Сын Алёша

Алёша

В Твери, в роддоме, расположенном на ул. Софии Перовской 19 января, 1972 года, в день крещение любимая жена Лариса родила очередного сына. Тогда граждане рожали второго ребёнка добровольно. Им государство не дарило за это 250000 рублей.
 
В это время была популярна душевная песня со словами: «Стоит над горою Алёша, Болгарии русский солдат…», по этой причине новорождённый получил имя Алёша. Кроме того, наш пращур тоже носил это имя.
 
Алёша быстро рос, хорошо набирал вес, отлично развивался физически и умственно. Сохранилась декабрьская 1974 года магнитофонная запись. На ней Алёша в свои неполных три года наизусть читает «Дядю Стёпу» и другие стихи из диафыильмов. С двух лет до школы Алёша с удовольствием ходил в детский сад. Возможно это потому, что в саду работала его мама.




                Полёт с третьего этажа

В июне 1975 года однокурсник по МВИЗРУ Виталий Куликов, заочно учившийся в Академии, приехал в Калинин на сессию вместе с женой, миловидной женщиной, дочерью генерала. Сама поездка в Калинин была для неё развлечением. Она уговорила нас, а также Егоровых, наших однокурсников
 пойти в ресторан.
 
Для нас это создавало определённые сложности. Серёжа был в пионерском лагере, и нам не с кем было оставить трёхлетнего Алёшу. Уговоры были самыми решительными. Мы попросили соседей посмотреть за Алёшей, а сами пошли в злосчастный ресторан «Селигер». Это было 17 июня 1975 года.
 
Когда в двенадцатом часу мы выходили из ресторана, ко мне подошёл дежурный по институту, который мне прошептал, что Алёша упал, но ничего страшного не случилось, его поймали, и он живой. Нас ожидала дежурная машина. Взволнованная Лариса всё добивалась от меня: «Что случилось? Что случилось?». Я не мог сказать ей ничего вразумительного.

У подъезда дома нас ожидал сосед, нейрохирург Юрий Борисович Вихорев. Он откровенно все рассказал. Алёша упал из окна нашего третьего этажа. Проходящие люди попытались его поймать, но они его не удержали, и он головой ударился об асфальт. У него ушиб мозга, лежит он в расположенной рядом с нами больнице №5, в нейрохирургическом отделении и, что Ларису он может провести к нему.

Я остался дома один, лёг в постель, но никак не мог уснуть, всё благодарил Бога за то, что он послал людей, которые спасли нашего сына. В 6 утра, я побежал в больницу, чтобы подменить Ларису. Алёша всё ещё был без сознания. Где-то в 7 часов утра он попытался что-то сказать, мне показалось, что шевелилась у него только одна половина губ.
 
Палата, где лежал Алёша, была общая, на шесть человек, из детей был только Алёша. Нам разрешили с ним оставаться на ночь. Были в палате и тяжёлые больные. Один из них даже умер в палате. Алёша стал постепенно поправляться. Уже спустя неделю он всем своим палатным рассказывал наизусть Дядю Стёпу и другие стихи, которые он знал во множестве. Все больные его полюбили и прониклись к нему уважением. К одному из них, Цибанову, живущему и работающему санитаром в психиатрической больнице в Бурашево, мы потом неоднократно ездили в гости. Пролежал Алёша в постели 3 недели. Когда ему разрешили вставать, то оказалось, что он не может ходить.

А что же случилось на самом деле? Наши соседи, на которых мы оставили Алёшу, были добросовестные, порядочные люди. Но как назло к ним приехали покупатели на их дачу, которую им уже трудно было содержать из-за их инвалидности. Они оставили Алёшу со своим тринадцатилетним сыном Романом. Он друг и ровесник нашего Серёжи. Роман уложил Алёшу спать и когда он уснул, ушёл, чтобы ещё поиграть во дворе с мальчишками. Благо, что сумерки наступали поздно.

