Обреченная

Описание:

Они зовут себя Стражами. Иные называют их Падшими. Но от названия не меняется суть их предназначения. Нет, они не предатели, но и не союзники. Они не служат Свету, но и не подчиняются Тьме. Их цель - сохранить жизнь полукровке в то время, как ангелы Света желают ее смерти...


Предисловие

Англия, Лондон, 1812 год

Всюду царит тьма и мрак.
По пустынным улицам старого Лондона гуляет ветер, поднимая в воздух брошенный жителями мусор и смятые клочки бумаги. Над крышами домов раздаются «рявканья» воронов, а ближе к пригороду в ответ протяжно ноют коты и лают собаки. Лондон в эту пронизанную холодом ночь кажется вымершим и опустошенным, но и лес на окраине города пугает не меньше. Белоснежный диск луны лениво выползает из-за толстых облаков, освещая обломанную кору деревьев и их корявые ветви. Сейчас осень, и ветер, шелестя листьями, срывает их с ветвей и уносит за собой в ночь.
Тут над лесом слышится взмах тяжелых крыльев.
Они летят слишком низко, почти касаясь руками верхушек деревьев — их не должны заметить. Пальцы их рук крепко переплетены, а взгляды обоих устремлены вперед. Эти два невыразимо прекрасных создания с пронзительными небесно-голубыми глазами разбивают своими черными крыльями мрак и легкий туман, понемногу опускавшийся на землю. Холодная луна разлила свой свет, обнажая малейшие детали спящего леса, а где-то вдалеке виднеется серебристая полоска реки. Простому человеку не под силу разглядеть все то, что видят они. Их острое зрение замечает каждую деталь, каждый штрих, нарисованный природой. Легкая рябь, пробежавшая по темной воде. Маленькие, неизмеримо маленькие волны, накатывающие на берег. Пара сломанных веток и еле заметные волчьи следы у берега. Размерено падающий пожелтевший лист, подхваченный ветром у самой водной глади. Все это неподвластно человеческому глазу на столь дальнем расстоянии, но они замечают каждую мелочь, которая составляет эту удивительную картину ночного мира. Возможно, это их последний полет, и в скором времени одного из этих чернокрылых ангелов не станет в живых, ну а пока они наслаждаются последними минутами безмолвного полета, прислушиваясь к звукам ночи.
Их цель — старый покосившийся сарай. Вдали уже виднеется его заросшая мхом крыша и тусклый свет за окном. Именно там будет исполнена последняя часть договора. Та часть, которую этот юноша и эта девушка страшатся больше всего...
И вот оба черных ангела спускаются на небольшую полянку перед деревянной хижиной. Они сложили крылья за спиной, но не спешат заходить внутрь этого жуткого сарая, от которого веет сыростью и холодом. Прикрыв глаза и собравшись духом, девушка все же делает шаг вперед, но ее спутник еще крепче сжимает ее ладонь и тянет назад. Она оборачивается. На его лице, освещенном холодным лунным светом, столько боли... Печально улыбнувшись, она подходит ближе и касается свободной рукой его щеки.
- Пойдем, - шепчет она.
Юноша отрицательно качает головой. Его губы подрагивают.
- Нет другого выхода... - продолжает она. - Ты же знаешь.
Слышится противный скрип разболтавшейся двери, и на крылья девушки падает полоска света.
- Пора, - раздается голос за спиной.
Юноша бросает полный гнева и злобы взгляд на фигуру в черном плаще, его рука дергается к прикрепленному к поясу мечу, но она останавливает его, не сводя с него глаз.
- Зачем ты так со мной?.. - одними губами произносит он, заглядывая в ее мокрые от накопившихся слез глаза.
Девушка чуть наклоняет голову вниз и спустя несколько долгих секунд разворачивается, накидывая на голову широкий капюшон. По щеке, освещенной светом, скользит слеза и падает на темную траву.

Внутри хижина оказалась на много просторней. По одну ее сторону, ближе к выходу, стояло несколько фигур в черных и серых плащах. По другую — в белых, украшенных золотой вышивкой у горла. Капюшон скрывал их лица, и лишь один из ангелов Света открыл свое лицо, как только он и она переступили порог.
В углах и у стен на высоких, местами заржавевших канделябрах горели свечи, разгоняя тьму, а на полу, в центре, между черными и белыми ангелами, белым мелом начертаны символичные узоры и круг. С местами пробитой крыши рваными кусками, зацепляясь за изломанное дерево, свисают мох и прочая ядовито-зеленая растительность. Деревянные стены сарая противно поскрипывают, встречая ветер.
- Мы исполнили свою часть договора! Теперь ваш черед, - провозглашает Люциус — тот самый ангел, что не скрывал своего лица. Его руки лежали на отлитой из золота рукояти огромного меча. Лезвие его вонзилось в прогнивший пол. 
- А мы исполним свою! - так же четко проговаривает один из падших.
Сердце девушки бешено заколотилось в груди, ударяя по ребрам. Дышать становилось все трудней. Настал ее час... Час ее смерти во имя спасения Стражей — вот та самая вторая часть договора. И она готова. Но готов ли он?..
- Нет! - яростно вскликивает юноша, сорвав с себя капюшон, и еще крепче сжал ее рук.
Девушка содрогнулась. Она знала, что он попытается это остановить. Сколько бы они ни обсуждали, он никогда ее не отпустит. Он никогда не будет готов.
- Я ждал от тебя этого ответа, - ухмыляется Люциус и вскидывает свой тяжелый меч над головой... 


