Больной герцог

Однажды в королевстве Исомия один герцог, приближённый к королю, сильно заболел. Король очень любил своего вассала, поэтому потребовал от придворных врачей вложить все силы и знания в его исцеление. Но сколько ни бились врачи над болезнью, всё без толку! С каждым новым днём герцогу становилось всё хуже, он совсем слёг. Вскоре врачи отчаялись и пришли к королю с мольбами о прощении, что не могут найти лекарство. Король не хотел слушать ни слова. Он отправил врачей по всему свету, чтобы найти лекарство.

Врачи посоветовались между собой да разделились для поисков. Кто-то пошёл на юг к смуглокожим людям, что живут среди морей. Кто-то отправился на запад через океан, спрашивать совета у вечно здоровых духомолов. Несколько врачей поплыли на север, просить помощи у тектонских госпитальеров. А кто-то отправился на восток, к бессмертным монахам.

Петит прим Волаж, королевский врач в третьем поколении, был из тех, кто отправился на восток. Он собрал большую экспедицию, запряг своего коня и скомандовал выдвигаться. Долгим был его путь. Группа прошла через многие поселения и города, и везде он спрашивал: «Где я могу найти бессмертных монахов?». Никто точно не знал, где монахи проживают, поэтому не могли ответить благородному врачу. А некоторые из жителей даже обижались, думая, что их пытаются выставить дураками, дескать, бессмертные монахи могут существовать!

Целый год посвятил своим поискам Петит. Большая часть его экспедиции распалась. Кто от скуки ушёл, кто от голода, кто в поисках лучшей жизни. Всего несколько человек помнили о предназначении своего похода, и эта память вела их дальше. Помнил и врач, что его ждёт старый и тяжело больной королевский подданный!

В конце концов Петит вошёл в деревню под горами. В деревне совсем не было стариков, заметил врач, и никто не просил его помочь справится с болезнью, с чем часто встречался он в пути. Да и слишком счастливы они были для жителей окраины Исомии. Это насторожило его, и он снова спросил: «Не знаете ли вы о неких бессмертных монахах, которым не ведомы болезни и горечи утраты?». «Ну так, знамо дело, — отвечал ему житель деревни, улыбаясь до ушей — выше по горной тропе их монастырь. Мы их кормим, поим, а они нас лечат да стариков наших ютят. — После этого подумал немного деревенский, да и решился. — Я отведу Вас туда, но только одного, без сопровождающих ваших».

На том и порешили. Петит прим Волаж скомандовал своему отряду распаковать вещи для ночёвки, а сам отправился за жителем. Недолго поднимались прим Волаж с местным в монастырь. То было большое холодное каменное сооружение со стенами, укрывавшими дворы, и высокими шпилями, внушающими трепет. Житель постучал массивным кованым кнокером и отправился обратно, распрощавшись с Петитом. Ворота открыл крупный со всех сторон человек со стриженой бородой. Взгляд его был столь пронзительным, что от него у врача подкосились колени, а глаза невольно перескочили на структуру стены. Петит подумал, что искал монахов слишком долго, чтобы сейчас испугаться, и, отозвавшись на приглашение, вошёл в монастырь.

Внутри во дворе десятки людей решительно тренировались по пояс раздетые на горном морозе. Они были разделены на четыре группы, каждую из которых возглавляли старики с телами поджарых молодцев. Петиту наказали ждать окончания занятия. Врач скромно пристроился на каменной лавочке в стороне от двора и наблюдал за происходящим, отмечая на пергаменте своё восхищение стальной волей монахов. Час, два, три сидел Петит на лавочке, промёрз до костей, дрожал всем телом, а монахи всё не заканчивали. Так и потерял он сознание от холода.

Проснулся врач в тёплом аскетично обставленном каменном каземате. За ним ухаживал один из учеников. Придя в чувство, доктор настоял на встрече с кем-то из монахов-учителей. Ученик молча вышел из помещения, и вскоре туда зашёл мужчина со взглядом умудрённым, но телом молодой. Врач был в восторге. Перед ним оказался один из тех самых бессмертных монахов, которых он искал уже больше года.

