Пятый эпизод

Вот и новый персонаж нашей страшной сказки, который хотел бы стать в числе первых, а не остаться просто второстепенным,  лишенным даже собственного имени. Этот персонаж с неудовольствием смотрит на аффтара, мол, чем я тебе не угодил. Выведи меня из пешек в ферзи, и я сюжет закручу такой, что другие авторы просто обзавидуются, а читатели, начав читать, не выпустят книжку до тех пор, пока её не прочитают.

Аффтар пожал плечами, развел руками, извини, дорогой, как-то не срастается с тобой, побудь пока на второстепенных ролях, не обессудь, в этой книге уже есть главные героини.

Для успокоения твоей мятущейся души могу придти к тебе, мой второстепенный персонаж,  с бутылкой вискаря и парой-тройкой яблок на закуску. Осушить до дна и вспомнить те славные денечки, когда вместе бок о бок трудились, как на усилениях последнюю пачку сигарет вместе добивали, а уж на совещаниях и на подведении итогов выхватывали от начальства по самое не балуй, а сколько раз нас грозились уволить, или посадить. Да что там, однажды и прихватили, но удалось выкрутиться. Даже вспоминать-то страшно. Бог миловал, аффтар после этого случая  уволился из полиции. Не стал гнаться за звездочками и выслугой лет.

Зато его визави стал майором, и если повезет, и закончить службу в полиции подполковником.

Поэтому, уважаемый, пора входить в сюжет нашей сказки о смутной Гекате.

Опер  невольно покосился на свой погон, на котором блистала одинокая большая звезда. Наконец-то сбылась мечта любого полициянта на офицерской должности, - получить майорскую звезду. Как водится, он проставился, попьянствовал, но аккуратно, чтобы не подставили друзья-коллеги, не настучали, а потом не выгнали с треском. Сейчас в полиции ухо надо держать востро, а если держишься  за работу, не залетать по глупости и при необходимости поторопиться настучать на коллегу, чтобы тот не опередил и не настучал на тебя. Говорят,  в баснословно далекие годы, когда милицию еще не переименовали в полицию, была взаимовыручка, при случае сор из избы не выносили, а если кто из сотрудников и залетал, старались по-дружески помочь, а не отправляли под суд и на нары. 

После получения майорских погон он получил новую должность. Прежний начальник ушел на пенсию, но не захотел поделиться агентурой, точнее передал мелочь пузатую, которой в базарный день пятачок за пучок, а самых ценных приберег, не захотел отдавать. У новоиспеченного майора были свои агенты, но он бы не отказался, от хороших агентов. Он на днях встречался со своими агентами, но руки никак не доходили до составления агентурных записок. Так в царской России назывались документы, который составлялся сотрудником полиции после встречи с филером, а о нынешнем названии данного документа аффтар лучше промолчит.

Полиция нужна при любом режиме. Любой строй нуждался в защите от лихих людей, не желавших соблюдать законы.  Идеология идеологией, но порядок на улицах должен быть, чтобы обыватель не боялся спокойно ходить по ним.

Новоиспеченный майор теперь гонял других,  по мелочам не суетился, сосредоточился на  более серьезных делах.

Из маленького кабинетика он перебрался в другой, более просторный, где помимо одного стола уместила и другой, за которым собирались его подчиненные. Однако суть работы осталась той же: поймать и заставить жулика расколоться, выпотрошить по полной, чтобы потом передать материал следователю, и в отчет выставить долгожданную «палку» о раскрытом преступлении.

