Рассказ Восемнадцатый год

                Часть 1. Возвращение домой
  - Навоевался, навоевался, - думал про себя вчерашний солдат Максим Тишкин в тамбуре, накинув на плечи тёплую шинель в эту холодную весеннюю ночь.
  Не успев докурить свою последнюю папироску, которой угостил его верный, как ему казалось, товарищ Абрамов, с которым он познакомился на фронте германской войны в шестнадцатом году, как к нему подошёл молодой безусый прапорщик Красов и предложил ему пройти в офицерский вагончик, чтобы выпить крепкого трофейного вина.
  - О, вот и ефрейтор прибыл в нашу компанию, - сказал пьяный поручик с бородкой – «канадкой», - как же ты с таким чином до сих пор живым остался? Ведь лучше иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора, так как они идут в атаку в первой шеренге. Они же первыми погибают, а проститутка хотя бы живой окажется, и родителям так спокойнее.
  Субординация не позволила Максиму возразить офицеру. Хотя, какие же они офицеры, ведь они пьют, веселятся, когда Россиюшка вышла из войны с позорным пахабным миром. Тишкин, выпив стопочку, пошёл оттуда подальше от этой офицерни в свою койку.
  На этой войне у него погибло много друзей, с которым он наладил доверительные отношения. Ему было не до гулянок. Солдатик пообещал себе, что поставит в церкви свечки за упокой их души, но он ещё не знал, что новая власть в лице коммунистов разрушит местный Покровский храм на его родине – Троицкой Вихляйке Черняновской волости.
  До того как Максим попал на фронт трудился крестьянином – бедняком. Но теперь он скопил жалованье за время своего пребывания на войне. Планировал развести кур, прикупить прочую живность.
  Из наград он имел только Георгиевскую медаль с изображением царя, который отрёкся от престола. Тишкин берёг её как память о той самой страшной войне, как память о своих товарищах.
  - Кто из Тамбова? Ваша станция, - закричал в четыре утра проводник.
  Максим поспал всего лишь два часа, так как ему никак не спалось этой ночью. Бурные солдаты и унтер – офицеры ликовали, что, наконец – то дождались конца войны. Некоторые из них были большевиками из солдатских комитетов и агитировали рядовых, но офицерам было всё равно на них. Они, порой, их даже боялись, заперев свой вагон. Тишкин держал нейтралитет.
  Ну, ничего, время отоспаться у него ещё будет. Собрался он быстро. Надел сапоги, которые были велики, собрал и повесил на плечо вещмешок, и по привычке хотел взять свою чистенькую трёхлинейку, но забыл, что он сдал её на склад белорусской земли.
  Поезд приближался к вокзалу, где происходили демонстрации рабочих, солдат с оторванными погонами и крестьян, которые приехали в губернский город на заработки. Бойцы ждали выдачи им офицеров для расправы с ними. Интересно, почему же солдатские комитеты в вагонах ничего не предприняли против них? Наверное, потому что хотели спокойно и мирно доехать до своих деревень, чтобы там проводить большевистскую агитацию.  Масса была яростно настроена против старого режима.
  Тишкин решил на время остаться в городе, чтобы прояснить ситуацию. Ведь фактически назревала новая гражданская война. В это время в губернии формировались новые органы власти. Например, губчека, которые стояли на страже революции. Одним словом красные рыцари. Сюда – то и попал Максим за то, что находился в офицерском вагоне. Позже он понял, что на него донесли. Но кто же и как?
  - Товарищ Абрамов сообщил нам такую весть, - утверждал новоиспечённый чекист с густыми бровями в очках с круглой оправой, - и правильно сделал.
  А ведь на фронте Максим спас ему жизнь, и теперь пожалел, то что сделал. Он и не подозревал, что именно Абрашка может пойти на сделку с дьяволом.
  - За что Вы меня задержали? – ёрзая по столу спросил Максим.
  - Что Вы делали в офицерском вагоне этой ночью. Только не отпирайтесь. Мы обо всём знаем,  – постучав пальцами по шатучему столу, интересовался представитель новой власти.
  - Раз знаете, что тогда спрашиваете?
  - Только не умничайте! Говорите по существу!, - разозлился представитель новой власти.
  - Меня пригласили туда, чтобы выпить, - насупившись, сказал Максим.
  - И всё? Может тебя звали в Добровольческую армию?
  - Нет, этого не было!
  - Ладно. Выкладывайте, что у Вас в мешке. Так – так письма, сухари, табак, чай, деньги – неплохо, - говорил с завистью чекист, - опа, медаль. В каком году были награждены?
  - В семнадцатом, - с гордостью ответил Максим.