Пытливый мальчик Алёша проснулся и решил тоже идти на улицу гулять. Он тщательно оделся, правда, сандалии одел не на те ножки, подошёл к двери, но она была закрыта. Соседи слышали его разговор за дверью. Балкон тоже был закрыт. Тогда он пошёл на кухню и начал открывать окно. Верхний шпингалет он не мог достать, поэтому поставил на кухонный стол, стоящий у окна, табурет. Удалось ему создать небольшую щель, через которую он полез.

В это время Зиновий Ильич Карась, полковник из нашего института, с женой Инной Григорьевной, врачом по профессии, совершали обычный для них вечерний моцион. Было свежо, Инна Григорьевна решила надеть своё кожаное пальто. Когда они проходили мимо нашего дома, то, посмотрев вверх, они остолбенели. К стене дома прилипло тело малыша. Они в одно мгновение подскочили к месту возможного падения (В 1975 году Инне Григорьевне было 52 года, а Зиновию Ильичу – 54). Инна Григорьевна успела снять пальто, и они сделали импровизированный гамак. В это же мгновение малыш полетел вниз. Он упал на «гамак». Удар был настолько сильным, что Инна Григорьевна не смогла удержать пальто. Алеша ударился головой об асфальт. Спасатели Алёши не растерялись и здесь же понесли ребёнка в больницу, находящуюся в пятидесяти метрах от нашего дома. В ней  работал наш сосед Юрий Борисович Вихорев.
 
Соседи Тихомировы, свидетели этого приключения, назвали нам имена спасателей Алёши. Вскоре мы их разыскали. Познакомились. Поблагодарили. Впоследствии подружились и практически породнились. Они были для нас вторыми родителями. А мы для них «старшими детьми». Наши дети, наши заботы, стали и их детьми и заботами. В свою очередь, их заботы стали нашими заботами. Все праздники, торжества впредь проводили только вместе. Как потом шутили друзья Карасей, это падение было во благо для обеих наших семей. Впредь наша биография самым тесным образом была связана с Карасями.

                Школа

Летом 1979 года, став свидетелями поступления старшего сына Серёжи в МВИЗРУ, возвратились в Тверь. Сразу же, не теряя времени, занялись подготовкой Алёши к школе. В этом деле самое тесное участие приняли Алёшины вторые родители, Инна Григорьевна и Зиновий Ильич. В отличие от родных родителей к этому вопросу они подошли серьёзно, можно сказать по-еврейски. Они откуда-то узнали, что в школу приходит очень хороший педагог младших классов Ираида Васильевна Михайлова. Они добились, чтобы Алёша был определён в её класс. Впоследствии мы убедились, что Ираида Васильевна действительно была отличным педагогом. Она вела себя с ребятишками как квочка с цыплятами. Подружились с ней и мы. Снова я оказался в родительском комитете.
 
Провожали Алёшу в школу я с Инной Григорьевной и Зиновием Ильичом. Лариса уехала в Минск, чтобы присутствовать на принятии присяги Серёжи.

Учился Алёша легко. Много времени уделял общественной работе. Он, пять лет проходивший в детский сад, был коммуникабельным. У него было много друзей и во дворе, и в школе. Алёша, как и Серёжа, был самостоятельным. При этом, в отличие от Серёжи, он не разрешал контролировать его подготовку к школе.
– Вот если я получу плохую оценку, тогда можешь меня контролировать.

И в этот раз я все десять лет проработал в родительском комитете класса. Помню, как я готовил ребят к смотру по строевой подготовке. Как мы, руководимые Ираидой Васильевной, дружно работали на ремонте класса.
 
Запомнился  переход Алёши в старшие классы. Их классным руководителем стала Нина Степановна Школьникова. Ребята, привыкшие к Ираиде Васильевне, не сразу её восприняли. В их числе был и Алёша, пользующийся в классе определённым авторитетом. Когда я прибыл с очередной длительной командировки, то Лариса «обрадовала» тем, что меня просили зайти в школу и встретиться с классным руководителем, Ниной Степановной.

