Ловцы комет

   - Ты уверен? – инспектор отложил свои круглые очки в сторону. – Наблюдатели говорят, что Минерва пустая: лёд, пыль и немного газа.
   - У меня чуйка на неё. Чувствую в ней золотую жилу.
   - Чуйка, говоришь, - он устало выдохнул и с видом человека, бросающего соломинку утопающему, протянул мне разрешительные документы. – Смотри, Валентин, потом не жалуйся. Возврата денег можешь не ждать.
   Мы могли вполне обойтись и без этих трёх кусочков пластика, без внесения в базу данных. Без спроса отправиться к этому окаменевшему куску и сделать своё дело. Однако в этом случае с нами никто не захотел бы иметь дело: ни Децитерра, ни Аяксы, ни даже захудалая артель добытчиков из какого-нибудь гаража. Ведь извлечённое в таком виде официально не существовало, а значит, не подлежало учёту и проходило как «контрабанда».
   Комету было очень трудно заметить. Даже техника её распознавала с великим трудом. Квантовые эхолокаторы слышали лишь слабый отголосок, как шёпот мышки в огромном амбаре. Её можно было отследить с помощью оптических телескопов, технологии давно ушедших времён, но найти такое сегодня было почти невозможно. Всё это закономерно сказывалось на цене.
   С прошлого раза у нас оставались кое-какие деньги. Теперь нам хватит разве что на припасы, топливо, может ещё запчасти и … всё. Как в случае неудачи мне удержать экипаж и «Бурлака» я не знал. Но мне было видение.
   В последнее время во снах я видел только её. Минерву, чьё зеленоватое свечение манило сквозь время и расстояние. Она шептала мне на ухо, щекоча и вызывая сильное возбуждение, как от дыхания профессионалки с Норны. Я чувствовал, я знал, что в ней укрыто настоящее сокровище. И если бы космическая добыча была казино, то Минерва стала бы джек-потом.
   - И ещё, - он выпустил облако сигаретного дыма. – Скоро прибывает «Шарлатан».
   От этого слова у меня упало сердце. Я, было, встав, сел обратно.
   - Когда?
   - Через три месяца.
   - Через …
   - Ну, плюс-минус. Сам знаешь, как сейчас забиты ускорители. Как очередная заварушка с Альянсом, так гражданские идут по остаточному принципу. Хотя, я не стал бы забывать о связях Фуко в среде военных. Ему как раз могут предоставить окно.
   - Не факт, что он тоже нацелен на Минерву.
   - Не факт, что не нацелен, - инспектор криво ухмыльнулся.
   Разрешения вдруг заскользили в пальцах, я едва их не выронил. Не подав вида, попрощался и чуть ли не бегом направился в ангар. Три месяца в нашем деле были не очень большим сроком, когда речь шла о равных возможностях. Но «Шарлатан», несмотря на то, что принадлежал к тому же типу что и «Бурлак», был сильно модифицирован. Двигатели на нём стояли от лёгкого авианосца. Маневровые и броня так же были усилены. Даже якорные захваты у него были сняты со списанного рейдера Альянса. Единственным слабым звеном оставался реактор с батарейной установкой. Их заменить было невозможно. Три месяца для него, это как полгода для нас. Время играло на руку Фуко.
   Возле «Бурлака» я встретил только Калгана. Его легко было заметить среди сновавших тут и там рабочих-докеров. Высокий и широкий в плечах, он возвышался над ними как айсберг посреди беспокойного океана. Порой я удивлялся, с каким проворством он передвигался по кабине, как умещался в кресле, которое на его фоне выглядело детским.
   Старпом заканчивал проверку спасательных средств, попутно внося в список необходимое.
   - Припасы заказал?
   - Сейчас привезут, - он оторвался от планшета. – Я тут заглянул в остаток на счёте.
   - И?
   - Там шаром покати.
   - Скоро там будет столько, что мы захлебнёмся в золоте.
   - Мне бы твою уверенность. Если остальные узнают, то могут прямо сейчас сбежать.
   - Вот поэтому, - я подошёл очень близко и заговорил шёпотом. – Им не нужно знать.
   По лицу Калгана читалось недоверие. Он привык действовать наверняка, да с запасом. Авось он не любил так же, как я не любил его наверняка. Старпом отвернулся к «Бурлаку», внимательно осматривая его с киля до самых магнитных подошв посадочного шасси. Он знал, что с кораблём всё в порядке. В неисправный он не ступил бы ногой. Игорь думал, переваривал и боролся с самим собой. Я это понимал, потому и молчал.
   - Мне это не нравится, - наконец произнёс он.
   - Но?
   - Но, думаю, ты не стал бы гоняться за пустышкой. А говорят, что она именно пустышка. Думаю, ты знаешь что-то, чего не знают остальные. Я ничего им не скажу, это будет обычный рейс.
   - Хорошо.
   - Но и покрывать тебя, если это вскроется, я тоже не стану.
   - Справедливо, - иного от него я не ожидал. – Что из запчастей нужно?
   - Ничего срочного. Когда вернёмся, нужно будет починить обтекатель третьего якоря. А ещё лучше – полностью менять. Если он отвалится, вместе с ним может оторваться вся установка вместе с крылом.
   - Принял. Отзывай команду и грузите припасы. Стартуем через два часа.
   И вот мы уже тряслись в медленно набиравшем скорость «Бурлаке». Старпом монотонно диктовал Рослякову, нашему штурману, последние известные координаты Минервы, её скорость и траекторию. Я выровнял судно, дождался, пока тряска уляжется, и отдал управление автопилоту. Первые минуты после старта самые напряжённые. Даже когда монолит станции остаётся далеко за кормой, нельзя терять бдительность. Вокруг всегда полно таких же мелких кораблей, барж и челноков. Одни идут на посадку, другие наоборот, рвутся в космос. Не ровен час – столкнёшься с кем-нибудь. А тут даже крохотная трещинка может погубить судно вместе с экипажем.
   Сквозь полумрак с поцарапанной приборной доски мне подмигивал красным магнит-неваляшка. Стоило к нему прикоснуться, как внутри пришла в движение тонкая пластинка, и крохотные молоточки, стукаясь, издавали слабую, еле уловимую мелодию. Уж шесть лет прошло, блуждаю как солнечный ветер. Я, «Бурлак», и камнем висевший на шее кредит.
   - Мужик приходит к врачу, жалуется: слабость, волосы выпадают, прыщи полезли. Врач ему: «В тебе растёт новая жизнь». Мужик: «Я беременный?». Врач: «Нет, у тебя глисты».
   Сидевший расслабленно оператор якорной установки помолчал пару секунд и вдруг грохнул смехом. Казалось, это два закадычных друга. Но совсем недавно, они били друг другу лица, заламывали руки, кусались и материли на чём свет стоит.
   Пока приходилось тянуть грузы в районе Земли, проблем с экипажем не было. Но стоило решиться на дальние перелёты, как желавших подняться на борт «Бурлака» не стало. Виной тому были установки гибернации. Вместо химических растворов, в них человеку вводилась крохотная капсула. Под тонкой оболочкой был заряд из мэнжу, червей, обнаруженных на одной из открытых планет. Попадая в организм, те выделяли особый секрет, погружавший человека в состояние анабиоза. Когда наступала пора, автоматика вкалывала антидот и человек просыпался. Система была надёжна, а черви, погибнув, без вреда для здоровья выходили естественным путём. Несмотря на это, от неё стали отказываться. Само внедрение червей отталкивало, приводя некоторых в ступор и панику. Установки снимали и меняли на старые криохимические. Мне это было уже не по карману.
   Поплутав немного, я оказался на одной из станций на Луне, где и встретил Рафата. Как и я бывший флотский, к тому же артиллерист, он был неприхотлив и брался за любую работу, до какой только мог дотянуться.
   Знакомство с ещё одним членом экипажа произошло в тот же день. Оказалось, что Рафат задолжал кое-кому из местных, и тот, вместо того, чтобы обратиться в полицию, попросил разобраться своего друга. Степан был невысок ростом, но очень крепко сложен и скорее напоминал бочку на коротких ножках, чем человека. Слово за слово, посыпались удары. Досталось нам обоим. Мы тоже в долгу не остались. А когда выдохлись, решили обсудить всё за рюмкой в баре. Каково же было моё удивление обнаружить перед собой инженера. Судя по многочисленным татуировкам, неоднократно сидевшего. И я бы не придал ему особого внимания, не заметь среди всех этих имён, роз, колючей проволоки и разных прочих игральных карт, одного слова. В глаза бросилось набитое строгим шрифтом «Аврал-105».
