Рингs

Для того, чтобы выжить, вовсе не обязательно быть самым лучшим. Дело случая. Мы возвращались домой из командировки: двое бизнес-консультантов и я, очень взрослая женщина, которой недавно исполнилось 25 лет.

- Ну что, Лукина, мы по 100 грамм, а ты садишься за руль...
- ... зелёного Лексуса!
Они выясняли отношения между собой, и я служила всего лишь способом друг друга задеть или поставить на место. После 600 километров в замкнутом пространстве чёрной «четверки» Ауди, их соперничество едва ли можно было назвать скрытым. Зелёный Лексус стоял у входа в придорожный ресторан и не имел к нам никакого отношения. Хозяин машины с аппетитом ел горячее за столиком, стоящим наискосок от нашего. Услышав столь дерзкое заявление от незнакомой компании, он сделал попытку насторожиться. Однако, оценив со стороны мои шансы уехать из ресторана на его автомобиле, как равные нулю, вновь погрузился в собственные переживания (точнее, в пережевывания).

Пока заказ готовился, было принято болтать ни о чём. Я вяло участвовала в беседе, параллельно размышляя об очень далеких от основной темы вещах. Мужчины продолжали выяснять, кто сильнее, исподтишка покусывая друг друга. Дошли до вопроса, почему я отзываюсь на имя Машенька, если в паспорте записана, как Елена.

(Отношение ко мне: либо подчёркнуто любезное, чтобы вызвать ревность; либо намеренно жёсткое, чтобы, ударив меня, задеть конкурента. Кнутом или пряником. Теперь же, и тем и другим одновременно).

- У меня склероз, поэтому я всех своих женщин называю Машеньками, чтобы не путаться? - включился в диалог мужчина, с которым я была.

Хороший ход. Я тут же улыбчиво подтвердила согласие с данной версией. Оппоненту было невдомёк, что ничто не может обидеть меня здесь, в мире, где существуют лишь видимые вещи: обручальные кольца на безымянных пальцах, четыре шампиньона на тарелке и я, в очевидном для окружающих качестве.

- Ну что, Лукина, за руль...
- ...зеленого Лексуса! - звонко засмеялась я и поглядела шальным, бесшабашным взглядом в глаза владельцу указанной иномарки. Он допивал кофе и поперхнулся от неожиданности.
Недооценивать своих - непростительно, чужих - опасно, подумала и зашагала к выходу.

Я была очень взрослой женщиной; мне недавно исполнилось 25. Мы возвращались из командировки: двое бизнес-консультантов и... любовницей одного из них (после паузы) я никогда не была. Хотя со стороны это выглядело именно так, и нас устраивал такой вариант.

В те моменты, когда я бывала женщиной (редко), постоянно натыкалась на золотое кольцо, возвращаясь на круги своих зацикленных мыслей, в попытке отыскать и отгрызть угодившую в капкан лапу, чтобы сбежать от этих навязчивых переживаний. Вернуть себе радость всепобеждающего настоящего момента.

Он входил, прорезаясь взглядом сквозь зрачок и до самого мозга. Смотрел в глаза.
- Всё воюешь? - уточнял, замечая мою сосредоточенность.
Кивала с виноватой улыбкой. Капкан раскрывался сам собой, свободная и уверенная я шла навстречу – в жизни были задачи поинтереснее моих стреноженных лап.

