Спецоперация

Вторая редакция
(дополнено исправлено)

23 февраля 2005 года, в 5:15 утра, я стоял на перроне Тульского вокзала в двух метрах от вагона и курил. Выскочил я на пять минут потому что не спалось. Ну никак не спалось, чёрт возьми!
  До Москвы было ещё два с лишним часа. В вагон никто не входил и не выходил.
Мороз щипал за уши.
Я посмотрел на огромные, красные цифры электронного табло, показывающего поочередно время, дату, температуру.
Ого! Минус 22!
Раздалось шипение из под вагонов и я, подгоняемый этим звуком, заскочил в тамбур.
 "А если там холодно?" - Подумал я.

Самолёт пролетал над Краснодарским Краем. Внизу показались отроги Кавказского хребта, узкая полоска Сочинского пляжа и Черное море. Всё было в снегах и льдах и горы, и пляж, и море.
Льдины, покрывавшие черноморскую гладь, маленькими айсбергами сверкали под зимним солнцем.
Появилось побережье турецкого берега. Снег. И тут снег!
"А что если и там так же?" - в который раз подумал я.

Над турецкими горами землю закрыли облака. Сначала редкие, а затем уже и сплошные. Проплывающие внизу красо;ты наблюдать больше не было возможности и я сосредоточился на просмотре советской комедии.
На экране выдвижного из под свода монитора разыгрывались не шуточные, уральские страсти: обезумевшая, от измены мужа Василия, его супруга проклинала детей; старшая дочь изменника изливала душу соседке Шуре; сам изменник предлагал своему сыну отрубить ему, отцу, голову; а младшая дочь была на грани заполучить псориаз на нервной почве от такого  размаха событий.
 Вызвав стюардессу, я попросил коньяку и кофе. Да, тогда можно было коньяк на борту чартера, не то, что сейчас.
 Летели уже 4 часа. До посадки 15 минут. Уши закладывало. Лайнер снижался. Прозвучало бодрое объявление командира экипажа: Дамы и господа ... и так далее. Все ждали температуру в аэропорту прилёта, и при фразе "+29 градусов", раздался возбуждённый гул одобрения.

 Пройдя все багажные паспортные и таможенные процедуры я с группой весёлых сограждан выскочил из здания аэровокзала Хургады и тут же попал под "тёплый фен" африканского ветра!
Буквально, восемь часов назад я стоял на мёрзлом перроне в Туле, в объятиях русской зимы, и вот вокруг меня пальмы, туристы в шортах, арабы в голобеях и арафатках. Царство лета, так сказать.
 Жадно вытянув до фильтра сигарету Мальборо, я шагнул от автоматических ворот аэропорта на пешеходный тротуар и пошёл в сторону автобусной остановки городского транспорта.

 Проходя мимо выстроенных в ряд туристических, двухэтажных автобусов с яркими наклейками названий разных туристических фирм по бортам, я заметил что возле одного из них, принадлежащего, известной на всю Россию, турфирме "Пегас Туристик", топчется встречающий гид - араб и в нетерпении озирается по сторонам. Значит одного туриста он не дождался. В руке у гида был лист прикреплённый к планшету, он то и дело заглядывал в этот лист и по всему было видно, что беспокойство его нарастало.
"Ещё полчаса и начнет действовать согласно инструкции, а именно: заявит в полицию о исчезновении." - подумал я и продолжил шагать в сторону остановки рейсового автобуса.

 Через 5 минут я уже ехал в обыкновенном рейсовом автобусе, сидя у окна. Позади оставался аэропорт, шумные туристы и гид-араб, тщетно пытавшийся найти меня среди прилетевшей только-что толпы туристов из России.

 В автобусе было человек двадцать. Все - мужчины арабы в национальных одеждах. Прилетели из Европы они наверняка в брюках и футболках и конечно же переоделись в аэропорту.
Я выделялся своими шортами и белой майкой с принтом "За ЛДПР" среди одинаково одетых местных аборигенов.

 Первая остановка. Я мгновенно оценил ситуацию.
"Так, что тут? Ага. Заправка с туалетом, стихийный рынок сладостей. А вот и торговая палатка с местными шмотками."
Рывком я метнулся к средним дверям, в тот самый момент, когда они начали закрываться.
Секунда и я уже стоял на улице, а автобус отъезжал от остановки.