   Это была печально известная авария в доке номер сто пять. Вошедший в разнос реактор грозил разрушить всю орбитальную верфь. Кто знает, может и Земле досталось бы. Всё было настолько серьёзно, что решили послать военных. Однако те, прибыв на место, обнаружили уже разгребавших завалы инженеров. Рискуя жизнью, те заглушили и обезвредили взбесившуюся машину.
   Перед нами стояла добрая дюжина опустевших шотов, когда я поведал им о том, что набираю команду на дальние рейсы. Ловля комет всё ещё оставалась работой не для каждого. Большинство были сродни астероидам на границах Солнечной системы и не представляли собой никакого интереса. Однако некоторые из них, особенно прилетевшие из глубин космоса, несли с собой очень редкие металлы и соединения. Заарканив, ловцы заводили её на орбиту Солнца. После чего права можно было продать любой заинтересованной компании. Так, комета Хикса-Постышева, ставшая первой из пойманных, уже вращалась между Землёй и Венерой. А построенная на ней автоматическая шахта приносила Децитерре неплохие барыши.
   Уже не помню, наверное, расписывал я это дело настолько ярко, а прибыль в моих словах была настолько огромна, что эти двое недолго думая согласились пойти ко мне в команду. Их не отпугнули даже черви в капсулах. Так одним махом я получил оператора якорной установки и инженера, который понимал в ремонте моего судна больше меня самого.
   - Жена рассказала, как-то сын спросил: «Мама, куда лазает Лазарь?».
   - И? – скептически отозвался Стёпа.
   - Объяснила, что это имя такое.
   - Блин, какой же ты нудный, Росля.
   - Что поделать, я люблю семью, - тихо ответил Володя Росляков. – А они любят меня. Сын постоянно её спрашивает: «Где папа? Когда домой вернётся? Кем работает?». Вот ты, Степан, знаешь, где твой папа? Кем он работает, или работал? Как и ты, лётчиком-испытателем в тюрьме?
   - Я тебе рот до жопы растяну – ещё раз такое скажешь! – но, заметив на себе пристальный взгляд старпома быстро остыл. – Меня, если хочешь знать, тоже любят. Мой пёс Луи каждый раз радуется, чуть хвост не отрывается.
   - Луи? Почему ты его так назвал? – спросил Рафат.
   - Это сокращение от Lupus Infernus.
   - У каждого мужчины должна быть семья. Любящая женщина, на худой конец.
   - Вроде твоего, - тихо процедил Стёпа.
   Но Володя в своём назидательном порыве то ли не расслышал, то ли не придал значения. Как и в свой первый день на «Бурлаке».
   Наступила очередная передышка, и компании Альянса в который раз хлынули в подконтрольные Федерации системы. Мы только что передали пятикилометровую «малышку» шахтёру Аяксов и решили отпраздновать успешное завершение дела. Ближайшей к нам станцией была Сатурн-сортировочная. Весь её шарм тонким слоем растекался по многочисленным грузовым докам и ускорителю, размером с саму станцию. Пьяные дальнобойщики, раздражительные курьеры да контрабандисты – жизнь на ней кипела круглые сутки. Если же тебе хотелось совершить живописный тур вокруг планеты и в кошельке водились лишние деньги, то для этого была другая, более спокойная станция в нескольких сотнях тысяч километров. Для нас такие места были слишком далёкими, поэтому мы слились с живой массой рабочих и клерков.
   Гуляли мы недолго, уже на третий день отчалили. Каково же было наше удивление, когда в тамбуре у входа, мы обнаружили спавшего человека. Укутавшись в спецовку как в тонкое одеяло, он мирно посапывал, никак не реагируя на наши голоса. Растолкали его. Человек некоторое время протирал глаза, потом осмотрелся и с досадой спросил, где его каюта.
   Внешне Володя Росляков ничем не выделялся. Ростом он был ниже среднего, начавшая проступать залысина и непропорционально большая голова – пожалуй, единственное, что бросалось в глаза.
   Благодаря Стёпе и его рукам, сжатым вокруг шеи пришельца, нам быстро стало понятно, что произошло. Володина компания отправила его на замену коллеги - у того закончился контракт. Такая перетасовка была обычным делом. Однако в компании не учли, что на этой станции он ещё не бывал. Сатурн-сортировочная печально славится своими запутанными доками и переходами. Даже завсегдатай нет-нет да заблудится. Не удивительно, что незадачливый сменщик перепутал платформы и забрался в похожий, но чужой корабль. Мы в то время отсчитывали последние рюмки, поэтому поднявшись на борт и никого не встретив, он просто лёг спать.
   Его судно, так и не дождавшись сменщика, воспользовалось ускорителем и уже находилось в нескольких системах от нас. Спустя некоторое время из компании пришло сообщение, в котором его просто и без затей уволили. Мне не часто доводилось видеть настолько спокойную реакцию, когда человеку дают под зад коленкой. Володя не повёл и бровью. Он повернулся ко мне и спросил: «Вам не нужен штурман?».
   Штурманы на дороге не валяются. Даже такие. Я это понял давно, поэтому осторожно поинтересовался, как он относится к капсулам с мэнжу. Володя только пожал плечами – работа есть работа.
   - Автопилот получил координаты и следует им, Валентин Борисович. Можем закругляться, - доложил Росляков. – Расчётное время: девяносто восемь земных суток.
   - Отбой, - кряхтя и потягиваясь, протянул Рафат.
   Каждый из нас привёл своё место в порядок. Вся ненужная аппаратура была отключена, остались работать только системы навигации и жизнеобеспечения. Мы неспешно облачились в костюмы гибернации.
   - Что, червячки, проголодались? – Степан забрался в свою капсулу, и за ним тут же опустилась заслонка.
   Вскоре на борту «Бурлака» воцарилась тишина, изредка нарушаемая попискиванием автопилота. Наш корабль нёсся сквозь ледяное дыхание космоса навстречу той, что грезилась мне, обещая долгожданное богатство, женщин, славу, особняк на Маха-Ну’ут и красавицу-яхту, которая понесёт меня к ещё неизведанным мирам, их чудесам и сказкам.
   Кто-то говорит, что пробуждение ото сна всегда одинаковое. Ты распахиваешь глаза, смотришь на часы, потягиваешься, и, почёсывая пузо, топаешь в ванную. Ерунда. Каждый раз оно проходит как-то особенно. Например, простой, обычный сон дома отличается от такого же, но если ты ложился в стельку пьяным. А может тебе снилась твоя школьная учительница, вся покрытая потом она стояла на четвереньках, и стонала под твоим напором. А потом, вырванный из сна, ты лежишь с раскрытыми глазами и сладким ощущением, пускай и прерванного, но чего-то волнующего и прекрасного. Одно могу сказать точно: сколько бы у меня пробуждений не было, больше всего я ненавижу, проснувшись, видеть перед собой упакованный в целлофановую плёнку мир. Внезапный приступ рвоты выгоняет тебя из капсулы, и ты несёшься, сшибая всё на своём пути, в туалет, где тебя выворачивает наизнанку. Тебе повезет, если пелена всё ещё застит глаз, и ты вслепую дёргаешь за смыв. Потому как то, что из тебя вышло, способно надолго отвратить от гибернации, корабля, всего чёртового космоса. В этот раз мне не повезло.
   Я уставился в самое дно унитаза, а изо рта, подобно переваренному рису, лезла мёртвая масса. Сгусток хоть и небольшой, но увидев такое раз, второго точно не захочешь. Сколько не сплёвывай – язык запоминает структуру. А воображение, как верный враг, дорисовывало шевеление. От чего шло второе извержение, но уже со слезами, соплями, вперемежку с проклятиями. В который раз я мысленно поклялся, что первым делом, сорвав банк, заменю проклятые капсулы.
   - Что, Валебор, переел? – не преминул подколоть пролетавший мимо открытой каюты Степан.
   - Ох, не напоминай, - простонал шедший следом Рафат.
   После долгого ожидания кают-компания встряхнулась и ожила. Закипел чайник. Первым делом после сна хочется размяться; мышцы затекли, шея может побаливать. И, конечно же, хочется пить. Чай, сок, сойдёт даже обычная вода. А ещё немного соли под язык. Только после небольшой подзарядки мозг включается и начинает работать.
   - Сколько времени прошло? – голос ещё не пришёл в норму, и каждое слово мне приходилось выдавливать из себя.
   - Все девяносто восемь. Автоматика сработала штатно, происшествий не зафиксировано, - рапортовал вернувшийся из кабины старпом.
   - Нужно чего-нибудь нормального поесть. Эта баланда уже поперёк горла, - пожаловался Рафат.
   - Хорошо, приготовь. Угости.
   Рафат кивнул. Из нас всех он единственный кто любил возиться у плиты. И хоть его шедевры не всегда приходились каждому из нас по вкусу, а то и по желудку, он не терял присутствия духа и продолжал варить, жарить, парить, всё согласно книге рецептов из его головы. Даже нескромный на язык Степан, бросив: «Вкусно? Конечно, вкусно – унитазу понравилось», лишь ненадолго обезвреживал стремление Рафата к кулинарии.