— Бессмертные монахи? — Спрашивал его учитель. — Такая молва о нас ходит?
Петит ответил. Тогда монах продолжил, выдерживая паузы между фразами.
— Нет, вольная душа, мы не бессмертны. Для нас был бы проклятием такой исход.
— А у нас многие врачи и алхимики бьются над вечной жизнью! — Отвечал, будто оправдываясь, Петит.
— Что же, бессмертие и вечная жизнь понятия различимые. — Он улыбнулся врачу по-отечески снисходительно. — А зачем ты прибыл к нам? За бессмертием или вечной жизнью?
— За лечением.
И Петит прим Волаж рассказал монаху всё о болезни герцога. О его жутких болях и слабости, об отнятии левой руки и бесконечном кашле. Рассказал он и о долгом путешествии сюда.
— Твой король беспокоится так о всех своих подданных?

Врач рассказал, что герцог очень близкий друг короля, поэтому он здесь за помощью. Старый монах долго раздумывал в казематах. Так долго, что Петита это смутило до боязни пошевелиться.
— Похоже, что твой король не заслуживает нашей помощи, — прервал, наконец, тишину монах, — но твоя воля спасти этого человека будет поощрена. Пойдём со мной.

Учитель проводил врача в самые глубины глубин монастыря. Небольшую комнату скрывали от посягательств толстые деревянные двери. Монах достал ключ и отворил их. Внутри выточенной в горном камне комнаты стоял лишь невысокий кованый пюпитр, на котором лежал деревянный ложемент с десятками мест под кольца. Колец было значительно меньше, чем мест под них. Кольца отличались оправой или декоративными элементами, но одно в них было одинаковым — в каждый из них инкрустирован тёмно-красный камень с алыми прожилками, напоминающими кровяные сосуды.

Монах взял одно кольцо и вручил его Петиту.
— Этот самоцвет очень древний. Древнее нашего монастыря. — Говорил врачу монах. — Он был выточен мирийскими мастерами ещё до падения Понтема.
Петит взглянул на кольцо в своей руке. Ему показалось, что прожилки в камне пульсируют.
— Он хранит неведомое знание, давно потерянное на той стороне Разлома. — Продолжал монах. — Мы многие поколения отчаянно пытались найти эти камни, воссоздать их огранку, но похоже, что единственные, кто мог бы нам в этом помочь, теперь недостижимы для нас.
— Почему же вы мне показали это кольцо, если оно так ценно?
— Самые ценные предметы не имеют значения, если их нельзя использовать. Возьми это кольцо, вручи его своему больному. Дай ему повидать свет, пожить.
Петиту показалось, что монах посвятил последнюю фразу кольцу, а не герцогу.
— Как же мне поможет вылечить герцога кольцо?
— Пусть он наденет его. Этот человек сразу почувствует облегчение, а воля его окрепнет.
— И вы отдаёте мне кольцо просто так? — Недоумевал Петит.
— Лишь на время. — Ответил монах и утих ненадолго. — Ты вернёшь кольцо, когда душа этого человека угаснет.

Врач совсем не хотел верить в сказанное учителем, но если это и правда те бессмертные монахи, которых он искал, то делать было нечего.
— Что ж, хорошо. — Петит разочарованно сжал в руке кольцо. — Я преподнесу его больному. Даже если оно не будет иметь тех свойств, о которых вы сказали, ему будет приятно заиметь такую вещь перед смертью.

Монах проводил посетителя до выхода. По дороге Петит пытался расспросить о монастыре, но в ответ получал только обещание возобновить этот разговор после его возвращения с кольцом. Только за воротами учитель произнёс фразу, которая крутилась в голове врача весь путь домой: «Когда человек наденет кольцо, его больше не побеспокоит здоровье, но умереть ему суждено будет не своей смертью». «Что же старый имел в виду?» — спрашивал себя Петит, однако всё не находил ответа.

Петит прибыл в королевский дворец почти последним. Только те врачи, что уезжали далеко на западные земли, через океан, ещё не вернулись. Его с командой встретили как подобает королевским гостям: отмыли, отпоили и откормили. Пока шли трапеза и гуляние длиною в целый день, Петит прим Волаж получал от всех придворных лиц один и тот же ожидаемый вопрос: «Смогли ли Вы найти искомое лекарство, сир прим Волаж?». Он извивался, как только мог, чтобы не рассказывать про «решение», которое ему предложил старый монах. «Да, — говорил он — кажется, я смогу облегчить его страдания». После чего Петит переводил тему на состояние самого герцога. Ему отвечали, что каждую ночь герцог бьётся за жизнь, что его левая рука уже совсем не слушается, а если кашель без крови, то это уже совсем чудо.

