73

- Ну чего вы хохочете, как колоробые, - шумела тётка Нюрка в людской. - Девка обожглась, чуть косу не сожгла, а им хаханьки.

Но услышав про косу, все прыснули новой порцией смеха.

Конечно, ситуация была забавная, если на неё с одной стороны смотреть. Марфушка сидела над котлом, помешивала похлёбку, да уснула. И свалилась. Повезло ещё, что не в самый огонь, но все равно руки, лоб обожгла. Больше всего досталось волосам. Коса прямо-таки легла в пламя. Хорошо, что дед Перепёлка с вёдрами воды мимо проходил, ливанул из одного на девушку. Так за одну минуту Марфушка побывала и во сне, и в огне, и в воде.

Теперь сидела с распущенными мокрыми волосами, пытаясь понять масштабы бедствия и ревела.

А если с другой стороны смотреть, с Марфушкиной, было вовсе не смешно:

- Что теперь люди говорить будут, - всхлипывала тяжко она.

Ерина взглянула на пострадавшую. Выглядела Марфушка и в глазах Ерины смешно, может, и она бы посмеялась над ней, если бы не её слова. В них слышалось наивное сетование на то, что подумают люди, которое так часто беспокоило любимую Дуняшу. И волна жалости нахлынула на девушку.

- Да не печалься, - присела рядом Ерина. - И вовсе не сильно твоя коса сожглась. Ежели умело заплести, так и вовсе не видно будет. И не успеешь оглянуться, новые волосы отрастут, ещё краше прежних будут.

Тут, конечно, Ерина преувеличила. Кроме некоторой наивности в речах, сходства между Дуняшей и Марфушкой не было. И так некрасивая, теперь же, с обожжённой блямбой на лбу, выглядела вовсе нелепо. И Ерина уже собралась идти мимо, но Марфушка, услышав ласковое слово, обратила красные глаза к девушке, стала рассказывать подробнее, как ситуация выглядит с её, печальной, стороны:

- Как мне не уснуть, когда глаза сами собой закрываются? Не могу боле терпеть. Так бы и легла в кусты крапивы, чтобы никто меня не видел и не достал... И не нашёл.

Ерина молчала. Слушала. Знала, что Марфушка днём работает по двору, ночью чешет пятки у барыни. Глафира Никитична не засыпала без этого. Но не всю же ночь Марфушка пятками занимается? Оказывается, почти всю.

- Раньше терпимо было. Хотя, тоже нелегко. Чижелый дух так и сшибает. Барыня не держит его при себе. Но почешешь, почешешь, глядишь, она и захрапела. А теперь сон от неё отошёл. А у меня к середине ночи руки млеют, спина ломит, ажно тошно. А только перестанешь чесать, подумаешь, что заснула, она, барыня-то, так ногой и лягнёт. И всё в морду старается.

Ерина задумалась. Конечно, она знала средства, чтобы попробовать помочь Марфушкиному горю. Но это рискованно. Девка может проболтаться.

- Скажу тебе по секрету, - Марфушка нагнулась к Ерине, зашептала ей в сторону уха, - боюсь за себя. Боюсь натворю что.

- Что ты натворишь? - нахмурилась, не понимая Ерина.

- Так спать хочется, - словно оправдываясь, тихо бормотала Марфушка, - что хоть в петлю лезь. Страшно... зато не сидеть ночами напролёт над этими пятками.

- Не спеши в петлю, - решилась Ерина, - есть разные средства, будет спать барыня.