Не благими намерениями. Часть 2

                Двигаясь к дому, Вадим вел машину в неторопливой манере, размышляя о последнем разговоре с Елизаветой, дочерью старого школьного и институтского друга, волею случая, попавшей на практику в их организацию. Познакомились они с Николаем, так звали друга, еще во втором классе, после переезда семьи Вадима в другой город. Крепчайшая дружба закалилась в школьные годы, прошла серьезные испытания во время учебы в институте, благо, товарищи выбрали один вуз. А вот дальше жизненные пути приятелей разошлись – Николай уехал в соседнюю область, и с тех пор они виделись единственный раз, около десяти лет назад. Вадим знал, что его друг женился сразу после института, знал, что родилась дочь, в то время как сам еще только ухаживал за будущей женой, Надеждой.
                Каждый раз, вспоминая о старом друге, Вадим искренне жалел, что судьба разбросала их в разные стороны, и после этого почти не встречались. В юности не было лучшего товарища, нежели Николай, с коим делили все радости и печали, мечты и проблемы. Порой у Вадима появлялись мысли о том, что останься Николай в их родном городе, быть может, и собственная жизнь пошла бы по другому пути.
                Может еще и поэтому, увидев на пороге своего проектно-конструкторского бюро молоденькую девушку с поразительными знакомыми глазами, Вадим мгновенно подумал о школьном товарище. И предчувствия его не обманули, новая сотрудница и в самом деле оказалась дочкой старого товарища. Никаких ошибок тут и быть не могло – Елизавета заканчивала родной для Вадима с Николаем вуз, и теперь проходила нечто вроде практики перед дипломом. Впрочем, называть это практикой было бы не совсем верно, поскольку высшие учебные заведения давно не занимались подобными вещами, отдавая практические занятия на откуп самим студентам. Что, в общем-то, играло на руку и учащимся, позволяя зарабатывать деньги, работая по специальности, и не сидеть на шее у родителей.

                Вот так, волею случая, Елизавета оказалась в организации, где уже несколько лет трудился старый друг её отца. Единственным, что изрядно омрачило радость неожиданной встречи, стало известие о смерти Николая от тяжелой болезни несколько лет назад, буквально спустя пару месяцев после того, как дочь закончила школу. Известие о кончине давнего друга ошеломило Вадима, заставив вспомнить смерть собственных родителей, а также недавние похороны тёщи. И почти тотчас где-то в глубине души возникло ощущение, что он просто не сможет остаться в стороне, не оказав поддержку дочери старого друга, оказавшуюся в одиночестве, в чужом для неё городе.
                А тут еще выяснилось, что у Елизаветы возникли трудности в плане организации работы. Поначалу она устроилась на полставки в другое подразделение, но там появился новый начальник и взялся проводить реорганизацию штатов, после которой для девушки не осталось места. Она попробовала устроиться в другой отдел, но и там её оставляли лишь на пару месяцев.

                Чувствуя, что остался единственным человеком, способным хоть как-то поддержать дочь старого друга, Вадим переговорил со своим начальником, и тот, после некоторых колебаний согласился взять Елизавету на четырехдневную рабочую неделю. В целом, решение было неплохим, но имело единственный, причем существенный минус – работа в данном подразделении имела лишь отдаленное отношение к специальности, полученной девушкой в вузе. В некоторых вещах Лиза разбиралась недостаточно хорошо, а некоторые нюансы были ей и вовсе незнакомы. И поскольку именно Вадим стал инициатором перехода в свое подразделение, ему же пришлось взвалить на себя обязанности куратора, помогающего подопечной входить в курс дела.
                Понятно, что функции наставника потребовали дополнительное время, а для того, чтобы не запустить собственный участок работы, пришлось оставаться сверхурочно. С одной стороны, это давало возможность помогать Елизавете и в срок исполнять свою работу, с другой – сверхурочные часы оплачивались по повышенному тарифу. И хотя, по сути своей, Вадим не слишком перерабатывал по профилю, руководство пока закрывало на сложившуюся ситуацию глаза.
                Несколько раз пришлось задержаться на работе и самой Елизавете, и тогда Вадим подвозил её на машине до дома, где девушка снимала квартиру. Для этого приходилось делать заметный крюк, но мужчина считал это сущими пустяками.