Наутро после трапезы врач был готов навестить своего пациента. Он, зажав кольцо в руке, зашёл в покои герцога, который лежал на широкой кровати в десяти одеялах. Герцог не узнал Петита, как не узнавал уже никого.
— Кто там? — Прохрипел больной.
— Маркиз дель сит Мерибель, это Петит прим Волаж, ваш врач. Я пришёл, чтобы вручить Вам подарок.
Герцог лишь бессильно повернул голову в сторону гостя. Петит подошёл к нему, взял его правую руку и надел кольцо на указательный палец. Ничего не произошло. Петит сказал, что это облегчит страдания герцога, а затем с почтением удалился из покоев. «Странно было бы увидеть чудесное исцеление… — Раздумывал врач, проходя по бесконечным кулуарам дворца. — Но тот монах, он говорил серьёзно».
Петит больше не находил себе занятия и уснул.

В следующие два дня самый верный гвардеец Маркиза никого не подпускал к его покоям. Даже сам король оценил его просьбу не входить внутрь и снисходительно согласился оставить друга побыть одному.

На третий день герцог поразил всех за завтраком, явившись к столу. Его придерживал гвардеец, но лицо Маркиза наполнилось кровью, а левой рукой он смог помахать окружающим удивлённым взглядам. Под рукоплескания и восторженные хвалы господу за здоровье герцога прошли недели, пока он окончательно не выздоровел. И всё это время он позволял осматривать себя только Петиту. Врач не мог объяснить чудесное исцеление, но тщательно это скрывал, рассказывая, какие особые свойства имеет камень в кольце. Герцогу хватало того, что он теперь здоров, но врача снедало любопытство.

Прим Волажа за его выдающуюся работу подняли с придворного врача до королевского советника по здоровью. Другие врачи пытались выпросить осмотр или само кольцо, чтобы изучить его воздействие на герцога, но тот не хотел с ним расставаться, опасаясь, что снова заболеет. На любые просьбы рассмотреть кольцо, изучить его, Маркиз строго настрого запрещал даже прикасаться к нему.

С годами герцог становился злее и нелюдимее. Он начал постоянно носить перчатки и сторониться любого светского общения, не касающегося ведения дел. Злые языки пустили слухи, что герцог снова болен, но теперь душевно. Маркиз дель сит Мерибель был этому рад, ведь теперь его никто не хотел лишний раз беспокоить. Никто, кроме Петита. Как-то герцог проговорился ему, что боится своего окружения, потому что думает, что они хотят убить его, сняв кольцо. Врач возразил, что никто этого бы не хотел, но Маркиз был непреклонен. Когда Маркиз мыл руки в чаше с водой, Петит мельком заметил, что камень на кольце потемнел, но не стал говорить об этом.

Каждый день герцог сеял хаос во дворце. Он вызывал баронов на дуэли и отменял их, устраивал забеги ослов, проводил прямо за обеденным столом смотрины невест для своего верного гвардейца, скупал городские дома за тройную стоимость. И когда на званом ужине герцог проявил вопиющую бестактность, ткнув другого герцога вилкой в руку, Петит понял, что душа герцога начинает угасать именно из-за кольца. До своей болезни Маркиз был благородным дворянином, а теперь...

Вечером он зашёл в его покои и попытался снять кольцо. Кольцо не поддавалось. Казалось, будто металл оправы слился с кожей, будто кожа приросла к серебру. Он приложил подушку к носу и отрезал палец с кольцом. Врач держал кольцо в руке, помня о необходимости вернуть его. «Но ведь я бы мог изучить его! — размышлял он — Я знаю множество именитых учёных, я мог бы попробовать воссоздать этот камень».

На следующее утро герцог иссох и уже не проснулся. Все вздохнули с облегчением, даже король, и, когда выяснилось, кто забрал кольцо, Петита пощадили, однако выгнали со двора, что равноценно гибели для дворянина.

Потеряв милость короля, прим Волаж отправился в горы к монахам и вернул им кольцо, опасаясь, какое ещё зло оно может посеять. Кольцо вернули на ложемент, а Петита взяли написать трактат с учением монахов. Выполнив работу, Петит сбежал с книгой и вернулся уже к новому королю, который принял его обратно во двор за прекрасное пополнение королевской библиотеки.