   - Приготовлю фасоль в томате. Как вам?
   - Отлично. Ты же знаешь, всяко лучше, чем из-под диспенсера.
   - Опять фасоль? – встрял Степан.
   - Много ты понимаешь. Готовка – как искусство, как музыка. Человек должен стремиться к высокому.
   - Имеешь в виду высокую ноту?
   - Что на этот раз, Валентин Борисович? – к столу подсел Володя. – Никель? Уран?
   У меня ком застрял в горле. Секундную заминку заметили все и тут же уставились на меня. Все, кроме старпома. Тот как потягивал свой кофе, так и продолжил, словно ничего не замечая.
   Повисшая тишина была подобна гире на шее. Из глубины кабины мне подмигивал своим единственным глазом автопилот. Неожиданно для себя я хлопнул по ноге и обвёл присутствовавших взглядом.
   - Минерва.
   - Не понял? - захлебнулся Степан.
   - Да, Минерва.
   - Но ведь говорят, что она пустышка, - неуверенно протянул Володя.
   - Естественно, - говорю, а сам чувствую, как по лицу расползается ухмылка. – Она такая пустая, что каждому из вас карманов не хватит, чтобы унести свою долю. Она такая пустая, что изменит жизнь всем нам.
   - То есть?
   - Лучше предыдущего раза?
   - Что там? Не томи!
   Я поднял руку, и они смолкли.
   - Пока не могу. По договору обязан молчать.
   - Уже есть договор? С кем? – не поверил Володя.
   - С очень крупным игроком. Всё. Заканчивайте и по местам!
   Я тайком глянул на старпома. Тот даже не пошевелился. Ни один мускул на лице не дрогнул. Калган молчал. Он и не топил меня, но и не поддерживал, предоставив возможность выпутываться самому.
   По выправке и отношению к работе он скорее напоминал потомственного офицера, чем избалованного деньгами родителей аристократа. Что тут скажешь, среди моих знакомых мало чудиков из Альянса. Он один и есть.
   Из пояса Койпера, едва разминувшись с Эридой, ворвался наглец. Несмотря на отнюдь не впечатляющие размеры, вёл он себя нахально. Разбил пару астероидов и, махнув своим красным хвостом, слегка изменил траекторию, чтобы через пару часов просто испарить старый навигационный спутник. Такое нельзя было терпеть. Тем более что под толстым слоем льда он скрывал в себе солидных размеров кусок иридиевой руды.
   Стоило «Бурлаку» поравняться с ним, плазменные реакторы якорей уже достигли пика и были готовы запустить свои пальцы глубоко под корку, как аппаратура приняла слабый сигнал. Кто-то попал в беду и теперь просил помощи. Ухватись мы за комету – она протащила бы нас чёрт знает сколько. Даже при полной тяге буксира, мы могли потерять неделю, а то и больше. Лишиться её или лицензию – вопрос никогда так не стоял. Будет ещё, и не одна. Мы бросили прощальный взгляд, и устремились на выручку.
   Шлюпка дрейфовала среди астероидов, то и дело натыкаясь на камни. С одного конца она была смята, подобно банке из-под пива. Бока тоже сильно пострадали. На исцарапанной обшивке всё ещё можно было разглядеть герб одного из влиятельных домов Альянса. Однако сама шлюпка была военного типа, из тех, что ставят на крупные корабли. Открывая её, мы мысленно готовились увидеть замороженный труп. И сильно удивились, когда «труп» сел, охнул, схватившись за бок, и спросил: «Кто капитан?».
   На испачканном кровью комбинезоне, виднелась эмблема инженеров реакторного отсека: два скрещённых гаечных ключа и атом над ними. В руке человек крепко сжимал монтировку. Он спросил ещё что-то, и тут же потерял сознание.
   Через пару дней пришёл в себя. Однако как мы ни бились, но так и не смогли выудить из него даже толику информации. Было непонятно, то ли он был контужен, то ли потерял память. Уже подлетая к станции у Тритона, он отвёл меня в сторону и попросил отработать «долг», так как денег у него не было. На все возражения он только твердил, что обязан отплатить за спасение. Игорь Калган, так он представился. Инженер у меня уже был. Навигатор с оператором тоже. Тогда он сказал, что неплохо управляется со штурвалом, и мог бы занять пустовавшее место второго пилота.
   Сомнения быстро отступили, когда Игорь показал своё мастерство. У нас на флоте даже опытные истребители могли бы поучиться у него. На секунду я ужаснулся, представив себе, какими должны были быть лётчики Альянса, если у них реакторщики такие. Разумеется, никаким инженером он не был. Да и лётчиком тоже. Однако я решил рискнуть. И ни на секунду потом не пожалел об этом.
   С каждым рейсом его авторитет в команде рос. Исполнительный и пунктуальный, он мог организовать работу так, что мне оставалось только отдавать приказы. Вскоре я понял, что нашёл себе не второго пилота, но хорошего старпома.
   - Игорь, подними шторы.
   Под корпусом проснулся и зажужжал механизм, сдвигая опущенные ставни. Постепенно кабина стала наливаться ярко-зелёной краской, перебивавшей внутреннее освещение. Расчёты машины оказались точными, «Бурлак» след в след шёл за Минервой. Нас разделяла всего пара-тройка сотен километров. Подбираться ближе автопилот не рисковал, даже с поднятыми щитами. На такой дистанции начинается опасная зона. Выброшенные в космос осколки, а в некоторых случаях мощная радиация, могли повредить корабль. Тут и пилот-человек будет крайне осторожен. Однако комета вела себя спокойно. Изредка вспыхивали газовые гейзеры, выбрасывая жидкие облака пыли, и тут же успокаивались. Минерва словно крепко спала.
   - Ничего не понимаю. Валентин Борисович, на радаре её нет.
   - Знаю. Ты пока подыщи нам подходящую орбиту. Рафат, готовь установки.
   - Есть, капитан. Запускаю диагностику.
   - Степан.
   - Начальник?
   - Что у нас в эфире имеется? Включи чего-нибудь.
   Он усмехнулся, и через минуту в кабине заиграла старая песня. Она была ещё из тех времён, когда я был маленьким. Лет шесть или семь. Странные порой происходят вещи. Вот есть в твоей жизни событие. Очень важное, между прочим. Но с возрастом оно затирается, прячется в складках памяти. И только другая, как раньше казалось, незначительная вещь способна вытянуть это воспоминание наружу.
   Точно, это было ещё в детском саду. Нас, ни на секунду не перестававшую галдеть ораву, повели на экскурсию в местный космопорт. Представьте себе, как восторженное воображение мальчишки обретает формы, становясь реальностью. Великолепными кораблями, так ловко закладывающими вираж в тесном ангаре. Весь тот шум, свист и скрежет, вся космическая романтика слилась в одном том миге, за который пролетела экскурсия. Как, выходя из ворот, корабль, чуть задрав нос, устремляется в безбрежную высь, навстречу неизвестности и тайне, сокрытой от посторонних глаз. Нет, она не для кого попало. Она ждёт меня.
   Наивная детская мечта предопределила мою судьбу. Сперва службу на флоте, а потом и появление «Бурлака». Что может быть лучше, когда работа и увлечение всей твоей жизни это одно и то же? Многие ли могут похвастаться тем, что ни дня в жизни не работали?
   И сейчас я гнался за ней, а она кокетливо поддразнивала, не позволяя схватить её. Ведь мечта – это хрупкая субстанция. Будешь с ней груб – она разлетится на тысячу осколков, и вместо счастья ты обретёшь лишь горечь и боль.
   - Валентин Борисович, как считаете, мы управимся до восьмого?
   - Ты все бабские праздники отмечаешь? – съязвил Степан.
   - Что плохого в том, чтобы быть поближе к семье? Да, отмечаю, и что? И подарки дарю, - он с интересом посмотрел на Минерву. – Если она и вправду дорого стоит, подумываю купить что-нибудь эдакое в этот раз. Что б и жене приятно, и мне.
   - Кляп, Росля.
   - Что?
   - Возьми носки, которые она подарила тебе на день рождения, сделай из них кляп – пускай носит не вынимая.
   Володя налился как помидор. Если бы мог, он бы взорвался. Даже зелёное свечение не могло перекрыть красноты, что растеклась по его лицу.
   - Гуженко, у меня датчики заряда показывают разные цифры. Разберись.
   - Да ведь разбирались уже, начальник. Там блок контроля надо менять.
   - Ты слышал командира? – спокойным голосом вмешался Калган.