Глава 1

Настоящее время

Лондон?


 Просторная светлая комната. Перед глазами потолок цвета топленного молока. Мокрая подушка под головой... Уже второе утро после похорон я просыпаюсь со слипшимися от слез глазами.
 Медленно сажусь в кровати и смотрю прямо перед собой. Взгляд стеклянный и затуманенный. Комнату заливает яркий солнечный свет, но мне он кажется тусклым и безжизненным.
 «Надо вставать, пока Эсми не проснулась», - думаю я и опускаю ноги на пол.
 Поднимаюсь и стягиваю за собой одеяло, накинув его на плечи. Ощущаю приятную прохладу под босыми ногами, зажмуриваюсь на мгновение, наслаждаясь этим чувством, шумно выдыхаю и на цыпочках иду к зеркалу. Край одеяла волочится следом по полу.
 Мимо проплывают полки с фотографиями и различными статуэтками и широкое окно. На подоконнике - раскрытая книга и пустая кружка со вчерашним чайным пакетиком. В углу среди ярких зеленых растений разместился журнальный столик, заваленный, собственно, журналами. Вокруг него «столпились» пуфики и подушки всевозможной формы и расцветки. Рядом — письменный стол. Проходя мимо него зацепляюсь взглядом за рассыпанные карандаши и разрисованные листки бумаги — вчера вечером Эсми старательно выводила зеленым цветом лепестки цветов. Раньше они вместе с мамой каждый вечер вот так рисовали у меня в комнате...
Наконец, я добираюсь до высокого зеркала во весь рост и вглядываюсь в свое отражение, пытаясь найти хоть малейшее сходство с той юной девушкой, что смотрела на меня из зеркала буквально пару недель тому назад. Каждое утро тогда начиналось с улыбки и звонкого смеха, эхом бьющего по стенам комнаты. Теперь же передо мной — ее безликая тень с опухшими глазами от ночных безмолвных слез.
 Я вздыхаю и провожу кончиками пальцев по бледному лицу. Касаюсь в меру пухлых губ и прищуриваю карие глаза. Спутанные, слегка вьющиеся волосы цвета темного шоколада упали на плечи, а одеяло уже почти полностью скатилось вниз. Я отпускаю его мягкий край, и оно наконец комом падает на пол.
 На мне коротенькие широкие блекло-розовые шорты и свободная белая футболка с неглубоким вырезом — моя любимая пижама. Помню, мне ее отец подарил на прошлый день рождения.
Я грустно улыбаюсь, беру с ближайшей полки черную резинку и собираю густые темные волосы в высокий спутанный хвост. После нахожу у тумбы теплые вязанные носки, натягиваю их на ноги, хватаю со спинки стула темно-серую кофту, выбегаю из комнаты и спускаюсь по вьющейся лестнице вниз на кухню, по пути накидывая ту самую кофту на плечи.