                Вот и сегодня, задержавшись на работе, чтобы закончить очередной отчет, Вадим с удивлением обнаружил, что Елизавета и не думает покидать рабочее место. Как выяснилось, непосредственный начальник нагрузил девушку дополнительной работой, выполнение которой потребовало занять вечернее время. Понятное дело, Вадим не мог позволить девушке ехать домой на общественном транспорте, особенно с учетом проливного дождя на улице. А потом он помог донести пакеты с продуктами, купленными в обед в ближайшем магазине. Попрощавшись, Вадим вернулся к машине, думая о том, что дочь приятеля уже начала трудовую деятельность, а мысли его сына, учащегося девятого класса, заняты исключительно мотоциклами.
                Эти мысли как-то плавно перетекли на другие стороны жизни, и по дороге к дому Вадим погрузился в воспоминания о событиях последнего времени. Как-то сами собой мысли мужчины свернули к отношениям в семье, ставшими в последнее время откровенно прохладными, как будто под одной крышей проживали малознакомые люди. Подобное обстоятельство немало беспокоило Вадима, в памяти которого всплывали картины совсем другой жизни. Некоторое время мужчина пытался вспомнить, в какой же момент возникло столь неприятное охлаждение, отчуждение между близкими людьми, и пришел к выводу, что обоюдное чувство появилось сразу после смерти его родителей. Тогда Надежда стала больше времени уделять своей матери, а для Вадима с Алексеем, помогавшим по мере сил, времени почти не оставалось. Правда, и женщину можно было понять, в конце концов, заболел самый близкий для неё человек. Но, с другой стороны, и отдаляться от сына и мужа, наверное, не стоило.

                Уже на подъезде к дому Вадиму показалось, что видит фигуру сына, бегущего от подъезда в сторону гаражей, но ручаться за это, наверное, не стал бы. Добравшись до обычного места стоянки, мужчина обнаружил, что сегодня его занял черный навороченный джип. На самом деле, занятыми оказались два места – Вадима и соседнее, поскольку владелец внедорожника поставил транспортное средство по диагонали, наплевав на все правила и удобство других людей.
                Чертыхнувшись, Вадим поехал дальше – искать свободное место для парковки. Настроение, и без того подпорченное мыслями, обуревавшими во время поездки домой, приобрело и вовсе минорный оттенок.
                Кое-как припарковавшись возле соседнего дома, Вадим закрыл авто и двинулся к дому. И если на работе еще мелькали мысли о том, чтобы поговорить с Надеждой, вспомнить былые времена, отношения в семье, еще не испорченные налетом обыденности и привычки, то теперь это желание испарилось, как дым.
                Немного поразмыслив, мужчина пришел к выводу, что разговор с супругой запросто можно отложить на другое время, а нынешний вечер провести по привычному для них сценарию.
К величайшему сожалению, в этом Вадим жестоко ошибался.

