В техникуме, Зыково и Рыбном

Начало здесь:

Не оконченный разговор - http://proza.ru/2024/07/25/115

8 января 2020 года. Воспоминания папы о периоде «Школа. Техникум. Зыково. Рыбное».

- В 1966 году закончил одиннадцать классов, попытался поступить в сельскохозяйственный институт – не получилось. Во время школы, девятый-десятый-одиннадцатый класс играл в волейбол и баскетбол за сборную школы, занимался легкой атлетикой: прыгал в высоту, максимальный результат – 1м 65 см.

Затем, после провала поступления в сельхозинститут приехал домой. Покойный папа был очень строгий, распсиховался, пару коней мне, арбу с флягами, и я вози в Верхнюю Урю молоко. Туда, за десять километров, молоко, на обратном пути – обрат.

Ну эти фляги без привычки покидал, прихожу домой – мама плачет. Ну а потом там одна девочка, Неля Щербина, училась у нас в Рыбинском сельскохозяйственном техникуме, и говорит: «Тетя Маруся, Петя же так любит лошадей, пускай поступает в наш техникум».

Ну я приехал сюда, в село Рыбное, на территорию техникума, и как раз здесь проводились техникумовские соревнования по волейболу. Я постоял, посмотрел, как играют, и когда уже игры закончились, тренер Виктор Иванович Руденко был очень сильный игрок, физрук – я подхожу к нему и говорю: «Виктор Иванович, давайте мы с Вами сыграем с этой сборной». Он: «А ты играешь?» «Да, маленько играл. Давайте ещё одного парнишку возьмём, вы же знаете более-менее, чтобы он нам помогал, а то всё же вдвоём тяжеловато» - он: «ну, давай».

Взяли мы сейчас уже покойного Володю Немировича и втроём стали играть против этой сборной. Мы их расчесали в пух и прах. Он спрашивает: «А ты чего здесь?» Я - так и так, может, поступлю в техникум, институт провалил. «Считай, что поступил уже. Приходи завтра утром, пойдем в учебную часть».

Пришли в учебную часть, а наша группа, в которую меня хотели зачислить, была на сельхозработах в деревне Александровка Рыбинского района, примерно в девяти километрах от Заозёрного. Ну, я приехал туда, к ребятам в группу, и мы с ними в течение месяца там работали на сельхозработах. После этих сельхозработ я пришёл и сразу – нас было несколько человек таких, после десяти-одиннадцати классов – создали из нас группу. Мы, наверное, уже с неделю проучились, потом нас посадили на экзамены. Экзамены мы успешно сдали. Покойный Юрий Тимофеевич -  математику преподавал - задание даст по билетам, а сам выйдет. Там недобор десятиклассников, так что экзамены мы успешно сдали и зачислили меня в группу «А» - «Зоотехники».

Меня тут же избрали комсоргом, ну и начал я регулярно заниматься, на секции ходить – на волейбол, а кроме волейбола была ещё лыжная секция, но с меня лыжник был слабый. Лыжники, борцы, боксёры - это меня ничего не устраивало, а легкой атлетики не было. Спортзальчик у нас был маленький.

Поселили меня в общежитие, шесть человек нас в комнате было. Общежитие ещё было старое, деревянное, отопление – печка, вода – кадка деревянная в коридоре, литров, наверное, на сто. Ну, вот так и проходила учёба.

Потом я стал выступать за сборную техникума, ездили мы на соревнования. Один раз были вторыми, два раза – третьими или четвёртыми, в общем, неважно выступали. Потом, уже весной, по легкой атлетике пробежал я сотку за 12 и 8 или 6, ну плохо, короче. В высоту прыгали – я первое место взял. Но результат неважный, так же, как и в школе – 1 м 65 см, но всё равно был рекордсменом техникума. Там был у нас стенд, писали у всех лучшие результаты, но Виктора Ивановича уже не было, выжили его, а я поссорился с новым физруком, Михаилом Максимовичем.

А поссорились вот почему: вся команда получила стипендию, и накануне перед тем, как ехать в волейбол играть, мы все пьянствовали. Михаил Максимович накричал на нас и сказал: «Вы не поедете на соревнования, поедет второй состав» Ну, а мы: «И пусть едет» Он: «А ты, Клюев, не будешь чемпионом по прыжкам, Петров будет. Вы с ним одинаково прыгнули, ну подумаешь, ты с первой попытки, а он со второй». Я говорю: «Ну, какая разница, есть же порядок» Он: «Всё! Будет, как я скажу!» Ну, вот так Петров стал чемпионом, а я никем.