  - Куда планируете ехать? -  поинтересовался хозяин «кожанки»
  - К себе на родину. Хлеб сеять, - с усталостью отметил Тишкин.
  - Хорошо. Складывайте вещи. Можете быть свободны. Не обращайте внимания. Служба у нас такая. Каждого нужно отфильтровать, - с ехидной улыбкой отметил чекист.
  У Тишкина аж отлегло на сердце. Его интересовало, где же Абрамов – его главный враг, но, нет смыла искать. Надо возвращаться в Вихляйку пока не ввязался в очередной инцидент. Он покидал город, в котором ему уже не хотелось находиться. Пока Максим думал, как добираться до своей деревни к нему подошли два пеших милиционера, чтобы проверить документы.
  - Вот солдатская книжка, - предъявил солдатик.
  - Только что с германской?, - задал вопрос один из представитель новой власти.
  - Так точно, - отрапортовал Максим.
  - Можете идти, - отдал книжку милиционер.
  Надоел Тамбов. Надоели эти постоянные переживания и волнения. На его пути никто больше не встретился. Ну, кроме, конечно же тех, кому было всё равно на него. Максим пешком возвращался в село. Ему не привыкать преодолевать большие расстояния. На фронте бывало всякое, когда с завёрнутой шинелью через плечо и оружием в руках пешим маршем проходил из одной местности в другую.
  Вернувшись домой, Тишкин понял, что его никто не ждёт. Парень не поверил своим глазам, что церковь находится в таком состоянии. По – видимому она была разрушена коммунистами – безбожниками. Храм находился в небольшом помещении, пристроенном к старой церковно – приходской школе. Он поднял подсвечник и поставил свечки (которые чекист не нашёл в мешке) за упокой души своих воинов – сверстников. Максим раскопал среди развалин старинную местночтимую икону Божией Матери Скорбященской, перекрестился, поцеловал её и взял с собой, чтобы ничего с ней не случилось.   
  - Максимка, надо же, живой, - встретился на его пути односельчанин Матвей Матвеич.
  - Ну а как же? Или ты меня похоронил уже? – сострил паренёк.
  - Ты что такое говоришь? Я знал, что ты останешься в живых. А Гришка где? Вы же с ним уходили? – спросил Матвеич.
  - Теперь он на том свете, - пролив слезу, выдавил из себя Тишкин.
  -  Царствие ему небесное и вечный покой, - сжав кулаки, твердил старичок.
  - Где староста? – спросил Максим.
  - Кто? Михалыч? Его вместе с несколькими односельчанами нашими убили при попытке вооружённого сопротивления большевикам. У нас теперь вместо сельского схода новая власть – сельский совет. Они и разрушили нашу церковь.
  - Что? На святыню позарились, гады! – с ненавистью произнёс Максим.
  - Я и не знал, что икона сохранилась. Отдай мне её на сохранение. Так надёжней будет, - настойчиво сказал Матвеич.
  - Хорошо!
  - Но тебе по – любому нужно ему отметиться, - в след добавил ему старик.
  - Придётся, раз говоришь так, - с грустью ответил Тишкин, - а кто сейчас там главный? Кто – то из местных?
  - Нет, приезжий какой – то из города.
  Тишкин дошел до сельсовета, где висело красное знамя. Там сидели какие –то пьяные нелюди, которые играли в карты. Но он ничего им не предъявлял. Пока. На стене в кабинете висел портрет Ленина. А когда – то там сидели воспитанные и приличные люди во главе с батюшкой.
  - И кто же у нас такой красивый? – произнёс один из них.
  - Демобилизованный солдат. Прибыл домой по окончанию войны.
  - Ну, иди на фронт гражданской. Нечего тебе здесь делать, - раззявил свой рот, из которого несло перегаром от какой – то синьки.
  - Я вернулся сюда, чтобы жить мирной жизнью. Завести скотину, заниматься землёй. Ведь, она теперь, же крестьянам обещана.
  - Умный, что ли? – не унимался председатель сельсовета, если его так можно было назвать, - кулачком решил стать?
  - Каким кулаком? У меня и жалованья на это не хватит, чтобы им стать. Я бедняк. Хочу просто выжить, - твердил Максим.
  - Ничего тебе лично в собственность никто не даст. Если хочешь – дуй в какой – нибудь двор. Там и трудись. Тем более скоро должен прибыть продовольственный отряд забирать излишки хлеба.
  - Какие излишки? Апрель на дворе, - говорил Тишкин.
  - Да ты прям умник какой – то! - Продотряды несколько раз в сезон могут появиться. Будешь помогать выполнять план. Ведь с осени у крестьян осталось зерно. А кормить новую власть нужно, - захлёбываясь самогоном, твердил этот гражданин, а не товарищ.