   Степан пробурчал что-то себе под нос, но всё-таки отстегнулся и полетел в аппаратную, что находилась под главной палубой. Никто из членов команды не горел желанием соваться в этот тёмный и сырой закоулок.
«Пусть звёзды нас осудят, судьба нас разлучит, тебя я не забуду, тебя я не забуду …», - фальшивил Орфей, подрастающая звезда эстрады, коверкая старую красивую песню.
   Медленно, как кошка на своих мягких лапах, мы подкрадывались ближе. С каждым километром всё сильнее ощущалось воздействие. Буксир хуже слушался команд. По корпусу прокатилась и замерла низким зуммером тонкая почти неуловимая вибрация.
   Сто. Пятьдесят. Идём почти вплотную, едва не касаясь Минервы. Я плавно потянул ручку на себя, «Бурлак» отстранился от кометы, лишь для того, чтобы, набрав скорость, нагнать и как бы зависнуть над ней на безопасном расстоянии.
   - Первый пошёл!
   - Выстрел! – Рафат ждал лишь отмашки.
   Пятиметровый гарпун из сплава вольфрама и титана, окутанный раскалённым плазменным полем, устремился к цели. Момент истины, самый опасный в работе ловцов. Пробив слой льда, якорь ушёл достаточно глубоко и потерял инерцию. В тот же момент из него вышли многочисленные захваты, не позволявшие ему выскочить.
   Даже не видя команды, я знал, что каждый из нас задержал дыхание. Все ждали рывка. Секунда, две, «Бурлак» резко накренился и стал сползать с прежнего курса. Сработала автоматика, не позволяя судну воткнуться носом в каменную глыбу. Скорость, нужно держать скорость!
   - Напряжение растёт. Килотонна-сил. Полторы. Рекомендую доворот!
   - Принял. Игорь, работай маневровыми вручную!
   Старпом молча щёлкнул парой тумблеров, отключив автомат и переведя управление целой батареей мини-двигателей на себя. Аккуратно подруливая, мы повели буксир на поводу у Минервы, одновременно удерживая его на расстоянии и как бы подтягивая её, тем самым притормаживая вращение.
   - Состояние? – пот градом катился по лбу и заливал глаза.
   - Рост прекратился. Напряжение стабильное. Есть тенденция к понижению.
   - Держим. Держи-им!
   Медленно, но верно изумрудная красавица сдавалась под нашим натиском. Спиной я почувствовал, как гул, взявший корабль в тиски, стал слабеть. Вскоре вибрация исчезла, и мы смогли вернуть управление маневровыми автоматике. Звёзды над головой замедлялись, мир возвращался в норму.
   - Второй, пуск!
   - Есть второй пуск!
   Ещё один гарпун устремился на свидание с кометой. Последовавший за этим рывок мы почти не ощутили. Рафат, распределяя нагрузку, натянул тросы. Теперь в этом танце вели мы.
   Стабилизация заняла примерно два часа, и ещё столько же мы, с небольшой разницей в скорости, подтягивали её. Когда Минерва прекратила крутиться как заводная, «Бурлак» вновь поравнялся с ней, выбирая лучшие участки для последних двух якорей. Их Рафат выпустил залпом, его флотский опыт артиллериста сейчас был как никогда полезен.
   Есть полный захват! По кабине прошла разрядка.
   - Мы ведём, командир.
   - Молодчина! Отличная стрельба, - послышался голос штурмана.
   - Я-то чего. Я ничего.
   - Да, так её! Выкуси, сука!
   Казалось, полдела сделано – можно выдохнуть и расслабиться. Однако для меня всё только начиналось. Как нашкодивший ученик, я готовился быть раскрытым. С той лишь разницей, что судить меня будет не рассерженный отец с ремнём, а команда. Та самая, которую подбросило само провидение.
   Я поднялся со своего места и скользнул к месту оператора.
   - Рафат, зонд.
   - Отправляю зонд.
   Из подбрюшья буксира вырвалась объятая плазмой ракета. Её корпус был куда крепче, чем у якорей, поэтому она с лёгкостью пробила корку и ушла глубоко внутрь кометы, ставшей теперь обычным астероидом.
   По монитору, быстро сменяя друг друга, побежали буквы с цифрами, подробно описывая структуру и состав. Невооружённым глазом было заметно, что слишком много прочерков – компьютер то ли не мог распознать, то ли не знал, с чем имеет дело.
   - Запусти самопроверку, - приказал я, думая, что излучение кометы свернуло электронные мозги набекрень.
   - Не понимаю, - лицо оператора посерело. – Такого просто не может быть.
   - Ещё раз. Запусти ещё раз.
   Но и после второй самопроверки картина не изменилась. Минерва словно насмехалась над нами: «Ну, поймали, а дальше что?».
   - Подождите, - Росляков поднял руку.
   - Что там?
   - Обнаружены признаки жизни.
   - Тоже мне новость, - фыркнул Степан.
   - Но они не биологические. Сигнал то исчезает, то появляется вновь. Я не могу зафиксироваться на нём. Не могу понять: из какой части кометы он исходит.
   - Что мы поймали, командир?
   - Я знаю, что это, - тихо произнёс Игорь. – Это кристалл.
   - Какой именно?
   Что-то внутри меня ёкнуло. Ещё не зная, что он ответит, я предчувствовал, что мы получили куда больше, чем ожидали. И это вовсе не джек-пот.
   - Такой же, из которого делают батареи, реакторы, оружие, сам перечисли.
   - Их делают из жёлтого кристалла, а этот зелёный. Я такого ещё ни разу не видел. Что делать будем, командир?
   А что я мог сказать? Я даже не знал, сколько этот кристалл стоит. Есть ли смысл заводить его на орбиту, и кому вообще он может понадобиться.
   Команда не сводила с меня глаз.
   - Действуем по плану. Володя, расчёты готовы? Игорь, возьми на себя управление.
   - Куда ты уходишь? – впервые голос старпома дрогнул.
   - Нужно уточнить кое-что.
   Как и опасался, в торговой сети зелёного кристалла не было. Не было и жёлтого. Вообще никакого. Это был стратегический ресурс, поэтому глупо было надеяться, что найду на рынке его цену и покупателя. С такими вещами имеет дело только государство и самые крупные из компаний. А это уже чудовищные деньги.
   Вдруг, промелькнула мысль связаться с Децитеррой. Однако как на это отреагирует Федерация, я не знал. Даже с разрешением на руках, нас сейчас легко могли зачислить в контрабандисты. И тогда прощай всё, и команда, и «Бурлак», и свобода.
   Отпустить её было идеей ничуть не лучшей. Денег на счету ноль, команда разбежится, буксир конфискуют за неуплату. Цугцванг, не иначе.
   Размышления прервал оживший динамик внутренней связи. Взволнованный голос произнёс:
   - Валентин Борисович, радарный контакт. Движется на нас.
   - Кто это? – первым делом спросил я, ворвавшись в кабину.
   - Определяю.
   Я прильнул к стеклу, и внимательно всмотрелся в черноту космоса. Только звёзды тихо мерцали, перешёптываясь друг с другом. Безмятежный пейзаж. Обманчивая тишина.
   Краем глаза уловил движение. Проклятое слепое пятно – как ни всматривался, ничего не мог разглядеть.
   - Цель приближается. Тридцать километров, - рапортовал навигатор. – Есть захват. Цель определена как …
   - «Шарлатан», - выдохнул я.
   Раздвигая перед собой зелёную вуаль Минервы, он вынырнул внезапно. Я успел заметить, как блеснул щит, сконцентрированный в передней полусфере. Тросы по правому борту, оказавшись в поле, не выдержали и лопнули. «Бурлак» резко накренился влево.
   Удар пришёлся по нижней челюсти. Меня отбросило на спину, и я со всего размаха впечатался в приборную панель.
   Наш корабль продолжал тянуть, но теперь оказался неуправляем. Комета получила долгожданный импульс и вновь пришла в движение. Вращаясь, она наматывала тросы, как веретено наматывает пряжу. Сквозь переборки послышался жуткий скрежет. Последовал удар, сработала сигнализация.
   - Командир, третья установка разрушена! Первая на пределе!
   - Руби! – скомандовал я.
   - Но ведь …
   - Руби!!!
   За стенкой совсем рядом раздался щелчок, похожий на удар хлыста. В следующий миг сам космос тряхнуло и «Бурлак» понёсся в безумном танце.
   Её улыбка. Пылал закат, даря нам последнее тепло уходившего лета. Город и не думал ложиться спать. Ещё рано, совсем детское время. По улицам гуляли подвыпившие компании. Молодёжь кучковалась по лавочкам в парке.
