Благословенная 41

Когда Олег рассказал родителям о возможном переезде на малую родину жены, Лариса Александровна заволновалась.

- Неужели вы всё готовы бросить? Ведь Аня в школу уже пошла, разве легко ей будет после городского заведения попасть в деревню?

- Ты же сама была в посёлке и видела, что там всё благоустроено, люди живут не хуже, чем в городе.

Но Лариса Александровна не соглашалась и снова приводила доводы в пользу Свердловска:

- А квартира бабушки твоей как же? Неужели оставите её? Да и тебе привыкать на новом месте придётся. Я так и знала, чувствовала, что эта Люда заберёт тебя у меня, отнимет навсегда. Материнское сердце не обманешь. Уедешь ты от меня и внука, радость мою, увезёшь, когда будем видеться?

- Перестань, Лариса, - вмешался в разговор Михаил. О недовольно посмотрел на жену и строго добавил: - Может, если бы ты помягче с невесткой была, то и не рвалась бы она никуда. Когда тёща жива была, Люда уезжать не хотела, наоборот, домой спешила, а теперь... Да и о внуке нашем подумай. Раз врачи сказали, что климат надо сменить, значит, так и надо сделать. Они знают, что говорят. А мы с тобой к ним в гости будем приезжать. Так что не разводи сырость раньше времени, тем более, что Люда поедет на три месяца, а там, глядишь, вернётся и останется здесь. Ещё ничего неизвестно...

***

Только Люда возвращаться не собиралась. Как только приехала в родной посёлок и вдохнула аромат свежескошенной травы, прошлась по родному полю, заглянула в берёзовую рощу, что рядом с домом, почувствовала, что это её, родное, она больше не хочет никуда ехать. Сердце её было всегда здесь, в своей любимой деревне. И маленький Игнатик прекрасно здесь себя чувствовал. Утром Люда ходила вместе с ним и Анечкой босиком по росной траве. Ещё она брала у бабушки, которая всё ещё держала коз, молоко и поила им сына, при этом верила, что козье молоко даст ему здоровье и силу. Игнатик крепчал на глазах. Бегал своими маленькими ножками и по песку, и по воде у самого берега.

Иногда вместе с внуками и приёмной дочерью на реку ходил и председатель. Случалось такое редко, потому как дел у Игната Ивановича летом было невпроворот. Если он находил несколько минут, то баловался с Игнатиком, а Люда наблюдала за ними и улыбалась. Она заметила, что в последнее время отец ходит задумчивый, как будто о чём-то постоянно думает. Спросить у него, в чём дело, боялась. Решилась в один из дней, когда отец находился в хорошем расположении духа.

- Вы себя неважно чувствуете? - несмело спросила она.

- Нет, со здоровьем у меня, слава Богу, всё в порядке. Давление иногда скачет, но это всё мелочи.

- Тогда в чём дело? Я ведь вижу, что не всё гладко.

- Долго говорить не буду, но скажу так: не нравится мне политика нынешнего руководства там... - Игнат Иванович поднял палец вверх. - Лозунг такой сейчас повсюду: гласность. Оно вроде и неплохая задумка, но... Не все правильно это понимают. Считают, что им теперь позволено говорить всё, что в голову взбредёт. Мелют лишь бы что. Вот и у нас в колхозе уже начали недовольство своё высказывать.

- Серьёзно? - удивилась Люда. - Да у нас жизнь такая, какая многим и не снилась? Где такое ещё есть, чтобы семья по итогам года за две премии автомобиль могла купить? Люди полжизни для этого работают, а здесь раз - и на тебе! Не понимаю, как при такой жизни можно быть недовольными, - искренне удивилась Люда.

- Это ты, дочка, понимаешь, я и другие думающие люди, но не все такие. Многим главное языком молоть. Вот и будоражат население, считая, что надо перестраивать хозяйство. Хотя я изначально придерживался своей линии руководства. Боюсь, что когда выйду на пенсию, развалится всё, что годами строилось и создавалось с нуля.

Люда призадумалась. До шестидесятилетия отцу оставалось всего каких-то полгода.

- Неужели Вы готовы выйти на пенсию?

- Конечно, нет. У меня ещё задумок много. Надеюсь, что смогу их в жизнь воплотить.

-Конечно, сможете. Я помогу, рядом буду! - ответила Люда. Она больше не сомневалась в своём решении остаться в родном посёлке.

- Спасибо тебе, дочка, за поддержку! Мне это сейчас нужно как никогда!

