68

У Дуняшки уже спина затекла и в глазах зарябило от шитья. В последнее время забросила барские уроки, теперь надо догонять. Завтра вечером должен прийти кто-нибудь от Лютого, потребовать работу.

Нет, надо пройтись. Хоть до леса, хоть крапивы поросятам нарвать. Какой-никакой, а всё отдых.

И тайная мысль мелькнула. Едва уловимая. Вдруг Матвеюшка покажется...

Третий день его нет, третий день всё валится из рук у Дуняши.

Мужики с бабами даже ходили по лесу - аукались, потом махнули рукой. «Коли жив - найдётся, коли помер - прости. А по лесам бегать, когда работы невпроворот, некогда».

Приходила бабка Репка, плакала. А потом и она успокоилась:

- Оно, может, и лучше. Испереживалась я, как он один будет, когда я помру. Кто его доглядит? Ведь он, как дитёнок малой... Может, так и лучше...

У Дуняша сердечко защемило. Как же лучше, если человека не будет? Но спорить с бабкой не стала.

Спорить не стала, но и согласиться не смогла.

Неподалёку от дороги, что убегала из луга в лес, и стала рвать крапиву, всё время поглядывая на эту самую дорогу. Поэтому помещиков заметила раньше, чем они вышли из лесной тени на солнышко. Увидела, присела за куст, затаилась. Ей с барами встречаться лишний раз не к чему. А те прошли так близко, что было слышно тяжёлое дыхание толстяка. Худой ругался:

- Послушался я тебя, дурака, сам дураком заделался.

- Да хватит, всю дорогу, как дятел, ажно голова заболела.

- «Ажно!» Ты хоть слова подбирай. Люди услышат, подумают, какой ты дворянин? Крепостная закваска так и вылезает наружу. Как до сих пор никто не заподозрил?

Толстяк засопел ещё чаще от обиды. Но помещики уже удалялись. Последнее, что расслышала Дуняша, были злые слова длинного:

- Это получается, Прошка напрасно тогда смерть принял? И ему нечего не досталось, и мы между пальцами просеяли...

«Потеряли что-то», - догадалась Дуняша, но сочувствием не прониклась.

Оглядела крапивные просторы, да не широки они. Плетушки не набрать, решила уйти в сторону от дороги. И только лишь вышла из кустов, тут же, неподалёку, увидела Матвеюшку. Сердце содрогнулось, и страх пробежал мурашками по спине.

Сидел парень на пригорке и на неё смотрел. Страшно стало Дуняше, что так вот неожиданно. Судя по спокойной позе, давно сидел. Её прячущуюся видел, и помещиков, получается, тоже.

Но страшно было от непривычно прямого взгляда Матвеюшки. Сколько Дуняша помнит, не смотрел Матвей ни в глаза, ни в лицо, да и на человека он, кажется, не смотрел. А тут взгляд устремлён прямо в её глаза. Серьёзный, спокойный и разумный.

Онемела Дуняша, двинуться не может, не то, что слово сказать. Так и стояла, а тот сидел, молча смотрели друг на друга.

- Здравствуй, Дуняша.

У Дуняши глаза стали огромными от изумления.

- Собрала крапиву?

Девушка молчала. Сил не было выдавить из себя «нет».

- А я сижу и не знаю, как домой идти. Пойдём вместе?

Сквозь страх и изумление стало просачиваться новое чувство. Смущение. Словно стояла Дуняша перед едва знакомым юношей.

Это того дурачка, Матвеюшку, Дуняша за руку таскала за собой, заставляя заколачивать коликами дыру в заборе. А этот красивый, разумный. Кто он?