   Впервые после свадьбы мы выбрались в такое место, где не нужно цепляться за поручни и мебель, чтобы дойти куда-либо. Язык не поворачивался назвать это свадебным путешествием. Другие ехали на Маха-Ну’ут, Секу или пока ещё безымянную Арус-21. Я только вернулся со службы на флоте, она взяла отпуск на своей станции, так что кроме любви у нас ничего не было.
   Того будоражащего, волнующего чувства никогда не забыть. От него кругом шла голова. А может это от дозы гравитарда, было уже не разобрать. Мы сняли номер в полупустой гостинице. По городу таких было великое множество. Несмотря на то, что Земля исцелилась от чумы и можно даже сказать, что всё вернулось на круги своя, людей вокруг было по-прежнему мало. От этого воздух казался разряженным, а чувство свободы бодрило и возбуждало.
   Первые дни мы редко выбирались наружу. Не столько от непривычки, сколько от дезориентации в постели. Будто не покидали космоса вовсе. Не замечали цепей гравитации, не слышали наполнявшего атмосферу шума, даже ночью. Мы упивались друг другом.
   Однажды, прогуливаясь в парке, наткнулись на сувенирную лавку. Старый покосившийся ларёк, с проступавшим сквозь свежую краску словом «Союзпечать», звенел и сверкал цепочками, кулонами, сувенирными кружками и магнитами. Она оторвалась от меня и подобно маленькой сороке припала к витрине. Её глаза бегали от одной безделушки к другой. Ручки, конверты с открытками – интересовало буквально всё. Но в какой-то момент она замерла. Магнит с музыкальной шкатулкой внутри, сделанный в форме неваляшки из красного стекла, обработанного под рубин, смотрел на неё, а она на него. И прежде чем я смог что-то сказать, она его купила. После чего повернулась ко мне и вручила со словами: «Где бы ты ни был, она поможет тебе».
   Мы шли по набережной Ангары. Над водой застыла и грустно кричала чайка. Я крепко сжимал в кармане свой новый оберег, не в силах оторвать взгляд от её улыбки. И Солнце свидетель – это был самый счастливый день в моей жизни.
   - Командир, очнись! Сейчас тебе помогу, закончу с …
   Сквозь звон в ушах я слышал знакомые голоса. Кто-то причитал, кто-то ругался. Я с трудом открыл глаза.
   Над головой плакучей ивой свесилась вырванная  консоль с проводами. Часть ламп выбило от перегрузки, другая работала с перебоями, то и дело перемигиваясь. Напротив, прижавшись спиной к корпусу, сидел Калган, а рядом с ним колдовал Рафат. Он перебинтовывал руку старпома, рядом с ним по воздуху плыла использованная хирургическая игла.
   - У собачки боли, у кошки боли, у мышки боли. У старпома не боли, - повторял он.
   - Сколько я был в отключке?
   - Минут десять. Валентин Борисович, кто это был?
   - Никто.
   - А у нас сложилось впечатление, что ты его знаешь, начальник. Я раньше видел, как отжимают разное. Тут что-то другое.
   Скрывать очевидное уже не было причины. Я просчитался, и теперь расплачивался за это.
   Моя история с Фуко началась, когда он взял меня в экипаж «Шарлатана». Обучил, натаскал. Ловля комет далась мне на удивление легко. Некоторое время мы орудовали у самого края Солнечной системы. Потом ловили на территории Альянса. В серой зоне. Спустя некоторое время, я понял, что смогу поднимать денег больше, если стану работать на себя. Но для этого нужен был свой корабль. Вернее, нужны были деньги на его покупку.
   Получив наводку на достаточно жирную цель, я связался с конкурентами и за вознаграждение передал им информацию. В результате Фуко потерял кучу денег. А когда он узнал, что виной тому был я, поклялся отомстить.
   - Ты его кинул, а теперь он уходит с нашими бабками. Нельзя было раньше про него рассказать?
   - Капитан не обязан рассказывать всё, - попробовал встать ровно, но рука соскользнула, и я упал на своё кресло.
   - Ты мог бы предупредить! Зная, куда мы идём, и каков будет куш …
   - Я не знал …
   - Чё?
   Выдал сам себя. Разбуди посреди ночи, и спроси: какой мой самый большой недостаток, я, не задумываясь, отвечу: «Моя глупость всегда на шаг впереди меня».
   - Я не знал, что будет в комете. Никто не знал. Все думали, что это обычная глыба льда. Её никак не получалось отследить, поэтому информация с разрешением стоили так много.
   - Сколько, «много»?
   - Счёт пуст, - я смог выпрямиться. – Ноль. Нихрена. Слышишь? Ничего не осталось.
   - Это мы что, забесплатно сейчас пахали?
   - Не нравится? Вот ты, вон – дверь, найдите друг друга.
   - Ах ты, урод!
   Он потянулся ко мне и схватил бы, не подоспей Росляков. Володя обнял его за плечи и стал оттягивать. Тут же между нами вырос Калган. Он горой возвышался над Степаном, но молчал, пристально глядя тому в глаза. Не знаю, о чём он думал и почему пришёл на выручку. Ведь всё произошло по моей вине. Я был готов к расплате. Был готов принять, что мне причиталось.
   - Чем это поможет нам сейчас? – наконец проронил старпом.
   Степан сжал зубы и скривился. После чего слабо отмахнулся и Володя его отпустил.
   - Дай подлатаю, командир, - Рафат всё это время ждал в сторонке.
   Разбитая губа, ноющее плечо и рассечённая бровь – умереть от такого трудно, но и приятного мало. Кровь чуть вспузырилась, стоило ему коснуться ваткой лба.
   - Сколько мне осталось, док?
   Он усмехнулся:
   - Что-то между минутой и вечностью.
   Зашипел инъектор, впрыскивая в кровь обезболивающее. Плечо распухнет, да так, что в форму влезть не смогу. Но это будет позже. Сейчас же меня раздирал вопрос: что дальше делать? Послушается ли команда своего неудачника-лидера?
   Я опустился в кресло. Всё так же безмятежно сверкали звёзды, равнодушные ко всему, что происходило от них за миллионы световых лет. «Бурлак» стоял недвижим. Перед самой кабиной плавали обрывки тросов – буксир остался без якорей.
   Запрокинув голову на подголовник, я уставился в потолок, мысленно прикидывая, где находилась ближайшая станция с ремонтным доком. Даже не зная, насколько серьёзными были повреждения, одно было точно – сумма будет огромной. Возможно, неподъёмной.
   Взгляд заскользил по приборной панели. «Бурлак» достался мне уже подержанным, со своими болячками и «нюансами» вроде мэнжу-капсул. Но некоторые из этих царапин появились уже при мне. Нас связывала достаточно долгая история. Он знал и чувствовал меня, помогая, где это было возможно. Я в свою очередь знал его норов, и ощущал настроение в каждом рейсе. Многие смеются, стоит им это рассказать. Считают это суеверием. А ведь он живой. Со своим характером, манерой общения. Со своими «хорошо» и «не хочу». И на самом деле нас было не пятеро в команде. Шестым членом экипажа был сам «Бурлак».
   Я не мог его оставить в таком виде. Не мог бросить того, кто столько мне дал. Кто помог осуществить мечту.
   - Старпом.
   Ответом была тишина.
   - Старпом! – повторил я громче. – Мне нужен доклад.
   Я чувствовал его замешательство. Игорь скользнул на своё место и спокойным голосом рапортовал:
   - Все установки выведены из строя. Третья разрушена вместе с крылом и двигателем. Из четырёх двигателей штатно работают два. Ещё один включается, но не выходит даже на минимальную мощность – что-то ему мешает. Неисправен эхолокатор. Корпус проверен: утечек кислорода не обнаружено. Щиты функционируют. Небольшие повреждения кабины, главное управление не затронуто. Экипаж получил травмы, но ничего серьёзного.
   Он сказал «ничего серьёзного», а у самого рука вспорота. Мне от своих ран вдруг стало невыносимо стыдно, будто симулянт какой.
   - Нам нужны все двигатели из оставшихся, и радар. Инженер, - воздух ионизировался, готовый разрядиться молнией в любой момент. – Проверить третий двигатель. По возможности – починить.
   - Валентин, - старпом тихо обратился ко мне. – Что ты собрался делать?
   - Инженер!
   Не сдержав гнева, я прикрикнул и повернулся к нему. Степан не пошевелился. Он молча смотрел на меня.
   - Я собираюсь забрать то, что по праву принадлежит нам. А для этого нужно починить третий двигатель и эхолокатор.
   Все находившиеся на борту, включая самого «Бурлака», теперь смотрели на него. От его знаний и навыков зависел исход всего нашего предприятия. Он не был глуп. Упрям, нагл, хамоват – да. Он был кем угодно, только не глупцом. Поэтому сам всё прекрасно понимал. И сейчас его останавливало только его упрямство.
   - Посмотрю, что можно сделать.