 Арабский я знаю в совершенстве. Где и при каких обстоятельствах я его выучил, вам лучше и не знать! Если попытаться пояснить эти обстоятельства, то придётся и пояснять зачем я съел ежа в тайге в 2001-ом году, а это уже не та информация которой стоит тут делиться. Так что знаю арабский как русский и этого факта будет довольно.

 Делая вид, что выбираю коробку с рахат-лукумом, я минут десять присматривался к торговцу вещами. На вид обыкновенный араб, лет пятидесяти, скорее всего шиит. Очень вероятно, что имеет трёх сыновей и мечтает о второй жене. За всё это время к его лавке никто не подходил, и торговец скучал сидя на мягком пуфике. Перед ним стоял вычурный, латунный, полутораметровый  кальян, и время от времени араб-торговец глубоко затягивался ароматным дымом (щербетли двойное яблоко определил я с первого вдоха) и прикрыв слезящиеся, грустные, миндалевидные глаза, пускал густую его струю из уголка пухлых губ. Правой рукой араб перебирал нефритовые чётки и временами что-то шептал, едва заметно шевеля губами.
 Вокруг всё было спокойно. Взгляд не цеплялся ни за что необычное. Мой внутренний голос молчал. Сигнализатор опасности, тоже внутренний и не думал включать сирену. Никто не наблюдал за мной, так во всяком случае мне казалось.
Я решился!

-Салам алейкум, уважаемый - вежливо поздоровался я.
Араб встрепенулся.

- Алейкум ассалам, брат мой!
- Почём арафатка?
- О заходи, заходи, выпьем чая, поговорим...
- Да я спешу... Должен товарищ подъехать за мной - сказал я вежливо, но твёрдо.

Араб сокрушённо вздохнул и спросил

- Какую хочешь?
- Вот эту, серую с белым - ответил я, указывая на платок именуемый в этой местности арафаткой.

Когда-то был такой политический лидер, Ясер Арафат. Известен он был тем, что на всех политических приёмах и иных мероприятиях, появлялся в этом платке, умело завернутом специальным образом на голове.

Выбрав арафатку, я спросил сколько стоит голобея, национальная одежда арабов Египта. Продавец обрадовался, понял, что прибыль не ограничится одной арафаткой.
После небольшого торга, я приобрел полный комплект одежды, солнцезащитные очки-авиоторы, чётки, а также сандалии в качестве обуви.

 Через 5 минут из туалета принадлежавшего местной автозаправке вышел, ничем не примечательный человек и навсегда растворился в большой арабской стране.
Навсегда?
Ну так мне тогда казалось.