Лучше от большой майорской звезды не стало, только прибавилось работы и, соответственно, ответственности за тех раздолбаев,  которые теперь были у него в подчинении. Он удивлялся, откуда пришли тупые новые сотрудники, что делать ничего не хотели, а только получать деньги. Сегодня привезли некоего Мишаню, что подрезал любовника жены. Молодой опер наорал на Мишаню, тот замкнулся и не желал разговаривать.  Дело было простым,  несложным, разговори жулика, возьми от него объяснения, чтобы было от чего отталкиваться следователю, а тут – затык. Майор выругался и приказал привести Мишаню к себе. Опер привел Мишаню в кабинет. Это был высокий худой армянчик с большим шнобелем и печальными глазами-сливами. Он сразу улегся на стулья. Молодой опер побагровел и стал орать на жулика, требуя, чтобы тот «нормально сел», а не лежал. Майор выставил за дверь незадачливого опера. Потом встал над Мишаней и внимательного его осмотрел.  Серая шапочка-пидорка, натянутая на голову, потертая кожаная куртка, дешевые  спортивные штаны «абибас», на ногах – носки не первой свежести, со стойким неприятным запахом и, несмотря на зимнюю погоду, резиновые опорки. Мишаня лежал, поджав под себя ноги,  и угрюмо косился на него сливовыми глазами. Он явно не желал с ним общаться.

Майор, пожав плечами, сел за стол и ткнул пальцем на кнопку электрического чайника. Тот сразу зашумел, и в прозрачной колбе забурлила вода. Он разлил кипяток по пластиковым стаканчикам, бросил туда по чайному пакетику, по две ложки сахара и подвинул один стаканчик Мишане:
- Бери, пей.

Тот преувеличенно осторожно опустил ноги на пол и, сделав пару коротких шажков, взял стаканчик и вернулся на стулья. Там уселся боком и положил  ноги на другой стул.

- Что у тебя с ногами? – спросил опер.

- Варикозное расширение вен. Ноги болят, - спасу нет, - прихлебывая чай, ответил Мишаня.

- Покажи, - не поверил опер.

Мишаня с готовностью задрал одну штанину. Худая волосатая нога, перевитая, словно змеями, черными выступающими венами.

Опер спросил:
- Что ж ты ноги не лечишь?

Мишаня безнадежно махнул рукой:
- Денег не было, а тут эта сучка, все мало и мало, я из такси не выходил, а  выпадал. Еле доходил до постели.

Майор знал несложную фабулу дела. Девка-сучка, по-другому назвать её нельзя, сначала жила с одним парнем, которого прогнала и сошлась с Мишаней,  потом этот армянчик с лиловыми глазами ей  надоел, и она привела к себе другого парня. Мишаня приехал не вовремя, когда она миловалась с ним в постели.. Девка-сучка не нашла ничего лучшего, как сначала наорала на Мишаню, а потом заявила, чтобы тот выметался, поскольку нашла себе нового мужа. Любовничку бы лучше постоять в сторонке и помолчать, но он тоже стал орать на Мишаню, и помогать сожительнице выбрасывать его вещи.  Тут не выдержала горячая кавказская кровь Мишани, и он пырнул ножичком этого парня, а потом сам вызвал скорую и полицию. Очень неудачно Мишаня пырнул ножичком нового сожителя своей сучки. Тот сразу попал на операционный стол, и после операции был в тяжелом состоянии. Было неизвестно, выживет ли этот парень. От того, выживет или умрет новый сожитель, зависела квалификация действий Мишани, и сколько ему припаяют долгих лет отсидки. Эх, девка-сучка, взгреть бы её так, чтобы месяц на заднице не могла сидеть  и не крутила хвостом,  и хоть она сама спровоцировала это преступление, по делу пойдет невинной овечкой-свидетелем. Кстати, эта девка-сучка сейчас в слезах бегала по коридору полицейского управления и громогласно обещала привести Мишане самого лучшего и дорогого адвоката. Майор не любил таких баб, они напоминали его бывшую жену, но на работе нет смысла давать место эмоциям. Его дело, - взять объяснения от Мишани, а потом пусть следователь разбирается.

- Мишань, - по-свойски обратился к нему майор. Когда надо, он мог стать рубахой-парнем, своим в доску, быть ласковым и плюшевым, чтобы получить желаемые сведения. - Не кобенься, расскажи, как подрезал, ты же нормальный пацан, не урка. Сам понимаешь, выпустить тебя не могу. Отпущу в камеру, там можешь полежать. Если надо – распоряжусь вызвать скорую  и  чтобы тебя накормили.