Я пришёл в школу. Мы приятно с ней побеседовали, я всё понял и в заключение сказал:
– Это наши проблемы.
Нине Степановне видимо понравился мой такой подход, она несколько раз повторила мои слова. Действительно постепенно авторитет Нины Степановны в классе рос. И с Ниной Степановной мы остались в лучших отношениях. Алёша, приезжая в Тверь и посещая нашу дачу, всегда заходил к пенсионерке Нине Степановне, дача которой находилась в километре от нашей. При встречах Нина Степановна всегда интересовалась жизнью и делами Алёши.

                Артек

У Сережи в яхт-клубе был старший товарищ Константин Константинович Лосовский. Познакомились с ним и его семьёй (жена и тёща) и мы с Ларисой. Стали встречаться то у нас, то у них дома и на даче. Жарили шашлыки, пили моё вино. Как-то при очередной встрече узнали, что Константин  Константинович может посодействовать организации поездки Алёши в «Артек». Мы изъявили желание. Через пару дней он сообщил, куда и к кому следует обратиться. Так мы узнали, где, как и что делать, чтобы организовать это мероприятие.
 
Всё началось с получения из школы характеристики, так как именно школы по разнарядке партийных органов отправляют в «Артек» своих лучших учеников. Когда я пришёл в школу и поднял этот вопрос, то боялся, что выделенную по блату Алёше путёвку сейчас отберут и распределят её по своему усмотрению. Но так как Алёша был хорошим учеником, то всё обошлось, и ему была написана, ниже представленная характеристика.

                Характеристика
на учащегося 7в класса средней школы №46 г. Калинина Власова Алексея.
Власов Алексей – пионер, обучается в 7 классе в с.ш. №46.
Алёша обладает хорошими способностями, учится на «5» по всем предметам, начитан, интересуется техническим творчеством, является консультантом по математике, членом совета отряда.
Алёша – фланговый отряда, к поручениям относится ответственно. Он явился инициатором тимуровской работы в детском саду №74.
Алексей получил благодарность за активное участие в 5-й трудовой четверти. Он хороший товарищ, честь и совесть отряда.
                Директор с.ш. №46 З.Н. Равковская
                Кл. рук. Н.С. Школьникова

Путёвка была получена (смена с 17 октября по 25 ноября 1985 г.). Накануне отъезда вечером мы привели Алёшу на сборный пункт, расположенный в обкоме партии и сдали его ответственным за отправку детей в «Артек» из Калининской области. Так наш сын в возрасте неполных 14 лет поехал в знаменитый пионерский лагерь.

В 1976 году, отдыхая в Гурзуфе, мы посетили «Артек» с экскурсией. Смотрели на него с завистью. Даже не мечтали об отдыхе нашего ребёнка в нём.
 
К воспитательной работе в «Артеке» относились ответственно, поэтому  отправили мы Алёшу в без особых волнений. Нужно сказать, что месячное пребывание в «Артеке» имеет большое значение для развития ребёнка. Здесь наш компанейский, самостоятельный Алёша приобрёл себе массу друзей. Со многими потом долго переписывался, а с двумя из них, Виктором Кирпичниковым из Обнинска и Дмитрием Мильковым из села Боговарово Костромской области, Алеша поддерживает дружественные отношения до сих пор (2020 год).
 
Летом 1986 года артековские друзья договорились встретиться у нас. Лариса отсутствовала, она уехала в Минск. Я с Алёшей жили на даче. Мне пришлось ехать на велосипеде в город, где нашёл Диму у нашего дома. Я рассказал, как и куда ему ехать на трамвае. Дима сел на трамвай, вначале не в ту сторону. Затем он сообразил, что ошибся, и поехал в нужном направлении. Виктора с гитарой нашёл на лестничной площадке нашего дома. Каким-то образом я ребят объединил и доставил на дачу.
 
