданно просыпался и думал, а вдруг ты рядом, а может быть это ты, наконец-то ты? Но нет, не ты… опять не ты, все время не ты… Да что ж такое! А когда уже ты будешь? И такая грусть накатывает, знаешь…
Ты написала недавно, что рада, что у меня все хорошо и что все у меня есть. Да, у меня есть все. Кроме тебя. А я, как дурак, хочу тебя. Вот как так глупо устроен человек? Почему ему нужно ровно то, чего нет. Нет тебя, а жизнь моя проходит.
Я ничего тебе тогда не ответил, а потом сильно напился. Я уже не такой веселый, какой был раньше, и к которому ты привыкла. Я часто ухожу в себя и ни с кем не общаюсь, закрываюсь от всех, близкие уже давно привыкли и не дергают меня. А я думаю о тебе, вспоминаю, перебираю наши лучшие и не лучшие моменты. Снова вижу, над чем мы смеялись и плакали, в основном, конечно, ты, просто я никогда не показывал тебе своих чувств, старался изо всех сил, по крайней мере… И грусть потихоньку затапливает меня, как уходящую в пучину подводную лодку…
- Ну и что он тебе ответил? - с придыханием спрашивала подруга, страшно волнуясь за наших влюбленных. - Да я тебя умоляю! Ответит Он! Это же Витенька! Ничего он не ответит. Просто потом вдруг неожиданно напишет в три часа ночи – чем занимаешься? И приедет через полчаса. Классика жанра. Обе посмеялись, а Марина потом долго сидела с бокалом розового брюта на балконе и курила в темное небо, отдавая дань своей грусти.
- Чем занимаешься? Она сразу даже не поняла, что сообщение именно от него…
- Грущу, не поверишь! Он прямо увидел, как она грустно улыбнулась, а потом засмеялась, но тоже не весело.
Надо же, даже здесь его прочитала, как открытую книгу. Он всегда говорил, что они на одной волне. Когда они одновременно думали друг о друге, писали другу другу, говорили одни и те же фразы или договаривали друг за другом, понимая даже не слова, мысли, которыми обменивались. Она это называла электронный обмен файлами.
А он сам-то грустил, царю можно все, но ей не мог такое позволить. Любимая женщина должна только смеяться, что это вообще такое, непорядок, совсем распустилась тут без него.
Он знал этот дом, как облупленный, самый обыкновенный, которых тысячи в Москве, но часто забывал квартиру и звонил соседям или перепутывал подъезд, но не сегодня, не сегодня. Сегодня он включил автопилот и пришел к ней, как во сне, наугад, как ночью по тропе.
- Кто там? До боли знакомый голос звучал привычно звонко и заранее смешливо, как будто все время в ожидании хороших новостей, типа, а какие еще могут быть?
- Лисицына Марина Михайловна здесь живет? Он специально решил повторить свою старую шутку, хотел проверить, помнит она ее или нет.
- Да… Девушка со звонким голосом, как будто, осеклась и насторожилась.
- Именем закона откройте! Он постарался выдать побольше баса, еле сдерживая смех.
Несколько секунд недоуменного молчания и вдруг все еще испуганно, но уже с радостным придыханием прозвучало: Витька, это ты?!
Он прямо увидел через несколько этажей, с какими распахнувшимися глазами она это сказала и, наверняка, еще схватилась за сердце, хорошо, если не упала там в прихожей вообще.
Почти что год он вытерпел без нее, а теперь не мог дождаться минуты, пока лифт едет на верхний этаж, ухмыляясь в зеркало и бессмысленно ероша длинные волосы. Грусть потихоньку заканчивалась, как зубная паста в тюбике, который она постоянно выбрасывала еще полным, потому что не любила выжимать до конца. Так и с их чувствами, по-моему, там еще что-то осталось… Как в ее вечно недопитых бокалах, уж на два глотка точно хватит!