Мишаня неожиданно расплакался. Опер деликатно отвернулся, подождал, пока жулик не сказал:
- Бабке дайте позвонить.

- Держи, - опер протянул Мишане его телефон. Тот схватил телефон, набрал бабку и что-то залопотал по-армянски. Опер не стал говорить, чтобы говорил по-русски. Пусть поболтает с бабкой, успокоится. Уголовное дело простое, а бабка ничем не сможет навредить. Зато легче будет войти в доверие Мишане и его разговорить.

- Бабушка хочет с вами поговорить, - жулик протянул ему трубку. Женский голос сильным кавказским акцентом стал расспрашивать о дальнейшем судьбе внука.  Майор не стал лукавить, положение внука тяжелое и посоветовал привезти  историю болезни. Бабка заплакала и запричитала. Опер отдал телефон Мишане, и тот стал успокаивать бабку.

Пока Мишаня беседовал с бабкой, опер пододвинул клавиатуру и двумя указательными пальцами быстро записал установочные данные Мишани, а потом записал его объяснения. Жулик не кобенился, и майор оформил его объяснение как явку с повинной. Маленький плюсик, когда будут выносить приговор. Жалко Мишаню, правду говорят, что все зло от баб. Смазливая дрянь. Скольким еще парням жизнь испортит? Попутно майор выяснил, что Мишаня, хоть и имел аттестат о восьмиклассном образовании, но умел только читать по складам, а писать по-русски толком и не научился. В явке с повинной расписался крупными корявыми буквами.

Явка с повинной Мишани.

Он жил несколько месяцев с этой сучкой. Тут он употребил обсценное слово, но опер заменил его на нейтральное «девушкой по имени…». Мишане было с ней неплохо. Она готовила и ухаживала за ним. В последнее время «девушка по имени …» заегозила вступить в брак официально. Только сначала потребовала купить ей колечко с брульянтиком. Мишаня на радостях влез в долги, купил колечко, которое торжественно преподнес сучке, а на следующий день, когда внезапно, днем, а не поздно вечером, как обычно, приехал к сучке, обнаружил её с постели с другим. Мишаня опять употребил грубое, обсценное слово, а опер заменил нейтральным словом «кавалер». Увидев Мишаню, сучка стала кричать, выгонять его, говорить, что он плохой любовник, а этот – гораздо лучше его. Кавалер стал подгавкивать сучке, и Мишаню взяла такая тоска, что он достал из штанов, в которых он сидел у опера, перочинный нож с большим лезвием, с которым никогда не расставался, и ткнул парня в живот, а сучке дал по морде и подбил глаз. Потом позвонил в полицию и вызвал скорую, но там сообщили, что все машины на выезде и попросили подождать. Тогда на своем автомобиле отвез раненного кавалера в больницу. К нему претензий не имеет, если бы не подгавкивал, не ударил ножом в живот. Жалеет, что не пописал ножичком морду сучке, чтобы не виляла хвостом и помнила мишанину доброту и колечко, за которое он остался еще должен.

Майор не стал включать в явку с повинной пассаж о том, что Мишаня хотел оставить сучке на память художественную роспись на её смазливой мордашке. Не случилось, и не будем засорять явку с повинной  хотелками жулика. Ему хватит того, что натворил. Опер достучал двумя пальцами объяснение, выпустил из принтера лист бумаги и пододвинул его Мишане, - расписывайся. Пока Мишаня примерялся, как лучше расписаться, в кабинет неожиданно ворвалась сучка, и со слезами бросилась к нему: «бедненький ты мой, что же ты натворил. Я договорилась о дорогом адвокате». Смазливую мордашку даже не портил бланш под глазом. Ярко-зеленые глаза впились в лицо майора, она облизала язычком полные губки и прикусила длинный палец с тоненьким колечком с брульянтиком. От её фигуры исходила такая сексуальная привлекательность, что майора бросило в жар.  Теперь он понял, почему Мишаня подрезал её нового кавалера, - роковая женщина, крутит мужчинами как хочет.

Девица стала покрывать мелкими поцелуями лицо Мишани. Тот стал уклоняться от поцелуев, а потом закричал:
- Уйди, сука, иначе грохну.