Было тепло и мы, с присоединившимся к нам Алёшей, пошли купаться на карьер. Когда заплыли на остров, то мои подопечные стали жадно пожирать малину. Я понял, что ребята проголодались. Вечером после ужина был устроен пионерский костёр с песнями под гитару. Благо, что на даче, от бесконечной стройки было много щепы.

Вскоре, с ответным визитом, Алёша поехал к Виктору в Обнинск.
А после 8-го класса (1987 год) пятнадцатилетний сын Алёша и Виктор Кирпичников поехали к Диме в село Боговарово Костромской области. Из Костромы до Боговарово ребята добирались на самолёте, «кукурузнике». Жили они у Димки несколько недель. Рыбачили, ходили в лес за грибами, устроились даже на работу. Алёша приехал домой с часами, купленными на заработанные деньги.
 
Вскоре Алёша в Твери записался в аэроклуб при аэродроме местного значения, расположенном рядом с посёлком Змеёво (7 км от дома, 14 км от дачи). Туда он добирался на велосипеде. В аэроклубе Алёша занимался прыжками с парашютом. К этому опасному занятию сына мы относились с пониманием. Парень закалялся, готовился вступать в самостоятельную жизнь, мечтая быть лётчиком гражданской авиации. Нам с Ларисой было волнительно за сына, особенно когда Алёша задерживался и добирался с аэродрома на дачу после 22 часов. Тогда же не было мобильных телефонов, без которых сейчас (2020 год) жизнь не мыслима.
 
В 1987 году в Тверь приехал Дима поступать в Суворовское училище. Я начал за него хлопотать. Благо, что наша соседка по дому, Ирина Вихорева, преподавала в училище. Дима неплохо сдавал экзамены, но когда узнал, что после училища он не сможет поступать в десантные войска, то решил покинуть училище.
 
Виктор же серьёзно повлиял на судьбу Алёши. Будучи на год старше, он поступил в Московский энергетический институт (МЭИ) и посоветовал Алёше поступать туда же. Алёша с ним согласился. Будучи в 10-ом выпускном классе, он неоднократно ездил к Виктору в Москву, в МЭИ, знакомился с условиями поступления, какие в нём факультеты, какие условия для учёбы, проживания и пр. Это позволило ему через год (1989 год) выбрать нужный факультет и успешно поступить в МЭИ.
Связь Алёши с Виктором поддерживалась все годы их совместной учёбы. Изредка общаются, они до сих пор (2020год). Дима живёт и работает в С-Петербурге, Алёша давно с ним не общался.





                «Туберкулёз почек»

1 февраля 1986 года, будучи в командировке на Балхашском полигоне, при телефоном разговоре, узнал, что Алёша в больнице, где его обследуют. Первый диагноз – острый нефрит. В ходе дальнейшего обследования анализы показали, что у Алёши туберкулёз почек. Это был страшный удар. Сразу стали грешить на «Артек». Подумали, что там такое скопление людей из разных регионов СССР и Алёша мог от кого-нибудь заразиться.
 
Алёшу поставили на учёт и здесь же перевели в специальную больницу во Власьево. Нужно сказать, что больной не унывал, радовало его, что не нужно ходить в школу. Учился он уже в 7-ом классе. Вскоре Алёшу, как туберкулёзного больного, направили в детский туберкулёзный интернат. Он расположен под Торжком, в посёлке Митино. Отвезли Алёшу в интернат в один из весенних дней, когда уже под ногами журчали ручьи. Это был конец марта.

Далее, еженедельно, по выходным дням, мы к нему ездили. Остались от этих поездок фотографии. Естественно, постоянно ездила Лариса, а я только по  возможности, так как на работе была во мне большая потребность. В интернате дети лечились, учились. дружили. Программа была облегчённой, что нравилось нашему сыну. Компанейский Алёша быстро заимел друзей, начал учиться играть на гитаре.

