Глава 34

         С Вадиком мы ссоримся так часто, что непонятно,чего у нас больше – мира или войны. Откуда они только берутся – причины для ссоры? По какой стороне улицы идти? – почему-то каждый хочет идти по противоположной! Пойти в кино или в театр? Пойти в гости или просто посидеть дома, пока родителей нет? Последнее всегда предпочитает Вадик – мне же, наоборот, не терпится куда-нибудь умчаться навстречу впечатлениям.
         Обычная ссора затягивается дня на три, в течение которых он звонит по телефону, молчит в трубку и заводит пластинку с песней:

«Давай никогда не ссориться,
Никогда, никогда.
Пускай сердце сердцу откроется
Навсегда, навсегда.
Пусть в счастье сегодня не верится –
Не беда, не беда.
Давай еще раз помиримся
Навсегда, навсегда…»

         Я слушаю молча.
         Каждый раз после ссоры я решаю, что всё-е-е-е! Но в школе он ловит меня на переменке, просит прощения за то, что погорячился – и всё начинается сначала…

                *  *  *

         Весной я все-таки решилась, наконец, расстаться с косой. Теперь у меня каре – до плеч. Концы волос я подвиваю. Я еще похудела – во мне 45 килограммов – и чувствую себя почти взрослой. Только вот совсем не выросла – спасают меня туфли на гвоздиках в 12 сантиметров. Приходится успокаивать себя, что я подарочный экземпляр – девушка в размере Любови Орловой.
          В предпоследнем десятом классе будущим референтам положено проходить практику. В июне – у меня практика в радиокомитете, я работаю в архиве. Кроме меня, здесь еще работают двое старичков – может быть, они супруги? – когда я вхожу, они тут же переходят с татарского на русский язык. По тому, как они улыбаются, я понимаю, что их умиляет молодая девушка, которая пришла к ним учиться.
           Мне приходится выполнять самую простую работу – сшивать бумаги: сначала прокалывать их дыроколом, потом вдевать веревочки и связывать. К концу дня у меня болят пальцы, а на указательном собирается появиться мозоль…
          «Неужели я даже для такой ерунды не гожусь? – паникую я. – Ничего, еще приноровлюсь!» – успокаиваю я себя, чтобы не жаловаться старичкам.
           Вечером меня встречает Эдик, поскольку живет рядом с радиокомитетом. Мы идем по улице Жуковского в самом прекрасном районе города – куда они недавно переехали – к нему домой обедать. Там его бабушка приготовила мои любимые щи из щавеля.
           Я в сером платье в талию, в узком вырезе алеет роза. Подвитые волосы на висках подняты вверх в стиле Вивьен Ли. Я в любимых черных лодочках на гвоздиках. Ну, и что, что маленькая!.. Зато талия самая тонкая в классе.
          Эдик идет рядом – и я ощущаю, как от него идет волна ко мне. Я плыву легко, словно в безвоздушном пространстве… Меня несут по воздуху его энергия, его юная сила, его мысли обо мне.
         «О-о-оххх! как хочется бросить всё – и начать сначала… вот так… с сегодняшнего вечера! Начать всё с белого листа, как говорят поэты. Будто ничего никогда не было. Только этот безмятежный летний вечер, ведущий меня по цветущей липовой улице прямо к саду, к обрыву над Казанкой…  только этот взволнованный юноша, идущий рядом… В конце концов, мне только семнадцать – и еще не поздно решиться. Но как… как я расскажу ему всё, что со мной приключилось? и что меня уже целовали…  и целуют… как я признаюсь в этом? Я сгорю со стыда! Это невозможно! Не хочу об этом думать – я подумаю об этом завтра!» - заканчиваю я внутренний монолог совсем как Скарлетт из «Унесенных ветром».
          Эдик ни о чем не спрашивает, ни на что не намекает, ничего не выясняет… Он просто идет рядом и почти спокойно ведет незначительный разговор. И я стараюсь шутить и говорить на посторонние безопасные темы.
          Виски ломит от запаха лип… такой сильный запах, как будто всю улицу обрызгали какими-то  невообразимыми духами!