Фельетонист

Нет, Сан Саныч не был комиком. Это все наговоры. Да, в советское время он был первым человеком(!) в городе – фельетонистом. Газеты с его фельетонами раскупались в киосках в одно мгновение. И критиковал-то в них он не рабочего, допустившего брак, а людей повыше: заведующих магазинами и продавцов, продающих дефицитные товары не простому люду, а по блату – своим знакомым и крупным чиновникам; начальников жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ), ремонтирующего не гнилые трубы, с сыплющейся штукатуркой подъезды в многоквартирных домах, а частные – крупных партийных и исполкомовских чиновников…

Правда не все статьи Сан Саныча пускались на полосы газет в до горбачевского времени, а потом, когда его выбрали генеральным секретарем ЦК КПСС, то все. Демократия пришла. А вот в 90-тые, хоть и кричали все – свобода и демократия с трибун, на самом деле стерли ее, заменив капитализмом, а все газеты с демократами – в корзину мусорную сбросили. И попробуй только вякни, и – пропадешь… Так и скинули Сан Саныча с «небес» на землю, взял он метлу дворничью и пошел бороться с мусором, да не с тем, что раньше…

Что делать, «копейка» – она, братцы, уже не рубль бережет, как раньше, а – жизнь. Корка хлеба она и в Африке еда.

И вот он пенсионер. Взашей его вытолкнули с дворников, и здесь нынче конкуренция. Стоит Сан Саныч в пенсионном отделе в длинющей очереди, и плачет его душа: восемь месяцев ждет, когда ему начнут выплачивать пенсию. Все нет и нет ее. Неужели здешние чиновники все никак не рассчитают какую ее платить ему. Да сколько так можно издеваться над человеком? А желудок Сан Саныча все громче и громче орет: «Жрать давай!». А не на что ему купить ее, жратву…

Зародилась недавно новая мысль у Сан Саныча, как наехать на зажравшихся чиновников. Если удастся, то можно и кандидатскую по ней защитить, если, конечно, не… Ну сами понимаете – прихлопнут. Но, он смелый!

Наконец-то вот-вот встанет он перед специалистом пенсионного отдела. А вот та видно, сегодня, да в принципе, как и всегда, не в настроении: третья тетка уходит от нее со слезами, под высокие нотки хозяйки «стола».

– Вы извините, я вышел на пенсию восемь месяцев назад, а она все не приходит и не приходит, – с дрожью в голосе и в руке, держащей сотовый телефон, прошептал Сан Саныч госпоже, сидящей перед ним. – Голодаю! Жить не на что. И долг по квартплате растет…

– А что вы хотели, гражданин? Ждать нужно, а не ныть, – заорала на него «хозяйка». – По вам у меня столько вопросов накопилось, что я, пока, ищу, чем вы занимались там три года в начале девяностых, когда вас из газеты вытурили…

– Так сколько можно, Вера Казимировна? Ну и что, что не хватает этих трех лет, пусть меньше у меня пенсия будет. Только дайте ее мне, а то с голоду помру!

– Да пошел ты, граж-да-нин, подальше отсюда! – Взорвалась она.

И вот тут же Сан Саныч, сунул ей в нос свой мобильник, и – нажав на одну из его кнопочек, из его усилителя звука не музыка полилась, а: «Да пошел ты, граж-да-нин, подальше отсюда!» – Веры Казимировны голос. Аж очередь, стоявшая за Сан Санычем, охнула. А за ней и сама Казимировна.

Но, Сан Саныч – это Сан Саныч, знаменитый в восьмидесятых фельетонист. Он тут же набрав в телефоне номер, включил громкую связь и на вопрос, прозвучавший из трубки: «Прокурор Сидоровцев, слушаю вас», Сан Саныч ответил:

– Это вас беспокоит Александр Александрович Иванов. Я вам сейчас отправил по «ватсапу» ауди письмо с вложенным на него криком сотрудницы пенсионного фонда Веры Казимировны Козловой. Вы послушайте, как она разговаривает с пенсионерами, пришедшими к ней в отделение пенсионного фонда… Это мой иск, который прошу вас принять как заявление, чтобы ее наказали! А я сейчас приду и оформлю его письменно.

– Ха, нашел, чем пугать, комик! – Заржала она громче «сивой кобылы» на весь зал. – Хохма, договорился со своим собутыльником…

Нервы, как лава с Везувия, кипят у Сан Саныча. Вышел он из отделения пенсионного фонда на улицу, пошел по тротуару к себе домой, спускается по лесенке. А нога, на том месте, где от нее осталась совсем малость, соскользнула, и Сан Саныч, покатился вниз. Хорошо третьей она была снизу, а то убился бы.