                Едва открыв дверь и шагнув за порог, мужчина тотчас насторожился, чувствуя, что дома что-то произошло. За долго время проживания под одной крышей люди привыкают к тем или иным нюансам, звукам, запахам, каким-то мелочам, сопровождающим повседневную жизнь. И стоит только одному из привычных признаков исчезнуть, как у человека появляется ощущение дискомфорта, некоего выхода за привычные рамки, что и произошла сейчас с Вадимом.
                Во-первых, в квартире царила мертвая тишина, хотя по обыкновению маленький телевизор на кухне практически не выключался, служа своеобразным фоном. А, во-вторых, на полу в прихожей валялась жилетка Алексея, в то время как ботинок не наблюдалось. Судя по всему, сына дома не было, однако жилет Алексей по неведомой причине проигнорировал, бросив на полу. В принципе, можно было допустить, что это очередное проявление безалаберности, но равнодушие матери к подобному нарушению порядка выглядело откровенно неестественным.
                Подняв жилет и повесив на крючок вешалки, Вадим разделся и прошел в ванную, чтобы вымыть руки. Дверь на кухню оставалось приоткрытой, но Надежда не показывалась, хотя интуиция подсказывала, что жена именно там. И то, что супруга не вышла навстречу, хотя наверняка слышала, как он вошел, выглядело нехорошим признаком, похоже, случилось нечто неприятное. Но, что же такого произошло, что Алексей, как ошпаренный вылетел из дома, бросив на полу любимую жилетку, которую таскал в любое время года!? Вымыв руки, с тяжелым сердцем и нехорошим предчувствием, Вадим прошел на кухню, остановившись на пороге.

                Супруга и в самом деле находилась там, сидя на табурете с каким-то неестественно спокойным лицом, уставившись в одну точку. Вот только Вадим прожил с этой женщиной много лет, и подобный внешний облик не мог его обмануть. Тем более что на полу валялась пара ложек и пачка из-под чая, а в раковине поблескивали осколки разбитых бокалов. Подобный антураж навевал нехорошие мысли, и о причинах случившегося можно было только догадываться, ибо никаких мыслей по этому поводу в голову не приходило. Впрочем, объяснение произошло в самом скором времени, однако представить нечто подобное, мужчина, наверное, и в страшном сне не мог.

                – Ну что? Всю работу переделал? – не глядя на мужа и по-прежнему уставившись в одну точку, сухим, надтреснутым, кажущимся чужим голосом поинтересовалась жена.

                – Нет пока, не всю, – чувствуя некоторую неловкость, осторожно ответил Вадим, делая небольшой шаг вперед, – а что у нас случилось?

                – У нас – это у кого? – нарочито насмешливым тоном переспросила жена, в то время как на лице её появилось странное выражение, в коем не наблюдалось ни капли веселья, напротив, чувствовалось нервное напряжение, словно что-то угнетало Надежду изнутри. – Ты сейчас о ком говоришь?

                – Как это – о ком? – не понял Вадим, озадаченно глядя на жену, и теперь она, наконец, решилась повернуться к мужу. – Лешкина жилетка валялась на полу в коридоре, на кухне все разбросано!

                – А что это ты вдруг так озаботился порядком в доме? – в голосе Надежды отчетливо слышались нотки злой иронии, а на лице выступили красные пятна. – Тебе же уже давно наплевать на все, что в этом доме происходит, разве не так?! – Не давая мужу и рта раскрыть, женщина поднялась с табурета и, повышая голос, продолжала кричать:
                – Не слишком хорошо устроился?! Делаешь вид, что работаешь в поте лица, а сам черт знает, чем занимаешься?!

                – Надя?! – воскликнул Вадим, ошеломленный таким напором, и сделал шаг к жене. – О чем ты сейчас говоришь?! Я ведь задерживаюсь на работе, чтобы у нас всего было в достатке! Что значит – черт знает, чем занимаюсь?!
 
                – Давай! Давай! Оправдывайся, козел безрогий! – окончательно сорвалась на крик Надежда, размахивая руками. – Знаем мы, чем ты на самом деле занимаешься! Конечно, жена уже старая, что на неё внимание обращать?! Пришел домой, пожрал, что приготовили, и на боковую! Зачем общаться с женой, разговаривать с ней, если есть объект для внимания получше?!

                – Какой ещё объект для внимания?! – все больше распаляясь и чувствуя себя несправедливо обвиненным, Вадим не выдержал, в свою очередь, повышая голос. – Что ты такое несешь?! – те мысли и переживания, что обуревали во время поездки, мгновенно обострились, выплеснулись наружу, затуманивая разум, не давая взвешенно оценивать ситуацию.