Второй анализ показал, что у Алёши туберкулёза нет. Был сделан третий проверочный анализ. Его результаты нужно было ожидать два месяца. Наконец, в июне или в июле пришло радостное сообщение, что у Алёши туберкулёза нет, что его сняли с туберкулёзного учёта и его можно забрать домой.
Лариса помчалась за ним в Митино, но наш неунывающий сын взмолился: «Мама, у одной девочки сегодня день рождения, приезжай за мною завтра». Наша деликатная мама уважила просьбу сына, ведь в семье была большая радость. Бог услышал наши молитвы.
Далее была выше описанная встреча Алёши с артековскими друзьями.

                «Радиотехника»

Будучи в 1988 году в Ленинграде, у родственников, обратил внимание и восхитился современной радиотехникой. Такой у нас дома не было. В своё время привезли мы из Минска проигрыватель, купили в начале 80-х годов переносной кассетный магнитофон. И всё. А здесь такая техника! Поделился этой мыслью с Алёшей, который уже пошёл в выпускной десятый класс. Он, засомневавшись в наших возможностях, молвил:
– Всё равно, вы мне это не купите, а я уже в 10-м классе.
– Нет, Алёша, найдём мы денег на такую технику.
– Тогда нужно покупать не комбайн, который ты видел у родственников, а раздельные блоки: магнитофон, проигрыватель, тюнер, а к ним усилитель и колонки.
 
Начал консультироваться у знающих ребят на работе, в институте. Те подтвердили, что сын рассуждает правильно и подсказали, что и где всё это можно купить. Разведка, проведённая в Твери, не дала положительного результата. В одну из суббот, Алёша не пошёл в школу и мы с ним поехали в Москву за покупками.

Прибежали в Военторг – ничего нет, зашли в ГУМ. Здесь мы смогли найти только усилитель и магнитофон, Рижского производства «Радиотехника». Решили их брать. Но так как коробки оказались по 7-8 кг, то решили их отвезти на Ленинградский вокзал. Алёшу с радиотехникой оставил на вокзале, а сам побежал по следующему адресу, в магазин «Электроника» на Ленинском проспекте.
Доехал до одноимённой станции метро, а там от незнания пришлось достаточно далеко идти до магазина.
 
В «Электронике» нужной технике не оказалось, но мне подсказали, что интересующая меня радиотехника может быть на Комсомольском проспекте. Для экономии времени поехал на такси. Мне повезло, по указанному адресу оказались колонки и проигрыватель той же «Радиотехники». Расплатившись за технику, с неподъёмными коробками помчался на ближайшую станцию метро, в надежде успеть на ближайшую электричку. На Ленинградском вокзале коробки с радиотехникой нашёл, а сына на месте не оказалось. Соседи по сидению успокоили, сказали, что сын Алёша пошёл покупать мороженное, оставив коробки на их попечение. Вскоре он появился с желанным мороженным.

Мы схватили коробки и помчались к электричке, которая отправлялась через пару минут. Успели заскочить в последний переполненный вагон. Все места были заняты. Мы, прилично уставшие, не растерялись, расположили коробки с техникой в проходе и на них сидели всю дорогу.
 
Позже, в Минске, был куплен тюнер той же фирмы. Алёша стал наслаждаться непонятной для нас музыкой. Иногда техника уносилась в школу на вечера. Удивительно, что возвращалась она оттуда целой и невредимой. Работала «Радиотехника» у нас более 30 лет. Но так как она занимала много места, и мы ею почти не пользовались, то Лариса постоянно предлагала её куда-нибудь убрать или выбросить. Так как рука на это не поднималась, то с очередной оказией отправили её в Москву к Алёше.

