Обращение

"Мессир, мне вставили другие глаза, пока я спала? Или я попросту умерла?".

Ах, впрочем, что за вопросы для раннего утра, чьё прохладное жемчужное яблоко чуть подёрнуто войлоком облаков, а оттого слегка подслеповато. Через пару часов меня найдёт и накроет прелый, банный угар, толстый мясистый воздух, раздираемый детскими криками и всплеском воды.

А ещё ранее воплотившийся в налитой девочке китайский заварник будет истошно блажить под балконом в строго одно и то же время "Юля! Ю-ю-ля! Выходи!".

Излом и трещина, квантовый вихрь "quantum aegis gladius", о котором меня предупреждали, мессир, растянется через всё лето. Но где же меч? О том не знает даже Аум, сверкнувший желто-кровавым зрачком, чьм голосом вибрировали розовые связки, и мой сосуд переливался в багряный эндометрий вечности.
Мессир, я выспалась лишь во время скоротечной операции, и наблюдала ваш зрелищный визит в окно седьмого этажа. Как вам удаётся перезагружать небо, ваши обновления - услада моих глаз. Но почему вы так ироничны со мной, когда я вижу слепки давно покинувших меня людей в этой отлинялой оболочке Хроноса? Позвольте пояснить. Мой отпечаток некогда растраченных чувств, возможно, вас так впечатлил, что вы расстрогались и создали спустя года точные копии "моих" людей, что не может меня ранить, если вы рассчитывали меня этим взволновать. Их лица - злая усмешка судьбы, спевшейся и слившейся с анакондой могущественного начала. Будем честны,
вы допускаете баги в моём измерении?
Тогда послушайте: Зазеркалье, манящая змеиная пасть анфилады, оказалось не высечено из чёрного мрамора, а всего лишь жидкое отражение времени. То самое, что легко наблюдать в журчащем летнем потоке парка, выйдя к воде и найдя в ней звуковую дорожку травянистой поросли с капустными макушками деревьев. Абрис моей первой и такой неудачной любви вырезан из уставшего воздуха и озвучен скупыми рассказами из прошлых жизней.

Золотая погребальная маска второго, живучего и всё же побеждённого мною, плавится в сегодняшнем огне, приобретая новые, пленительные формы всё того же бессмертного фаюмского портрета.

Мессир, позвольте. Если только возможно, я бы хотела, чтобы оставшийся мой и его драгоценный песок вы собрали, и вновь обратили в плоть, мерцающую пыль веков.

Да, мой меч - это слово. А девочка под балконом - это вы. Хотя последний раз вы так постарались, чтобы я вас не узнала.

- Ты меня ещё мало знаешь. Но ничего, привыкнешь, - ваши слова.

Но, что, если я не хочу привыкать, а всего лишь желаю густых кофейных туч, умбровых теней, с золотыми крупицами дождя, осевшими на лицо. Чтобы смотреть изнутри внутрь, острым концом меча попирая страх, чтобы не смел боле поднять головы на приглашение остаться в мире мёртвых.

Иллюстрация: С.С. "На поверхности", х/м, 2024.