Опер  аккуратно вытолкал сучку в коридор.  Та прижалась к нему бедром и опять впилась взглядом в лицо майора. В её глазах явно читалось: «хочутебяхочутебятрахнименя».  Майор мгновенно взмок от сильного желания, но он позволил себе только прижать девицу к стене коридора и тихо сказать:
-  Хочешь сделать доброе дело для Мишани, – купи ему пожрать и привези теплые вещи.

Девица понятливо кивнула головой, а потом спросила:
-Я могу потом зайти к вам в кабинет?

Голос у девицы был с хрипотцой и такой сексуально-возбуждающий, что майора опять бросило в жар. Черт, нельзя девице показывать её мгновенную власть над ним. Майор усмехнулся:
-Сейчас Мишаню отведут вниз, заходи, поговорим, я возьму от тебя объяснения и чаем угощу.

В кабинете навзрыд ревел Мишаня. Опер налил ему водички, дал пару таблеток пустырника, и когда тот успокоился, вызвал конвоира. Потом вызвал молодого опера и прочел ему лекцию о том, что надо не кричать, а надо учиться разговаривать с людьми. Люди, как собаки или кошки, любят ласку и заботу.  Долго читать нотации не стал, когда-то сам был молодым, и его как несмышленого кутенка, натаскивали на работу. Было бы желание «топтать землю» и стать хорошим опером.

Когда он выпроводил молодого опера, позвал смазливую сучку, сидевшую на лавке, сложив на коленях руки, словно прилежная ученица  на уроке. Та, едва зайдя в кабинет, без слов повисла у него шее. Несмотря на двусмысленность ситуации, майора пробило на беззвучный смех. Неожиданно вспомнились слова пузатого зама по физподготовке, который зачитывал по методичке:  «вис на турнике полезен для позвоночника, растягивает и разгружает его, уменьшает компрессию дисков, укрепляет мышцы спины, etc, etc». 

Майору позвонил старичок-чок-чок адвокат и попросил принять его клиентку. У неё возникли определенные трудности и нужен грамотный совет. Опер никогда не отказывал,  этого адвоката знал как известного юриста. Притом в его работе любая информация могла оказаться  полезной. Он назначил встречу на восемь часов вечера.

Ровно в назначенное время ему позвонил дежурный, и он спустился с третьего этажа, чтобы встретить  особу, за которую просил адвокат. Когда опер увидел её, невольно прицокнул языком. Такие женщины ему не по карману. Они из высшей лиги,  а его удел – просто шлюшки, как, например, та девка-сучка, сожительница Мишани, которую он завербовал в свои агенты. Это не просто женщина, а женщина-мечта, произведение искусства, каждый её жест, шаг,  манит и притягивает. Он не сомневался, что от тембра её голоса несчастные кавалеры впадают в экстаз и готовы ползти на коленях и выполнить её любую сумасбродную просьбу. За один взгляд, за один поцелуй и обещание ночи с ней. Стоп. Он просто мент, в глазах окружающих – в меру туповатый, звезд с неба не хватающий, мечтающий о выходе на пенсию. Правда, его выдавал взгляд волчары, но волчары прирученного, как-никак, сколько лет на службе. Если она пришла к нему, а не к более высокому начальству, возможно, не имеет на него выхода или боится посвящать в свои проблемы. Нужен именно такой, как он, опер не слишком высокого полета, который не рискнет использовать против неё полученную информацию. Интересно узнать, зачем она пришла.

Майор привел неожиданную посетительницу в свой кабинет и предложил на выбор чай или кофе, в душе надеясь, что она откажется. Он сам редко баловал себя чаем или кофе собственного изготовления, «стрелял» или у дознавательниц или у следователей. Женщины к быту более приспособлены, чем мужчины.  Время от времени покупал им в знак благодарности кофе, пакетный чай и сахар. По его мнению, женщины больше приспособлены к быту, чем мужчины. После того, как его выставила за дверь жена, для него было мукой каждый день не только ходить в магазин за продуктами, но и готовить. Сейчас он снимал комнату у жены недавно погибшего полицейского, с которой время т времени спал. Только он прекрасно понимал, что вдова полицейского спасается от одиночества в его объятиях. Как и понимал, что их отношения вряд ли будут долгими, а потом опять придется искать себе угол.