 На кухне светло и тихо. Даже слишком тихо... Почему так?.. Ведь все должно быть совсем по-другому...
 Раньше, когда я спускалась сюда, на столе меня ждал только что приготовленный завтрак, над которым еще клубился белый пар. Завтрак, который мама готовила мне каждое утро. Мама, с чьей сияющей улыбки начинался мой каждый новый день. За столом с газетой в руках сидел отец и просматривал свежие новости. Иногда он отрывался и молча наблюдал за мной, но потом снова с головой погружался в чтение. А затем на кухню с радостным возгласом вбегала Эсми в своей коротенькой сорочке и вешалась отцу на шею. Помню его счастливую улыбку, и как он крепко ее обнимал.
 Но это уже в прошлом...
 Теперь я в полной тишине завариваю себе чашку кофе, делаю глоток этой горячей горьковатой жидкости и выхожу в гостиную, где мы когда-то собирались всей семьей. И это «когда-то» было так давно...
 Оглядываюсь по сторонам. Взгляд проскальзывает по знакомым предметам, но теперь все как-то по-другому. Кажется, что вот этот диван, к примеру, должен стоять чуть ближе к окну, а ковер надо немного расстелить подальше. Такое чувство, будто вещи совсем не на своих местах, будто... будто целый дом умер вместе с родителями.
 Все не так.
 Все должно быть совершенно по-другому.
Просто они должны быть здесь...
 Я подношу кружку к губам и делаю еще один глоток. Подхожу к высокому окну и выглядываю во двор. Несколько растений завяли раньше времени, а по всему участку ветер разнес желтые, опавшие с деревьев листки.
 - И сад тоже умирает... - чуть слышно говорю я.
 Ему ее не хватает. Он тоже хочет, чтобы она вернулась, но мама больше не придет.
И тут слышу стук в дверь. Я оборачиваюсь.
 «И кто же там, интересно, в такую рань?»
 Ставлю теплую кружку на стол и иду открывать.
 Опять стук. Еще один.
 Наконец, добираюсь до прихожей, щелкает замок, и дверь плавно скользит в сторону.
Передо мной стоит молодая девушка лет примерно двадцати пять или около того. Черные волосы собраны в высокий длинный хвост, на тонком лице очки в золотой оправе, а худые руки сжимают какую-то папку.
 - Джейн Ке'ннет? - произносят узкие губы.
 - Эм... - неуверенно мямлю я. - Да, это я.
 - Адель Ка'ртер. Я из агентства. По поводу вашего с сестрой опекуна.
 - Ах да, конечно! Прошу, проходите. - Я делаю шаг назад, приглашая гостью войти.
 - Нет, Джейн. Думаю, тебе лучше проехать с нами. И не беспокойся - за Эсми присмотрят. - С этими словами строгая фигура отступает в сторону, и на крыльце показывается Мари — наша домработница.
 - Доброе утро, мисс Кеннет. - Она тепло мне улыбается, и на щеках появляются морщинки.
 - Здравствуй, Мари. - Я улыбаюсь в ответ. - Эсми еще спит, так что... Пока можете выпить чашку чая и отдохнуть.
 Она, все так же мило улыбаясь, кивает и проходит в дом. Я рада, что она приехала. Эта забавная женщина во много помогла мне, когда родителей не стало. Именно она тогда сказала об этом Эсми, я же не находила себе в доме места и изо всех сил пыталась успокоится.
 - Мне нужно собраться... - обращаюсь я к Картер.
 - Я буду ждать тебя в машине, - холодно произносит она. - Прошу, не задерживайся слишком долго.      
 Мгновение мы не отрываясь смотрим друг на друга.
 - Что ж... – наконец, вздыхаю я, прикусив нижнюю губу. - Ладно. Я скоро.
 Уголки губ приподнимаются в сухой улыбке, и стройная фигура в темном костюме возвращается к машине.


***

 - Что? Лондон?!
 Я все же не выдерживаю и резко поднимаюсь с дивана. Это уже длится около получаса, и, чувствую, в скором времени, я разнесу этот чертов кабинет ко всем чертям!
 Ехать в Лондон на самый юг Англии? Слишком далеко. Я, конечно, и не надеялась остаться в родном городе, но, чтобы в такую даль...
 - Но почему именно Лондон? - С мольбой в глазах смотрю я на темноволосого мужчину, что сидит напротив.
 Он задумчиво смотрит на меня около минуты и наконец отвечает:
 - Твой крестный живет там, Джейн.
 - Николас?
 Хозяин кабинета довольно кивает.
 - Но он же не... - Я отвожу растерянный взгляд и опускаюсь обратно на кожаный диван.
 - Он... что?
 - Я думала, ему и дела до нас никакого нет. Последний раз мы виделись где-то лет... шесть-семь назад. С чего бы это ему становиться нашим опекуном? - Я снова смотрю на рослого мужчину. - Может... Может какие другие... Хм... -
 Я шумно выдыхаю и с серьезностью в голосе продолжаю. - Знаете, я бы и сама отлично справилась, сэр. И ненужно никуда переезжать, и менять школу. На первых парах, конечно, я сначала попрошу помощи у Мари, а потом...
 - Стоп-стоп, Джейн, притормози. - Он наклоняется вперед и опускает руки на колени. - Тебе всего семнадцать. Ты не потянешь.
 - Но я же...
 - Нет, Джейн.
 - Но!..
 - Послушай, ты не справишься. И Мари... Ей уже далеко не двадцать... Ей тоже будет тяжело. Ты не сможешь растить Эсми в одиночку. А в доме крестного у тебя будет поддержка и... Тебе сейчас нужна помощь, Джейн.
 Он замолкает. И я молчу, понимая, что спорить бессмысленно — он прав.
 Откидываюсь на спинку, скрестив руки на груди, и пытаюсь все хорошенько осмыслить.
 Спустя пару минут поднимаю голову и встречаюсь с его пронзительным взглядом.
 - Значит, Лондон? - хмыкаю я.
 Его губы расплываются в улыбке:
 - Лондон.