У меня в гостях. 71. Акклиматизация

71. Акклиматизация.

Год 1972-ой. Мы приехали на Урал. Город Оренбург встретил нас жарой. Для этих мест это привычная погода и, тем более, летом. Жили пока у бабушек с дедушками. Родители занимались ремонтом квартиры, полученной отцом от Машзавода. На какое-то время выпал из их поля зрения. Всего за полгода сполз по учёбе. Расслабился. Тут ещё бабушки с дедушками. Точнее остался только дед Вася. Дед Митя ушёл на небо за год до нашего возвращения с Украины. Я отыскал в сарае тот заветный сундук с книгами и зависал за чтением, не обращая внимания на учёбу. Всё шло, как получалось.
Скучал по Украине. Ну, вот такой я. Даже решил, когда вырасту, то вернусь обратно. А не так давно мне ребята, с кем там рос, прислали фотографии нашего двора. Оказывается, что он и не такой огромный, как казался мне когда-то. Время подчистило всё, что когда-то было для меня совсем другим.
А здесь на Урале уже была другая жизнь. Седьмой класс и третий год обучения в музыкальной школе. Отец был неумолим и хотел, чтобы я стал музыкантом. Он так и говорил: «Будешь ходить в костюме и белой рубашечке с галстуком». А я не знал, чего я хочу от жизни и кем буду потом.
Тут ещё провалился по осени в люк с водой и подхватил конкретную ангину. Бабаня Поля выхаживала меня керосином. Помогло.
В новой школе никак не мог найти общий язык с местными пацанами. Дрался каждый день и до школы, и после. Огребал хорошо, но и сам не оставался в долгу. Улица закаливает характер. Потом мне всё это пригодилось, когда стал взрослее. Пришлось и на нож ходить, и один против толпы стоял, но это уже было после армии. Жаловаться некому было. И потом, меня так воспитывали: отвечать должен всегда сам. И правильно делали.
Как только родители отремонтировали полученную от завода квартиру, я поменял школу. Задумался над тем, чтобы после восьмого класса поступать в музыкальное училище. Пришлось засесть за учёбу. К концу седьмого класса геометрию и французский язык исправил на пятёрки, а русский язык на четвёрку. С тройками было покончено раз и навсегда.
Класс был у нас хороший. Отстающих в принципе не было. Единственное, что меня напрягало, так это ношение очков для дали, которые мне прописали ещё на Украине перед самым отъездом. Сидел на второй парте, а к доске вызывали девчонок и все они были как сговорившись в таких коротких платьицах. Попросился пересесть на заднюю парту. Тут так: или учёба, или всё это. Выбрал учёбу и не прогадал.
Пять раз в неделю ходил в музыкальную школу. Ездил в центр города и там постоянно влипал в какие-то разборки. Как правило, несколько человек пытались меня лишить денег. Отбивался. Прямо какая-то эпидемия в подростковом возрасте тогда была: найти себе на задницу приключение. Нет, я не о себе. Со мной всё было прозаично: эти темы меня не цепляли. В повестке того времени стояла только учёба и дом. Ещё чуть-чуть занимался физкультурой, но не во вред здоровью.
Как бы всё, как у всех.  Но иногда меня будто черти надирали. Помню, нас стали ставить на учёт в военкомате. Всякие комиссии и ещё врачи нас осматривали с ног до головы и что-то постоянно записывали в наши личные дела. Так вот, когда все одноклассники уже перестали посещать военкомат, я под предлогом того, что со мной ещё не все вопросы решены, просто слонялся по городу в течении недели и мне это было в кайф. Уже потом как-то взял себя в руки и стал ходить в школу, прогуляв без уважительной причины столок дней. И ведь ничего не боялся и даже меня не остановило, что классная руководительница жила в том же самом доме, в который вселилась наша семья после ремонта квартиры. Всё как-то обошлось.
Ещё помню как нас принимали в комсомол. Если честно, то ничего в этом не понимал, хотя был и октябрёнком, и пионером. Да, тогда всё это было на Украине. Особенно запомнился ритуал по приёму в пионеры. Нас собрали в актовом зале школы. До этого дома каждый вызубрил клятву. Нас построили перед сценой и мы хором её проговорили в присутствии каких-то дядечек в костюмах. Никаких ощущений, если не считать лёгкий мандраж в самом начале. В конце мероприятия нам вручили тонюсенькие книжечки об историческом прошлом нашей станы. Мне досталась весьма потрёпанная книженция с вырезанными из неё картинками. Как-то это врезалось в память: книжка и в таком затрапезном виде.
Ну, а с приёмом в комсомол была целая эпопея. Все конспектировали работу В. И. Ленина «Задачи Союза молодёжи». Я тоже эту работу проделал. В классе ребята попросили у меня списать. Дал. Когда дошла очередь до меня, рассказал о прочитанном: выдал всё тезисами, как было в тетради. Оказалось, что все, кто до меня выступал по этой работе, слово в слово переписали мой конспект. Мне мои ответы не зачли.  Комсомол сделал мне ручкой. Ну, раз не судьба, то расстраиваться не стал, да и собирался после восьмого класса уходить в музыкальное училище. Собственно, так и сделал. В виду того, что экзамены все сдал блестяще, директор школы решила меня не отпускать. Отцу пришлось ходить к ней на разговор, после чего аттестат мне всё же вручили, но уже не в торжественной обстановке, а в её кабинете.
С одной стороны я как бы взрослел, а с другой, всё никак не хотел расставаться с детством. К примеру, любил играть в солдатики. Их у меня был целый такой конкретный чемодан. Если пластилиновые крепости и налепленные войска я при отъезде с Украины просто предал огню в присутствии пацанов со двора, то с пластмассово-оловянным войском долго не мог расстаться. Это уже когда поступил в музыкальное училище, передал всю эту красоту младшему двоюродному брату, а заодно и все свои коллекции марок в кляссерах.
На очереди была новая жизнь и в ней мне пришлось быть и «садовником» и «дровосеком». Всё это я описывал в своих книгах уже после сорока шести лет, когда серьёзно занялся прозой.
На этом у меня всё.