Прекрасная посетительница отказалась от чая или кофе, чем набрала себе очков в его глазах. По правде говоря, растворимый кофе и пакетный чай – не то угощение для такой ослепительной красавицы, но надо проявить вежливость, что и проделал майор.

Когда его прекрасная незнакомка села, он залюбовался её длинными стройными ногами в обтягивающих джинсах. На ней было короткое темно-синие пальто с короткими рукавами. На руках – длинные черные перчатки. По воротнику разметалась грива длинных волос цвета вороного крыла. Некоторым диссонансом были высокие шнурованные ботинки на толстой подошве, но что поделать, её величество мода!

Особенно поражало красивое лицо: белая кожа, словно светящаяся изнутри, гладкий, без единой морщинки, лоб, серые крупные глаза под ниточками бровей, прямой нос, высокие скулы, узкие губы подчеркнуты  ярко-красной помадой, острый подбородок горделиво вздернут вверх. Это была опасная красота прекрасной хищницы.

Это была «девушка из высшего общества». С такими опер практически не контактировал. Его контингент был попроще, победнее, без особых претензий. Украл. Выпил. Тюрьма – нам дом родной.

Посетительница с интересом осмотрела его кабинет, задержалась на стенде с почетными грамотами и фотографиями. Майор  сразу понял, что дама взвесила его на своих женских весах и пришла к выводу, что он не только достоин её присутствия, но и разговора на щекотливые темы.  Посторонние не приходили к нему на работу поболтать о погоде.

- Внимательно вас слушаю, - сказал опер.

-  Я – потерпевшая по уголовному делу об убийстве федерального судьи в отставке Сергея Петровича, - начала незнакомка.

Голос был низкий, с придыханием, и в нем чувствовалась  опытность и власть над мужчинами. Такой голос уподоблял мужчину стать бабочкой, чтобы гибельно устремиться на яркий свет лампы, только майора он не заворожил.  Наоборот, он про себя выругался.  Удружил ему адвокат старичок-чок-чок. Дело об убийстве федерального судьи в отставке Сергея Петровича  было мутным с самого начала. Ему повезло, что не был включен в группу по расследованию этого преступления. Он в то время безуспешно охотился за маньяком, что сорок лет терроризировал молодых женщин в городском  парке. Расследование убийства зашло в тупик и никак не могли выйти на след преступника.

- Следователем по этому делу является Рябинов, - продолжила посетительница, - но он очень  странно ведет себя по отношению ко мне.

Опер мгновенно почувствовал, что сейчас ему сообщат информацию, явно не предназначенную для длинных ушей в его кабинете, а поэтому быстро черканул на листочке бумаги одно слово, и передал его незнакомке. Та прочитала и кивнула головой. Опер восхитился железной выдержке этой дамы. Вслух опер сказал:
- Я хочу перекурить. Составьте мне компанию.

Они спустились с третьего этажа во двор, где опер поставил незнакомку спиной к отделу полиции, закурил и сказал:
- Теперь рассказывайте, и ничего не бойтесь. От меня эта информация никуда не уйдет.

Рассказ не занял много времени. Посетительница без охов и ахов поведала свою историю. Рябинов  стал её домогаться. Сначала невинные шутки-прибаутки, ненавязчиво, а потом чуть ли не в открытую стал требовать близости. Часто вызывает на допросы, но  допросы не по факту убийству Сергея Петровича, а разговоры о сексе. Рябинов хвалится, что чуть ли не секс-гигант, что осчастливил не одну женщину и хочет осчастливить и её, но не просто так, а с фантазией, в разных позах, и под видеозапись.
Она показала переписку с Рябиновым в ватсапе. Опер восхитился. Так просто, ничего не боясь, «хочу тебя голенькой», «приходи сегодня без трусиков»,  «не одевай сегодня лифчик»,  «сделай сладкий минетик», еще фотки дикпиков.

