фИЛИН

Сказать и умереть
И пусть посмертным эхом
Осенняя листва прошелестит.
- Ты что-то в рифму говорил, Пиит? –
Вслед, провожая уханьем и смехом,
Из чащи филин спросит… И навек закрыт
Том недописанных стихотворений,
И полуоткровенных откровений,
Надрывных словоговорений,
Метафор вязких, как варенье
Засахарившееся, хоть его не ешь,
А заведи на том варенье бражку.
Иль самогон покрепче нагони.
Пиит навек ушёл. А вслед за ним и дни,
Когда он жаждал славы и признанья,
И ожидал, в ответ стихам, её любви.

Где та любовь? Попробуй, излови
Её средь недописанных двустиший…
А листья шелестят, а филин мышек ищет.
А мышки ждут; Поля накроет снег.
Они в снегу ходов себе нароют
И в тех ходах укрытие от филина найдут
Там греться станут зимнею порою,
Мышаток заведут, и счастье обретут.

Но некоторые строчки всё ещё живут
В том томике Пиита, что им был опубликован.
Подарен, читан вскользь и забракован,
И спрятан с глаз долой, чтоб не спугнуть уют…
Но как-то вечером, когда тоска подступит,
Ты с нижней полки томик извлечёшь.
И твою душу вдруг охватит дрожь,
И вспомнишь: Он твердил, что любит.
А может, правду говорил: -Да! я влюблён!
А ты твердила: - Нет, меня ты бросишь,
Когда другая увлечёт тебя.
Я знаю, что поэты любят, не любя.
Увы, теперь Пиита ты не переспросишь.
По половице скрипнувшей ногою он не ступит.
На фото выцветшем неузнаваем он.
И по лицу нельзя понять: тобою ослеплён
Иль нет? Но даже голос хрипловатый позабыт
Пиита. А стакан его давным-давно разбит.
И помянуть его свечу никто не купит.

А ветер, вслед Пииту, листьями шуршит.
Да филин на мышей глазищи лупит.