Потом сдали госэкзамены, их я сдал отлично, с двумя пятёрками. И направили меня… а, еще про практику я не рассказал, пропустил. После окончания третьего курса направили нас на государственную практику в Ирбейский район, в деревню Успенку. Очень хорошая деревня, школа-восьмилетка, два восьмых класса, да и пятый, шестой седьмой – тоже по два класса. Там познакомился с хорошим коллективом, а познакомила меня Валя Бирюкова, тоже с нашей верхнеуринской школы - работала там.

Ну вот так и повстречался со своей будущей женой, Людмилой Николаевной Клюевой. 19-го марта мы расписались, 21-го у нас свадьба была. Гуляли очень здорово, очень много спиртного было выпито. Погуляли в Успенке, потом приехали в Елисеевку, где ещё неделю гуляли (смеется).

Ну вот, поработал я в Успенке до мая 70-го года, у нас появился сын уже, Вадимка, он родился 10-го февраля. А меня забрали в армию 19 мая. В армию попал я на Дальний Восток, в сопки. Именовалось село – Сысоевка.

Прослужил там четыре месяца, и нашу часть расформировали и отправили на Украину, город Хмельницкий. Там стали формировать новую часть, вертолётную эскадрилью. Там я получил звание младшего сержанта, сержанта, старшего сержанта. Был замкомвзвода, потом старшиной роты.

Служба прошла очень хорошо, не то, что на дальнем Востоке: во-первых, там климат был жаркий, и дедовщина была страшная, а на Украине ничего этого не было. У меня ещё в подчинении был хозвзвод. Летчиков-вертолётчиков кормили на убой: только вторых блюд по пять. И шашлыки, и жаркое, и колбаска – ну, короче, очень здорово кормили. И шоколад давали летчикам. Я зачастую – ребята мои работали поварами тоже – тоже туда бегал, подпитывался.

Ходил в Дом офицеров в волейбол играть. В общем, служба была очень хорошая. Затем наступает 9 мая – первенство части. Много очень было подразделений, ну вот моя команда, в которой мы играли – солдаты только играли – вышли в финал. А вообще играли солдаты и офицеры, вот в финале мы играли с этими офицерами. Майор Сурундаев, начальник штаба очень был любитель, беспокоился: «Ребята, если выиграете, завтра же домой на дембель поедете». Но там был капитан, кмс-ник – это было невыносимо.

Я сколько смотрю волейболы, мне уже семьдесят один год – такого игрока даже сейчас в сборных я не вижу, чтобы так играл в защите, как он. А поле видел – это вообще кошмар. Вот где-нибудь будет чуть-чуть поляночка свободная  -  обязательно туда мяч пошлёт.

И вот он, когда он на задней линии, мы тут главенствуем, мы волокём, а как он на переднюю выходит – бесполезно. Мы блок – он вскидочкой, раз и … В общем мы проиграли 3/2. Всё равно Борис Сергеевич: «Ребята, всё, вы молодцы, такой игры здесь никто из солдат ещё не показывал». Пришли уставшие, переночевали, я даже на завтрак не пошёл.

Лежу, прибегает наш каптенармус, моего призыва – Миллер Саша, ефрейтор: «Ты чего лежишь, на завтрак не пошёл?» Я говорю: «Да неохота, Саша» А он: «Давай, на вас уже дела все готовы, сегодня домой поедешь» Я говорю: «Да не болтай ты, болтун…» А он: «Я чего я болтаю, иди в штаб, майор Сурундаев ждёт вас».

А этому Саше пришла телеграмма от мамы – она сильно заболела. И нас трое: Саша, я, а кто третий – забыл, не буду врать, но есть фотография, кстати – все мы раз, получаем и вперёд. Всё, в Хмельницкий, нас на самолёт и - в Красноярск. В Красноярск прилетаем, у меня тогда там друг был, дядя Володя Суровец – я у него переночевал.

Ни слова не сообщаю домой, что я еду – это меня отпустили на восемь дней раньше: 11-го я уже в Красноярске был, переночевал и поехал. В Саянск, Красноярск-Абакан-Тайшет ходил поезд. Приезжаю в Саянск примерно часов в 11 или 12, перед обедом, а следующий поезд будет только утром – опять надо ночевать. Но я разве вытерплю, где же! Бравый солдат, ё! А там работал дядя Коля Безверхий и ему тоже надо было домой, в Елисеевку. Вот мы с ним по шпалам, через Межово – а почему через Межово, я понятия не имею. Или до Межово мы доехали с кем-то, в общем, оттуда мы пешком шли. И я в деревню захожу с нашего края и смотрю: сидят дядя Гриша Безверхний и дед – папка мой.

