Документ о жизни в Якутской области в 19 веке

Господину якутскому губернатору
от олёкминского окружного исправника
Кочаровского Болеслава Фелициановича

11 ноября 1889 г.

Уроженец Каменец-Подольской губернии, и служа до 1874 года в гор. Чернигове, в соединённой Палате уголовного и гражданского суда, я в 1874 году, по вызову начальства Якутской области, переведён на службу в Якутск, куда и прибыл в июле месяце того же года и был определён столоначальником областного правления; с тех пор я продолжаю без перерыва и отпусков службу в Якутской области в следующих должностях: столоначальником областного правления и в других должностях в г. Якутске – год 9 месяцев, помощником олёкминского окружного исправника – год 10 месяцев, верхоянским окружным исправником – три года 10,5 месяцев, колымским окружным исправником – два года, вилюйским окружным исправником – два года 6 месяцев, якутским окружным исправником – год 10 месяцев и в настоящей должности, олёкминского окружного исправника, полтора года, – всего же более пятнадцати лет.

Если вообще вся Якутская область, вследствие суровости климата, дороговизны жизни, всевозможных лишений и иных многих неблагоприятных условий, правительством отнесена к местностям, государственную службу в которых необходимо было обставить различными преимуществами, то что же сказать о службе и жизни в самых суровых округах области – Верхоянском и Колымском? Точного представления об этой жизни не даёт ни рассказ туземца, потому что он другой жизни не знает, ни описание культурного путешественника, потому что последний является сюда на короткое время и поддерживает себя надеждой скорого избавления, т.е. выезда отсюда. Трудно себе представить положение лица, вызванного сюда на службу из России и занимающего руководящее административное положение. Если такое лицо имеет в себе хотя бы сколько-нибудь сознание долга, если его трогает положение населения, почти всегда бедствующего и время от времени впадающего в неописуемые несчастья от страшного голода, заразительных болезней, отсутствия медицинской помощи, упадка скота и проч. и проч., то у него не преминет явиться желание хотя бы отчасти помочь горю; отсюда вытекает необходимость дальних поездок, имеющих характер северных экспедиций, но лишённых тех удобств, какими обставлены последние. Если ещё в так называемых городах (Верхоянске и Среднеколымске) приходится забыть о таких удобствах, которые обратились в необходимую потребность человека с признаками цивилизации, то в этих поездках приходится снизойти уже до степени дикаря, не обладая ни его привычками, ни выносливостью.

Не стану описывать ни переездов от станции до станции, без человеческого жилья, на протяжении 300 в., ни ночлегов в снегах и поварнях, ни вообще тех лишений, которые приходится там испытывать – всё это уже известно Вашему Превосходительству, скажу только, что несколько лет службы в этих округах способны подкосить и железное здоровье. Так случилось и со мною: шесть лет службы в Верхоянском и Колымском округах, да 2,5 года в Вилюйском, подорвали моё здоровье до такой степени, что поправление его требует радикального лечения при недоступной для меня здесь обстановке.

Пятнадцатилетняя беспорочная служба моя в Якутской области, и преимущественно в северных округах её в должности исправника, потеря здоровья на этой службе, а также неимение никаких материальных средств, дают мне смелость обратиться к Вашему Превосходительству с всепокорнейшею просьбой, обратив внимание на моё положение, не отказать в ходатайстве Вашем о выдаче мне из подлежащих источников единовременного денежного пособия на поездку хотя бы в Иркутскую губернию, и если это ходатайство признано будет заслуживающим удовлетворения – о разрешении мне четырёхмесячного отпуска с сохранением содержания.

Окружной исправник Кочаровский.