   Он развернулся и направился к шлюзу. Там, в тесноте ниш ютились скафандры, ожидавшие своего часа. Даже несмотря на то, что отсек был рассчитан на весь экипаж, развернуться в нём мог один, максимум двое. Остальным пришлось бы ждать, плотно вжавшись в стену, пока первые не облачатся.
   Уже собранный, он заглянул в кабину, подмигнул Рафату:
   - Ну, адьё, мудьё.
   - Скатертью по фуражке, - не остался в долгу тот.
   Пока Степан чинил снаружи, работы внутри тоже хватало. Оператор собирал крупные осколки по кабине и менял лампочки. Старпом и я, как могли, приводили в порядок приборные консоли. Что-то уже отремонтировать не представлялось возможным. Другое водружалось на место и, по возможности, чинилось.
   Вскоре поступили новости от инженера. Оказалось, что лопнувший трос стеганул по двигателю, пробил его обшивку, где оставил несколько своих прочных волокон. Они то и мешали запуститься одной из катушек. Такое в нормальных условиях ремонтируют в специальных доках. Шутки с двигателем чреваты взрывом. И ладно если одним, а ведь может запуститься цепная реакция, которая в доли секунды дойдёт до реактора и всё – ни имён, ни могил.
   - Чини как можешь, - ответил я.
   Всё это время навигатор корпел над экраном эхолокатора, пытаясь оживить его. В какой-то момент тот мигнул, затрещал, будто хотел сорваться с консоли и убежать. После чего затих.
   - Вижу цель, Валентин Борисович. Эхо слабое.
   Спустя несколько минут вернулся Гуженко.
   - Двигатель запускать можно, - рапортовал он. – Не на полную мощность, само собой, а то взлетим.
   - Как тебе удалось так быстро радар починить? – удивился навигатор.
   Тот хмыкнул:
   - Я ж его и придумал. Чё уставился? Да, я. С патентом меня, правда, кинули. И нигде ты не найдёшь моего имени.
   - Да, но … как? - всё ещё не мог поверить навигатор.
   - А как, по-твоему, я по зонам поехал?
   Все как один, чем бы ни были заняты в этот момент, уставились на инженера. Тот слегка смутился:
   - Ну, нет, конечно. Не из-за патента. Корабль взорвал.
   - Как? – наступила моя очередь удивляться.
   - Сконцентрировал пучок импульса, слегка пошаманил над частотой и … короче, вместо эха получили взрыв. Ба-бах. Радаром, прикиньте! – он хохотнул, но тут же осёкся и чуть покраснел.
   - А с нашим можешь такое повторить? – спросил Рафат.
   - Не-е, этому конец. Выжал, какие мог остатки, так что не сильно елозь им, Росля. Там на соплях всё.
   Повисла тишина полная удивления, чувства неудобства перед инженером и толики недоверия.
   - Каков план? – прервал задумчивость старпом.
   - Слушай мой приказ, - я непроизвольно вцепился в подлокотник. – Всем надеть скафандры и собраться в кают-компании. Там как следует пристегнуться. Старпом, проконтролируешь.
   - Как же ты, командир?
   - У меня назначена встреча. Выполняйте.
   Команда замялась, но постепенно один за другим они отправились в шлюз. Я тихо, так, чтобы никто не заметил, отцепил завалившуюся на бок неваляшку и сунул её в нагрудный карман. После чего последовал за командой. Когда они закончили, сам облачился в космические доспехи.
   Они ушли, а я устроился, как мог удобнее на своём месте, некоторое время поборолся с непослушными ремнями, и взялся за штурвал.
   Если бы я из прошлого увидел себя сейчас, то, скорее всего, схватился за голову – как до такого могло дойти? Со стороны эта затея казалась безумной, даже самоубийственной. Знай заранее, как оно обернётся – поступил бы иначе? От этой мысли я только горько усмехнулся. Нет, конечно. Это не моё решение, не злой умысел Фуко с его местью и жадностью довели нас до этого. Это красные нити судьбы из раза в раз сталкивают нас лбами. Мы всего лишь безвольные марионетки в неуклюжих руках ребёнка.
   «Бурлак» послушно развернулся. В его движении чувствовалась некоторая неуверенность, словно он не хотел лететь в ту сторону.
   Эхолокатор метался из стороны сторону, путаясь в координатах, но в итоге у него получилось засечь и сфокусироваться на «Шарлатане». Тот, как я и ожидал, теперь был не настолько резв, волоча за собой многомиллионную глыбу. Он с каждой минутой улетал всё дальше, стараясь затеряться на фоне звёзд.
   Буксир вздрогнул от проснувшихся двигателей. Шаг за шагом я увеличивал тягу, каждую секунду опасаясь, что вот-вот грянет взрыв, который и положит конец всему.
   Но время шло. Корабль летел всё быстрее, нагоняя Фуко. А смерть не торопилась. Видимо, желая посмотреть, что произойдёт дальше. А может, хотела собрать урожай побогаче. Мне было всё равно. Для меня все пути назад потеряны, мосты сгорели. Теперь только вперёд!
   Её ладонь легла на мою щеку. Прикосновение было мягким, как пух одуванчика, и тёплым, как мать-река летом.
   Запищала сигнализация опасного сближения. Едва различая во тьме очертания «Шарлатана», мы неслись прямо на него. Пятьдесят, тридцать, десять километров. Третий двигатель, твоё время пришло – максимальная тяга!
   Губы неслышно шепчут мне что-то на ухо. Никак не могу разобрать слов. И сердце вновь ноет, и в горле пересохло. Успокой, и напои же меня.
   Один. Резким движением я сконцентрировал щит в передней полусфере.
   Не уходи. Постой.
   Невидимая сила вдруг подхватила и попыталась вырвать из цепких объятий ремней. Грудную клетку сдавило так, что из меня вылетел весь воздух. Даже скафандр не смог полностью смягчить удар такой силы.
   Трижды крякнула сигнализация, предупреждая, что силовое поле отключилось.
   Перед лицом расцвёл причудливый цветок. Он быстро распускался в стороны, охватывая всё больше остекления кабины. Застонал разрываемый корпус. В нос «Бурлака» ударил высвободившийся кислород, но тот и не думал останавливаться, врываясь всё яростнее, всё глубже.
   Внезапный глухой стук вернул меня обратно: в образовавшуюся дыру вылетел один из членов экипажа. Он ударился о фонарь, отскочил как перекачанный мячик, и полетел дальше, хватаясь за горло.
   Не успел я проводить взглядом первого, как налетел второй. Тот умудрился ухватиться и теперь смотрел прямо на меня. Он напоминал паука, злобно зыркавшего из-за своей паутины. Изо рта и с широко распахнутых глаз жидкой струйкой сочился пар. Держась одной рукой, второй он направил на меня оружие. В этот момент сегмент фонаря хрустнул. Трах! - безжалостное давление вышибло его наружу. Человек не удержался и отлетел внутрь «Шарлатана», где его настигли осколки, кромсая униформу и разрывая плоть.
   «Бурлак» больше не двигался. Он пробил, какое смог, отверстие, и теперь лишь толкал «Шарлатана», разгоняя его и уводя в сторону. Я отключил двигатели, отстегнулся. Под креслом нащупал маленький ящик, в котором хранил свой старый плазменный повторитель, который держал не столько от пиратов, хотя и от них тоже. Держал его на тот случай, если у кого-то из экипажа возникнет острое желание забрать корабль себе. Столько лет не вспоминал о нём. Даже не был уверен, работает ли ещё. До чего же нелепо будет, когда, вломись на борт к Фуко, я вдруг получу дырку промеж глаз, не сумев ни разу выстрелить.
   Повторитель недовольно пискнул и показал шкалу заряда кристалла. На весь флот Альянса, конечно, не хватит. Но для того, чтобы урезонить дюжину конкурентов – в самый раз. Для верности всё же уменьшил силу заряда.
   В кабину один за другим влетела команда. Они ожидали нечто подобное, но всё ещё не могли поверить собственным глазам.
   - Как только я переберусь к нему на борт, опусти жалюзи и отведи корабль подальше. Если через пятнадцать минут не дам о себе знать, снимайтесь и летите куда глаза глядят – корабль ваш.
   - Я с тобой, - сказал, как отрезал Игорь. – Вы слышали капитана. Исламбеков, ты за старшего.
   - Почему Рахит, а не я? – напоказ обиделся Степан.
   - Что вы собираетесь делать? – спросил Росляков.
   - Выжить, - ответил я и нырнул в проём.
   Защитное поле «Бурлака» разворотило не только обшивку, но и внутренности шлюзовой. Пластиковые стенки оплавились, магнитное поле сожгло попавшую в него электронику. Повсюду летали лохмотья порванных скафандров. Я попробовал дёрнуть дверь, та не поддалась. Тогда, следовавший за мной старпом, перевёл её на ручное управление и, поднатужившись, потянул за рычаг. В образовавшуюся щель хлынул воздух.