                – Ну да! Конечно! Обиженный нашелся! – выкрикивала отрывисто Надежда, затем нервным движением сорвала со стены кухонное полотенце и швырнула в лицо Вадиму. – Ты на себя-то посмотри, кобель старый! Врать не умеешь, хоть бы постеснялся!

                – Врать?! – буквально взорвался Вадим, с трудом удерживая себя в руках, хотя по-прежнему не понимал сути скандала, начавшегося, как ему казалось, абсолютно на ровном месте. – Ты на себя посмотри! Что ты несешь?! О чем с тобой тогда вообще разговаривать?!

                – Да! Со мной не о чем разговаривать! Это, конечно! – лицо женщины покраснело, одежда растрепалась, но она и не думала успокаиваться. – У тебя же есть, с кем разговаривать, да, уж, наверное, не только разговаривать! Я все знаю!

                – Что?! – Вадим остановился напротив Надежды, вперив в неё яростный взгляд. – Что ты там такое знаешь!?

                – Да все я знаю! – с остервенением прокричала жена, хватая тряпку со стола и бросая её в мужа. – Видеть тебя больше не хочу!

                – Ну и не надо! – взревел Вадим, отталкивая супругу и выскакивая с кухни в коридор.

               – Вот, вот! – уже охрипшим голосом кричала Надежда вслед мужу. – Еще руку на меня подними!

                Напряжение, копившееся в душе каждого из супругов, лопнуло, словно разорвавшаяся струна, затуманив на мгновенье рассудок. И в пылу скандала ни один из них не заметил, как брошенная тряпка упала совсем рядом с зажженной конфоркой газовой плиты, и вскоре на тумбочке заплясали веселые язычки пламени. Быть может, если бы поверхность тумбочки оказалась свободной от других предметов, все бы закончилось лишь прогоревшей столешницей. Но, увы, рядом валялся бумажный пакет, извлеченный Лешкой из холодильника и забытый в пылу ссоры в тот момент, когда сын выскочил с кухни. Спустя несколько секунд пламя охватило бумажную упаковку, а через мгновенье огонь перекинулся на штору.
                Тем временем, Вадим, словно загнанный тигр, метался по комнате, не зная, собирать ему вещи или уйти просто так, хлопнув дверью, и поглощенный чувством досады и гнева, не чувствовал запаха гари.
                Надежда, продолжая выкрикивать обвинения в адрес мужа из коридора, тоже не обратила внимания на разгоравшийся все сильнее пожар. А пламя все разрасталось, пожирая все большую площадь, и вскоре занялись обе занавески, а затем начал тлеть пластик подоконника.
                В какой-то момент супруги все же почувствовали неладное – по квартире поплыл неприятный смрад горящего пластика, а с кухни потянулся шлейф черного дыма.
 
                Они столкнулись в дверях кухни, посмотрев друг на друга ненавидящим взглядом, но не произнесли ни слова. А пламя, заметно разросшись и набравшись сил, уже охватило половину площади, закоптив потолок и прилично подпортив мебель. Сорвав занавески на пол, Вадим принялся сбивать пламя, а Надежда выплеснула на горящую тумбочку кастрюлю, наполненную водой. Справившись со шторами, супруги принялись тушить горящий подоконник и лежащие там пластиковые пакеты. Кое-как погасив пожар, муж с женой некоторое время стояли посреди кухни, пытаясь прийти в себя, и не сразу сообразили, что все время слышится звонок входной двери. Неизвестный визитер проявил немалую настойчивость, лишь изредка отпуская кнопку звонка, однако супруги, увлекшись тушением пожара, не обратили внимания на этот трезвон.
                Бросив на жену презрительный взгляд, Вадим прошел к входной двери. К его немалому удивлению, Надежда тотчас двинулась следом, вероятно, подозревая еще в чем-то.
                Однако теперь пришел черед удивляться обоим, ибо перед ними предстал кто иной, как Федор, приятель Алексея, однако взгляд подростка, обыкновенно необычайно уверенный в себе, сейчас казался каким-то бегающим и даже испуганным.