Сидят, курят на лавочке. Дядя Гриша: «Николай Иваныч, ты смотри, какой-то солдат идёт» А батька: «Мало ли их тут путается, солдат этих». «Да ты посмотри, что-то на Петра похож».

- «Да ему ещё служить неделю, какой Петро» А сам глядит: «О, и правда Петька» А я стал к дому подходить, а тут мама калиткой хлопнула и побежала в школу на работу. Ну, кричать же не будешь на всю деревню. Я подошёл: шманцы-обниманцы, бабуля побежала в школу: «Люда, Петя с Армии…» - «Как так!» - вот так и окончилась моя служба в армии.

Затем, после армии, работал я в Успенке … совхоза. Поехал я за трудовой на мотоцикле, на Иж-Планете. Боже мой! А уже у нас гулянка, мои встречу делают. А там такое бездорожье, грязь – я еле-еле доехал, измучился.

Собрали семейный совет, и я говорю: «Нет, Люда, будем искать другое место, в Успенку мы больше не поедем» Ну, все вместе решили, что будем искать другое место. Предлагали в Александровку в Ирбейском районе, там хорошее место, но дядя Лёня Маслов уже работал в Зыково и вот он-то меня и соблазнил: «Приезжай, как раз освобождается место зоотехника».

Я приехал, там был порядок такой: сразу идёт специалист к парторгу – Анатолий Михайлович Медунов был, приёмная: направо директор, налево – парторг, где и я потом работал. Всё, мы с ним поговорили, я ему понравился, он сказал: «Наш человек» и пошли мы к директору Алексею Игнатьичу, ты его должен помнить.

Он мне два вопроса задал, потом: «Анатолий Михайлович, Вы же проверили всё?». А тот: «Алексей Михайлович, у меня к этому человеку нет вопросов, я считаю - надо брать». Ну вот так меня взяли зоотехником.

Жили: дядя Лёня Маслов, Василий Евсеевич Дойко, главный зоотехник, только приехал и вот мы втроём пожили немножко. Потом Василию Евссевичу дали квартиру, как главному зоотехнику. А мы с дядей Лёней прожили месяца три, и нам с мамой дали квартиру в Красногорьевке, на самом конце деревни - далеко ходить на работу. Ну мне-то ладно, а мамке, прикинь: с одного конца Зыково – в школу. Ну ладно, стали жить. В первый же день, как только я вышел, был конкурс мастеров машинного доения. И меня назначили брать молоко, на чистоту проверять. Ну, так и познакомился, там же все передовые люди были на конкурсе: главные специалисты, директор, секретарь парткома… Традиция была: после этого – застолье капитальнейшее.

Ну вот так и начал я работать, начал сразу зоотехником отделения. Фермы были ещё внизу у нас – ты знаешь, где. Интересный случай там у меня был, даже два. Лампочки какой-то дурак разбил, я стал выкручивать и прямо за цоколь взял. Меня как шарахнуло – я метра три летел, но слава Богу, жив остался. Потом – иду по территории, - а быки ещё были – и я чего-то задумался, а он как заревёт метрах в двух передо мной. Мама дорогая! Я как чесанул, смотрю – он меня догоняет. А в базах были проделаны окошечки, и я как летанул в это окошечко, даже не задел ничем. После этого всего -  а там уже мужики приходят и зоотехник, Фёдор Габдрахманович тогда был – так они не поверили: «Брось ты, как можно через это окошечко проскочить» Пошли смотреть, я говорю: «Честно, ребята, не вру» Удивились все – вот что делает страх.

- А оно высоко было, это окошечко?

-Да нет, невысоко, где-то метр двадцать высота, не больше.

- Так оно маленькое?

- Маленькое, оно было шириной сантиметров шестьдесят, если не пятьдесят, и где-то сантиметров восемьдесят длиной. В это окошко я пулей пролетел, представляешь?

- Без стекла, просто, да?

- Без стекла было окошечко, да.

- А там ни двери никакой, он просто зажимал тебя к стене? И если бы не было окошка, он бы к стене тебя зажал?

- Да, к стене, и конец бы мне.

-А он что, дикий был.

- Ну как – дикий, стадо на прогулки выпускали и бык среди них. На прогулку же стадо всегда выпускали…

- Бык-осеменитель, что ли?

