План покойника

Вадим Щербинин
+7-961-607-86-48
sherbinin9292@mail.ru

ПЛАН ПОКОЙНИКА


Драма в двух действиях


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Гриша - 30 лет.  Двоюродный брат
Галя - 48 лет, мать Гриши. Тревожная маленькая женщина
Косьян - 35 лет, бывший хулиган. Остепенился под каблуком
Ксюша - 29 лет,  Каблук
Керя - 28 лет. Наглый кобель
Наташа - 25 лет, девушка Кери. Делает вид, что ничего не понимает
Марго - 30 лет. Бывшая "рок-звезда". Любит мудаков
Дима - 33 года. Мудак
Лена - 54 года, мать Косьяна, Кери и Марго. “Миротворец”.
Григорич - 50 лет, муж Лены, отец Косьяна, Кери и Марго.
Аня - 33 года, юношеская любовь Гриши
Цветочек(тетя Таня) - 52 года. Чудаковатая. Всегда, как под успокоительными


Место действия - д. Кривячка, под Костромой. Наши дни.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Да, бардак. Но это мой бардак, мне в нем хорошо.
И не лезь сюда со своей тряпкой(c).


СЦЕНА ПЕРВАЯ

Слышны крики, женский плач, треск горящего дерева, звук обружающегося здания. Валит дым. Все залито огненным заревом. Звук стихает. ЗТМ..

Просторный деревенский дом. В углу полка, рядом вешалка. На ней куча разных курток. В темноте выходит щупленькая, пожилая женщина - это ЦВЕТОЧЕК. Она ставит на полку банку с водой, соль,  расставляет церковные свечи, зажигает.

ЦВЕТОЧЕК. На высокой горе, на восточной стороне,
          Мати Богородица у колодезя ходила,
          С ангелами Божиими говорила.
          Сливала Мати Богородица со моей судьбы слово злое,
          Горькую судьбу, лихую долю.

Берет соль с полки, насыпает по щепотке в карманы каждой куртки.

          Вынимала из дней, из ночей, из красных кровей,
          Рученькой третьей своей
          Боль и тоску, горючую слезу,
          Проклятье и заклятье, мятину и уклятину.

Ставит соль обратно, берет банку с водой, шагает с ней через весь дом. Окропляет, повторяет наговор.

          Мати Божья воду черпала, меня той водой поливала,
          Утиркой меня утирала, удачей подпоясывала.
          Как верно, что солнце красное по утру на небеса взойдет,
          Так верно, что соборной водой все зло смыло. Аминь.

Ставит банку на полку, уходит.

Керя, Косьян, Дима и Григорич заносят мебель: одну кровать ставят в углу, где уже вешалка и свечи, две других ставят в глубине. Заносят большой, кухонный стол, рядом с ним ставят маленький диван. Позади бликует печь. Галя, Ксюша, Наташа и Марго застилают постели и накрывают стол скатертью. Ложатся спать. Керя с Наташей под свечи, Галя на диван. Остальные, по парам на свободные кровати. Григорич уходит.

Входит Цветочек с ведром и банкой в руках. В ведре топор. Тихо бродит по дому, шепчет.

ЦВЕТОЧЕК. Яко Благ и Человеколюбец, отпущаяй грехи и потребляй неправды, ослаби, остави и прости вся вольная ее согрешения и невольная.

Цветочек ставит ведро с топором к столу. Встает на табуретку, вынимает из настенных часов батарейку. На часах замерло 8:00.

ЦВЕТОЧЕК. Избави ее от вечныя муки и огня геенскаго, и даруй ей причастие и наслаждение вечных Твоих благих, уготованных любящым Тя.

Приносит фотографию в черной рамке, ставит ее на кухонный стол, зажигает церковную свечу. На фотографии ЛЕНА.

Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежде живота вечнаго преставльшуюся рабу Твою, Елену.

Цветочек крестится, нежно смотрит на фотографию, уходит. Светает. Галя теснится на диванчике, вздрагивает, просыпается.

ГАЛЯ. Серенькое утро - красненький денек...
КОСЬЯН. Галь, дай водички попить, щас помру ей богу.
ГАЛЯ. Нет воды, встань и сходи.

Наташа просыпается, осторожно толкает Керю.

НАТАША. Керь, принеси воды, пожалуйста.
КЕРЯ. Ален, задолбала, ляг обратно.
НАТАША. (ложится) Так-то я Наташа...

Дима ворочается. Приподнимается на кровати, берет телефон, вставляет наушники в уши. Чуткий, как у молодой матери сон Марго прерывается, она осторожно гладит Диму.

МАРГО. Зайка мой... поспи еще, Димуль, рано ведь.
ДИМА. Не хочу я спать, отвали.
МАРГО. Поняла.

Косьян приподнимает тяжелую голову, осматривается, сквозь щели глаз. Тискает жену.

КОСТЯ. Ксюшенька моя нанаглядная, золотце мое.
КСЮША. Фу, как ты воняешь, алкаш...
КЕРЯ. Затнитесь вы все.

Тишина. Вдруг стены "заходили" ходуном, с улицы раздались громкие, ритмичные удары, будто дом сносят. Все подскочили, зашумели. Шатаясь от похмелья, побежали на звук. Отворили дверь. Там Цветочек стучит обухом топора об порог.

ЦВЕТОЧЕК. Ты за городи, я за другой, не видаться нам с тобой. Я приду, а ты не ходи.  Ты за городи, я за другой, не видаться нам с тобой. Я приду, а ты не ходи...
ГАЛЯ. Ну это же Цветочек…
КЕРЯ. Теть Тань, делать нехрен?!
ЦВЕТОЧЕК.(перестает стучать) Кирилл, так принято делать, чтобы души покойных не приходили.
КСЮША. Покойных сейчас чуть не прибавилось.
КОСЬЯН. Моя вот душа к Вам точно заглянет…
НАТАША.(забирает у Цветочка топор.) Пойдем, мам.

Все возвращаются в дом. Дима запинается за ведро с водой и топором, скорчил мину. Берет с вешалки куртку, вытряхивает соль из карманов, выходит. Марго суетится, уносит ведро.

ЦВЕТОЧЕК. Это чтобы воздух в доме чистился, так делают. И святой водой я окропила.

Керя замечает что-то в волосах Наташи, вытаскивает, мнет пальцами. Наташа разглядывает его бороду, замечает то же.

КЕРЯ. Это что, воск что-ли? Блин, теть Тань, да какого хрена!

Керя видит свечи над кроватью, подходит, задувает их.

ЦВЕТОЧЕК . Это обряд такой чтобы вы не ссорились, столько свечек, сколько людей в доме. И соль в карманах для того же.
КОСЬЯН. Потом еще три раза вот так сделайте (чешет пах), если не поможет три раза вот так(чешет зад) и мы спасены...

Косьян достает бутылку водки из-под кровати. Ксюша заправляет постель.

КСЮША. Ты не охренел, с утра-то пить, козлина!

Галя забирает бутылку у Косьяна. Ходит по дому, собирает пустые бутылки.

КОСЬЯН. Тетушка, женушка, миленькие, у меня просто сушняк. Ой какой сушняк… (замечает банку со святой водой на полке, крадется, присасывается к банке).
ГАЛЯ. У всех сушняк, а до колодца никто не дойдет, западло(замечает Косьяна) Вот ты рожа…

Керя видит воду, бросается к Косьяну, Ксюша не отстает. Косьян успевает допить. Керя догоняет, тянется за банкой. Братья падают. Ксюша запинается за них, падает рядом, оба бьют Косьяна по тормозам. Марго суетится вокруг них, ищет банку.

МАРГО. Оставьте Диме тоже.

В дом заходит Григорич, уже седой, но моложавый крупный мужик.  Он бледный, дрожит, глаза покраснели. Подходит, наблюдает за толкатней.

ГРИГОРИЧ. В этом доме будет тишина, а?! Итальянская семейка…
КОСЬЯН. Ты уже вернулся, Батя.

Григорич обнимает всех по очереди. Уже никто не может отвлечься от факта, что мама умерла. Слезы одолели. Галя держалась, но прижавшись к Григоричу отпускает на волю плачь. Возвращается Дима, на ходу допивает покупную воду.  Григорич вешает куртку, проходит к портрету покойной жены, не выдерживает, закрывает рот, орет в рукав.

ГАЛЯ. Григорич был в морге, с доктором говорил. Надо послушать, когда хоронить, как…

Рассаживаются. Кто на диван, кто к печке. Косьян и Керя заняли детские стульчики. Григорич успокаивается, закуривает.

ГРИГОРИЧ. Чаем напоите?(видит пустые ведра) Ничего необычного. Ладно. Все здесь? Гриша не приехал еще?
КЕРЯ. О, вот Гришу бы сейчас метнули за водой, но…

Короткий хохоток прошел по кухне, но не нашел себе места.

ГАЛЯ. Мы договорились его не звать. И ты, пожалуйста не связывайся с ним.
ГРИГОРИЧ.(Тушит окурок. Разговаривает с портретом) Ты только послушай это…
ГАЛЯ. Не начинай, Юр!
КЕРЯ. Да нахер он нужен, народный артист деревни Кривячка бля… И Пыщугского района.
КОСТЯ. Я с такими большими людьми разговаривать не умею. Где он, а где мы.
ГРИГОРИЧ. Не язви, Косьян, он ваш брат.
КОСЬЯН. А ему вот насрать, кажется, что он наш брат, сколько лет не показывался, пять?
МАРГО. Я не хочу его видеть. Я так сейчас счастлива. Я люблю и мне спокойно. А Гриша моих парней дебилами называет.
ГРИГОРИЧ(язвит.)Ах он негодяй…
ГАЛЯ. Никто еще не разодрался, прогресс, он бы точно довел.
ЦВЕТОЧЕК. И не подерутся, я свечки поставила.

Под этот шум отворяется дверь. В дом заходит ГРИША. Одет он по-пижонски. Клетчатое пальто, зауженные брюки, шарф французским узлом.

КЕРЯ. Да, он же за метлой вообще не следит. Зачем нам нервы лишние…
ГАЛЯ. Вот похороним, тогда и сообщу, я ему не авторитет, опять до всех докопается…
КОСЬЯН. Мы его совета не спрашиваем, а он лезет и лезет, то не так вы делаете, это...
МАРГО. Мы для него - колхозники. Он же преуспел типа.

Гриша послушал, улыбнулся, осторожно подошел к столу. Все замолчали. Гриша постоял у портрета, оглянулся ко всем.

ГРИША. Привет, родня.( кинул взгляд на ведра) За водичкой схожу.

Гриша берет ведра, направляется к выходу. Все остальные со злостью переглядываются. Гриша останавливается.

ГРИША. А все-таки интересно… Вы друг друга ненавидите, но только дай вам общего врага - один за всех и все за одного. На что я рассчитывал, когда ехал? Понятно же, до какой степени я вам тут нужен. Не родной и есть не родной. Не то, чтобы я расстроен, тем, что услышал. Вы ведь не ждали меня, так бы ни за что не стали это говорить, такое можно только за спиной. Но это как же надо переживать за свою хреновенькую психику, чтобы настолько меня избегать… Мам? Керь? А?