Опер не был ханжой, и никогда не упускал случая, если была возможность осчастливить слабую на передок бабу, но всегда делал это очень осторожно, никакого насилия и принуждения. Были случаи, когда хорошие опера палились на бабах, а кое-кто и «присаживался». Погоны и пистоль на боку не повод быть борзым, а наоборот, надо быть еще более осторожным, чтобы никуда не вляпаться. Как, например, с сожительницей Мишани, но она первая пошла на контакт, а для него – помимо мимолетного удовольствия, - работа, пусть грязная, но необходимая. Новая агентесса недавно принесла в ключике вкусную информацию по наркотикам. По поводу следователя Рябинова все ясно, он «потерял берега».  Но что хочет от него эта посетительница? Послала бы Рябинова подальше или написала на него жалобу. 

- Что вы хотите от меня? – спросил он.

Тут дама выдала. Оказывается, следователь  огорошил её тем, что у следствия есть все основания подозревать её в убийстве отставного федерального судьи Сергея Петровича, а потом искусно имитировала убийство неизвестным преступником. От неё зависит, если станет любовницей следователя, будет по-прежнему потерпевшей по делу, а если не согласится, станет обвиняемой и гарантированно пойдет по этапу в колонию.

Честно, опер офигел. Так безыскусно, прямо в лоб, без всяких экивоков. Что возомнил о себе этот недоносок следователь? Видимо, надеялся на мохнатые лапы своего папеньки и маменьки, что занимали крупные посты, отец – в областном суде, а мать – в областной прокуратуре. При случае они смогут «отмазать» сыночка, но скандал бы вышел грандиозный. Интересная информация, надо запомнить.

- Вам бы лучше поговорить об этой ситуации со своим адвокатом.

Прекрасная незнакомка нервно дернула плечом:
- Он даже не захотел слушать меня. Сразу посоветовал обратиться к вам.

Понятно, адвокат  не захотел копаться в этом дерьме. Только чем он может помочь? Опер прямо об этом спросил.

Оказывается, посетительница не могла понять, по каким основаниям её могли привлечь к уголовной ответственности.

Опер подумал и задал вопрос:
- Сергей Петрович вам что-либо оставил?

Девушка из высшего общества сначала непонимающе посмотрела на него, а потом сказала:
- А, вы о наследстве… Да, две квартиры, гаражи, две машины, складские помещения, деньги на счетах в банках.

- Вот вам и мотив – получить наследство

- Я бы его и так получила! Сергей Петрович оставил завещание в мою пользу.

- У него были еще дети? – уточнил оперю

Она кивнула:
- Дочь от первого брака, но после развода её мать вышла замуж и уехала с дочерью
в Германию, и больше о ней ничего неизвестно.

- Вот вам и мотив – получить как можно скорее наследство, чтобы другие наследники не претендовали. Возможно, вы боялись, что Сергей Петрович мог изменить завещание, и вы бы тогда ничего не получили.

- Бред какой-то, - незнакомка сжала пальцами виски. – У меня в голове не укладывается. Следователь сказал, что по делу было проведено много каких-то экспертиз, но ничего не сделано, чтобы найти убийцу.

- Да, доказательства, - задумчиво пробормотал опер. – Важно не только иметь доказательства, но и правильно их интерпретировать. С учетом того, что вы рассказали,  могу предположить следующее. Следователь, к примеру, может написать, что мотивом убийства послужило желание скорее получить наследство и боязнь, что покойный Сергей Петрович … - опер замолчал, обдумывая внезапно появившиеся мысли, а потом словно на него сошло вдохновение. – Покойный Сергей Петрович  мог бы сойтись  с какой-нибудь бабенкой, а та бы окрутила его и заставила переписать завещание. Вы бы остались с носом.

Опер увидел, как зло сощурились глаза у посетительницы, и она нервно сжала пальцы в кулаки, и про себя ухмыльнулся. Видимо, было такое, ох, было.

Она, не контролируя себя, тихо прошептала:
- Я бы не позволила.