Еле, еле поднявшись, погладив ушибленную ногу, хромая пошел Сан Саныч в ЖКХ, к его начальнику, отвечающему за состояние этой лесенки. Хорошо, что он был в своем кабинете:

– Ефрем Ефремович, три месяца прошу вас отремонтировать лесенку, двенадцать ступеней на ладан дышат, обсыпались. И вам не жалко людей, ходящим по ним – детей, стариков, а? Вон у вас перед входом целая стопка плиток лежит, которые можно заменить рассыпавшиеся на ней ступени. Что вам трудно это сделать, а?

– А кто вы такой, гражданин? Чего все лезете и лезете в мои дела, а? Да я сейчас охраннику скажу, чтобы, как в следующий раз придете ко мне, он вас в шею гнал! Ишь какой командир! Да пошел ты, старик отсюда! Пошел, пошёл вон!

Но, Сан Саныч, герой. Выдавил улыбку, включил громкость до максимума на своем мобильнике и из него раздался голос Ефрема Ефремовича: «А кто вы такой, гражданин? Чего все лезете и лезете в мои дела, а? Да я сейчас охраннику скажу, чтобы, как в следующий раз придете ко мне, он вас в шею гнал! Ишь какой командир! Да пошел ты, старик отсюда! Пошел, пошёл вон!»

Набрав в телефоне номер, Сан Саныч снова включив громкую связь и на вопрос, прозвучавший из трубки: «Прокурор Сидоровцев, слушаю вас», ответил:

– Это вас беспокоит Александр Александрович Иванов. Я вам сейчас отправил по «ватсапу» ауди письмо с вложенным на него криком начальника ЖКХ Советского района Ефрема Ефремович Скоробогатова. Вы послушайте, как он разговаривает с жителем города, который три месяца подряд просит его отремонтировать пешеходную лесенку с обрушившимися на ней ступеньками на улице Толстого, перед домом 14… Это мой иск, который прошу вас принять как заявление, чтобы его пригласили на суд и наказали! А я сейчас приду и оформлю его письменно.

– Ха, нашел, чем пугать, комик, – надрываясь от нервозного смеха, начальник ЖКХ, хватался за живот. – Какой прокурор(?), да это твой собутыльник, с которым договорился. Ну и хохма!

Еле-еле доковылял Сан Саныч до мэрии города.

– Михаил Михайлович, – встретив в приемной главу администрации, Сан Саныч с мольбой в голосе обратился к нему, – уже третий год прошу вас ответить мне хоть на какое-то из тринадцати, направленных к вам, моих заявлений с просьбами отремонтировать скамейки на автобусных остановках по улице Толстого, Южной, Московской, и их крыши. Вам, что, не жалко нас стариков? Я с прошлого года оббиваю ваши пороги с просьбой, чтобы вы пустили автобус, на котором инвалидов подвозили в поликлинику хотя бы. Как в других городах это делается. Я вас прошу…

– А я вас прошу не доставать меня больше своим нытьем, пенсионеришка! Тебе нечем заниматься, вот и сидите себе дома и телек смотрите, а то я вас сейчас в каталажку отправлю или в психбольницу. Пошел отсюда! Кто его пустил?

– Ах, так?! – И откуда у Сан Саныча сил нашлось, чтобы во все горло крикнуть на мэра. И нажав на кнопку своего мобильника, поднял его вверх, и тут же из него посыпались ругательства Михаила Михайловича: «А я вас прошу не доставать меня больше своим нытьем, пенсионеришка! Тебе нечем заниматься, вот и сидите себе дома и телек смотрите, а то я вас сейчас в каталажку отправлю или в психбольницу. Пошел отсюда! Кто его пустил?».

– Я что, непонятно сказал, полицейский, бегом сюда!

Но Сан Саныч, еще тот человек. Набрав в телефоне номер, снова включив громкую связь и на вопрос, прозвучавший из трубки: «Прокурор Сидоровцев, слушаю вас», – Сан Саныч ответил:

– Это вас беспокоит Александр Александрович Иванов. Я вам сейчас отправил по «ватсапу» ауди письмо с вложенным на него криком на меня мэра Советского района Михаила Михайловича Кулакова. Вы послушайте, как он разговаривает с жителем города, который три года подряд просит его отремонтировать скамейки на автобусных остановках по улице Толстого, Южной, Московской, и дырявые крыши на них. С прошлого года от всех пенсионеров города просит, чтобы пустил автобусы, на которых будут подвозить инвалидов в поликлинику хотя бы… Это мой аудио-иск, который прошу вас принять как заявление, чтобы его, мэра города, пригласили на суд и наказали за неуважение к…

Но закончить свою фразу Сан Саныч так и не успел, так как ему скрутили два полицейских руки и выкинули старика на улицу, пригрозив тюрьмой.

– Ах, вы не хотите по-хорошему? – взорвался Сан Саныч, после этого и, присев на скамейку, стоявшую рядом с мэрией, начал отправлять все свои заявления вышестоящим чиновникам с их оскорблениями в ответ, губернатору области. Хотелось верить, что тот, избранный на эту должность несколько месяцев назад, обратит хоть какое-то внимание на его мольбы...

