Барбара Эрскин. Граф, горничная и ваза Амона

Барбара Эрскин.

Граф, горничная и ваза Амона.

Короткие истории. Перевод с английского.

— Нет, дорогой, здесь нет никаких призраков!

Экскурсовод улыбнулась ребенку, который дернул ее за рукав, и подмигнула взрослым в группе посетителей старинного особняка, совершенно не заметив явного разочарования мальчика. Подмигивание означало: да, конечно, здесь есть призрак; десятки призраков; пугающие призраки. Но мы не будем о них говорить. Так лучше. И страшнее.

Заинтересованные посетители изучали портреты третьего, четвёртого и пятого графов и их жён. Вышитые образцы, головы животных, установленные на стенах, мечи, висящие высоко, гобелены. Но Амелия, стоявшая одна в конце группы, задержалась. Остальные прошли через дверь в богато украшенную приёмную. Она услышала восторженные возгласы и поняла, что они увидели. Красные шёлковые стены, роскошь, богатство, вид на главный сад. Она вспомнила запах роз и гелиотропа, лаванды и жимолости.

— Держитесь вместе, пожалуйста!

Резкий голос из дверного проёма заставил её вздрогнуть. Она виновато улыбнулась и автоматически тоже двинулась вперёд, но гид обращалась к людям рядом с ней. Чувствуя вину, они поспешили вперёд, и, убедившись, что все были собраны вместе, женщина улыбнулась и начала следующую часть своей речи.

Амелия стояла в стороне, не слушая, остро ощущая на себе взгляд того самого маленького мальчика. Он хмурился. Она ответила неловкой улыбкой, но его единственной реакцией было застенчиво ухватиться за руку отца и прижаться к нему. Амелия отвернулась, сосредоточившись на пчёлах и бабочках, порхающих над лавандой под окном, чувствуя тепло солнечного света снаружи. Но здесь, как всегда, было холодно. Смертельно холодно.

— Двигаемся дальше. Теперь мы оказываемся в Большом салоне, спроектированном Седьмым графом по возвращении из путешествия в Египет в 1774 году.

Пол коротко эхом отозвался под их ногами, когда они перешли с ковра на паркет, а затем на защитные дорожки, разложенные для сохранения хрупких ковров.

Был ли он здесь, в комнате, Седьмой граф? Он должен быть. Он вложил всё в эту комнату. Своё сердце и душу; своё состояние; время, которое оставалось ему на этой земле.

— Папа! — Маленький мальчик тянул отца за руку. — Что не так с той леди?

Пронзительный голос прервал рассказ гида о раскопках графа в Луксоре, и на мгновение наступила полная тишина. Отец оглянулся и попытался его успокоить, но все уже смотрели туда, куда указал ребенок, на место, где стояла Амелия. Мать мальчика нахмурилась.

— Тише, Бен,  — прошептала она, смущенная. — Невежливо делать личные замечания.

Она оглядела случайную выборку женщин в группе, явно пытаясь найти ту, что выглядела бы как-то странно, и, не найдя подходящей кандидатуры, сердито посмотрела на всех. Никто не заметил высокую фигуру в углу комнаты, наблюдавшую за ними, саркастическую улыбку, приподнятую бровь, внезапное пристальное внимание, которое он направил на Амелию, его лицо было едва различимо в тени на краю солнечного света, проникавшего через окна.

Амелия заметила. Она никогда не видела его здесь раньше. Искала, всегда искала, но так и не находила его. Она незаметно отступила за других экскурсантов, направляясь к окнам, пока гид снова возобновлял свой обзор подвигов седьмого графа в Египте. Подвигов Джеймса.

— Вот статуэтка богини Баст, которую он извлек из гробницы одного из малоизвестных царей.

О"на забыла имя«.

Амелия улыбнулась.

— — а здесь, в этой витрине, его коллекция канопов.

Гид еще не упомянула вазу Амона, гордость коллекции, тщательно восстановленную из тысячи различных кусочков; артефакт, за который люди готовы убивать; за который один человек убил.

Амелия обнаружила, что он смотрит прямо на нее. Его глаза были чисты как вода, выражение лица казалось непонятным.

— Папа!

Маленький мальчик ничего не упускал из виду.

— Эта леди — привидение? Я вижу ее насквозь!

Остальные уже привыкли к нему; по залу прокатился вежливый, снисходительный смех.

— Возможно, он не так уж и неправ,  — терпеливо заметил гид. — Говорят, в этой комнате обитает привидение, призрак одной из горничных. Она разбила самое бесценное сокровище графа, когда вытирала пыль, и в порыве гнева он ударил ее. Падая, она ударилась головой о мраморную каминную полку и умерла. Говорят, его охватили угрызения совести, и однажды ненастной ночью при полной луне он пошел в парк и повесился.

Закатив глаза, она бросила на Бена взгляд, полный притворного ужаса. Предполагалось, что это всех должно рассмешить. Но Никто не засмеялся. Бен снова спрятался за спиной отца.

«Это неправда! »

Амелии хотелось выкрикнуть эти слова вслух. Она не вытирала пыль; он занимался с ней любовью; он обещал жениться на ней. Он сказал, что подарит ей весь мир! И она ему поверила.

Когда она поняла, что он солгал, она отомстила ему. Она подняла вазу, самое ценное, что у него было, и швырнула в него, понимая, что это действие уничтожит ее. Но она не ожидала глубины его ярости. И не то, что их драма будет вечно витать в пустынных комнатах дома его предков.

— Амелия! Подожди!

Темная фигура графа приблизилась к ней.

Разве остальные не могли его услышать? Один из них мог. Бен потянул отца за руку.

— Ее зовут Амелия. А его зовут Джеймс.

Глаза гида расширились.

— Это правда! Это часть легенды. Откуда ты это знаешь?

— Он сожалеет,  — продолжил Бен. — Он пытался найти ее.

Теперь все они оглядывались по сторонам, любопытство боролось с беспокойством, они чувствовали озноб и хотели двигаться дальше. Но смотреть было не на что.

Граф и его служанка исчезли, выплыв через окно в сад.