Керя поднимает ладони, начинает аплодировать, все подхватывают. Гриша уходит.


СЦЕНА ВТОРАЯ

Гриша идет по деревенской дороге с ведрами в руках. Деревня пуста, лают собаки. За Гришей бежит девушка с маленьким ведром. На ней современный пуховик, но бабушкин платок и валенки. Девушка меняет бег на кокетливый шаг, размахивает ведром. Гриша оглядывается, узнает АНЮ. Молодые люди долго смотрят друг на друга.

ГРИША. Здравствуйте, Анна Михайловна.

Аня отвела на секунду круглые карие глазки, хихикнула.
 
АНЯ. Михална… Нас что, подслушивают?.. Обнять можно вас, товарищ кинозвезда?(обнимает) Соболезную вам, Гриш.

Аня осторожно прижимается к Грише, подрагивает. Гриша только вежливо похлопывает ее по спине.

ГРИША.Ну все, Ань, хватит.
АНЯ. Нет уж, ты мне должен. Не слетит твой нимб… Приходи ко мне, пожалуйста, просто поболтай, побудь со мной…

Гриша кивает, идет дальше. Аня идет обратно.

АНЯ. Дура, дура, дура…

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Дом. Семья в том же составе ведут бурное обсуждение.

КЕРЯ. Да, отвечаю, это не я!
МАРГО. Мы с Димой обсуждали это даже, раз решили не звать, значит не говорим ему, скажи ведь, Дим?
ГРИГОРИЧ. Я бы сообщил, я не в курсе заговора, но у меня его телефона то не было никогда...
ГАЛЯ. У меня есть, но это не я!

Галя ловит подозрение. На помощь приходит Цветочек.

ЦВЕТОЧЕК. Это я попросила…
НАТАША. Мам, ну я же говорила не звонить.
ЦВЕТОЧЕК. Я и не звонила, я помолилась и он приехал.
ГАЛЯ(отмахивается)Цветочек…

Слышится топот, Гриша заносит в дом воду. Все замокают, хватают кружки, ковши, от души напиваются водой. Она такая ледяная, что бьет в без того больные головы.

ГРИША. Я там прервал вас, вы что-то обсуждали, продолжайте, я помолчу.

Галя наливает воду в умывальник, собирается помыть посуду. Григорич садится к печке.

ГРИГОРИЧ. Ну, давайте обсуждать все в сборе… С чего начать-то.
КОСЬЯН. Про морг.
ГРИГОРИЧ. Да. Доктор молодой такой, напуганный… Мама умерла спокойно, во сне. Жила не легко, хоть умерла легко...

Григорич замолкает. Марго заплакала. Пацанов выдают только хлюпающие носы.

ГРИША. Извините, а вам не кажется, что это семейный разговор?
ГАЛЯ. Ты видишь здесь посторонних?
ГРИША(кивает на Диму) Это вот, что за чувак?
ГАЛЯ. Да какой ты непрошибаемый!

Григорич встает, плетется к вешалке, одевается, выходит.

МАРГО. Если бы ты с нами общался, ты бы знал.
ГРИША. Понятно, а ты, Ксюша, разве считаешь нас своей семьей? Тебя давно тошнить перестало от этого дома. Засранного, как ты говорила. 
КОСЬЯН. Гриша, варежку закрой.
ГРИША.Надо же! Тебе яйца вернули, что ли?

Косьян дернулся, но Ксюша его остановила. Керя встал лицом к лицу с Гришей.

ГРИША. Семья, Керя, это когда муж и жена. Сколько Наташа тебя будет еще ждать?
ГАЛЯ.(разбивает об пол тарелку, Кричит на весь дом.)Да что еще-то должно случиться, чтоб вы поумнели? Сколько еще человек должно умереть? Поубивайте вы уже друг друга. Я пальцем не пошевелю.

Галя бьет еще тарелку, пинает осколки, бьет Гришу мокрым полотенцем, выбегает из дома.


СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

На улице, возле дома замер Григорич. Галя подходит, дрожащими руками прикуривает. Григорич накрывает Галю своей курткой.

ГАЛЯ. Не знала, что так можно ненавидеть…
ГРИГОРИЧ. Кругом какая-то хренотень. Я из морга вышел, а ко мне ритуальные агенты эти, соболезнуем, говорят, а сами визитки мне. Попы разодрались, не решили, кто отпевать будет.
ГАЛЯ. На людей насрать совсем. Никому мы не нужны, кроме семьи. Только пока она есть. Этим молодым не объяснишь.
ГРИГОРИЧ. Они еще не хотят верить, что это произошло. Им бы увидеть…
ГАЛЯ.(обнимает Григорича) Помнишь, вы с Ленкой снимали видосы в прошлом году. Я тогда еще ругалась на нее сильно.
ГРИГОРИЧ. Я тоже матькался. Но она, как в воду глядела.
ГАЛЯ. Сами не справимся. Пойдем.

Уходят.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Дома народ собрался разъезжаться. Пакуют вещи. За столом, перед портретом одиноко мешает чай Гриша. Галя с Григоричем заходят в дом. У Гали ноутбук. Дима переодевается.

МАРГО.(уговаривает) Димуль, потерпи денек-то…
ДИМА.Да отцепись ты от меня. Я не могу здесь находиться это дурдом какой-то.
КОСЬЯН. Я понял, Ксюша, не урчи, я собираюсь.
КСЮША. Хочется помыться с хлоркой!
КЕРЯ. Ты все еще замуж хочешь? Тебе здесь так нравится? Так не только сегодня, так всегда, понимаешь? Гриша все-таки не дурак. Он своих не возит сюда.

Галя присаживается на кровать под свечами. Григорич стоит рядом.

ГАЛЯ. Как его включить?
ГРИГОРИЧ. Вон кнопка-то попробуй(нажимает).
МАРГО.(смотрит на ноутбук) Мамочка!

Керя с Наташей бегут на крик. Косьян с Ксюшей впереди них. Гриша не спешит. Все нависли над компьютером вокруг Гали. Просят добавить звук, наклонить экран и т.д. Галя жестом просит помолчать, запускает видео. Из динамиков ноутбука слышится голос Григорича.

ГРИГОРИЧ. (из динамиков) Здарова, трутни!

Дети смеются, видя отца на экране. Оборачиваются на него. У задника появляется яблоня, к ней выходит Лена.  Она похожа на Галю, но измотана болезнью, опирается на трость.

ЛЕНА. Снимаешь, Юр?
ГРИГОРИЧ.(из динамиков) Снимает вроде, давай, говори… Мотор-не мотор, как там, экшан!!!
ЛЕНА. Здравствуйте, дети. Гришу тоже позовите, пожалуйста.

Галя останавливает видео, хором зовут Гришу. Тот плетется. Продолжают.

ЛЕНА. Спасибо. Я хочу, чтобы вы были вместе. Если вы смотрите это видео, значит я не успела вас помирить… Я заболела, скоро я умру. Никакая это не обида. Прежде веку не помрешь. Мы с папой вам кое-что покажем. Помоги, Юр.

Григорич подходит к Лене.

ЛЕНА. Смотрите, какие яблочки. Правда, отец? Ах, смак. Вот, дерево да? Дети, слушайте. Папа у нас сильный, вы знаете. Юр, покачай ее, попробуй уронить.

Григорич напирает на яблоню, кряхтит.

ЛЕНА. Вот, фиг уронишь, знаете почему? Корни крепкие! Юр, вон топор, руби, позовешь.

Лена поворачивается к детям, Григорич рубит дерево.

Вы одни друг у друга, остальным вы даром не нужны, это вы мне на слово поверьте. А ваши братья, сестры, тетьки, мамки - это корни и есть. Косьян - это твоя, сила, Марго. И наоборот. И так далее.
ГРИГОРИЧ.(закончил рубить) Все, Лен, иди!
ЛЕНА. О, пойдемте смотреть. Я покажу.

Лена толкает яблоню. Та падает.

ЛЕНА. Без корней никуда, любой клоп, вроде меня уронит. Воля моя такая - пока не поладите вы - в землю меня не класть!(пауза).
ГРИГОРИЧ.(напоминает)Скажи чего им делать-то?
ЛЕНА. А, тьфу господи. Я на организованность вашу не надеюсь, поэтому составила план. Мы запишем, что делать дальше. Видео будут у Галечки. Она теперь ваш царь, бог и военачальник. Первое задание - за водой сходите.
ГРИГОРИЧ. (возвращаясь ко всем) Гриша уже принес…
ЛЕНА. Спасибо, Гриш. Ну давайте, все, пока.

Лена уходит. Нависшая над компьютером толпа и растрогана и озадачена.

ГАЛЯ. Вот так, царь, бог и военачальник…

ЗТМ.  В луче, на месте той яблони появляется цветочек. Достает хлеб наговаривает.

ЦВЕТОЧЕК. Встану я, раба Божья, благословясь, перекрестясь, из дверей дверями, из сеней сенями, из ворот воротами. Выйду я в чистое поле. В чистом поле стоит окиян-остров, у окияна-острова стоит баня, на бане доска, на доске тоска. Тоска тоску тоскует, сухота сухоту сухотует. Эту тоску, эту сухоту сном бы заспать, хлебом, солью заесть, водой бы запить. Аминь по веку.
 
Цветочек трижды плюет на хлеб, крошит его. Уходит.


СЦЕНА ШЕСТАЯ


Дом. Снова крики, споры. Невозмутима только Цветочек. Надевают рабочую одежду.

ГАЛЯ. Гриш, переоденься.
ГРИША. А зачем? Мне никто ничего не доверит.
КЕРЯ. Конечно. Чтобы не переделывать за тобой потом. Зачем эти козлы нужно строить?  Можно же в дом гроб занести.
КСЮША. Почему свинарник чистить именно я и именно с Марго?
МАРГО.(надевает куртку)А ты вечно с тряпкой своей лезла сюда, порядок наводить хотела. Вот и вперед, без меня только, я с тобой, понтовозина, на одно поле...(вышла не договорив).
ГРИГОРИЧ. Гриша, с Керей закончите, пойдешь в школу, с директором договоришься о столовке. Поминать там будем. Косьян, свиней перегони соседям.
КОСЬЯН. Почему дома не помянуть, бать. Зачем это: из дома все выносить, баню топить зачем, до мытья разве сейчас?
ГРИГОРИЧ. Я тут при чем. Так мама велела, сами видео смотрели.
ЦВЕТОЧЕК. Я видела такой обряд в интернете...
ГАЛЯ. А можно не спрашивать зачем и почему? Когда вам что-то надо было Мама Лена вопросов не задавала.
ГРИГОРИЧ. Давайте ноги в руки и пошли. Ремень солдатский помните?
КЕРЯ. Ой нафиг, нафиг.

Все разбегаются врассыпную. Григорич уходит за Косьяном. Остаются Галя, Цветочек, Наташа и Дима. Дима, оценил обстановку, вставил наушник в ухо, ушел, не бросая Ютуб.

ЦВЕТОЧЕК. Помолюсь.

Цветочек уходит.




СЦЕНА СЕДЬМАЯ

Отцовский гараж: табуретка, верстак, Керя с Гришей стоят у верстака, на нем бензопила, пара отверток, ключ. На полу канистра. Керя озадаченно смотрит на бензопилу.