                – Чего тебе?! – не слишком приветливо прохрипел Вадим, не глядя в лицо визитеру. – Лешки нет дома!

                – Я знаю, что нет, – замялся Федор, пряча глаза, – он это, в общем... – Подросток снова замялся, видимо, не зная, как подобрать слова, но потом все-таки решился. – В общем, он на мотоцикле разбился.

                – Что...о?! – Вадим буквально вывалился за дверь, размахивая руками, словно собирался схватить подростка за шиворот, от чего испуганный Федор тотчас отпрянул назад.

                – Как разбился?! – на лице выскочившей следом за супругом Надежда, не осталось ни единой кровинки.

                – Ну, это, он прибежал в гараж и сказал, что домой больше не пойдет, – запинаясь, быстро заговорил Федор, вновь отступая назад, – потом сел на мотоцикл и рванул, как зашкваренный... – Подросток опустил глаза. – Ну вот, и влетел на повороте в угол дома.

                – Где он?! – страшным голосом взревел Вадим, перед глазами которого все потемнело.

                – Так, это – Скорая уже приехала, – отступив еще на шаг назад, робким голосом произнес Федор, искоса поглядывая на совершенно растрепанных родителей друга, – вроде во вторую больницу его...

                Подросток не успел договорить, а Вадим уже развернулся и бросился назад в квартиру. Не медля ни секунды, Надежда последовала за супругом. Наспех накинув плащ, Вадим долго не мог попасть ногами в полуботинки, чертыхаясь и проклиная все на свете. Он не слишком удивился, когда увидел, что Надежда, быстро сбросив халат и натянув первые попавшиеся брюки и кофту, собирается вместе с ним. Смотреть на неё совершенно не хотелось, но отказать матери вправе находиться рядом с пострадавшим ребенком он не мог.
                Выскочили на улицу вместе, не обращая внимания на то, что одеты кое-как, и забыли о зонтах, хотя улицу по-прежнему заливало.
Ввалившись в машину, Вадим включил зажигание и лишь теперь позволил себе коротко взглянуть на жену, занявшую соседнее кресло.

                – Я с тобой, – не глядя на мужа, каким-то странным тоном бросила Надежда, – и даже не говори ничего.

                Вадим лишь молча кивнул головой, а спустя минуту машина уже выруливала со двора.
                Дорога от дома до больницы прошла в полной тишине. Продолжать странный, бессмысленный скандал, разразившийся дома, никому не хотелось. Все неприятности, все накопившиеся обиды мгновенно отступили на задний план перед лицом свалившейся новой беды. Голову супругов занимала единственная мысль – что с сыном? Насколько сильно он пострадал? Нет ли угрозы для жизни?

                До больницы доехали быстро, но машину пришлось оставить на приличном удалении от входа – проезд непосредственно к корпусам был запрещен, поэтому до приемного покоя добирались пешком, а вернее – бегом.
                Пожилой, пропахший табаком охранник долго и мучительно вспоминал о доставленных за весь день пациентах, и только после того, как Вадим схватил его за руку, сообразил, что речь идет о парнишке, доставленном буквально несколько минут назад.

                – А...а, да, точно, привезли такого, – изрядно оживился служитель на вахте, пропуская родителей внутрь, – вроде как сразу в операционную его.