- Ну, конечно. Ну вот, два этих приключения закончились. Потом меня отправили на учёбу, на начальника молочных комплексов, в Пушкино. Ну проучились там, всё прекрасно, мандат этот у меня и сейчас есть. Приехал я домой – уже открыли комплекс. Ну, меня туда сразу, это был 73-й или 74-й – не помню. Так я начал начальником комплекса работать, потом главным зоотехником, потом парторгом и 16 сентября 86-го года отправляют нас - мою семью - в село Рыбное, Рыбинский совхоз-техникум.

Мама сильно не хотела уезжать, у неё хорошие подруги там были, но все же пришлось ехать за мной. Встретили меня здесь недружелюбно.

- Почему?

- А я откуда знаю? Ну местные-то все хотели своего поставить, он уже исполнял здесь обязанности директора…

- Слонов?
- Да, Слонов Валентин Иванович. Ну тут эти бандиты – о покойных, правда, плохо не говорят - но главный атаман был Саврицкий – главный агроном, Паршаков – они организовали коалицию против меня.

Дали нам с мамой квартирёнку, вот, первый самый дом, ты его помнишь. Там такая холодина была, помнишь – ковёр к стенке примерзал. Потом я повстречался с Александром Онуфриевичем Кулёвым – ты его помнишь? – хороший был человек, к своему стыду я не смог съездить на похороны. Он приехал, посмотрел, пошёл к Анисимову, а этот, что твой фюрер…

Пошёл к Потехину Юрию Михайловичу, начальнику сельхозотдела – волеболист очень хороший был, мы с ним тоже хорошо познакомились – пошли они к Анисимову: это же насмешка, разве можно директора в таких условиях держать? Ну, убедили его, позвонил он Комышеву Алексею Николаевичу – дают нам в этом же доме на втором этаже. Ты же должен помнить это?

- Я помню.

 - Пожили мы там немножко, зиму перезимовали и весной – здесь была бригада у меня строительная, возглавлял её Муса Султанович Султыгов – я его кое как уболтал, он не хотел делать: «Я никогда дома не строил».  Ну а я же – какая, нахрен разница… Ну и начали строить. Ну ты же слышал, как этот дом хаяли?

- Ну если сам Муса говорил, что они дома не строили…

- Конечно!

- Это пилотный проект Мусы был (смеется) Первый блин комом всегда.

- Вот. Ну, работал я здесь до 92-го года, потом собрали совет и оказали мне недоверие.

- А из-за чего?

- Ну, низкие производственные показатели основную роль сыграли – раз, а второе – я с Анисимовым чего-то поимел, на ихнюю выдержку, на пленуме чего-то я против него выступил. Вот он главный, эти бандюганы бы может ещё бы и молчали, а Анисимов с Саврицким с этим, они вместе работали в Ачинском районе, он натравил их.

Ну что, ты не знаешь, как коммунисты делали? - и сейчас так же. И началась травля против меня из-за низких производственных показателей – больше-то предъявить нечего было.

Ну ладно, собирается этот самый совет, и самое интересное: ветеранов во главе с Григорием Алексеевичем Чуприковым, пенсионеров, не допускать на этот совет.  Ну, они же знали, что все пенсионеры за меня были горой. Те: как это, мы вам не дадим проводить, напишем вплоть до Москвы. Эти забздели: ну ладно, разрешить пенсионерам, но без права голосования – всё равно по-своему.

У них уже всё прикинуто было, посчитано: люди и всё-всё. Ну основные закопёрщики – первое отделение и техникум. Ну стали проводить, долго очень, Жильников вёл этот совет и когда стали голосовать, один Владимир Никитич Бокин за меня встал, а остальные все промолчали. И он говорит: коней на переправе не меняют, тем более, Пётр Николаевич признал свои ошибки, но чего это вы все на директора? Где же вы, главные руководители по отраслям были? Почему? Но это никто во внимание не принял – зачем?

Ну и вот голосование - я семь голосов проигрываю. А потом встаёт Коля Савоев: «Товарищи, вы пока не горячитесь, это ещё будет край смотреть, будет утверждать. Как ещё край решит». А с края никого не пригласили, а в крае у меня тоже позиции очень хорошие были – не пригласили.

Я встаю, говорю: «Нет, ребята. Большое спасибо всем тем, кто проголосовал за меня, вдвойне спасибо – кто против меня, но, – а у самого аж слёзы на глазах, - уважаемые рыбинцы, пройдёт год, от силы – два, пойдёте с сумками».

Встал и ушёл. Колесов: «Подождите, Пётр Николаевич, ещё…».