…Открыв глаза, Сан Саныч вздрогнул. Кругом белые стены, белый потолок, белым одеялом он накрыт. Где же это он? В морге, в раю?

Дверь отворилась, в ней оказался улыбающийся человек в белом халате, направившийся к нему.

– Здравствуйте, уважаемый Александр Александрович, я ваш доктор, Виктор Викторов Правдивый.

– А где я? – Стушевался Сан Саныч.

– Вы сейчас находитесь в отделение невралгии городской больницы. Три недели назад вы потеряли сознание у мэрии города, и вас доставили к нам. Как вы себя чувствуете, уважаемый?

– Ой, как только родился, Виктор Викторович.

– Вот и хорошо. Мы вас за это время лечили, давая возможность отдохнуть вашему организму, – и подает Сан Санычу его сотовый телефон. – Он вам может пригодиться, вы же лучше себя стали чувствовать?

– Да, да, – закивал головой Сан Саныч, и уселся на кровати.

– Прошу вас, расскажите о себе, что на вас так повлияло, что вы оказались в таком тяжелом психическом состояние?

И в туже секунду Сан Саныча прорвало. Рассказывая врачу о своих мытарствах и тяжбах с пенсионным фондом, он видел его понимание, кивая в ответ головой. Оказывается, и у него была такая же проблема, он тоже пенсионер.

Пискнул в этот момент телефон. Сан Саныч глянув на экран и нажав на значок «Сообщение», присвистнул от неожиданности: на его счет из пенсионного фонда пришли деньги, сто три тысячи рублей.

– Хм, – улыбнулся доктор, – значит у вас пенсия составляет ровно тринадцать тысяч рублей. А у меня на двести пятьдесят больше, чем у вас! И как на ее жить? – Вздохнул он. – А вашу Веру Казимировну уже за это время, пока вы были здесь, уволили. Поздравляю!

– Да неужели? – Не поверил врачу Сан Саныч.

– Да, да, и Ефрема Ефремовича, того начальника ЖКХ – тоже. Его вчера в психбольницу отправили, тронулся…

– Не может быть! – С недоверием смотрел в глаза врача Сан Саныч.

– И нашего мэра сняли с работы.

– Вот это настоящий губернатор! – обрадовался Сан Саныч. И чего я раньше к нему не обратился?

Через полчаса Сан Саныч, не откладывая время, сочинил фельетон о произошедшем и направил его в городское радио.

Ответ, пришедший оттуда, привел его в шок. Его фельетон приняли как рекламу и тут же пустили ее в эфир. Теперь он должен за это заплатить радиокомпании сто три тысячи рублей.


…Длинная очередь из ярких и тусклых шариков, душ человеческих. Одна из них – Сан Саныча.

Как подошла ее очередь, перед ним Черт.

– И куда торопимся? – Спросил он у нее. – Суда еще не было, так что гуляйте пока. А как пройдет суд Божественный над вами, так и определим вас, куда отправить в какой круг Ада, или – ангелы отправят вас в Рай. Гуляйте, пока. А как придет время, так и…

Такой же ответ он получил и перед входом в Рай от Ангела.

Ну, что делать? Решил Сан Саныч слетать к себе, в свой город. Там все нормально. Кстати, порадовало, что лесенка отремонтирована, остановки – тоже.
Пролетая над кладбищем, удивился, что за людская очередь там выстроилась. Спустился, прислушался к разговорам людей, стоящих в ней.

– Ой, снова стоимость выросла, – развела руками бабка, – на сто рублей.

– И здесь коммерция, – вздохнула другая. – Я и об этом написала Александру Александровичу, царствие ему Небесное. Прочтет, и попросит Всевышнего образумить этих коммерсантов.

Смотрит Сан Саныч, а очередь стоит перед каким-то вагончиком, в который люди входя, а с другой стороны выходят из него. А потом подходят к чьей-то могилке, и в почтовый ящик, стоящий у нее, бумажки бросают.

Залетел он в этот вагончик без очереди, душе его теперь никакие преграды не страшны. А там за столом сидит, и кто бы вы думали?  Вера Казимировна, та, что в отделение пенсионного фонда работала.

– Чего лезете? – Кричит она на людей. – Успеете на тот свет, ха-ха. И деньги мятыми не давайте мне, а то таких… сейчас получите!

А пропускал людей из вагончика, просматривая их билеты, сам бывший Мэр. Вот так вот.

А чья же могилка, к которой люди идут? Интересно, интересно. О святых, похороненных на городском кладбище, Сан Саныч раньше и не слышал. А как глянул на могилку, вскрикнул от удивления, она-то не чья-нибудь, а – его.

Ничего ж себе! А что в бумажках людьми написано?

«Уважаемый, сердобольный, Александр Александрович, прошу Вас, защитите меня от супостата… Попросите Всевышнего заступиться за меня…» И так в каждой записке.
«Ничего ж себе, в Святые меня записали. Вот тебе и признание!»