                Потянулись томительные минуты ожидания. В приемном покое Вадим с Надеждой оказались единственными посетителями. Мест было предостаточно, но как-то само собой вышло, что сели они рядом, хотя по-прежнему смотрели в разные стороны и не разговаривали друг с другом.
                Медленно, словно тесто из опрокинутой кастрюли, потекли минуты ожидания. Издалека время от времени доносились голоса врачей, а может и еще чьи-то, но понять, о чем говорят, не представлялось возможным. Пару раз в одной из раскрытых дверей мелькали силуэты в белых халатах, и тогда Вадим с Надеждой на мгновенье приподнимались, с замиранием сердца ожидая приговора. Но, медики проходили мимо, не выходя в холл приемного покоя, и супруги понуро опускали головы, думая каждый о чем-то своем.
                Скандал, едва не закончившийся пожаром, грозившим уничтожить, если не всю квартиру, то уж кухню наверняка, отошел куда-то в сторону. Вадима терзался мыслями о причинах столь сильной вспышки гнева супруги, и корил себя за то, что действительно уделял семье мало внимания. Надежде почему-то пришла в голову мысль, что в жизни каждого женатого мужчины хотя бы раз случается адюльтер, но далеко не каждый подобный роман является чем-то серьезным. Быть может, и для Вадима это стало лишь кратковременным, сиюминутным увлечением, которое пройдет так же, как летний дождь. Может и юная красотка, с коей видели мужа Маргарита с Жанной, не придает роману большого значения, и вовсе не собирается уводить его из семьи.

                – Скажи, а кто эта девушка? – чисто машинально, словно в продолжение своих мыслей, спросила Надежда, все еще не глядя на мужа.

                – Что? Какая девушка? – с трудом вырвавшись из объятий навалившихся мыслей, поднял голову Вадим, обратив на жену удивленный взгляд

                – Ну, та, с которой тебя видели сегодня и еще когда-то раньше, Маргарита с Жанной? – Надежда, наконец, смогла пересилить себя, взглянув в лицо супругу.

                – Меня видели Маргарита с Жанной? – нахмурившись, переспросил Вадим, не сразу сообразивший, о чем идет речь, но внезапно понял, что стало причиной столь яростной вспышки гнева у жены.

                Старых подружек Надежды он не видел уже несколько лет, благо, и сама супруга не горела желанием общаться. В отличие от жены Вадима, дамочки меняли кавалеров как перчатки и не могли остановиться, пытаясь, собственные недостатки замаскировать огрехами партнеров. Иногда могло показаться, что эти две профурсетки, как называла их умершая недавно теща, в чем-то завидуют Надежде, имевшей стабильную и пусть не слишком богатую и романтичную, но все же достойную семейную жизнь. А теперь, подружки, похоже, стали свидетельницами того, как Вадим подвозил Елизавету к съемной квартире и по старой привычке совать нос в чужие дела, решили облагодетельствовать бывшую приятельницу. И при этом наплели ей невесть что, возможно придумав что-то из той же откровенной зависти. При таком раскладе становилось понятным, почему Надежда, измотанная навалившимися неприятностями и бедами, случившимися за последнее время, приняла все за чистую монету и просто сорвалась.
                Хотя, стоило признать, вина за такое состояние жены и матери лежала и на них с Лешкой. Впрочем, сейчас это казалось не столь важным, главными становились жизнь и здоровье их сына, а со всем остальным предстояло разбираться потом.

                – Ты помнишь Николая, моего старого приятеля, который приезжал к нам на свадьбу? – немного помедлив, спросил Вадим, с задумчивым видом качая головой.

                Надежда обратила на супруга взгляд, полный недоверия, вероятно полагая, что тот пытается уйти от разговора, но потом все же кивнула головой.

                – Так вот это его дочь, Елизавета, он показывал как-то её фото... – Тяжело вздохнул Вадим, рассеянно глядя в пустоту. – Она, оказывается, заканчивает наш родной вуз, и теперь пришла к нам на практику. У неё были сложности с работой по специальности, вот я и решил немного помочь, а чтобы не запускать собственную работу, оставался на сверхурочные. И, да – пару раз я действительно подвез её до съемной квартиры, но поверь, я даже представить не могу, чтобы между нами произошло нечто предосудительное. Это было бы просто противоестественно, как будто я собираюсь соблазнить собственную дочь или сестру. А что уж там напридумывали Маргарита с Жанной, это целиком на их совести. В общем, я рассказал тебе все, а дальше, поступай, как знаешь.