  Ничего возразить Максим не мог, а то ещё и пулю в лоб получит. Он обязательно с ними поквитается, но позже, когда народ будет готов к этому. А пока нужно быть тише воды, ниже травы, чтобы воспользоваться эффектом неожиданности.
                Часть 2. Мятеж
  Побродив по деревне, Тишкин нашёл место своего существования. Его приняли в один из сельских дворов. Всё – таки свой рабочий земляк с золотыми руками. Он и вспашет и починит что –то и дров нарубит. Трудился он исключительно за пропитание. В этом ничего необычного нет. Многие бедняки так живут.
  В семье, где он работал, было десять человек. Здесь в этом дворе маленьких детей приучали к работе. Поэтому из них и вырастут воспитанные и трудолюбивые люди. Своим примером они прививали веру в Бога, на которой держалась вся деревня. Из поколения в поколения передавали легенды о том, что Вихляйка была основана беглыми людьми в 1635 году на землях бывшего Троицкого Цнинского мужского монастыря.
  От отца к сыну, от деда к внуку ходили легенды о старце Симеоне, который жил молился в глухом лесу. Он обладал даром прозорливости, исцеления людей от разных хворей и болезней.
  Пришло время сажать картошку и сеять хлеб, но, не успев управиться, в село нагрянул продотряд, чтобы грабить простых крестьян. Продармейцы вскрывали амбары, лазили по курятникам и коровникам для выполнения продовольственной развёрстки. Всему был предел. Помимо нормы они забрали весь прошлогодний запас зерна, картошку и куриные яйца. Местные жители были недовольны. Жаловаться в сельсовет было бессмысленно.
  Так продолжалось несколько раз, пока осенью не нагрянул новый отряд узкоглазых продармейцев во главе с тем самым Абрашкой, который в своё время в Тамбове донёс на Максима. Крестьяне решили восстать против них. Кто – то из них взял в руки
ружья, кто – то топоры, кто – то вилы. Началась «вилочная война».
  Местные жители пошли на них с местью за все свои прошлые обиды.  По пути они расстреляли всех депутатов сельсовета, сорвали красное знамя и выбросили его на дорогу.
  - Абрашка, не ты ли это? – прокричал Максим.
  - Я тебе никакой не Абрашка! Я командир продотряда из воинов - интернационалистов, - с гордостью объявил он.
  - За что же ты так со мной?
  - Потому что именно тебя наградили медалью, а не меня.
  - А почему ты решил, что тебе по праву принадлежит эта награда?
  - Я воевал не хуже тебя! – яростно завопил командир, поднимая в атаку своих бойцов.
  Крестьяне пошли в контратаку. Некоторые из них погибли, но коммунисты все до единого вместе с Абрашкой теперь мертвы. Последними его словами были:
  - «Ваша власть временная!»
  Оружие собрали – винтовки и пулемёт. Трупы сожжены, которые не засуживают, чтобы их похоронили по – христиански. Конечно, они были не последними, но деревня настроена против большевиков серьёзно.
  Вскоре, после боя мятежники заняли здание сельсовета, куда повесили ту самую икону, которую Максим нашёл в разрушенной церкви, чтобы она оберегала крестьян от злых напастей. Крестьяне выбрали на вновь воссозданном сельском сходе старосту и одновременно командира войска вихляйского. Им оказался Тишкин, так как он был человеком опытным, военным и сообразительным, повидал всякого на своём пути.
  Через некоторое время на лошадях прибыли бандиты из села Новая Слобода, где располагался штаб восставших во главе с Сашкой Бадовым. Они гнали вихляйских крестьян кнутами в свою деревню для сбора хлеба и пополнения банды. Конечно, им была известна его банда.
  - Я как староста не допущу этого! Где вы раньше были? И на каком основании мы должны бежать к вам? Буда вести переговоры только с командиром, – вскрикнул Максим.
  - Я главарь. Что у вас тут произошло? – спросил Бадов.
  - Мы перебили продотряд и восстановили старую власть, - ответил Тишкин.
  - Надо же, а мы думали, что вы тут советскую власть признали и живёте по их законам. Тогда бери своих подручных и к нам в Слободу для обсуждения наших дальнейших совместных действий, - сказал главарь, почёсывая затылок и поправляя свою шашку.
  - А почему мы должны верить вам? – бдительно поинтересовались недовольные жители.
  - В качестве доказательства могу показать вам неподалёку в лесу кучу зарубленных латышей, которые позарились на наше хозяйство.
  - Ванька? Носатов? Не ты ли это? – радостно вскликнул Максим.