 То, что меня "пасут" я понял сразу же, как вышел из автобуса в центре Каира.
А я-то надеялся, что скинул слежку ещё в России, в районе Садового кольца в Москве, и что мне только показалось, что за мной идут топтуны в аэропорту Шереметьево!
"Не паникуй! Ты можешь ошибаться. Запусти проверку" - отчаянно сказал я сам себе.
 Но надежда растаяла через квартал. Пять из пяти тестов на слежку сработали положительно.
За мной шли!
 В районе Национального музея Каира, соглядатай сменился. Следующая смена в команде слежки произошла в районе порта.
 Я таскал за собою слежку и никак не мог решиться на отрыв.
 Наконец, изрядно проголодавшись, я решил зайти маленькое кафе.
Кафе было пустым. Я заказал жареных голубей, булгур с телятиной и шербет.
 Всё то время, пока я был в кафе, слежа отсутствовала. "С наружи ждут. Это понятно."
 Доев жареных голубей, я незаметно присел и гусиным шагом прошёл к кассе. оставаясь незамеченым. Медная монета в 5 фунтов, брошенных мною, зазвенела по полу вымощенному мелкой плиткой. Раздался удивленный голос и из за стойки кассы показались ноги кассира. Я схватил выходящего за щиколотки и резко дёрнул на себя. Кассир неуклюже грохнулся на пол. Молниеносный удар расслабленными пальцами в горло и кулаком в солнечное сплетение.
Кассир затих.
"Обездвижен на полчаса " - подумал я удовлетворённо и проскользнул в дверь на маленькую кухню. Повар с огромным азиатским кухонным ножом медленно разворачивался ко мне. Лицо его оставалось благодушным, но гримаса удивления уже ползла от подбородка ко лбу. Не давая опомнится благодушному повору, я мягко  перекатился через голову и взлетев в прыжке нанес удар в сонную артерию подъёмом стопы. Хрюкнув, повар, выкатил глаза, медленно оседая на пол , а я уже был возле двери ведущей на задний двор кафе, но тут мне пришла в голову мысль и я быстро вернулся назад выискивая взглядом шкафчики для переодевания. Шкафчиков в кухне не было, но было две внутренние двери. Первая дверь.  Ошибка! Это дверь в кладовую, тут только продукты, стеллаж с овощами, большой холодильник. Вторая - тот что надо, раздевалка с тремя шкафчиками. В среднем шкафчике была одежда, аккурат по размерам повора. Обшарив карманы, я нашёл бумажник, сунул его в глубокий карман льняных штанов, оправил галабею опускавшуюся ниже колен. "Должны же быть ключи, не пешком же он...".
 Ладонь на верхней полочке нашарила брелок. "Есть!" Схватив ключи с брелоком сигнализации, я вновь оказался на выходе из кухни. Приоткрыв дверь, осмотрел задний двор. Сзади раздался стон. Кто-то из оглушённых, мною, приходил в сознание. "Быстрее-быстрее!" - поторопил я сам себя.
 На заднем дворе 5 машин. Короткое нажатие на вторую кнопку брелока и два коротких сигнала сзади. Резко обернувшись, как раз чтобы увидеть затухающие фары открывшегося Рено, я удовлетворенно сказал сам себе: "У кого ключи, тот и хозяин!"
 Рено оказался полностью тонирован синей плёнкой. Обычное дело для стран севера Африки, где солнце способно расплавить камни в июле. За рулём меня видно не будет.
Ключ в замке зажигания, небольшие коррективы в регулировке вылета и наклона руля, немного вперёд сидение. Отлично. Поворот ключа и мотор мерно заработал под капотом машины.
Плавно выжав сцепление я двинулся к выезду из двора. Пропустив две машины и выехав на проезжую часть, я уверенно повел Рено на выезд из большого города.
 Город я знал прекрасно, хотя ни разу в нем не был.
Отлично созданный макет шести метров в длину и семи в ширину, там, в секретном центре подготовки, надёжно спрятанном в тайге в двухстах километрах от Тувы, давал полное представление о дорогах и улицах. К тому же ежедневное изучение снимков со спутника, в течение года, делали своё дело. Через полчаса я уверенно выехал из Каира и погнал машину в сторону Александрии.   
 Трасса была полупустая, состояние асфальта отличное.
Рено не имел нареканий, ехал бодро. Я залез в бездонный карман штанов, извлёк почти полную пачку Мальборо, ловко выбил сигарету, включил прикуриватель, дождался когда тот отщёлкнется и прикурил от малиновой, огненной спирали. Дым успокаивал и возвращал мозгу способность к анализу.
Прокачаем ситуацию: Туристическая полиция уже, скорее всего, отследила все камеры, установила водителя рейсового автобуса, выяснила где я сошёл, тряхнула торговца-араба с грустным взглядом и точно знает как я сейчас выгляжу. Это раз!