КЕРЯ. Че старая задумала? Чего-то пилить, колотить еще...
ГРИША. Тебя больше раздражает, что я с тобой должен этим заниматься.
КЕРЯ. (вертит пилу) Да, план - говно. Ну, ты стой, не мешай просто. Тут для мужиков дело,  не петь-плясать.
ГРИША. А ты у нас мужик, что надо, да?
КЕРЯ. Что надо, да!
ГРИША. Ты потому шпилишь, все что движется? Так все нормальные мужики поступают?
КЕРЯ. Ты бы рот-то закрыл, у меня пила в руках.
ГРИША. Ты ее почини сначала.
КЕРЯ. И починю. На тебя что ли надеяться, криворукий. Все, замолкни.
ГРИША. Как батя говоришь...

Керя откручивает крышку от двигателя пилы, изучает. Гриша присаживается на табуретку, бережет пальто.

ГРИША. Ладно, брат. Что-то я погнал. Ты не знаешь, что с нашей Марго творится?
КЕРЯ. (оживился) А посмотри, какое чучело с ней приехало. Димуля, зайка. Сама теперь, как тормоз, вот и любит тормоза.
ГРИША. Ее ж никто к нему не привязывал. С ее то характером. В детстве же она, помнишь, хитрая была, бешенная, как обезьяна.
КЕРЯ. Ага, посадила в тазик тебя, обсыпала золой из печки, ручки помыла. Родители пришли, а улики только к тебе ведут, получил только ты. Лохопед.(смеется).
ГРИША.Это ладно. Как-то спички ей в руки попали. Подожгла вон, угол дома. Прибежала ко мне, подержи, говорит, Гриша, спички, пожалуйста. Батя залетел в дом, спички у меня забрал, да как вломил.
КЕРЯ. (ржет) Он вообще не церемонится в этих вопросах.
ГРИША. (смеется, подражая Кере)Пятилетнему ребенку штакетником по хребту. Очень больно. Старайтесь избегать.

Посмеялись. Керя бросил ключи. Гриша уступил табурет, отряхнулся. положил на верстак свой телефон. Керя присел.

КЕРЯ. А ты не совсем конченный, можешь иногда нормально разговаривать.
ГРИША. Спасибо, брат. Жалко Марго, она ж «рок-звезда», когда так изменилась?
КЕРЯ. А на художника поехала учиться, влюбилась там в такого же. Маме он не нравился, конечно, но он выбил из нее дурь. Она, правда, чуть не спилась с ним в юные то годики...
ГРИША. И не научилась ничему, а ведь талантливая была.
КЕРЯ. А чего, спокойная зато, домашняя.  По пьяни только башню срывает, но в остальном держится.
ГРИША. Я скучаю по ней старой.
КЕРЯ. Хочешь поругаться с ней, скажи ей это, вперед.

Гриша поразглядывал пилу, взял канистру с пола, налил бензин в бачок.

КЕРЯ. А про баб это ты так говоришь, потому, что тебе подфартило. Я как найду такую, сразу успокоюсь.
ГРИША. Думаешь, много толку от красоты?
КЕРЯ. Давай завязывай, правильный ты наш. Не беси меня.
ГРИША. У тебя рядом девчонка, которая тебя любит и уважает, отвечать нужно тем же. Остальное - вранье.
КЕРЯ. Как педик говоришь. У вас в Питере, конечно такие пупсики, вайяя. Я переписываюсь с парочкой.
ГРИША. Взял, да приехал, у меня остановишься и гони к пупсикам своим.
КЕРЯ. Серьезно? Когда?
ГРИША. Когда от Наташи уйдешь, насовсем.
КЕРЯ. Гриш, думаешь так легко все? Родители сказали, что никого, кроме нее в доме видеть не хотят. Поэтому я и не брошу ее, никогда. Да и хорошая же девка, чего бросать-то?

Гриша помолчал, взял телефон, понажимал на экран.

ГРИША.Прости меня, брат.
КЕРЯ. За что?
ГРИША. А вот Наташа сейчас наш разговор слушает, я ей отправил.

Керя подскакивает, Гриша хватает пилу.

КЕРЯ.Ты че, скотина!
ГРИША.Ты  бы рот то закрыл, у меня пила в руках.
КЕРЯ. Ты ее почини сначала, криворукий.

Гриша дергает стартер, пила заводится, Гриша газует. 

КЕРЯ. (орет)Зачем ты лезешь в мою жизнь, падаль, кто тебя просит!?
ГРИША. Я забочусь о тебе, брат! Не благодари.

Керя , хватает табуретку, швыряет в голову Грише, убегает. Гриша глушит пилу. Уходит.


СЦЕНА ВОСЬМАЯ

Баня. По углам рассована мебель из дома. Фляга с водой и ковшом стоит посередине.  На полке, лавках навалены книги, одежда, пара картин в рамках. Среди барахла, закуталась в покрывало Марго. Хнычет. Заходит Гриша, на лбу ссадина.

ГРИША. Не рычи только, я погреться зашел.
МАРГО. Я хотела спрятаться.
ГРИША. Я ненадолго(достает картину из кучи) Марго, как красиво-то! Чего вот ты рисовать перестала, мне жалко...(оголяет бутылку водки за пазухой) Будешь?
МАРГО. Я не пью. Че ты подлизываешься?
ГРИША. Дак, мама Лена велела нам мириться,  я и мирюсь. С кем выпить-то? Димуля у тебя пьет?(встречает злые глаза Марго) Не пьет, значит... А чего он не с тобой сейчас?
МАРГО. Так не мирятся, Гриша. Уходи, пожалуйста.
ГРИША.Все-все, сваливаю...(показывает лоб) Гляди, как меня наш братик драгоценный.
МАРГО. Жалко не на смерть. Кто, Косьян?
ГРИША. (смеется) Я тоже от него первого ждал, но разве допросишься у него теперь...А когда-то все село на уши ставил. Какой был мужик!
МАРГО. Это Ксюша его загнобила. Ненавижу.
ГРИША. Вот, пошел какой-то разговор! Тоже не люблю ее, принцеса, блин. Жалко Косьяна. А может и хорошо, а? Он же знатно поураганил! Любой дом в публичный превращал, сама помнишь.
МАРГО. Если б она его любила - пожалуйста. Она же только и втирает, что он нищеброд, как  ей хочется красивой жизни. Забыла, откуда вылупилась.
ГРИША. Ну она же с ним рядом все-равно, побубнит да перестанет, не права ты, Марго.
МАРГО. Я не права?.. В прошлом году я сделала страничку в инстаграмме , стала ей писать под видом богатенького мажора. И что ты думаешь? Прислала мне и задницу и передницу. Я потом Косьяну подсунула переписку через подружку. Он ее даже после этого не бросил. Мудила... Ни дай Бог ты это кому ляпнешь, никто не знает, что это я.
ГРИША. Вот же какая сука...
МАРГО. Я?
ГРИША. Не ты, а она. Ты молодец, все правильно сделала(нарочно роняет картину из рук).
МАРГО.(смеется) Рохля!
ГРИША. Как мама Лена говоришь...(осторожно присаживается на лавку, рядом с полком) А Димон, вроде нормальный мужик у тебя. Здоровый такой. Кем работает?
МАРГО. Не работает сейчас... Я не все понимаю, что он говорит, он очень умный. Но, в общих чертах, работать в такой политической обстановке бессмысленно.
ГРИША. Ну ты работаешь, вам хватает. Чего надо-то еще...
МАРГО. Да, не хочу его своими проблемами грузить.
ГРИША. Ну, в обиду тебя он не даст, я надеюсь?
МАРГО. Конечно нет, ни за что.

Входит Дима.

ГРИША. О, заходи, заходи, солидный гость, я давно уж тут. Хоть побеседовать будет с кем.

Дима садится на лавку с Гришей, потирает руки, смотрит на Марго.

ДИМА.Ты чего здесь делаешь?
МАРГО. Поплакать пришла.
ДИМА. А...(Грише) Так-то я не пью.
ГРИША. Да как в такой мировой обстановке не выпивать, никаких же нервов не хватит. Не переживай, я то как раз все отлично понимаю. Будем, родственник!

Гриша берет ковш из фляги, наливает в него водку, протягивает Диме.

МАРГО. Димуль, может не надо?
ДИМА. Тебя забыл спросить(выпивает).
ГРИША. Наконец-то у сестры нормальный мужик появился. (наливает еще) Раньше у нее все такие были: на тачках, цветочки, колечки - вот эти понты дешевые, понимаешь?

Гриша наливает еще, Дима выпивает, запивает водой из фляги.

ДИМА. Мещанство...
ГРИША. Да-да, вот это все. Стелились перед ней.
МАРГО. Гриша, какая же ты мразь...
ГРИША. Так, ты чего рот открываешь, когда мужики разговаривают?
ДИМА. А я, как посмотрю, в вашей семье это нормально. Но на свой счет не принимай, ты единственный тут адекватный, наливай...
ГРИША.Красавец, Димон. Бабы эти лезут с соплями своими, будто мы им чего-то должны.

Гриша наливает еще водки в ковш. Марго пинает Гришу по спине.

МАРГО. Да чтоб ты сдох!
ГРИША. Погоди Димон . Ты че там, юность вспомнила, рок-звезда вернулась?

Гриша берет у Димы ковш, выплескивает водку, набирает воды из фляги, обливает Марго.

Так полегче?

МАРГО. Дима, сделай что-нибудь.
ГРИША. Дурак он тебе... Сама выпросила.
МАРГО. (рыдает) Гадина, урод вонючий!

Марго выбегает из бани. Дима с сочувствием смотрит на Гришу. Гриша постоял недолго, бросил ковш во флягу, присел, потер руками лицо, резко выдохнул.

ГРИША. Ох ты, Боже ты мой...
ДИМА. Я с ней разберусь, извини, за нее. Выпьем еще?

Гриша ставит бутылку на лавку, встает.

ГРИША.На, пей... Еще раз про мою семью вякнешь что-нибудь, ты у меня выхватишь, понял? Чучело.

Гриша уходит.

СЦЕНА ДЕВЯТАЯ

Свинарник. Скотины нет. Невысокий загон, измазан навозом. Лампа над низким потолком. Косьян подкатывает садовую тележку, в ней куча навоза и совковая лопата. Он перебрасывает навоз через загон. Входит Гриша.

ГРИША.  Можно помочь тебе, брат?
КОСЬЯН. А пальтишко не жалко?
ГРИША. Пальтишко-то? Нет не жалко, тебя вот жалко. Ксюхе ж велели тут прибирать.
КОСЬЯН. Про мою жену рот не открывай.
ГРИША. Не собирался даже, успокойся. Жена - это святое.

Косьян продолжает работать. Гриша потоптался.

ГРИША. Брат, я извиниться пришел. Про яйца там твои... Подло это. Ты повзрослел просто, помудрел. Только позавидовать можно, как у тебя все наладилось.  Не знаю, чего все наговаривают на тебя, да на Ксюху твою. Ладно, пойду, прости(хочет уйти).
КОСЬЯН. Кто там чего наговаривает?
ГРИША. Косьян, давай не будем ворошить. Мама Лена велела мириться. Я пойду.
КОСЬЯН. Давай не корчи тут драмкружок-то. Говори кто, Керя?

