Начало жизни

Маленькая девочка Ирочка была живым и не по годам разумным ребенком. И Ангел Хранитель, по веленью Господнему, охранял её.
Она уже вполне осознавала трудности своей жизни, определившей её в неполную семью из четырёх человек, где трое из них были детьми мал-мала меньше. Она была старшей среди них и в свои шесть с половиной лет считалась у матери полноправной помощницей.

Никто не спрашивал её, что она чувствует, когда, открывая по утрам глаза, она видела на потолке, обклеенном большими листами белой бумаги, зияющую трещину, красноречиво говорившею об угрозе обрушения этого самого потолка. Когда она долго в неё всматривалась, это обрушение представлялось ей очень живо и правдоподобно. В глубине души она хотела, чтобы потолок, наконец, не выдержал и упал прямо на их кровать, тогда государство (она и про него уже знала) даст им новую квартиру в новом доме. Но, хотя трещина и зияла угрожающе, потолок никак не падал, и надо было каждое утро вставать для своих привычных трудов, которые никто, кроме неё не сделает: мать уже на работе, детям уже пора есть, постель брата, после его крепкого сна ночью, пора сушить.

Ирочка шла на кухню, зажигала газовую плиту и ставила на неё тяжёлый утюг. Когда он нагревался, она брала его прогоревшей со всех сторон прихваткой, которая почти не спасала от жара, и бегом бежала к постели брата. Ирочка ставила утюг на матрас, и он шипел, извергая пар. Надо было следить, чтобы утюг не прожёг матрас, а только испарил влагу. Она делала это умело и быстро, так как дел было много и всё надо было успеть...

Вечером приходила мать. Она работала поваром в детском саду. Ничего не говоря, она передавала свою потрепанную красную сумку Ирочке и скрывалась за дверью комнаты.
Как бомбу замедленного действия несла Ирочка эту красную сумку на кухню. Она ставила её на стол, наизусть зная её содержимое: там был кусок мяса, нарезанные кусочки сыра и сливочного масла. Когда Ирочка открывала сумку, её обдавал удушливый запах тления. Несмотря на то, что Ирочка тщательно мыла внутренности сумки, от постоянной переноски сырого мяса сумка издавала этот невыносимый запах.
Но страшнее этого запаха было для Ирочки осознание того, что все эти продукты были взяты из детского сада без спроса, попросту — украдены, и она сейчас будет есть котлеты из ворованного мяса.

Однажды, набравшись смелости, она попросила мать не приносить больше продукты и заверила её, что, мол, ей и хлеба будет довольно.
Мать в ответ потрепала Ирочку по стриженной голове и сказала:
- Пока я жива, дочка, вы у меня с голоду не умрёте.
«Господи, - подумала Ирочка, - да лучше бы умереть».