Пушкин. Помешательство Батюшкова

У Пушкина есть стих:
 Не дай мне бог сойти с ума

Версия: написано  после встречи с Батюшковым то ли шедшим к безумию, то ли уже сошедшим с ума

Три примера рассказов о состянии рассудка Батюшкова:

Из сообщения «НЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫ ИЗ ЖИЗНИ БАТЮШКОВА В ВОЛОГДЕ»

1-ый
За обедом он был весьма разговорчив, особенно с сестрою, припоминал разных прежних их знакомых и между прочим спросил, помнит ли она N.N.?
— Как же, братец, помню.
— Не правда ли, что он был очень неприятной наружности?
— Да, братец.
— Глуп, отвратителен и гадок?
— Совершенная правда.
— Словом сказать, совершенный урод и телом и душою.
— Должно сознаться, что это справедливо.
— Ну, признайтесь же, сестрица, что все же его можно было почесть за Аполлона, сравнив с Вашим мужем.

2-ой
Батюшков изъявил желание войти в храм; компаньон его согласился на это, присовокупив, что он должен вести себя там как следует и ничего не говорить. «Хорошо, хорошо, — отвечал Константин Николаевич, — будьте покойны, я ничего не сделаю; мне только хочется взглянуть, как они там молятся мне».
Источник:
Латыпова Т. Л. Подробные сведения о последних днях Константина Николаевича Батюшкова //Наше наследие. - 2002. - № 61. - С. 67-71//

3-ий

В 1852 г Батюшков написал, по просьбе своей племянницы, для ее альбома, на голубом, золотообрезном листочке следующее стихотворение:
ПОДРАЖАНИЕ ГОРАЦИЮ.
Я памятник воздвиг огромный и чудесный
Прославя Вас в стихах: не знает смерти он!
Как образ милый ваш и добры и прелести
(И в том порукою Наш Друг Наполеон)
Не знаю смерти я, и все мои творенья
От тлена убежав в печати будут жить
Не Аполлон, но я, кую сей цепи звенья
В которую могу Вселенну заключить
Так, первой я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Елизы говорить.
В сердечной простоте беседовать о Боге
И истину Царям громам возгласить.
Царицы царствуйте и Ты Императрица!
Не царствуйте Цари: я сам на Пинде Царь!
Венера мне сестра и ты моя сестрица
А Кесарь мой Святой Косарь.
                Констан Батюшков.

Прим. Из цеховиков Батюшков в Вологде вспоминал Карамзина и Гнедича, ругал Жуковского ... Пушкина не упомянул ни разу - о нем он еще при почти полном здравии сказал: Этот  свой дар промотает