Гриша возвращается, забирается на изгородь.

ГРИША. Ну, Керя, и чего, слушать его, что ли? Чего он понимает.
КОСЬЯН. Как он меня задолбал, завхоз мелкий.
ГРИША. Точно, завхоз , помнишь, как он мотоцикл мой продал? Я на него все лето работал.
КОСЬЯН. Ты сам виноват, тунец, прощелкал. Дал бы по роже разок.
ГРИША.Умел бы я драться, как ты, может и не зассал бы.  Ты ж у него телохранителем.
КОСЬЯН. Теперь уже нет. Мелкий батю отчитывал тут, мол тот маму до болезни довел.
ГРИША. Охренел уже в край?
КОСЬЯН. Прям так. Ты, говорит, батя, пил, из дома пропадал, со шмарами всякими таскался, а мама тебя по деревне ловила, чтоб ты не замерз где, пьяный. А все болезни от нервов, вот ты и виноват.
ГРИША. Хватило же ума...Керя всегда так: «не можешь сам, иди учить». Батя всегда с мамой оставался, что бы там не случалось. 
КОСЬЯН. Про ****ство вообще не ему бы говорить.
ГРИША. А тебе, что ли?
КОСЬЯН. А тебе, что ли?

Смеются. Косьян забирается к Грише. Закурили.

КОСЬЯН. Теперь я все, на пенсии, хватит.
ГРИША. Я вот тоже. Тебе прям совсем не хочется сорваться, весело ж было. Я очень много всего благодаря тебе узнал. Курить меня кореша твои научили, водку пить тоже. Еще бы чуть-чуть и школу бы бросил. Даже сиську потрогал тогда впервые... Спасибо, брат.
КОСЬЯН. (улыбается, вздыхает)Это ты еще совсем чуть-чуть видел из того, что я творил.
ГРИША. Все меняются. Я тоже стараюсь. Дома только вспылил, когда Батя про морг начал, но это я от страха(вытирает глаза). Не могу поверить еще...
КОСЬЯН. Я над этими словами про нервы да болезни подумал и решил, что надо прекращать. Ксюха, она же мое спасение. Якорь такой, чтоб я не отправился обратно.
ГРИША. И хорошо. Работа есть, дома ждут. А то, что денег хочется, дак это все бабы такие, выбирай любую. Моя вон тоже иногда взлягивает, мало все.
КОСЬЯН. Это ты откуда знаешь?
ГРИША. Я ведь маму всегда про вас всех спрашивал, я всегда о вас думаю.

Косьян чуть было не обнял Гришу. Но ограничился хлопком по плечу.

ГРИША. И про то, что Ксюха у тебя с мажором богатым чуть не свалила, тоже знаю. Только она не виновата ни в чем.
КОСЬЯН. Это тебе мама не могла рассказать.
ГРИША. Это не мама, это Марго. Она и есть тот мажор. Страничку то она левую сделала и развела Ксюху.(угарает) Мажор то не настоящий...Ты разве не знал?

Косьян спрыгивает с загона, Гриша за ним.

КОСЬЯН. Ты за этим пришел, а все это время мне зубы заговаривал.
ГРИША. Косьян, давай только не ругайся ни с кем. Мама Лена велела мириться.
КОСЬЯН. Если еще хоть кто-нибудь узнает, я тебе башку проломлю.
ГРИША. Да сделай уже что-нибудь. Ты же ****ь, мужик, боец!
КОСЬЯН. Нет!
ГРИША.  Да! Ты просто забыл!

Косьян берет навоз из тележки, мажет Грише лицо, убегает. Гриша вытирает лицо рукой, затем шарфом, выбрасывает шарф в загон.

ГРИША. Ну, хоть что-то...

Гриша берет лопату, доделывает работу Косьяна.


СЦЕНА ДЕСЯТАЯ

Дом. Галя с Наташей чистят картошку. Цветочек заглядывает в русскую печку.

ГАЛЯ. Наташ, не устала ты от нас?
НАТАША. Нет, мне хорошо. Мы с мамой одни всегда жили, а тут так шумно, живо, мне нравится. Я всегда мечтала о большой семье.

Входит Гриша. Наташа опускает глаза. Гриша проходит к умывальнику. Моет лицо.

ГРИША. Ай, как щиплет. Родные ощущения. А аромат-то какой, ах!
ГАЛЯ. Не смывай, с тобой сливается(видит, что Наташа заплакала) Наташ, чего ты?

Забегает Ксюша, хватает куртку с вешалки.

КСЮША. Все, убежал. Я пошла догонять. Он может долго не вернуться. В прошлый раз мы поругались, он сорок километров прошел, друзья подобрали.
ГАЛЯ. Уже одних оставить нельзя, как дети малые(Грише)Твоя работа?
ГРИША.(вытирает лицо) Мамочка, ты хоть любишь меня?
ГАЛЯ.(Наташе) Он и тебе что-то сказал?

Наташа хнычет, кивает. Заходят Керя и Григорич. Керя уставился на Гришу.

КЕРЯ. Так, ну ты без пилы сейчас...(бросается на Гришу)

Григорич схомутал Керю, головой велит Грише уходить. Керя орет, брыкается.

ГРИША.(пятится к дверям) Ладно, родня, я в школу, не скучайте тут.

Гриша выходит.

СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ

Деревенская школа. Облезлый учительский стол, затертая мелом доска, пара горшков с цветами на окне. Входит Гриша, отряхивает пальто, нюхает руки.

ГРИША. Ау, есть тут кто-нибудь?

Гриша осмотрелся, покрутил глобус. Входит Аня. Она одета в халат техслужащей. Волосы убраны платком. Она держит ведро и швабру руками в резиновых перчатках.

АНЯ. Почетный выпускник посетил родную школу.
ГРИША.Мать ети...
АНЯ. (хихикает) Извини, ты чего взвинченный какой?
ГРИША. Так в делах все, Анна Михална.
АНЯ. Хватит, я тебе больше не учитель.
ГРИША. Вижу. Мне бы с директором поговорить.

Аня подходит, присаживается на стол. Снимает платок.

АНЯ. Говори(ловит недоумение) Ну да, я директор, и учитель и техничка и электрик. Деревня вымерла, двадцать учеников осталось. Я справляюсь.
ГРИША. Ну, зарабатываешь хорошо, наверное.
АНЯ. В школе, хорошо... А вооще-то зачем мне деньги здесь? Эрмитажа нет, ресторанов тоже, как видишь нет. На что их тратить. Одна радость, тебя по телику увидеть. Женат, смотрю. Остепенился?
ГРИША. Женат, счастлив, примерный семьянин. А ты как, замужем?
АНЯ. С тех пор, как ты через окно сбежал, я не замужем.
ГРИША... Ладно. Мне поручили договориться о столовке. Завтра поминки, впустишь?
АНЯ.(помолчала) Нет.
ГРИША. А почему? Я заплачу же, еще что-то нужно?
АНЯ. Ты нужен.

Гриша помялся. Направился к выходу. Аня окликнула.

АНЯ. А где вот она сейчас, твоя жена? Почему не с тобой? Я бы тебя ни за что не оставила, например. Так ли ты счастлив с ней, как говоришь?
ГРИША. Ань, что ты не забудешь-то никак? Я школьник был, не мог я остаться здесь.
АНЯ. Вот всегда у тебя все так просто было. Главное - то что тебе нужно, а остальные как-нибудь. Ты вот уехал, зазвездил, а я тут шлюхой прославилась. Из школы чуть не выперли. Разве не знаешь, как в деревне новости разлетаются? У меня даже подруг тут не осталось.
ГРИША. Ну ты как себе вообще это представляешь? Я жил в общаге в комнате на двенадцать человек. Двенадцать пар вонючих носков и один роллтон на всех. Куда бы я тебя привел?
АНЯ. Да какая разница? Я тебя любила...люблю, знаешь, как? Я бы все сама решила, скажи ты мне только, что я тебе нужна.

Аня плачет, мочит тряпку, моет пол. Гриша отходит от швабры. 

ГРИША. Да, Ань, я хреновый человек. Об этом все говорят. Я согласен, в целом.
АНЯ.(бросает швабру, обнимает Гришу) Нет, ты хороший человек. Извини меня за эти сопли. Ты самый хороший и самый талантливый.(смотрит на лицо) Глаза только у тебя злые стали. И вообще поменялся ты сильно. Я боюсь за тебя.

Гриша подумал, крепко обнял Аню. Аня успокоилась. Продолжила мыть пол.

АНЯ. В столовку приходите, конечно, поминайте. Это бесплатно у нас. Зайдешь только за ключами ко мне.
ГРИША. Спасибо, Анна...Анют.
АНЯ. И вообще, Гриш, если что случится, ты всегда можешь ко мне прийти. Ты мне ничего не должен. Просто...тебе есть, куда вернуться.

Гриша улыбается, кивает, выходит.


СЦЕНА ДВЕНАДЦАТАЯ

Дом. Семья разбрелась, держатся на дистанци. Нет только Кости и Ксюши.  У Гали на коленях ноутбук. За столом перед ними сидит Лена.

ЛЕНА. Я точно уже не пойму... Лучше б я сразу померла и не видела того, что между вами происходит. Это почему вы не любите-то никого? Друг друга помоями поливаете, дай только повод.  Понятно, каждый по-своему теперь. Но можно же уважать чужую жизнь, разве нет? Вам придется помириться, в морге меня держать никто не будет.

Входит Гриша. Никто не отвлекается. Гриша бросает на пол пальто, садится на него.

И еще одна новость. Хотя новость ли? Я всех просила помочь. Меня ж лечиться выгнуло! Мы набрали кредитов, а отдавать нечем. Я болею, а папа все время со мной, работать не может. Мы уже долго судимся, к чему это приведет, я не знаю. Извините дети, что я так вам "дорога"…

Лена уходит, опираясь на трость. Григорич садится на ее место.

ГРИГОРИЧ. У нас забирают дом.
 
Затемнение.

На авансцене появляется Цветочек.

ЦВЕТОЧЕК. Ангиле божий, хранителе мой святый, на соблюдение мне от бога данный!
Прилежно молю тя, ты меня просвети и от всякого зла сохрани.

Прерывает молитву, достает кулек. В нем древесные угольки. разбрасывает угольки, повторяет наговор снова и снова.
 
Горю-горю не сгораю
Семьи покой возвращаю
Огонь да пепел тому,
кто испортил мою семью…
Антракт.

Уходит.


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ


СЦЕНА ПЕРВАЯ

Топится печь. В ней стоит большая кастрюля. Орет музыка группы «Ленинград». Марго, с бутылкой в руках, выплясывает посреди дома. Она плохо держится на ногах, подпевает.

МАРГО.                Песней, о том, как повезло невесте,
По ушам мне ездили, раз эдак двести.
А ещё какая-то Земфира
Трахает мне мозги с ночи до утра.
Я вот день рождения
Не буду справлять,
Всё...