   Корпус корабля заскрежетал с такой силой, что я почувствовал это сквозь толстый подбой. «Бурлак», чуть провернувшись вдоль своей оси, стал осторожно отползать назад. Вскоре лица команды растворились в бликах на стекле. Буксир сделал полубочку и поднырнул под комету, скрывшись из виду.
   - Возьми ствол, - я указал на уже мёртвое тело и болтавшийся рядом пистолет.
   Игорь проверил его, убедился, что оружие работает и последовал за мной.
   Мы плотно закрыли за собой дверь. Сработала автоматика и помещение стало наполняться кислородом. На притопленной в стенку кушетке лежал пристёгнутый ремнями человек. Голова вся в крови, левая рука раздроблена и сжата жгутом. Мёртв.
   Сколько ещё оставалось человек на борту я не знал. В свою бытность на «Шарлатане», нас было трое: Фуко, я и Дюбуа, негр, прятавшийся от охотников за головами из Альянса. Теперь их стало больше. Ни одного из троих встреченных я не знал. Не нарвёмся ли мы нынче на бывшего спецназовца, я поклясться не мог. В любой момент, в нашу сторону могла прилететь плазменная дробь. От этого душу сковывало льдом, а храбрость рвалась наружу прямо через пятки. Нужно было добраться до тушки Фуко как можно скорее и положить этому конец.
   Перед нами была дверь в кабину. И мне, и старпому было понятно, что прямо в этот момент на неё с обратной стороны было наставлено оружие. И скорее всего, не одно. Стоит её открыть, как в наших телах тут же появятся новые и совершенно ненужные дырки.
   Я быстро прикинул, куда полетит первый залп, и не придумал ничего лучшего, чем забраться под потолок. Не самая удобная позиция. Мало того, что держать оружие в перчатке было трудно, а прицелиться вообще не представлялось возможным. Так теперь приходилось стрелять вверх тормашками. Старпому знаками показал залечь у самого порога. Так у нас появилось преимущество хотя бы половинчатой внезапности.
   Собравшись с духом, я потянулся к панели управления. Дверь разошлась в стороны, и в тот же момент пространство между мной и старпомом пронзил слабый заряд плазмы. Долетев до стенки, он зашипел, разъедая пластик, но тут же затух. Там, за тонкой перегородкой, теперь был открытый космос. Пробей её, и меня, скорее всего, отшвырнёт к стене, где я превращусь в мишень, совсем как в тире.
   Счёт шёл на доли секунды. Однако стоило нам высунуться, как следом прилетели несколько ферромагнитных игл. Одна по касательной прошла по моей руке, чуть вспоров толстый покров. Сними я теперь шлем, то смог бы почувствовать слабый запах озона.
   Я выстрелил в первого кого увидел. Он развернул кресло оператора спинкой к выходу и теперь прятался за ним. Слабые плазменные сгустки с трудом прожигали стальную преграду. Но тут прилетело несколько зарядов из пистолета старпома. Двух его выстрелов хватило, чтобы пробить кресло и прятавшегося за ним человека. Тот выронил свой пистолет, охнул, схватившись за живот, и отлетел к носу корабля.
   Появившаяся из ниоткуда игла пробила мой скафандр и прошла сквозь левое плечо. Я невольно разжал руку и отцепился, повиснув прямо в центре проёма. Так и не поняв, где засел стрелок, я несколько раз пальнул наугад. Ещё одна игла прожужжала рядом, но в этот раз мимо. Видимо, я попал где-то рядом, раз сбил его прицел. Краем глаза заметил, как старпом целился куда-то. Он выстрелил раз, и ещё один. Кресло навигатора вдруг шевельнулось. Из-за него я услышал знакомый хрипловатый голос:
   - Вам не взять меня живым!
   - Мы и не собирались, - тихо ответил Игорь и вновь выстрелил, но заряд прошёл выше, лишь разорвав подголовник.
   - Сдавайся, Жак. Достаточно смертей!
   - Ещё одной не хватает, Валя. Смерти одного вероломного предателя! Твои друзья знают о твоей привычке бить в спину?
   Выстрел! В этот раз он стрелял не высовываясь, как и я – наугад. Игла ушла в стену в метре от двери.
   - Что за детские обиды. Отпусти и забудь! – старался его отвлечь, а сам изо всех сил грёб, уходя с линии огня. – Сколько тебе нужно, чтобы ты, наконец, успокоился?
   - О, нет. Нет, нет, мы это уже проходили. Второй раз я не подставлюсь. Пять миллионов! Ты слышишь, друг? Вот во сколько он мне обошёлся. Вот цена доверия к этому двуличному куску merde!
   Пока он говорил, я, змеёй стелясь у пола, прополз до капитанского места. Плечо дико болело, хотелось выбраться и подставить его под холодную струю.
   Мой план не отличался особой хитростью: спинка не защищала со всех сторон – перекрёстный огонь быстро выбьет его из укрытия. А там можно брать его голыми руками.
   - Ты хоть представляешь, что внутри Минервы?
   - Разумеется. Поэтому я здесь. Думал, я прилетел отомстить? – он выстрелил в старпома, но тот ловко увернулся, спрятавшись за угол. - Я мог раздавить тебя как муху ещё когда ты ошивался в Альянсе.
   - Тогда ты должен понимать о каких деньгах идёт речь. Там хватит на всех, – я осторожно выглянул, заметил край его серой униформы и пару раз пальнул туда. – Твоя команда на том свете, ты в меньшинстве. Сдавайся, и мы поделим прибыль поровну. Даю слово!
   В ответ в спинку моего кресла вонзилась пара игл, а вместе с ними опустела и обойма его гаусс-пистолета.
   - Ну, что, - я приподнялся над креслом, наставив на него оружие. – Шесть аргументов, и ты их все растратил. Может, теперь поговорим?
   - Время разговоров прошло. Твоё слово не стоит  альиены, пропущенной через мантигону. И знаешь что, Валя? Шесть в обойме, а один в стволе.
   Из дула вырвалось сизое облачко, подгоняемое ярко-голубым всплеском. Что-то больно ударило меня по груди в районе сердца. Рука соскользнула и я, кувыркаясь гимнастом под куполом цирка, полетел в сторону. Второй раз за сегодня ударился спиной о приборную консоль и съёжился, свернувшись в позу эмбриона.
   Так вот, как оно бывает. Момент перед самой смертью. Ни тебе яркого света, ни собственного тела, которое ты наблюдаешь как бы со стороны. Просто адская боль, с которой боль в плече просто лёгкий ушиб, ожог крапивы.
   Что успел за столь короткую жизнь? Исполнил свою мечту? Сделал ли хоть кого-то счастливым? Давай же, приди, сладкая смерть.
   До уха донёсся слабый звук перестукивающихся молоточков. Тум-дум-дум, ту-ду-дум. Не эту мелодию я ожидал услышать. Вместо скучного заунывного песнопения, меня, подобно спасательному кругу, подхватила сладкая Ария Баха. Чистая как цветущая ромашка, и сильная как сама жизнь.
   Лёгкий ветерок в который раз взъерошил волосы на голове. Солнце в своей щедрости слепило так, что никого вокруг нельзя было разглядеть. Никого, кроме неё. Она подошла близко-близко, так, что я смог почувствовать запах её шампуня. Губы что-то шепчут, но никак не получается разобрать. В какой-то момент улавливаю: «Она поможет». А воздух наполняет та самая Ария, возвышенная и могучая.
   В последний раз подарила свою улыбку, после чего припала к моим губам. Волна за волной нас несло по воздуху в бесконечном вальсе жизни и смерти, по самой грани тьмы и света. Нас то ненадолго относило друг от друга, то так же внезапно мы воссоединялись, чтобы продолжить своё восхождение в бесконечно глубокую синеву.
   Поток постепенно иссякал, превращаясь в ту самую незамысловатую мелодию из музыкальной шкатулки. Динь-динь-дон. Я открыл глаза.
   Не знаю, сколько пробыл за гранью. Секунды? Долю секунды? А казалось, что пробыл там если не вечность, то целую жизнь точно.
   Фуко поднялся в полный рост, неспешно перезарядил пистолет и уже направил его на Игоря. Тот никак не реагировал, только смотрел на меня широко распахнутыми глазами. Ещё миг и рой злобных игл пронзит и его. Я вскинул повторитель и нажал на спуск.
   Тело вздрогнуло в последний раз и повисло. Не успевшие свернуться капельки крови, разлетелись во все стороны. Плазменные заряды врезались неглубоко, но смогли оборвать жизнь заклятого друга и верного врага.