Опер не стал комментировать последнее замечание посетительницы, которая спросила:
- Что мне делать?

Опер пожал плечами:
- Не знаю. Если вам так заявляют, я бы не исключил любого варианта развития событий. Но даже если станете любовницей следователя, никто сможет гарантировать, что наигравшись с вами, под белы рученьки проводил на нары. В превентивных, так сказать целях, чтобы не жаловались.

- Какой же он подонок! – вырвалось у неё.

Майор  пожал плечами. Лучше промолчать и не давать оценку действиям следователя.

Прекрасная ненакомка неожиданно попросила сигарету, в несколько затяжек высосала ёе, успокаивая нервы, а потом повторила:
- Что мне делать?

Ох, как опер не хотел отвечать на этот вопрос, ох, как не хотел. Вариантов было ровно два: смириться или бороться. Если бороться, - не факт, что сможет что-либо доказать. Давно известно, если попал в жернова судебной системы, из неё без потерь не выбраться, можно только минимизировать плохой результат. Это только в криминальных сериалах и плохих детективах невиновным удается доказать свою правоту, наша система устроена иначе, если тебя назначили виновным, иди-ка, ты, братец, по этапу и пляши, что не отмерили пожизненный срок. Еще со сталинских времен действовала максима: невиновных нет, и не может быть, это просто наша недоработка. Есть и третий вариант: подастся в бега. Жизнь, правда, будет нелегкой, но когда была жизнь легка в матушке-России?  Только не будет ничего говорить этой красавице. Возможно, придется её искать, а потом с замороженными глазами сажать в кутузку. Ему проклятий на свою бедную головушку с лихвой хватит на три жизни. Вот же хитрюга-адвокат, подумал опер. Скинул на него свою неудобную клиентку, а ему слезы вытирать и сюсюкать. Но за информацию о бабнике-следователе большое спасибо. Её надо запомнить и заботливо отложить на полочку. В нужный момент может пригодиться. Поэтому лучше разведем руками и вернем эту даму в целости и сохранности к пославшему её адвокату.

- Вам лучше всего посоветоваться со своим адвокатом, - и, чтобы подсластить горькую пилюлю, добавил. – Поверьте, вам повезло. Вы выбрали одного из самых лучших адвокатов в городе.

- Он отказался, сказал, что больше не хочет связываться со сложными делами, - со слезами в голосе произнесла утратившая сразу весь свой апломб эта красавица, - и посоветовал мне другого адвоката.

- Кого же? – удивился опер.

- Мафуньку Малосольцеву. Можете что-нибудь сказать о ней?

Опер наморщил лоб, пытаясь вспомнить эту адвокатессу. Кажется, она была из молодых и ранних. В памяти что-то мелькало, то высокий рост, то голубые глаза, то короткая стрижка, но цельный облик не складывался. По работе с ней почти не сталкивался, видел всего несколько раз, поэтому ответил обтекаемо:
- Я почти её не знаю, но думаю, что наш мэтр плохого не посоветует.

Она попросила еще одну сигарету, но опер не дал, ворчливо заметив:
- Частое курение сказывается на цвете лица, поэтому лучше прогуляйтесь по свежему воздуху, успокойтесь. Еще раз встретьтесь со своими адвокатами и посоветуйтесь, что вам делать дальше.

Красавица фыркнула и гордо удалилась. Опер смотрел ей вслед: прямая спина, твердый шаг, и хоть не видел её лица, мог с уверенностью сказать, что на лице  обычная маска знающей себе цену женщины, без слез и истерик. Воистину, железная воля у этой опасной хищницы. Помучается следователь с ней, неожиданно со злорадством подумал опер.  Он не собирался докладывать об этом разговоре начальству. Просто запомнит эту информацию о слишком сексуально-озабоченном следователе. Почему-то он не сомневался, что она и пригодится, и очень скоро. Такие молодые и борзые часто ломают себе шею, слишком много и сразу хотят от жизни всего. Он усмехнулся, вспомнив выражение из какого-то фильма: «запасемся поп-корном и будем ждать».