Агенты Моссада, те самые топтуны, которым меня "передали" из Москвы и которые сели мне на хвост при выходе из аэропорта  Хургады, скорее всего зашли в кафе, обнаружили там кассира и повара и выяснили что я угнал машину. Конечно они в панике ищут меня с помощью спутников, пытаясь отследить трассы и обнаружить мой Рено с синей тонировкой. Возможен также вариант, что очнувшись, повар и кассир вызвали полицию. В таком случае полиция сопоставит факт исчезновения меня после таможенного контроля в Аэропорту и словесное описание меня же от пострадавших в кафе уже знает, что орудовал в харчевне русский турист Константин Солохин 1971 года рождения и что он сейчас разъезжает по Египту на автомобиле Рено Меган с таким-то номером, одет как местный. Это два.
И в том и в другом случае или те из еврейской разведки или эти, местные фараоны с мигалками знают кто я, на чем передвигаюсь и как одет. Это три.
Значит у Александрии первый же полицейский патруль меня остановит, или первый же спящий агент, поднятый по тревоге, как и пару сотен других моссадовцев прицепится ко мне хвостом.
Осознав это, я съехал в пустыню при первой же возможности и остановился.
Итак, нужно менять транспорт и одежду иначе до тайника не добраться.
Я снова завёл мотор и проехав в глубь пустыни километров 30 опять остановился.
Обыскав бардачок и багажник, я забрал бутылку воды, нож, трос. Сложил все эти пожитки в пластиковый  пакет с изображением Нефертити. Обрезал топливный шланг, смочил тряпку из багажника бензином, кинул в салон, поджог и зашагал прочь параллельно трассе, в сторону Александрии, сориентировавшись по солнцу.
 Минут через 15, далеко за моей спиной раздался взрыв и за песчаной дюной  появился чёрный столб дыма.
Тренированные ноги не чувствовали усталости. Солнце коснулось далёкого бархана. Через час, я шёл по белому песку освещенному ярко-жёлтой, словно жареный блин, луной. Идти мне предстояло всю ночь.
Когда забрезжил рассвет, я круто изменил направление в сторону трассы и зашагал перпендикулярно к ней.
К полудню жара стала невыносимой, трассы всё не было.
В 30 метрах показался одинокий кустарник и я зашагал к нему.
Как и ожидалось, в тени кустарника была жизнь в виде полутораметровой змеи. Убив змею хладнокровно и быстро, я сел на песок. Змея хладнокровное пресмыкающиеся, я хладнокровный убийца хладнокровных. Баланс во Вселенной. Освежевав гада, сьел граммов пятьсот сырого мяса. Вкус меня не интересовал. Мне нужна была еда, скупой набор калорий, жизненно важный белок с аминокислотами. Был бы вместо змеи детёныш панды, я съел бы и его.  Выпив два глотка воды из бутылки, я скинул с себя голобею и накинув её на кустарник соорудил тень. Так в этой тени я дождался вечера. Съев ещё два куска сырого змеиного мяса, я оделся и зашагал на запад к трассе, тщательно уничтожив перед этим следы своей лёжки. Голова кобры? Это тоже след. Голову в пакет с бутылкой воды, песок разровнять - не хитрое дело.
Стемнело.
Я взобрался на бархан и увидел в дали жёлтую, извилистую змею огней. Змеи, змеи... Одну я уже прикончил, опасную живую. Ко второй я приближался, к мощной, воняющей бензином и выхлопными газами, готовой раскатать любого в лепёшку.
 Трасса! К 4 часам утра я был возле неё.
Задача была не из лёгких. По обеем сторонам трассы простиралась пустыня. Машины пролетали мимо и не думая останавливаться. Пытаться "голосовать" было делом бесполезным.
Я решил идти вдоль трассы, надеясь увидеть съезд, заправку или что-то в этом роде.
Трасса была поднята насыпью на три метра над пустыней и видно с вершины этой насыпи меня не было. Тысячи водителей, одновременно неслись по этой насыпи, облагороженной толстым слоем гравия песка и асфальта. Они слушали музыку в прохладных салонах своих авто, попивали колу, спрайт, минералку и с опаской поглядывали в лево и право, понимая, что в трех метрах от них начинается территория выживания, полная опасности и беды. И они были правы. В трёх метрах с права, держа курс в сторону Александрии шёл я - квинтэссенция и опасности, и беды.
 Прошагав километров семь, я увидел то, что искал. Заправка!
Осталось залечь в мелком, жёстком, как образив наждачной бумаге, песке и ждать.
Пролежав час, я наконец-то выбрал подходящий транспорт. На заправку заехал полноприводной Ниссан.
Водитель в белой тобе вышел из Ниссана и пошёл в сторону павильона  заправочной станции. Я стремительно, короткими перебежками, приблизился к машине, распахнул заднюю дверь и нырнул на задний диван.
Через пять минут водитель вернулся и мы поехали.
Проехав километров 50 лежачим пассажиром, я тихо достал нож из рукава галабеи и аккуратно прислонив остро заточенную железку к шее араба, негромко и с металлом в голосе произнес: "Спокойно. Хочешь жить, делай что скажу. Тихо будь. И прошу тебя, не потей".
Вскоре Ниссан, повинуясь моей воле, свернул с трассы и начал углубляться в пустыню.
Через час машина снова вернулась на трассу. За рулём, попивая ледяной спрайт из железной банки, сидел я. А в виртуальной кладовке ненужных воспоминаний к таёжному ежу; добавился смуглый человек с искарёженым, диким ужасом, лицом.