***

Люда задумалась над словами отца. Внутри всё кипело. Она не понимала, как можно высказывать недовольство его руководством. Сколько Люда себя помнила, столько слышала от приёмного отца слова тревоги за людей и за землю. Он часто делился с тётей Шурой, рассказывал, что планирует построить в деревне, чтобы сельским жителям стала жить лучше, чтобы они не чувствовали себя ущемлёнными в сравнении с теми, кто живёт в городе. Нужно было срочно поговорить с Параской. Мать Сашки была словоохотливой, начала рассказывать:

- Старое поколение, то есть мы, всецело Игнату Ивановичу доверяем и надеемся только на него. Нам есть, с чем сравнивать. Как мы раньше в колхозе жили, помним и сейчас. Никогда не забуду, как из лебеды суп приходилось варить, а сейчас у нас и молоко, и мясо, всё дешёвой. Условия получше, чем в том городе. Но ты же понимаешь, что много приезжих у нас в посёлке. Приехали они за длинным рублём, как на Север. Думали, наверное, что будут работать шалтай-болтай, а деньги сами капать начнут. Но ты же знаешь, что с председателем нашим такой номер не пройдёт. Он по справедливости премии в конце года выдаёт. Если работал с охотой, то получи, а если еле-еле душа в теле, то премия такая и будет. Вот и нашлись недовольные, начали воду баламутить. Прикрываются тем, что сейчас объявлена свобода слова. Несут невесть что. Я вот только не пойму, как Игнат Иванович терпит их. Гнал бы в три шеи и дело с концом, но, наверное, не хочет с ними связываться.

- А кто это такие?

- Да новенькие, что приехали денег заработать, но оставаться в посёлке не думают. Премию им маленькую, по их мнению, дали, вот они и недовольны, - ответила Прасковья, но имён и фамилий не назвала. Только обмолвилась, что один из них очень высокий, под два метра ростом: - Вымахал, а работать толком не научился. Горазд одно делать: бубнить.

Люда больше не расспрашивала ничего, решив, что таких людей меньшинство. Но встретиться с ними им пришлось в один из дней, когда она с детьми пришла на речку. Людей на берегу было много. Некоторых Люда впервые увидела. В посёлок приезжали всё новые жители, знать всех она не могла. До неё донеслись такие слова:

- Ничего, скоро на пенсию проводим председателя, тогда, может, и заживём. Поровну всем премию тогда платить будут.

Люда окинула взглядом молодого очень рослого мужчину. Он был примерно одного с ней возраста. Она сразу догадалась, что это тот самый, кто не доволен её приёмным отцом.

Тихая и скромная Люда промолчать не смогла. Она подошла ближе к "недовольному" и сказала:

- Вас никто в колхозе не держит. Не нравится - уезжайте туда, откуда приехали. И квартиру председатель Вам дал, и работу, чего не хватает? Зачем за его спиной такое говорите?

- Гражданочка, позвольте попросить: не суйте свой нос в чужие разговоры.

- Не могу не лезть, когда дело Игната Ивановича касается. Он справедливый и честный! Кто как работает, тот так и получает. Его систему хозрасчёта в других хозяйствах на вооружение взяли, к нам приезжают опыт перенимать. Так зачем вы веру людей подрываете? - спросила Люда. Она говорила так громко, что собрала вокруг много любопытных.

- Кто Вы такая? Я Вас здесь раньше не видел, - усмехнулся высокий мужчина.

- Это Вас здесь раньше не было, и воду баламутить было некому. Работали люди и по результатам своего труда зарплату получали, никто не жаловался.

Со всех сторон долговязому начали шептать, чтобы он замолчал, потому как перед ним не кто-нибудь, а дочка председателя. Когда до него дошло, с кем он сейчас разговаривает, он начал оправдываться:

- Вы это... не докладывайте папке своему, что мы сейчас про него речь вели. Он у нас человек с большой буквы. Это надо признать.

Люда от такого от удивления рот открыла. Не понимала она, как можно сначала говорить одно, а потом сразу же начать говорить совершенно другое.

- Как Вам не стыдно, - с укором сказала она. Хоть бы от своих слов не отказывались или сами бы в лицо председателю всё и сказали. Смелости не хватает? Можете только у него за спиной говорить?

- Да ладно Вам, что Вы так вскипели? Говорю же, что отец Ваш такой мудрый руководитель, каких только поискать надо.

Люда больше не хотела разговаривать с долговязым. Она забрала детей и пошла с ними в сторону дома. По дороге встретила Олю. Подруга сразу заметила, что с Людой что-то не так.

- Ты чего такая взбудораженная? На речке что-то случилось?

- Нет, всё хорошо.

- Сынуля как себя чувствует? Не болеет?

- Тьфу-тьфу-тьфу, пока держимся.

- Значит, здесь останетесь?

- Да, -уверенно ответила Люда.

Когда приехал Олег, она сразу ему сказала:

- Моё место здесь и не только из-за нашего сына. Отцу сейчас поддержка очень нужна. Я не смогу его оставить.

- Я знал, что именно так всё и будет. Поэтому предупредил директора, что буду увольняться.

- Ты понимаешь меня как никто.

- Потому что мы с тобой половинки одного целого, - ответил Олег. Люда очень сильно обняла его, и их губы слились в долгом поцелуе.