Марго поднимает руку с бутылкой вверх. Дает Шнуру допеть заветные слова. Выпивает, занюхивает рукавом. Продолжает пляску, носится по всему дому. Подбегает к портрету матери, расцеловывает, ставит на место. Пьет опять, трясет задом.

Входят Ксюша и Косьян. Оба замерзли, садятся на пол, прижимаются к печке. Марго замечает их.

МАРГО. Любимые мои, родненькие! Я так по вам соскучилась, потанцуйте со мной!

Марго ставит бутылку на пол , пускается в пляску, манит Косьяна и Ксюшу. Косьян, медленно встает, поднимает бутылку, подходит к Марго, плещет в лицо.  Марго попятилась, Косьян преследует, плещет водку. Марго пробегает круг по дому, потом хватает нож, орет и загоняет Косьяна обратно к печке.

МАРГО. Никто меня не тронет, ни меня ни моего Диму, понятно вам, уроды?

Марго продолжает танцевать. Косьян залпом осушает бутылку.

КОСЬЯН. Знаешь, как хреново, Марго? Больно так, что жопа. Зачем ты это сделала?
МАРГО. Я вас не слышу!
КОСЬЯН. Сука!
МАРГО. А что я сделала?
КСЮША. Ты знаешь!
МАРГО. Нет, не знаю, и от тебя узнавать ничего не хочу, марамойка!
КОСЬЯН. Она не марамойка, она моя жена! Ты ее подставила в интернете. Все это ты. Думала я не узнаю, а я вот узнал. Ну и мразь ты. Тихушница.

Марго перестает танцевать. Косьян скрипит зубами.

МАРГО. Гребаный Гришенька... я блин, хренова баранья башка(падает на диван, горланит) В этом доме никому верить нельзя!!!
КСЮША. Марго, посмотри, на кого ты похожа. Ты может о себе позаботишься сперва, потом к другим будешь нос совать? Не думала об этом?
МАРГО. (смеется) А ты ведь не долго брыкалась... Готова была уже вещички собирать. Кость, она ведь повелась. Тебе и того мало, придурок, чтобы выводы делать. Разуй уже глаза.

Косьян недолго молчит в ответ. Затем крепко, демонстративно целует жену. Она отвечает Косьяну, обнимает его. Марго наблюдает, корчит рожу. Забегает Керя. Заглядывает под диван, под кровати.

КЕРЯ. Где он?
МАРГО. Кто?
КЕРЯ. Не кто, а что, не русская что-ли?
КОСЬЯН. Ты на ровном месте буксуешь сейчас, змеёныш!
КЕРЯ. Ноутбук этот тупой где, я спрашиваю. Дайте мне его сюда.
МАРГО. Ты давно ли маму слушаться стал? Ты же сам все лучше всех знаешь.

Марго берет водку со стола, Керя отбирает бутылку, отпивает, продолжает искать.

КЕРЯ. Надо узнать, чего там дальше по этому сраному плану.
МАРГО. Сначала одно сделай, мама велела мириться. (смеется) У нас вот получается вроде...
КЕРЯ. Извини, Марго. Извини, Косьян, извини, хренова жена Косьяна.

Подносит правую руку к плечу, отвешивает земной поклон, гундосит.

Дай Бог тебе здоровьица доброго, матушка наша, Ксения Николаевна... Нормально?!

КОСЬЯН. Чепушила.
КЕРЯ. Куколд...
КСЮША. Ничего, я привыкла.
КЕРЯ. Ты Марго, налегай, давай, я хочу смотреть твой сольный концерт.

Марго выпивает, немного поразмыслив, направляется к печке, карабкается в топку, где во всю пылает огонь. Братья успевают ее задержать. Косьян сгребает Марго под мышку. Она орет, брыкается, успокаивается, горько плачет. Керя забирает у нее бутылку, бухается на диван, пьет.

МАРГО.(сквозь плачь) Дима ведь у меня хороший. Скажите, правда, а?
КЕРЯ. (пауза, снисходительно) Хороший конечно. Успокойся, Рит, хороший... погоди-ка, он и тебя раздраконил?
МАРГО. Гриша то?
КЕРЯ. Да, он с тобой тоже дружить пытался?
МАРГО. О, дааа! Он был неотразим, я аж намокла.
КОСЬЯН. Шансонье-собака.
КЕРЯ. Давайте найдем ноутбук... да, блин, вот сейчас я не знаю, что делать, да!!! Мама по-любому это планировала. Надо видосы смотреть.
КОСЬЯН. Знатно у тебя зад горит...
КЕРЯ. Так мы с этим говноедом баб обсуждали, Натаха теперь все пороли, явки спалила. Он записал, Натахе скинул, как баба.
МАРГО.(ржет со знанием дела) И правда родня...

Керя находит ноутбук в дамской сумочке на вешалке. Присаживается с ним за стол.

К столу хромает Лена, присаживается напротив, разглядывает свой портрет. Керя щелкает по-пробелу, идет к остальным.

ЛЕНА. Можно уже, да? Ага. Привет вам еще раз, дети, Галечка, Цветочек, Юра. Извините, если с кем-то не знакома.  Ни о чем я не мечтала больше, только чтобы мир вернулся в дом. А для этого все средства хороши. Вы взрослые уже, умные все, я вами очень горжусь. Мне за одно только перед вами стыдно, что я к каждому в личную жизнь влезала. Пожалуйста, не слушайте больше меня. А за своих любимых стойте горой всегда, как мы с папой. Чего ведь только не было. Ну было и было. Рай точно не для нашего семейства.

Дети, плачут, но глаза у них искрятся.

Напоследок, посидите ночью возле печки. Цветочек вам расскажет про этот обычай. Очень он мне нравится. Ну все, не горюйте, не плачьте, будьте счастливы. На поминках погуляйте, как следует, и буду я спокойна. Пока.

Лена поднимается, уходит.

КОСЬЯН. А вот и нифига ты, мамочка, не угадала...
МАРГО. Чего-то у меня не складываются пазлики...
КЕРЯ. И чего мне с Наташей-то делать? Типа сам решай? Нет, я что-то пропустил, наверное.

Лена останавливается, недовольная возвращается за стол, Керя подходит, роется в компьютере.

КЕРЯ. Это мы смотрели, и это тоже (жмет по кнопкам) Это вообще самое первое. Во, нашел, одно осталось.

Керя возвращается ко всем.

ЛЕНА. Это видео только для Гали...

Дети не уходят от экрана.

Ладно. Галечка, все вроде бы получилось у нас. Последнее только, что обязательно надо сделать, это рассказать Грише правду. Пора. Были времена, когда не стоило, а теперь самое оно. Он парень трудный, конечно, мы рискуем, но надо. Теперь точно прощаюсь, Люблю тебя, сестрица. И ни о чем не жалею.

Лена уходит. Дети переваривают увиденное. Слышится топот с улицы. Керя бежит к ноутбуку, захлопывает. Все ищут место, куда его спрятать. Керя ныкает его под диван. Возвращаются к печке.  В дом входит Григорич, видит пьяненьких детей, водку.

ГРИГОРИЧ. Так лучше думается, да?
КЕРЯ. Ты о чем, мы ничего вообще... мы...
ГРИГОРИЧ. О том, что с домом делать будем.
МАРГО. Блин, жалко, конечно. У нас сейчас денег нет, у зайки непростой период.
КЕРЯ. У кого он простой-то? Я работаю без выходных, а все не разбогатею.
КОСЬЯН. Столько прошмандовок кормить, как разбогатеешь...
КЕРЯ. Ты и с одной не справляешься.

В дом входит Галя с мотком бича в руках. Косьян дотягивается, пинает Керю под зад, Керя отвечает. Григорич стучит кулаком по столу.

ГРИГОРИЧ. А ну тихо!
КОСЬЯН. Бать, я не понимаю. Вы кредиты на лечение брали, дом-то тут при чем?
КЕРЯ. Вы его заложили что-ли? Охренеть вы молодцы!
ГРИГОРИЧ. Давай не умничай, завхоз, когда надо было ты где был?
КОСЬЯН. А что там за процент такой, что на дом накапало?
ГРИГОРИЧ. Где давали, там и взяли.
КЕРЯ. Да и наплевать, бать, не парься даже, дом сейчас не стоит ничего, это - Кривячка, а не Москва.
ГРИГОРИЧ. Вы здесь выросли, вообще-то, свинтус!

Подходит к печке, тычет в нее пальцем на разной высоте, там меряли рост детей.

Вот, Керя - три года, Марго - пять, Косьян - десять лет. Нигде не ёкает?
МАРГО. Может мне начальник одолжит, я с Димой посоветуюсь.
ГАЛЯ. (растягивает, цепляет веревку) Дима дрыхнет в бане, мы полдня стирали, он не пошевелился даже. Устал видать, матушка.
ГРИГОРИЧ. Ну иди, Марго, советуйся, а я пойду пока землянку себе рыть.
ГАЛЯ. Не прибедняйся давай, землянка, кто тебя на улице то оставит.
КОСЬЯН. Ну, с нами будешь жить. Ксюш, да?
 
Ксюша отмалчивается. Керя ржет.

КЕРЯ. На меня не смотрите, я - лимита.
МАРГО. У нас в общаге места мало. Надо Димулю спросить.
ГРИГОРИЧ. Давайте попросим Гришу.
ВСЕ.(хором) Нет!
КЕРЯ. Он заплатит - я сюда ни ногой больше, это уже будет не мой дом.
КОСЬЯН. Это, считайте, он нас кастрирует, а сам в шоколаде.
ГАЛЯ. Вы и так в шоколаде... по уши... Где мои сигареты?(ищет на печке) В такой ситуации можно, наверное усилие над собой сделать?(идет к вешалке) Гриша - это и есть Гриша, да только вы такие же, как он все. Вы абсолютно одинаковые, потому и грызетесь вечно(видит, что ноутбук не на месте). Кто посмел?

Дети молчат, отворачиваются от Гали. Галя садится рядом с Григоричем.

ГАЛЯ. Всё посмотрели? Прекрасно. А вас не учили чужие письма не читать? Там же сказано, что только для меня.  И как вам доверять?
МАРГО. А тебе как дверять? Ты там какую-то правду знаешь, которую не знаем мы...
ГРИГОРИЧ.(командует) Компьютер сюда дайте быстро!

Керя прыгает к дивану, достает ноутбук, отдает Гале. Она хнычет.

ГРИГОРИЧ. Паразиты! Если вам не говорили, значит не вашего ума дело. Галя сама разберется, как и когда поговорить с Гришей. Слава Богу, там без подробностей сказано, но даже если об этом кто-то заикнется - пеняйте на себя. Неслухи!
ГАЛЯ. Не все вы посмотрели...

В дом заходит Гриша, отряхивает пальто, дует на замерзшие руки. Проходит к печке, греется, оценивавет сидящих в куче братьев и сестру. Все молчат.

ГРИША. Любо-дорого, сидят в кучке родственники (видит водку) О, да вы на рогах уже, молодцы, а мне нальете?
МАРГО. Вы, сэр, такое не пьете.
ГРИША. Ошибаетесь, сударыня, все пью, я ж ваша кровинушка. Ну дайте жалко, что-ли, я вам новости привез хорошие.

В печке закипела кастрюля, запрыгала крышка, повалил пар, дым. Дети подскочили, отбежали от печки.