  - Максимка, - прокричал ему мятежник.
  - Вот так встреча. Тебя насколько я помню, комиссовали в семнадцатом.
  - Всё верно! Теперь вот воюю против жидов – коммунистов, – гордо объявил он.
  - Ну, теперь я могу доверять вашей банде, - усмешливо сказал Тишкин.
  Максим со своими сподвижниками прибыл в Новослободской штаб. Встретили их там как положено с самогоном и закуской, которую подала очень симпатичная девушка по имени Зиночка. Все сё кликали Бандихой. Она пронзила своим взглядом Максима. Тот улыбнулся ей в ответ.
  На крыльцо Тишкин вышел покурить вместе с Носатовым, который, выпив немного лишнего, попросил быть осторожнее с бандихой, ведь она являлась невестой Бадова. Каждого кто позарится на неё, он может лично зарубить своей фирменной шашкой.
  Совместное заседание длилось всю ночь до утра. Мятежники обсудили совместные планы, попили чайку и разошлись. Вихляйские поскакали в деревню, чтобы сообщить крестьянам, что теперь они находятся под надёжной защитой Бадова.
  У Максима никак не выходили из головы мысли о бандихе. Он понял, что эта девка понравилась ему. Таких раньше Тишкин не видал даже в своей родной деревне.
- Почему же Зиночка с ним, а не со мной? Почему она посмотрела так на меня? Быть может, я ей приглянулся? - эти мысли словно преследовали его.
  Пришло время сборки урожая. Из – за сильной засухи крестьянам его не хватило, чтобы питаться до весны, а ведь нужно оставить ещё семена на будущий год.
  Силами Тишкина и Бадова вновь прибывший отряд был отбит, и долгое время красные не совались в эти края, так как боялись эту банду похлеще беляков.
  В одном из боёв Максима ранило в ногу. Он в то время бился против большевиков в Слободе. Тишкин не подозревал, что перевязывать рану будет та самая бандиха.
  - Будет немного больно, - предупредила его Зина.
  - Да я потерплю, - геройствовал Максим.
  - Рана на вылет. Кость цела, - успокоила его бандиха.
  В это время они смотрели друг на друга влюблёнными глазами. Хотя, какая эта любовь. Это было похоже на животный инстинкт размножения. В это время в дом зашёл Носатов, но они его не заметили, так как вышел оттуда быстро.
  Долгое время Сашка ничего не знал и ничего не предпринимал. Но это так казалось. На самом деле Бадов знал об этом. Знал все вихляйские слухи, кто чем дышит, кто настроен против него. Докладывал ему лично Иван Носатов, который пустил засланного казачка в Вихляйку.
  Разведка Тишкина донесла, что со стороны Слободы движется небольшой отряд во главе с Носатовым. Это что же, свои против своих? И такое бывает на гражданской войне.
  Выставив пулемёт и рассредоточив войско, Тишкин занял оборону. Он давно подозревал, что Носатов не такой чистенький и беленький. Как только увидел его во главе отряда, сразу же пальнул в него из винтовки. Банда слободских отступила. А начёт засланного казачка, что тут поделаешь – они везде. Просто нужно действовать осторожно во всём.
  Почему же Бадов не ринулся в атаку, раз против него настроены некоторые вихляйские крестьяне? Но почему же он лично не зарубил шашкой Максима? Видимо, не стал рисковать, и решил поберечь свою шкуру, в которой будет находиться недолго. Ведь его вместе с бандой в скором времени разобьют красные кавалеристы.
  Что касается бандихи. То её судьба осталась неизвестной. Почему – то после их близости она разонравилась ему. Максим не переживал за неё, так как у него ближайшем будущим появится семья, верная жена и весёленькие детишки.
  Но всё это будет только после концентрационного лагеря, где ему будут устраивать допросы, ведь он в том восемнадцатом году возглавил отряд мятежников. Его не приговорили к смертной казни по милости того самого чекиста в круглых очках, который проводил вместе с Максимом беседу весной этого года.
  - Я верю, что ты скоро будешь примерным человеком, если тебя наставить на путь истинный, - твердил ему рыцарь революции.
  - Это как? – удивлённо спросил Максим.
  - Больше не устраивай агитацию против большевиков в деревне. За это я похлопочу перед начальством, чтобы продотряды больше не беспокоили твоё село.
  - Я Вас понял, - с надеждой на светлое будущее сказал Тишкин.
  Максиму пришлось признать советскую власть. Но почему же чекист оставил его в живых и дал возможность трудиться на благо Троицкой Вихляйки. Видимо, Тишкину помогла вера в Бога, которую было не отнять ни у одного крестьянина.