   - Ты жив? – он всё не мог поверить. – Я же видел, как он в тебя попал, и красное …
   Из отверстия на скафандре поблескивало что-то схожее с кровью. Я с трудом выбрался из ставшего тесным доспеха. Грудь по-прежнему саднило, но эта боль была иного рода. Аккуратно подцепив, вынул из кармана раздробленную неваляшку. Рубиново-красное стекло разбилось и осколки посыпались в воздух. Игла прошла через центр музыкального диска и остановилась в каких-то миллиметрах, образовав подобие шишки в металлическом корпусе.
   Пока старпом уносил трупы, складируя их в аппаратной, я проверил журнал связи. Перед тем как пойти на таран, Фуко связался с Аяксами. Если он передал им данные орбиты, на которую собирался завести Минерву, то вскоре мы могли ожидать появления вооружённого до зубов частного флота. Крупные игроки не очень сентиментальны, и со сменой лиц у них проблем нет. Однако Жак был на хорошем счету в Альянсе, имел уйму друзей среди военных и корпоратов. Сомневаюсь, что в данном случае они остались бы равнодушны.
   «Бурлак» отозвался быстро. Команда была в порядке, хоть и на нервах. Мне впервые довелось услышать одновременно и взволнованный и радостный голос Рафата.
   - Командир! – он едва не кричал в микрофон. – Ты жив! Что нам делать дальше?
   - Сейчас следуйте за нами. На случай если разделимся, я передам вам координаты встречи.
   - С этими я закончил. Ещё один в шлюзовой, но придётся открывать дверь, - произнёс вернувшийся старпом.
   - Хорошо. Рассчитай новую орбиту, со смещением ближе к Юпитеру и передай данные на «Бурлак».
   Мы находились достаточно далеко от оживлённых трасс, поэтому сигнал шёл дольше обычного. То, что раньше заняло бы у нас несколько дней, а то и недель, сейчас следовало провернуть за несколько часов. На шифрование времени просто не оставалось. Как и на обратную связь. По сути, я бросал бутылку с посланием в сердитый океан, лелея в себе надежду, что она найдёт адресата быстрее, чем прибудут Аяксы со своими головорезами.
   Едва Игорь закончил с расчётами, как автопилот довернул корабль, выводя его на новый курс. Не отставал и покалеченный «Бурлак». Разглядывая его теперь в иллюминатор, я только хватался за голову – насколько нам повезло, что корпус не разломился пополам. Ремонт, ранее казавшийся неподъёмным, теперь и вовсе выглядел как несбыточный прожект. И это один лишь его левый борт. Что творилось справа оставалось только догадываться.
   Шли часы. Раньше мы скоротали бы время за игрой в голо карты, болтовнёй, а кто просто выпивал бы. Сейчас, даже просто сидеть было неуютно. Словно йог-новичок на подушке из острых гвоздей.
   Миновали Мечту-2, второй искусственный спутник Солнца. Хоть и пролетели от него достаточно близко, однако разглядеть его можно было только на экране эхолокатора. Рождённый перед самой кристальной чумой, он за свои две с лишним сотни лет повидал многое. А теперь повстречал и ловцов комет. Хотя, кто знает, может мы не первые на его счету.
   Сон не шёл. Удавалось провалиться на пару-тройку часов, но отдыха они не приносили. То ли от того, что «Шарлатан» видел в нас врагов, то ли от дырки в плече. Чтобы хоть как-то занять себя, отправился на поиски ремонтного набора. Однако сколько не шарил по ящикам и сундукам, найти его не удалось. Скорее всего, он находился в шлюзовой.
   Выбираться в космос в дырявом скафандре – идея не самая умная. Нужно было хоть как-то его залатать. Пришлось подключить старпома. Вместе мы нашли клейкую ленту, и уже ею в несколько слоёв заделали дырки. В таком виде я мог выгадать минуту, может больше, прежде чем воздух начнёт выходить.
   Сработала сигнализация. Корабль чуть тряхнуло и повело в сторону. Глыба неохотно повиновалась, следуя за крохотным буксиром. Автопилот плавно подруливал, заводя Минерву на орбиту. До Юпитера было недалеко, однако его гравитация ощущалась слабо. В лучшее время, мы подтянули бы поближе к Земле. Это как минимум было правилом хорошего тона, не говоря уже о профессионализме. Однако теперь часы играли против нас, а значит и выбора особого не было.
   «Бурлак», следовавший за нами как утёнок за мамой кряквой, отвалил в сторону, опасаясь столкновения с кометой. Он отдалился на несколько десятков километров, давая нам простор для манёвра. После чего чуть ускорился и обогнал.
   Автопилот плавно разогнал корабль, и, положив комету точно, подал сигнал. Игорь, занявший место оператора, отключил захваты. В тот же миг «Шарлатан» лишился привязи и рванул подобно коню, почуявшему волю.
   - Сворачивай установки, - скомандовал я. – «Бурлак», как слышишь? Мы отцепились. Скоро подойдём к вам.
   Впервые за несколько лет я взялся за штурвал «Шарлатана». К тому моменту успев благополучно позабыть насколько его управление чувствительно. Корабль резко задрал нос, от чего нас вдавило в кресла. Сделав полупетлю, перед нами оказалась Минерва. Ещё один рывок, и корабль, едва не зацепив хвостом, ушёл на вираж.
   - Может, я поведу? – лицо старпома побелело.
   - У меня просто в носу зачесалось, - ответил я, а сам разжал руку, держа штурвал одними лишь пальцами.
   Научившись однажды кататься на велосипеде, ты с лёгкостью поедешь на нём вновь, даже спустя годы. Однако сколько ты при этом сосчитаешь столбов – никто не говорит.
   Мы поравнялись с «Бурлаком» и остановились. Пока Игорь ждал меня у двери в шлюзовую, я ввёл в память автопилота новые координаты. Установил время старта, скорость. Спустя несколько неудачных попыток, всё же удалось отключить аварийную остановку, которая активировалась при сближении с крупным объектом.
   - Ты уверен, что не хочешь его оставить?
   - Корабль будут искать. Думаешь, они обрадуются, когда увидят меня в нём? Сразу всё поймут, и тогда месть Фуко покажется детской шалостью. Я не хочу, чтобы за мою голову назначили награду. Ни корабль, ни тело не должны найти.
   Старпом кивнул. Я потянул за рычаг. Прозвучала сирена, воздух горной речкой увлёк нас в раскрывшуюся дверь. «Бурлак» заботливо открыл люк шлюза и пристроился так, чтобы мы могли без проблем залететь внутрь.
   Наконец-то дома! Каждый закоулок, заклёпка, запахи, ворвавшиеся в открытый шлем, дарили покой, а с ним и счастье. Стоило мне приземлиться в своё кресло, как стоявший неподвижно «Шарлатан» рванул с места. Мощные двигатели, оставляя за собой широкий ионный след, несли безжизненный корабль навстречу Юпитеру. Мало кто теперь мог его догнать. А заарканить и вовсе не получилось бы даже у опытных ловцов.
   Он пропал из виду. Через некоторое время исчез на эхолокаторе. Древний бог поглотит его. А вместе с ним и его тайну.
   - Неужели всё? – Рафат устало выдохнул.
   - Почти. Осталось дождаться Децитерру и получить честно заработанное. Народ, что планируете делать со своей долей?
   - Оттянусь на Норне. Хона, девки, гелиоптера – после такого нужен отдых. Ты как, Рахит?
   - Навещу родителей, братьев с сёстрами. Помогу им деньгами.
   - А для себя? – спросил Володя.
   Тот призадумался, а вместе с ним и я. Он был единственный, у кого не было увлечений. Даже Игорь нет-нет да разложит пасьянс. У Рафата было всего два состояния: либо с головой в работе, либо просто медитирует, разглядывая потолок.
   - Куплю электробритву.
   - И всё? – Степан от неожиданности поперхнулся.
   - Ну, хорошую электробритву. Надоело станком елозить.
   Мы сочувственно выдохнули.
   - А я, пожалуй, вернусь к своим. Хватит с меня приключений. Сына три года не видел. Ничего что ухожу, командир?
   - Ничего. Близких нужно держать у самого сердца.
   Посмотрел на старпома. Тот заметил мой взгляд и только пожал плечами:
   - Работы по горло. Ремонтировать буду, пока вы отдыхаете.
   По кабине прокатился смешок.
   «Бурлак» пристроился поближе к Минерве. Ожидание покупателя могло растянуться не на один месяц. В этом и проходила вся жизнь ловцов комет: аврал сменялся анабиозом и наоборот. Не смотри, что на одну букву начинаются.
   Сколько стоила наша зелёная красавица оставалось загадкой. Обманут? Прогадаем? Узнаем когда проснёмся. Но это будет позже. А пока – спать.