КЕРЯ. Чего стоите-то все?
МАРГО. Прихватку наверное надо...
ГАЛЯ. Отойдите, я сейчас...

Все бегают по дому. Ищут, чем достать кастрюлю. Гриша подходит к топке, натягивает рукав пальто на руку, достает кастрюлю, ожег руку, дует.

ГАЛЯ. Куда ты суешься!
КЕРЯ. Криворукий.
ГРИГОРИЧ. Рохля.
ГРИША. Да когда уж я что-нибудь правильно-то сделаю! Когда вы меня похвалите?

Гриша идет к вешалке снимает пальто. Все возвращаются по местам. Гриша достает из пальто большой, пузатый конверт, садится за стол, кладет конверт перед портретом.

ГРИША. Должно хватить, бать, закроем кредит и дом наш. (улыбается) Пляшите, родственники.

Молчат. Кто-то в недоумении, кто-то в гневе. Марго в прострации. Радости ни на чьем лице нет.

Опять не то...(разговаривает с портретом) Мам Лен, ну как вот мне быть? Всю жизнь только и делаю, что стараюсь им помочь, все бестолку. Что ни сделай... ну ты слышала, кто я для них. И если я тоже вхожу в твой план, то кажется мне, что он провалился.
МАРГО. Не входишь, ты двоюродный брат.
КЕРЯ. Бабками хочешь посветить?
ГРИША. Обижаешь меня сейчас, брат. Мне знаешь, как радостно. Я просто мог решить проблему и решил. А там, хоть семиюродный. Ой, хорошо...
КОСЬЯН. Это проблема нашей семьи, батина и нас троих.
ГРИША.(портрету) Вот я и говорю. Не родной и есть не родной. И хоть ты тресни.

В дом заходят Цветочек и Наташа. Они с трудом тащат корыто с мокрым бельем. Керя подбегает, хочет помочь. Наташа отказывает, разгибает спину, идет ко всем. Цветочек развешивает  белье на веревки.

ГАЛЯ. Закончили вы там, Наташ?
НАТАША. Да.
МАРГО. Как там Дима?
НАТАША. Дима вроде проснулся, когда мы выходили.

Цветочек вешает на веревку штаны. Их штанины завязаны узлом. Она затягивает их еще туже.

ГАЛЯ. Тань, это что еще такое? Ты опять колдуешь?
ЦВЕТОЧЕК. Да. Это меня еще бабушка моя научила. Она очень сильная колдунья была. Если кто-то ссорится, берешь их штаны и так прямо стираешь. Все проходит.
КОСЬЯН. (смеется)Ну это-то должно помочь...
ЦВЕТОЧЕК. Зря ты, Костя смеешься, кстати. Сам увидишь, мы вас помирим..(повторяет наговор)   
Мати Божья воду черпала, меня той водой поливала,
Утиркой меня утирала, удачей подпоясывала.
Как верно, что солнце красное по утру на небеса взойдет,
Так верно, что соборной водой все зло смыло. Аминь.

Все от души смеются. Воздух в доме разряжается. С улицы слышится: «Марго...Марго». Входит очень пьяный Дима. Идет по стеночке, матерится себе под нос.

ДИМА. Маргарита, собирайся, мы уезжаем.
МАРГО. Куда, Димуль, ночь на дворе, сейчас нам не на чем уехать.
ДИМА. Мне плевать, поедем на попутках, пойдем пешком, ползком, как угодно, только по-дальше отсюда.

Дима сует голову под кровать, достает сумку, переодевает футболку.

ГРИША. (угрожает) Димуль, я вроде тебе обещал, зайка! Ты забыл, о чем мы говорили?
ГАЛЯ. Не лезь, пожалуйста, сами разберутся.
ГРИША. До сих пор не разобрались.
ДИМА. Я притащился в эту жопу географии с тобой черт знает откуда, к незнакомым людям. А ты меня одного оставляешь. Как я там, тебе не интересно, а вдруг меня отравили? Тебе и мысли такой в голову не пришло.
МАРГО. Дима, мы никуда не поедем, завтра похороны.
ДИМА. Тогда я поеду сам!

Марго пытается остановить Диму, он толкает ее. Марго падает на кровать.
 
ГРИША. Вот сейчас тоже не надо вмешиваться?
КОСЬЯН. Димон, сядь, поговорим, куда помчал-то?
ДИМА.(Грише) Ты, хренов провокатор. Думаешь, самый умный тут?
ГРИША. Ну, это, пожалуй, я могу стерпеть.
ДИМА. В первый раз я вижу, чтоб так к гостям относились. Все сами по себе, какая-то грызня, бардак кругом. Из-за таких, как вы все проблемы у нас в стране. Такие у вас заботы мелкие.

Дима, шатаясь напяливает куртку. Марго рыдает.

Тупость, серость, провинция...
ГРИША. Не разевай рот на моих родных, скотина!
ДИМА. Да срал я на тебя и на всех твоих родных.

Гриша подлетает, бьет Диму ногой. Тот падает на кровать, Гриша молотит его по голове.

ГРИША. Не говори ничего про моих родных!

Косьян, подбегает, запросто отшвыривает Гришу. Тот ломится обратно. Косьян точно и ловко бьет Гришу в челюсть. Гриша падает на спину, лежит и не шевелится. Дима тихо постанывает на кровати, но не от боли. Плачет. Все сидят на местах, к Грише не подходят.

КЕРЯ. (показывает на веревку с бельем) Работает, теть Тань. Ништяк.
КОСЬЯН. (орет) Да чтоб я сдох! Он добился все-таки. Он вытащил из меня то, что я так ненавижу.  Лучше бы убил он меня, тварь. Я себя боюсь, родня, боюсь.

Григорич обнимает Косяна, ведет на кровать, кладет голову на колени, успокаивает, как ребенка. Галя нависает над Гришей.

МАРГО. Обычно Дима не такой, у него трудный период.
КЕРЯ. Ты уже говорила.
МАРГО. Не говорила... У него двое братьев, военные. Погибли недавно. Салаги-близнецы. Он с ними помириться не успел. Теперь никак в себя не придет. Потерпите нас. Он для меня многое сделал.
ДИМА. Не надо, Рит.
МАРГО. Мой бывший меня так унижал, так бил каждый день... Однажды кипятком облил из чайника, я помню его смех до сих пор. Дима меня в окне поймал в общаге, я уже прыгать собралась. Ухаживал за мной. Я даже не разговаривала какое-то время. Теперь вот вроде ничего. Сумасшедшая, конечно, но живая. Он вам понравится еще, дайте время, он совсем другой.

Косьян берет бутылку со стола, подходит к Диме, предлагает выпить.

КОСЬЯН. Вы на Ксюху налетаете все, а если б не она - носили бы вы мне сейчас «Принцесу Гиту» с сигаретами. Как вспомню, так вздрогну. Со стороны легко судить, а как там все у человека, только он знает. Так что думайте.
МАРГО. Я очень виновата, Ксюш. Хотела услугу тебе оказать. Наши порядки не по душе тебе были, ты хотела свои везде навести. Дом тебе грязный, еда не вкусная, материмся, пьем.  Я злилась на тебя, Ксюш. Из-за мамы. Ты очень сильно ее обижала.

Марго, подходит к Грише, толкает ногой, присматривается.

КСЮША. Мне мама в детстве всегда говорила: «ты, Ксюша, в этой глуши не останешься, найдешь хахаля и вали за границу». Вот так. А ни дай бог я четверку из школы принесу - генеральная уборка. Головой-то понимаю, что я не у себя дома, а сделать с собой ничего не могу, хожу пылинки ищу. И с Костей так себя веду. Простите меня ради Бога. 
МАРГО.(пародирует маму Лену) Да бардак, но это мой бардак, мне в нем хорошо. И не лезь сюда со своей тряпкой.

Посмеялись, обнялись. Керя, дергает Наташу, приглашает выйти поговорить.

НАТАША. Куда ты меня зовешь? Хочешь поговорить о том, что мне Гриша прислал? Так говори при всех. Рассказывай про своих пупсиков, будто кто-то удивится. Это даже для меня не новость.

Керя исподлобья зыркает на Наташу.

Чего смотришь, ты думал я дура? Может быть и дура, но я понимаю, что к прорабу в час ночи за инструментом никто не ездит. И прорабы тональником не пользуются. Только вот, когда моей мамы не станет, у меня будет вот эта большая семья. А тебя я люблю, можно и потерпеть.
КОСЬЯН. Так что встрял ты, мелкий.

Раздается общий оглушительный смех. Галя стучит пальцем по столу, как судья.

КОСЬЯН. Расслабься тетка (показывает бутылку) на вон, хряпни.
ЦВЕТОЧЕК. Лене бы очень понравилось, как вы смеетесь.

Все собираются вокруг стола, разливают водку по посуде, выпивают не чокаясь.

Гриша приходит в себя, приподнимается на локте, трогает челюсть, оборачивается к столу. Показывает Косьяну лайк. Встает. Дима предлагает выпить, Гриша отказывается. Зачерпывает воду из ведра, пьет.

ГРИША. Я нормально. Вижу, вам очень интересно, так что сообщаю, не беспокойтесь.

Гриша берет конверт..

Семья в сборе и даже в согласии, судя по всему. Как там, по плану есть еще что-нибудь?
ГАЛЯ. Еще одно видео.
КЕРЯ. Где?
ГАЛЯ. Оно уже не понадобится.
МАРГО. Гриш, иди к нам.
КОСЬЯН. Давай, брат, выпьем, дело сделано.
ГРИША. Ну да. Сделано... дело вашей семьи. Вас троих и Григорича. Примите искренние поздравления от двоюродного брата.

Гриша швыряет конверт в печь, его охватывает огонь. Все засуетились, пытаются достать деньги.

МАРГО. Больной!
ГРИША. Больной, конечно. Самый настоящий больной. Глотку вечно рвал за вас. Хотел быть на вас похожим, зарабатывал ваше признание. А зачем? Зачем надо быть, на вас похожим. Если вы нашли себе хиленькое, как каждый из вас его называет «счастье» и мучаетесь за него, мучайтесь дальше, а я пойду.

Направляется к выходу.

ГРИША. Да и хорошо, что не родной, хорошо, что у меня фамилия другая, гены от ваших отличаются, есть надежда у меня значит. Прощайте, милые мои!
ГАЛЯ. Да родной ты, родной!
ГРИША. Да понятно уж, это слова всё.
ГАЛЯ. Ты родной сын Лены и Григорича. Родной брат ребятам.

Галя срывается на плачь. Все в оцепенении. Гриша подходит к столу, наливает себе водки, пьет, повторяет.  Разглядывает внимательно в лица братьев. Отпускает ненадолго слезы. Подводит Григорича к зеркалу, всматривается в свое и его лица.

ГРИША. И правда же, похожи-то как...
ГРИГОРИЧ. Родной сын.

Возвращаются к столу. Гриша наливает еще, смеется. Все подхватывают.

ГРИША. Блин. Родной. А как так получилось-то? Зачем?
ГАЛЯ.(хнычет) А чтобы еды хватило. Чтоб не померли. Времена такие были.
ГРИГОРИЧ. Костя к бабушке поехал жить. Тебя Галя взяла, слава Богу. Когда по-легче стало уже Керя родился.