                Некоторое время супруги сидели в тишине, погруженные каждый в свои мысли. И снова где-то за стеной звучали голоса врачей, то ли споривших о чем-то, то ли выяснявших отношения. Наконец, Надежда, сидевшая, уткнувшись лицом в ладони, отняла руки и повернулась к Вадиму.

                – Что же с нами стало? – тихо произнесла женщина, глядя в лицо мужа каким-то бесконечно усталым взглядом. – Почему в нашей семье пропало доверие?

                – Не знаю, – выдержав небольшую паузу, тяжело вздохнул мужчина, качая головой, – наверное, каждый из нас чересчур ушел в себя, погрузившись в собственные мысли, забывая о том, что свои чувства есть и у тех, кто рядом.

                – И что же нам теперь делать? – на краткий миг на лице Надежды мелькнул испуг.

                Однако ответить Вадим не успел, поскольку распахнулась одна из закрытых дверей, и на пороге появился доктор с усталым, изрядно помятым лицом. Оглядев приемный покой, медик прямиком направился к сидевшим у стены родителям, тотчас потянувшимся навстречу.

                – Насколько понимаю, вы – родители подростка, что попал в аварию на мотоцикле? – с равнодушным выражением на лице, как это часто бывает у медиков, поинтересовался доктор.

                – Да, да, это мы! – вразнобой заговорили мужчина и женщина, с нескрываемым страхом и надеждой глядя на врача. – Что с ним?! Можно к нему?!

                – Ничего страшного, – покачал головой доктор, вытащил зачем-то из кармана пачку сигарет, оглядел её удивленным взглядом, и вновь убрал в карман, вздохнул, – перелом предплечья, сильный ушиб бедра, сотрясение мозга в легкой форме... – Медик помолчал немного, задумавшись о чем-то. – Но сейчас к нему нельзя, после операции лучше поспать и мы дали ему снотворное. Приходите завтра, его уже переведут в обычную палату.

                – А что ему можно? Что принести? – вновь заговорили наперебой Вадим с Надеждой, ощущавшие себя так, словно гора упала с плеч.

                – Вот сейчас медсестра выйдет и все вам объяснит, – доктор вновь достал сигаретную пачку, с пару мгновений рассматривал её с каким-то задумчивым видом, а затем решительно направился к выходу.

                Спустя пару минут действительно появилась бойкая и деловитая медсестра с папкой для бумаг и принялась записывать данные Алексея, к счастью, паспорт сына Надежда, несмотря на суматоху, ухитрилась прихватить с собой. Получив всю необходимую информацию, медсестра набросала на листке бумаги список того, что необходимо принести завтра в больницу, рассказала о порядке посещения пациентов, после чего упорхнула, оставив родителей в приемном покое.
                И снова мужчина с женщиной стояли в тишине, нарушаемой лишь громким разговором за стеной. Они стояли и смотрели на листок бумаги в руках Надежды, словно в этом листке заключалось что-то очень важное для их дальнейшей жизни.

                – И что же нам теперь делать? – горестно вздохнув, Надежда обратила вопросительный взгляд на супруга.

                – Что делать? – после небольшой паузы переспросил Вадим, ответив жене прямым, открытым взглядом. – Поехали-ка домой, нужно собрать все необходимое на завтра... – Мужчина помолчал немного, а потом добавил:
                – И не слушать больше советы подружек, какими бы намерениями они не были продиктованы.

                Надежда некоторое время молчала, глядя то на листок бумаги, то на дверь, из-за которой по-прежнему слышались голоса, а потом кивнула головой и медленно направилась к выходу. Вадим постоял несколько секунд, а затем двинулся следом.
                В конце концов, все еще можно исправить, главное, что Лешка остался жив и наверняка пойдет на поправку. И для него будет намного лучше, если родители не станут обострять возникшие противоречия, а попробуют найти какой-то компромисс.