                Учёба

Учился Алёша легко. Помню, я приходил домой с работы на обед, а он прибегал со школы. Я разогревал еду, а он в это время быстро открывал тетради и готовил письменные домашние задания. Пока у меня всё разогревалось, он успевал все написать и решить. Очень спешил, так как нужно было быстрее бежать во двор к друзьям. Когда он учил предметы по учебникам, не знаю. Пробовал его проверять, как это когда-то делал с Серёжей. Но Алексей, имея нордический характер, проверку посчитал оскорбительной и заявил: «Вот, если я получу двойку или тройку, то тогда будешь меня проверять.
 
Алёше оставалось учиться в школе два года. Это был 1987 год. Нас, родителей, пригласили  на первое родительское собрание. На собрания мы с Ларисой ходили обязательно, хотели знать, как наши дети учатся и ведут себя вне дома. Как правило, в школу, на родительское собрание, ходил я. В записной книжке остались несколько памятных записей.

Каждый учитель даёт свои рекомендации. Математичка: «Будем изучать стереометрию. Нужно заниматься до полного понимания предмета».
Нина Степановна, классный руководитель: «Наплевательское отношение к вещам на уроках по труду. Возле школы каждую пятницу нужно организовать дежурство родителей с 19 до 22 часов.
Ребята имеют переломный возраст, нужно им помочь в становлении. Год только начался, а у нас проблемы. Нагрузка большая, а у ребят благодушие, раскачка. (Это чувствуется и по текущим оценкам Алёши: литература – 3, алгебра – 4, 4, 4, геометрия – 5, физика – 4, 4, иностранный – 3, физкультура – 4).

Через год, в 10-м классе отношение Алёши к учёбе изменилось к лучшему. В конце года в школе было родительское собрание. Я как член родительского комитета присутствовал на нём. Алёша, чувствуя ответственность перед своим будущим, стал относиться к учёбе ответственно. На собрании подчеркнули: «К Власову претензий нет».
 
Как Алёша готовился к выпускным экзаменам, как он их сдавал, одному Богу известно. Я, в своё время, когда учился в МВИЗРУ, готовился к каждому экзамену серьёзно. Накануне планировалась подготовка, сколько вопросов должно быть изучено за день. У Алёши же был сплошной экспромт. Нужно отметить, что мои дети способнее меня. Я свои пятёрки зарабатывал мягким местом. Они же больше головой. Сдавал Алёша экзамены легко. В аттестате у него четыре четвёрки: русский, литература, английский, биология, остальные пятёрки. Мог он, конечно, вытянуть на медаль. Но ни он, ни мы такой цели не ставили.

                Поступление и учёба в МЭИ

Алёшин артековский друг, Виктор Кирпичников, будучи на год старше, поступил в Московский энергетический институт (МЭИ). Алёша, посещавший его, загорелся этой идеей, отказавшись от ранее выбранного им пути – стать лётчиком гражданской авиации. На моё предложение поступать в тверской ВУЗ, он заявил: «Ты что, папа, у них даже компьютеров нет». Самостоятельно оценив свои возможности, Алёша стал посещать подготовительные курсы по математике. Весной он ездил в МЭИ на день открытых дверей. Выбрал себе факультет. Я его спросил: «Почему этот факультет?» «Потому, что на этом факультете отличное общежитие» – ответил прагматический сын.
 
Сразу же после сдачи выпускных экзаменов в школе, Алёша самостоятельно повёз документы в МЭИ. Сдавать приёмные экзамены в МЭИ он ездил в Москву так же самостоятельно. Я поехал с ним в институт только после сдачи им всех экзаменов. Волновались за Алешу, так как у него по одному экзамену была тройка. Думали, что в случае не зачисления его придётся морально поддержать. Всё обошлось, Алёшу зачислили в МЭИ.

Выделили ему место в общежитии на 12 этаже. Лифт был, так что не страшно. Но однажды, при очередном мною посещении, он не работал, и мне пришлось шагать пешком. Общежитие относительно новое, но всё равно комнату нужно было обустроить, привести в порядок. Для этого вместе с Ларисой поехали в Москву.