Гриша выпивает, вздыхает.

ГРИША. Ох ты, Боже ты мой... так получается, все равно же не родной (пауза) Тебе, мама.

Гриша выпивает, направляется к выходу. Галя обгоняет, срывает с вешалки пальто Гриши.

ГАЛЯ. Не пущу!!!

Гриша выходит босой и без одежды на улицу. Галя хочет побежать за ним. Дети обнимают ее, не дают выйти. Галя рыдает в голос. ЗТМ.


СЦЕНА ВТОРАЯ

Дом Ани. Темнота. Аня спит на кровати, в ночной сорочке, с распущенными волосами. Раздается стук в окно. Аня подскакивает с постели. Стук не прекращается ни на секунду, Аня суетиться.

АНЯ. Иду!

Аня ищет, что обуть, выбегает босая. С улицы слышится шум, топот. Через пару секунд в дом вваливается Гриша. Он окоченел, падает на кровать, закутывается в одеяло.

АНЯ. Гришенька, бедный мой, что случилось? В такой-то мороз...

Аня трогает ноги Гриши, снимает мокрые носки, растирает. Рыщет под кроватью, достает свитер, большие валенки. Обувает Гришу, поднимает с кровати, надевает свитер.

ГРИША.(стуча зубами) Ты мне написала чтобы я приехал на похороны?
АНЯ. Я, Гриша, да... Чай принесу сейчас.
ГРИША. Водки принеси.

Аня семенит на улицу, возвращается с ледяной бутылкой.

АНЯ. Закусить... я сейчас.

Аня убегает. Гриша не дожидается, выпивает так, не морщится. Аня возвращается с банкой огурцов и стопкой в руках. Гриша смотрит, наливает водки ей.

ГРИША. Все это время у меня на глазах, воспитывали моих родных братьев, мои родные родители - мама Лена и папа Юра. А я смотрел и завидовал. А сам рос с родной, получается, теткой, но не мамой...
АНЯ. Я не знала этого, Гриш.
ГРИША. Всю жизнь блин, всю сраную жизнь я был неродным братом, потом неродным отцом, теперь еще неродной сын... Если бы ты не написала, я бы просто не приехал и не узнал этого всего.

Гриша выпивает, закрывает глаза рукой. Аня забирается на кровать, чтобы быть повыше, прижимат Гришу к груди. 

АНЯ. Я хотела, как лучше. Нет, вру... я просто хотела видеть тебя. А как еще тебя заманить, я не знала. Дура я, прости.

Потом вытирает ему слезы рукой, целует глаза, тянется к губам. Гриша отпрянул.

ГРИША. Не могу. Ты прости, вломился... Я сейчас уйду.
АНЯ. Останься со мной.
ГРИША. Анька... зачем я тебе? Я нищий актеришка. У меня нихрена нет, совсем.
АНЯ. Это все не важно.
ГРИША. Все, что накопил, в печке сжег. Одно пальто приличное осталось, за бомжа не сойду. Больше ничего, уже больше года без работы...  Я ноль без палочки.
АНЯ. Ты мой родной. И больше ничего не нужно.

Аня встает с кровати, гасит свет, снимает сорочку. Нагая стоит перед Гришей. ЗТМ.


СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Цветочек трогает штаны на веревке. Развязывает штанины. Убирает свечи с полки над кроватью. Прибирает на столе, поправляет портрет, убирает свечу. Входит Марго.

ЦВЕТОЧЕК. Надо чтобы кто-то один в доме не спал, обычай такой. Вообще-то уже все равно. Но Лена очень просила.
МАРГО. Мы знаем, теть Тань, я первая подежурю.

Марго присаживается к портрету. Цветочек хочет помолиться, достает маленький молитвослов, подносит руку ко лбу, замирает, мотает головой, закрывает молитвослов, уходит.

Марго смотрит на мамин портрет. Улыбается.

МАРГО. Вот бы хоть денек без происшествий. Один бы хоть денечек. Просто поулыбаться, поговорить с кем нибудь, кто не скажет, что я тупая. Кому все равно, потолстела или нет. Нарядная или в растянутой майке. Обидно, даже когда чужие лезут с советами. А тут Гриша. Который теперь мой родной брат.

От задника к столу медленно хромает Лена. В руках железный сундучок. На плечах льнянойрюкзачок, опирается на трость.

МАРГО. У Гриши, как это, обостренное чувство справедливости. Он с детства не верил, что вокруг есть обман, не собирается это понимать даже сейчас. (смеется) Я пыталась его убедить.

Лена ставит сундучок на стол перед Марго. Тихо присаживается на соседний стул. Снимает рюкзачок. Рита открывает сундучок, достает рисунки.

МАРГО. Ты все это хранишь, мамочка.

Лена улыбается. Марго роется в сундучке, находит рисунок. Там чашка кофе и надпись.

МАРГО.(читает) Кофе по-турецки. Рите от Гриши. Я тогда сказала, что рисунок - дерьмо. Ну правда же - дерьмо. А он все хвалил, что я делаю, даже если плохо. Бесил меня. Он меня цепляет только за то, что я не рисую больше. Не делаю то, о чем мечтала. Только предлоги разные. Я не верю, что могу что-то сделать хорошо. Но, разве я виновата? Жизнь такая. Несправедливая. Не всем так везет, как ему.
ЛЕНА. Ты думаешь, это везение?
МАРГО. Я думаю, что это везение, а что еще, если он в телике был, а мы только у телика? Да и живет-то прилично. Не как мы все. С мозгами ему повезло! Я бы столько книг за десять жизней не прочитала.
ЛЕНА. Все еще думаешь, это везение?

Лена подходит к Марго со спины, отцепляет крабик. Волосы Марго падают на плечи. Лена берет расческу из сундучка. Причесывает Марго.

МАРГО. Назло нам он учился, карабкался. Так благодарен должен быть. Назло. Точно. Но я же только маленькая его обижала. В юности то я его провела в тусовку. Он учился в музыкальной школе, пацан в музыкалке. За такое не уважали у нас. А почему не уважали? Почему я не уважала?
ЛЕНА. Умница.

Лена заплетает волосы Марго в косу.

МАРГО. Это ведь здорово, то, что он делает. Почему я никогда ему этого не говорила? Как нам его вернуть?

Лена целует Марго в макушку.

ЛЕНА. Вернется, обещаю. Все будет хорощо дочь.

Марго встает, складывает тот рисунок, кладет в карман, уходит.

МАРГО.(напоследок)Получается, он самый смелый, раз не бросил мечтать, что бы мы не говорили. Смелый. Мой родной брат.

Марго уходит. Лена присаживается.

Заходит Косьян, ставит бутылку водки на стол, идет к полке, где были свечи, находит там стакан. Лена тихонько прячет бутылку в рюкзачок. Косьян возвращается к столу, видит, что бутылки нет. Ставит стакан, уходит. Лена прячет в рюкзак стакан. Косьян возвращается с другой бутылкой, замечает, что нет стакана, ставит бутылку, заглядывает под стол. Лена прячет вторую. Косьян поднимается, не находит бутылку.

КОСЬЯН.(с портретом) Мамочка, мне кажется, у меня поехала кукушечка.

Косьян ложится на диван. Лена взбирается на край стола, болтает ногами. Заходит Керя, садится на детский стульчик.

КОСЬЯН. А если б тебе мама оказалась не мама, ты бы чего сделал?
КЕРЯ. Такое только с Гришей могло случиться.

Братья смеются, Косьян присаживается на второй детский стульчик. Лена между ними. Дает обоим подзатыльники. Смех стихает.

КЕРЯ. Ты мог быть братом и по-лучше. С нами ты время проводил, а с ним нет. А он тоже ведь хотел.(подзатыльник).
КОСЬЯН. Ты то тоже хорош. Сам вечно доведешь его и ко мне бежишь, он и не виноват был, да получал, бедолага.
КЕРЯ. От тебя же, а не от меня...(подзатыльник).
КОСЬЯН. А че мне с ним делать было? Он лошадок рисовал в тетрадку, да стишки читал. С тобой мы хоть на лыжах ездили. А он на ногах то ровно стоять не мог(подзатыльник).
КЕРЯ. Я уже на «Урале» батином ездил, он еще с велика падал(подзатыльник).
КОСЬЯН. А тебя кто учил на велике ездить?
КЕРЯ. Ты. А тебя?
КОСЬЯН. Батя. А Гришу?

Повисает пауза. Лена гладит сыновей по головам в знак одобрения. Открывает перед Керей сундучок. Керя достает рисунок.

КЕРЯ. Со мной ты рисовал, так-то(читает надпись на рисунке) Утюсос.
КОСЬЯН. Ага, утюг плюс пылесос. Если бы мы не нарисовали, ты бы его реально пошел собирать, раскурочил бы нормальную технику.
КЕРЯ. Для Гриши тоже можно было найти момент, по-любому. Блин, мы его кошмарили, а он не сдался. Это не хреново так-то. Вся семья: строитель, строитель, строитель, тут на - актер.
КОСЬЯН. Я спорю разве? Я бы рот на людях открыть не смог. Все время хвастаюсь, что это мой брат, если в сериале каком видим.
КЕРЯ. Ты че, я знаешь сколько пупсиков так склеил. Фотку показываешь с ним и поехали.
КОСЬЯН. Я как-то к ним домой такую шоблу навел, пока Галя на работе была. Всю шушару сельскую собрал. Напились, уделали всю хату, смотались. Он меня не сдал... Мне так-то бальные танцы нравились всегда, красиво, хотел попробовать.

Керя ржет. Получает подзатыльник от Лены.

А почему не попробовал?
КОСЬЯН. Вот потому как раз. А Гриша не зассал. Получается нормальный у нас брат.
КЕРЯ.Так мы и разговариваем сейчас из-за него. Где его искать теперь?

Заходит Григорич, садится на диван. Зыркает на детей. Те уходят. Григорич смотрит на портрет.

ГРИГОРИЧ. Неужели придется? А дальше что?
ЛЕНА. Подженишься.
ГРИГОРИЧ. Поджениться... а кому я нужен? Гол, как сокол.
ЛЕНА. Это такой-то мужик никому не нужен? Рукастый, сильный, красавец вон какой. Это пока я жива была сторожила тебя, сейчас невесты все заборы тебе пометят.
ГРИГОРИЧ. Если будет забор. Сберегу я хоть что-нибудь? Тебя вот не сберег.

Лена садится рядом с Григоричем, кладет голову на плечо.