 Не доезжая до Александрии я вновь свернул в пустыню. Проехав по грунтовой уплотнённой песчаной дороге 60 киллометров достиг шлагбаума, перегораживающего грунтовку. Справа стоял дорожный знак STOP. Слева табличка, на которой по арабски было написано: "Раскопки древнего поселения Асхашил Джиниша. Проезд запрещён."
На шлагбауме висела цепь с замком.
Переключив шайбу трансмиссии на полный привод и выбрав "режим бездорожье-песок"  я уверенно объехал по бархану препятствие в виде никому не препятствующего шлагбаума и въехал на территорию раскопок, которые уже три года были заморожены. Через пол часа, я достал из условленного места сапёрную лопатку. Затем, ориентируясь на местности по наработанной на базе под Тувой, памяти, отыскал груду камней и начал отбрасывать песок из под них в сторону. Вскоре металл острого жала лопатки глухо ударил о дерево. Отбросив лопатку я ладонями очистил от остатков песка досчатый щит размером метр на метр. Подцепив угол лопаткой я слегка приподнял щит, просунул пальцы и откинул его.
Открылся тайник из которого я извлёк пластмассовый кофр
пластиковый водонепроницаемый пакет.
Из пакета я достал одежду: белых цветов кандуру, кудру и гафию, то есть то, во что одеваются богатые арабы в Арабских Эмиратах - длинную рубаху, платок на голову и шапочку под платок, также белого цвета изар и фанилу  - нижнюю одежду и черный обруч игаль, надеваемый поверх белоснежных платков арабскими шейхами.
Из кофра я достал паспорт и водительские права на имя гражданина эмирата Шарджи, Хамани Аль Шасси, несколько платиновых и золотых карт VISA разных банков Европы. 2000 долларов купюрами по 100, пистолет Беретта 92, две обоймы к нему, спутниковый телефон, Коран, две ампулы с ядом, очки для зрения с потайной экшн камерой и накладную бородку с усами и баночку с сурьмой которой арабы подводят глаза, крася ресницы.
Очень быстро я скинул с себя одежду купленную там, на автобусной остановке недалеко от Хургады и раскрыв пакет с водой вытряхнул в него из карманов все свои пожитки.
Да что же это, а?! Вдруг из пакета выскочила отрубленная ножом голова сожранной мною кобры и впилась в моё правое бедро! Глупо. Как глупо! Дойти до цели и быть убитым тем, кого ты съел под чёрным, звездным небом и огромной луной.
А голова кобры меж тем терзала моё бедро, словно акула в Красном море. Потом голова разжала свои челюсти и яростно прошипела голосом моей любимой супруги: Костя, блин, хорош храпеть на весь самолёт!
Я раскрыл глаза. Сон стремительно опадал с меня выветриваясь из памяти. Жена, сидевшая справа, полуобернувшись ко мне щипала меня за ногу и говорила полушёпотом: "Храпишь как трактор, блин, неудобно перед людьми!!!
В этот момент раздался голос в интеркоме самолёта: Дамы и господа через пятнадцать минут мы прибываем в международный аэропорт Хургада. Температура в зоне прибытия +30 градусов, солнце, ветер южный 2 метра в секунду. Просьба выпрямить спинки кресел и пристегнуть ремни.
 Самолёт плавно шёл на снижение, его тень была всё ближе и ближе, пока он не накрыл её собою. Лёгкий толчок о взлётку, короткая, стремительная пробежка под аплодисменты туристов, мощный рёв реверса и плавное медлительное скольжение в сторону терминала.