Общежитие оказалось приемлемым для нормального проживания. Жилой блок состоял из двух небольших комнат на двух и трёх человек, туалета и ванны. Мы помогли Алёше и его новым друзьям однокурсникам навести порядок и благоустроить комнаты. Так как холодильника не было, то я снял размеры, чтобы сделать за окном ящик-холодильник для продуктов. Позже я его сделал на даче, отвёз и установил на место.

В 1990-1993 годах работал в Москве. В основном жил и работал в Твери, но часто приходилось выезжать в Москву. Всякий раз старался посещать нашего студента. Алёша был самостоятельным. Никогда не просил у нас денег. Если предлагали, то отказывался. Ему хватало повышенной стипендии, а так же, живя в лихие времена (1989–1995 г.г.), он вместе с ребятами подрабатывал в Москве. В связи с появившимися кооперативами и зарождающимся капитализмом, спрос на студенческие руки был большой. Умудрялся Алёша даже привозить подарки родителям. Однажды маме на день рождения привёз замечательные импортные зимние сапоги.
 
Не давал Алёша себе покоя и на каникулы. Он, перешедший на второй курс, пошёл работать на тверской хлебозавод. Причём работал он, как правило, в ночную смену. Мы с Ларисой не возражали. Во-первых, это его выбор, во-вторых, сами трудившиеся с раннего детства, знали, что труд облагораживает человека.

Получая образования по энергетике, Алёша параллельно поступил учиться  в открывшейся при институте бизнес школе. Ещё не защитив диплом, стал работать в одном из московских банков. Когда возникла необходимость писать и защищать диплом, то он, не уходя с работы, купил компьютер и за считанные дни, с его помощью написал диплом, который защитил с отличием. Это было в начале 1995 года.

Помню, Алёша, живший у друга однокурсника в Подмосковье, был очень загружен. У него была просьба доставить ему листы ватмана для диплома и привезти 30 метров коаксиального кабеля для подключения телевизора. Эта просьба в один из выходных дней была выполнена. Тогда, в 55 лет, я мог без напряжения совершать такие путешествия.

                Банковские дела

Алёша успешно работал в одном из московских банков. Но, вдруг, 9 мая 1995года, на 50-летие дня Победы, мы всей семьёй собрались дома у Карасей, чтобы поздравить Зиновия Ильича, участника ВОВ, с этим праздником. С нами был Алёша. А к Карасям приехал сын Илья.

Он, беседуя с Алёшей по финансовым вопросам, обнаружил их неплохое понимание собеседником. Илья здесь же предложил Алёше в своём банке должность с более высоким окладом. Банк располагался в Москве и на Мальте. Алёша периодически ездил туда в командировку. Всё было бы хорошо, но ушлые кредиторы разорили банк. Илья был вынужден продать свой особняк на Мальте и вернуться в московский офис.
 
Вскоре Илья создал в Киргизии, в Бишкеке, новый банк. Туда он предложил поехать Алёше. Просуществовал банк около двух лет. Он был под эгидой городского главы Кулова, который метил себя в президенты на место Акаева. Это Акаеву не нравилось, и он организовал сбор компромата против Кулова. В орбиту этих интриг попал и банк Ильи Карася. В результате, политических интриг Акаев победил, а в банке были найдены «нарушения» в работе. Банк перестал существовать. Алёша вернулся в Москву безработным.
 
Используя этот простой, мы с Алёшей в конце июля 1999 года съездили в Минск на 60-летия моего друга детства, неоднократно выше упоминаемого, Гарика Шевелевича.

Мы были озабочены за сына, что он потерял работу. Однажды, придя в московский офис, где Алёша находился, но уже не работал, спросил его: «Почему ты не ищешь работу?» По нашим старым представлениям, он должен был бегать по учреждения Москвы и предлагать свои услуги. Сын меня успокоил. Он, представитель новой формации, искал работу с помощью интернета.