«Нет, Сергей Михайлович, ключи будут у Михаила Васильевича», - помнишь, был волейболист, хромой дедушка, дисптчер?
- …(неразборчиво)
- Да-да. Я прихожу утром, захожу в диспетчерскую, ключи положил. Зашёл в кабинет, забрать там что-то, а Михаил Васильевич: «Пётр Николаевич, зайдите в диспетчерскую». Захожу – уже Моторин (назначенный после отца директор) прикатил. Я говорю: «Ну всё, спасибо», отдаю ключи: «Желаю успехов». Повернулся и ушёл.

- Это какой год?

- 92-й.

- А я же в 92-м ещё здесь был, а в 93-м - в университете. Так что это скорее в 93-м было, потому что я в 92-м здесь и даже не знал про это собрание.

- Ну можно посмотреть в трудовой, да какая разница. Ну и ладно, пошёл я в отпуск. А у нас же была, ты же помнишь, когда на фазенде у Юрия Сергеевича мы, все руководители -  восемь человек – гуляли. Там такие речи пламенные – ой-ой-ой, что ты: помогать друг другу в беде и всё такое. Потом раз, я куда ни ткнусь здесь в районе - никто меня не берёт. Я потом к … (фамилия неразборчиво): «Юрий Сергеевич, что за херня, кто вам чего напел?». Он: «А что такое?» Я говорю: «Дак никто на работу меня не берет, говорят, нет места.

Предложил Бабич, козёл, который всё против меня был вместе с Анисимовым – они из районного руководства вдвоём против меня были», - а я, когда к Бабичу пришёл, сразу зашёл к Колесову и мы вместе к Бабичу пошли: «Николай Андреевич, ну вот надо Петру Николаевичу помочь, куда-то же на работу надо его».

А он: «Пётр Николаевич, а чего же у вас в крае такие хорошие связи, почему они вам не найдут работу?».  А я говорю: «А-а, вон оно что! Ну ладно, я вам не нужен, а директоров школы сколько до Клюевой вы поменяли?». Колесов: «Ой, да правильно, правильно. Да нет, надо что-то придумывать». А Бабич: «Ну вот у меня есть предложение, Сергей Михайлович – в Солянку начальником комплекса».

Я говорю: «Нет, спасибо, Николай Андреевич, если вернуться на комплекс, то лучше в Зыково вернусь, на свой комплекс, на котором я с первого дня работал и где по условиям соцсоревнования из Москвы мне пришёл именной «Москвич» с надписью: «Клюеву Петру Николаевичу». Вот, - говорю, - какой я плохой…». -  «Да мы не говорим, что Вы плохой, ну раз так люди…».

Я говорю: «Не врите. Всё, до свидания». Повернулся и ушёл. И всё. А потом как-то в Бородино… А! Наталья приехала, я ещё в отпуске был: «Наталья, так и так, без работы" Она: - «А что, тебе работу надо?». Я: «Ну, конечно». Всё! Она была замом у Хинчагова Николая Алексеевича, директора ПТУ. А я с ним как-то тоже два раза у Миклина на фазенде погулял. Она мне звонит: «Приезжай». А она приезжала у меня сено брать. Я приезжаю, всё: Николай Алексеевич мне сразу должность зам по сельскому хозяйству в Каначуле, машину – новенький уазик…

- Но это было ездить очень далеко.

- Да, да. Серёга был водителем. Ну я посмотрел: что-то не то. Я приезжаю уже поздно, разнарядку смотрю – она мне не нравится. Да это я уже тебе рассказывал...

- Да я и видел разок. Во-первых, пока доедешь, уже устанешь… Да и они тебя как чужак приняли. Я был на собрании, чувствовал такую неприязнь, отчуждённость. Да и ты там себя не своей тарелке чувствовал.

- Нет, конечно. Вот и я потом пошёл на насосную, меня туда взяли. Я там проработал… не помню сколько.

 - А ты можешь про насосную подробнее рассказать. Ты говорил, что там работа посуточная была…

- Да.

- А можешь подробнее рассказать, ты говорил, что очень много про жизнь тогда понял…

- Да я уже всё тебе рассказал.

- Про то, что ты думал.

- Думал, что не моё это место, не моя это работа.

- Про жизнь, прошлое, когда осмысливал всю эту совхозную историю – выводы какие-нибудь интересные пришли?

- Не помню. Потом как раз выборы новые в сельсовет…

Окончание:

Директор, работающий для людей - http://proza.ru/2024/07/25/126