ГРИГОРИЧ. Я виноват во всем, Лен. Говорят же, все болезни от нервов, я тебе нервов помотал, вот ты и заболела.
ЛЕНА. Ты чего, отец, не выдумывай.
ГРИГОРИЧ. У детей характер мой, денег я не заработал. Из-за меня. Стыдно.
ЛЕНА. Хорошие у нас дети. Все до одного. Разве мог ты что-то сделать еще? Не до жиру, быть бы живу.
ГРИГОРИЧ. Что-то да мог. За Гришу лишний раз заступился бы. Это денег не стоит. Чего он от детей слышал? Криворукий, рохля, тунец. Вот и тычет теперь их в их же дерьмо.
ЛЕНА. Почему ты был с ним строже всех?
ГРИГОРИЧ. Чтоб он не любил меня. Думал, и он не привяжется, и не заподозрит никто. Так наверное. А узнал бы он маленьким, я бы придумал, что с ним делать. Маленькие детки - маленькие бедки. Теперь куда уж... Все-таки, придется.
ЛЕНА. Думаешь, не вернется?
ГРИГОРИЧ. Нет, не вернется. Наша порода... Тяжело мне здесь, будто совесть со мной говорит. Пойду, Лен. Галю позову.

Григорич гладит рукой рамку портрета. Уходит. Лена достает из рюкзачка бутылку и стакан, ставит на стол, садится. Входит Галя, упирает руки в боки, рыщет глазами по дому. Подходит к полке, аккуратно расставляет предметы на ней. Садится за стол, поправляет портрет, проводит пальцем по столешнице - чисто. Смотрит на диван, поправляет покрывало, плюет на руку, чистит его.

ЛЕНА. Галина Алексеевна, успокойся, наконец, прижми зад. Вон хряпни. Скрывать больше нечего, прятаться в работе больше не надо. Выдыхай. Давай-давай, садись. Ага. Вот молодец. Накати.

Галя садится, наливает, отпивает немного, откидывается на спинку. Срывает очки, бросает на стол.

ГАЛЯ. Вот и все, кажется. Всю жизнь я тайну берегла, а так легко ее выдала. Простодыра. Извини, Ленка, воля твоя не до конца исполнена.
ЛЕНА. Нет уж, мы с тобой договаривались.
ГАЛЯ. Ну как вот теперь, как? Ушел. Глаза злющие. Все разворошил, раскопал. Никакого стыда мне за него не хватит.
ЛЕНА. Нашла за кого стыдиться.
ГАЛЯ. Все же чередом. Живет в Петербурге. Жена городская. Умная, красотка в придачу. Человеком стал. Чего внимание то на себя тянет? Я ведь замуж даже не вышла, все работала, чтобы он учился.
ЛЕНА. Все работала и работала и работала...

Галя хнычет. Лена поднимает со стола ее очки, дужка сломана. Лена достает из рюкзачка скотч, чинит очки.

ГАЛЯ. Я больше не мама.
ЛЕНА. Еще какая мама. Куда только смотрит этот товарищ создатель. Нам-дуракам вот сколько, а тебе - такой умнице ни одного.
ГАЛЯ. Я так хотела ребеночка...
ЛЕНА. Он у тебя был. Бог не дал, а я дала. Ты не виновата.
ГАЛЯ. А не лучше б ему было с вами?
ЛЕНА. А не приходилось разбираться, когда зарплату консервированным кальмаром выдавали, да ножками Буша.
ГАЛЯ. Да уж, хочешь ешь их, хочешь детей в них одевай, хочешь - печку топи.

Лена встает, надевает очки, обнимает Галю за плечи.

ГАЛЯ. (с портретом) Мой сын. Умный, честный, третий богатырь. Спасибо, Лен. Спасибо, что дала мне побыть мамой. Мы сделаем, что ты велела. Обещаю.
ЛЕНА. А про замуж-то подумала бы. Что надо бабенка-то. Самое время.

Галя встает. Лена хлопает ее по заднице. ЗТМ.


СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Дом Ани. Пробивается утро. Гриша дрыхнет, пустая бутылка под кроватью. Аня не спит, сидит у Гриши в ногах, копается в телефоне. Гриша просыпается, голова тяжелая.

ГРИША. Вот это Анна, вот это Михална... Отожгла ты, конечно, мать...

Аня улыбается. Гриша заигрывает, поталкивает ногой Аню в колено, подползает под одеялом ластится, трется об ноги. Аня отстраняет его. Гриша затаскивает ее под одеяло, Аня сопротивляется.

АНЯ. Гриш, не надо, отпусти меня. Гриша!

Аня выпрыгивает из под одеяла, бросает подушку в Гришу.

ГРИША Ох уж эти девочки. Так надо было, а теперь вдруг не надо стало.  Что я в тыкву превратился что ли за ночь? Что-то дымом пахнет.
АНЯ. Все хорошо с тобой. Как всегда, чего уж там. Только я все получила, что хотела. Задерживать не смею.
ГРИША. Так, я не понимаю ничего, конечно, но ладно. Сейчас очухаюсь немного и пойду. А чем я тебя обидел-то?(пауза) Ну молчи, ладно. Мне идти здесь некуда, так что прощай, получается. Я уезжаю. Ту-ту.
АНЯ. Тебя и в Петербурге врядли ждут теперь. Я благоверной твоей отправила, как мы тут полеживаем. Рада наверное, собирайся, собирайся.
ГРИША. Как ты это сделала?
АНЯ. А вот так...

Аня обнимает Гришу, позирует, делает вид, что снимает селфи.

И отправила. Все, кина не будет, мой любимый Гришенька.
ГРИША. Я - хренова баранья башка.
АНЯ. А вот не все тебе людьми вертеть. Повертела и я тебя. Подумай теперь, про все, что я за тебя выплакала. Гад такой, пес элегантный. Как я счастлива. Тут вот (трогает солнечное сплетение) тут так подзуживает. Такое чувство, обалдеть, ну ты же знаешь!
ГРИША. Как неловко-то получилось, стыдно даже. Ты взяла и побеспокоила человека.
АНЯ. А вот побудешь теперь в моей шкуре. Чего, тяжко? Горько? Это дааа! Я прям не знала куда бы спрятаться от всех, хоть на тот свет отправляйся. Такое оно, положение блудников. Ну ничего...
ГРИША. Хотя, наверное, порадовалась за меня, чисто по человечески. Заценила. Ты ж девка-то ниче такая. Она толк в красоте знает. Чего б не порадоваться.
АНЯ. Ты успокаивай себя, успокаивай. Не поможет.
ГРИША. Дымом пахнет не чувствуешь?
АНЯ. Ты жены лишился только что, очнись, балда!
ГРИША. Да мы в разводе год уже как! Балда...

Гриша встает, надевает штаны, свитер. Аня лупит Гришу по спине, падает на кровать. Гриша напяливает валенки.

АНЯ. Так если ты свободен, возьми меня с собой. Я помогать тебе буду. Что хочешь сделаю.

Гриша присаживается на кровать, гладит Аню по ноге.

ГРИША. Нет, Анька, мне такая любовь не нужна. Да вообще любовь эта в печенках сидит. Так и надо мне. Я тебя прощаю. И ты меня прости, за все, что я с тобой сотворил, прости.

Гриша уходит. Аня бросается за ним, останавливается у двери. Плачет.


СЦЕНА ПЯТАЯ

Выходят все, кроме Гриши, Ани и Лены. Женщины собирают постель с кроватей, уносят. Мужики неторопясь выносят мебель, снимают полку, часы - все, что есть. Цветочек торопливо читает молитву по молитвослову. Она мешает процесу. Ее приходится обходить.

ЦВЕТОЧЕК. Иже во огни купины неопалимыя, древле Моисеем виденныя, тайну воплощения Своего от неискусобрачныя Девы Марии преобразовавый, той и ныне, яко чудес Творец и всея твари Создатель, икону Ея святую чудесы многими прослави, даровав ю верным во исцеление недугом и в защищение от огненнаго запаления. Сего ради вопием Преблагословенней: Надеждо христиан, от лютых бед, огня и грома избави на Тя уповающия, и спаси души наша, яко милосерда.

Марго бросает на пол рисунок. Туда же Галя кладет Гришино пальто, а Керя вытряхивает все из сундучка. Возвращается Григорич с канистрой в руках. Обливает вещи. Уходит.

ЦВЕТОЧЕК. О, архиерею Божий, святителю Никито! Услыши нас грешных, днесь честному образу твоему поклоняющихся, и ко священней твоей раце припадающих, и умиленно вопиющих(ускоряется) якоже сидя на престоле святительства в Великом Новеграде сем, и единою належащу бездождию, дождь молитвою свел еси, и паки граду сему огненным пламенем обдержиму, молитвою...

Подходит Наташа, уводит Цветочка под руку. Цветочек бросает в кучу молитвослов.

Слышны крики, женский плач, треск горящего дерева, звук обружающегося здания. Валит дым. Все залито огненным заревом.

Забегает Гриша, мечется вокруг пожара, ищет, чем потушить, зовет на помощь. Кричит имена родных, а громче всех зовет маму. Гриша падает на землю. Рыдает. Унимает слезы, смотри на пожар. Появляется Лена.

ЛЕНА. Камера, мотор, начали. Если б мне кто-то сказал, что мои дети не найдут общий язык на моих похоронах, я бы плюнула в лицо и оторвала бы тому человеку поганый язык. Ошибалась я. Сейчас вы грызетесь из-за какого-то дома. Из-за кучи гнилого дерева, в забытом Богом болоте. Когда вы стали такими злыми друг к другу? Вы улыбаетесь чужим людям, а улыбнуться брату у вас сил нет. Начальнику поете соловьем, а порадоваться за родного не можете. Срываетесь среди ночи к своим кентам на помощь, а у своих не можете спросить как дела, язык не поворачивается. Мы с Галечкой выросли в огромной семье, нам это помогало чувствовать себя сильными, а вы считаете родных обузой. А я вас вижу ведь. Ваши глаза кричат, что вам нужна любовь. От чужих этой любви вы не ждите, не дождетесь. Так попросите ее у родных, не переломитесь. И так по чуть-чуть все и наладится.
Ой, Матерь Божья. Это видео я записываю про запас. Но раз уж больше ничего не помогает, слушайте. В этом доме вы были детьми, абсолютно счастливыми. И пока оно было так - я тоже была счастлива. Теперь он вам не нужен. Ваше детство - это ваши воспоминания. Не будет этого дома - воспоминания останутся. Делить зато будет нечего. Так что сожгите его к черту. А потом поднимите руки, махните и все-все друг другу простите. Вот так. Это под силу вам.

Лена уходит. Гриша встает, бросается в огонь. Выбегает Косьян, успевает удержать Гришу. Гриша дерется. Подбегают Керя, Дима и Григорич. Скручивают Гришу. Он орет, матерится. Прибегают Марго, Наташа, Цветочек, Ксюша, облепляют Гришу со всех сторон. Марго расцеловывает его мокрое от слез лицо, он отвечает объятиями всем родным. Образовалась куча-мала. Согреваются друг об друга. Выходит Галя, Гриша несется к ней, заключает в объятиях.

Пожар стихает, дым рассеивается, огонь гаснет. Мужики выносят стол. Выходит Лена с тростью и рюкзачком на плечах. Семья окружает стол, ставят фотографию Лены. Галя с Гришей догоняют остальных. Стоят молча. Лена обходит вокруг родных, окруживших стол, разглядывает их. Напоследок касается плеча Цветочка, та вздрагивает, осматривается, крестится.

Лена не спеша уходит, посматривает иногда назад. Исчезает.

Народ стоит. Тишина. Гриша поднимает вверх руку, родные поддерживают его. Резко, синхронно опускают руки вниз.

ЗТМ.

Конец.