Играя в машине с моей рукой, он вдруг заговорил о кольцах. Его пальцы ласково теребили мой безымянный:
- Интересно, какой у тебя размер? У меня восемнадцать.
Восемнадцать? Я уже ничего не слышала. Пересекая линии жизни и сердца на моей ладони лежало его обручальное кольцо. Это было невыносимо страшно, так страшно, что хотелось кричать. Наверное, мне нужно было как-то реагировать на происходящее: попытаться одеть обручалку себе на палец и что-то сказать. Я же только оцепенело смотрела на желтый кружочек и пыталась понять, когда к моим страхам добавилось ещё и это – ужас перед обручальными кольцами. Рингофобия? Боязнь попасть в замкнутое золотое пространство и получить там в челюсть? От мужчины или от женщины? Промежутки между состоятельными, достойными внимания мыслями, я умудрялась начинять безумным бредом.
- У тебя, наверное, шестнадцать с половиной, - его голос звучал успокаивающе.
Размер? Зачем? Он хочет подарить мне кольцо. Я с облегчением наблюдала, как обручалка возвращается на место. Вместе с ней на место вернулась и я.
- Какое кольцо тебе подарить?
- Холохуп. Во всяком случае, не ошибёшься с размером, - улыбнулась. Я была готова к провокациям.
Не то, что в прошлый раз, когда он неожиданно сказал:
- А жить придётся в другом доме.
Ответила:
- Когда-то мне такое уже предлагали. Бывший муж хотел поселиться в одной квартире со мной и с любовницей.
- Я про командировку, а ты о чём?
Я спрятала лицо, прижимаясь лбом к его плечу. Смешно. Будь на его месте кто-то другой, убила бы. Впрочем, другой бы меня не поймал.
Он собой доволен. Доволен моей реакцией и тем, что мысли читаются так легко, как будто я ребёнок.

Я обещала себе больше ни при каких обстоятельствах не выращивать чужих детей и не спасать чужих жен. Жить своей жизнью и для себя, поставить собственное я на первое место. Я переехала за город, пытаясь свести к минимуму контакты с людьми. Он отыскал меня и здесь, после чего все предыдущие правила разлетелись в разные стороны, как пух одуванчиков. Теперь, с привычной самоотверженностью, я готовилась их защищать.
- Я ничего не разрушаю, - смеялась о чём-то.
- А как же моя семья? - вдруг спросил он.
Думала, думала, думала. Уже после, расставшись, перебирая возможные варианты. И вдруг поняла, что его семья разрушена еще до меня, так же, как моя вера в мужчин разрушена до него. «Обстоятельства сложились так» – кто сказал это первым? Нам больше нечего разрушать. Значит ли это, что пришло время строить?

Мне всегда казалось глупым жить согласно законам, не соответствующим действительности. Если игра меняется, должны меняться и правила. Шашки в чём-то похожи на шахматы, но разве шахматист будет одинаково силен в обеих играх?
- Ты любишь волков? - его вопрос.
- Да, они кажутся мне свободными.
- До тех пор, пока не натянут флажки... - голос звучит глухо, позволяя догадываться о степени усталости.
«Ты слишком многое мне позволяешь!» - шепчу я про себя.
«Почти всё».
«Мечтать...»
Я обещала себе больше ни при каких обстоятельствах не общаться ни с кем мысленно...

Во время командировок мы жили в светлом доме с широкими деревянными подоконниками. Я привычно работала с ноутбуком, уютно вписавшись в оконный проём. Он взял со стола книгу, открыл, усмехнулся и спросил:
- Ты помнишь первую фразу?
Я покачала головой из стороны в сторону.
- «А вот эту фигуристую девочку я сейчас пощупаю под юбкой», - цинично подумал старый вахтер Егорыч».
….

- Что значит слово «обезжененость»? - спросил он когда-то, открыв наугад другую книжку, лежавшую на моём столе, и прочтя несколько фраз.
Я объяснила, насколько помнила, что любимого мужчину главной героини (это был условно-женский роман) звали Евгением, и когда его не было рядом она ощущала «обезжененность». Он внимательно слушал и хладнокровно кивал, прекрасно зная, - первое, что я сделаю, проводив его, - отыщу указанную страницу, чтобы увидеть, что слово «обезжененость» объясняется в следующей же строке. Спрашивать необходимости не было. Женей звали главную героиню, я перепутала. Она лежала вместе с любимым мужчиной, и больше никому никуда не нужно было бежать. Они были вместе.

Я лежала рядом   с...
- У тебя очень сильная энергетика, - тихо сказал он.
- У тебя тоже.
- Я знаю... Никак не могу понять, кто кого кормит: ты меня или я тебя?
Вместо ответа я слегка шевельнула пальцами. Моя ладонь лежала у него на голове. Я, очень чувствительная к этим моментам, не чувствовала границы. Энергия распределялась поровну, как в совмещающихся сосудах. Отдавал тот, у кого оказывалось больше. Каждый раз по-разному. Сейчас, я брала.

Мечты в своей неподвижности были недостижимы, но желания сбывались всегда…