15 Бабушка
Седой волос за ухом растрепан и островки ее тихой речи разбросаны в пространстве кухни. Она еще понимает свою беспомощность и поэтому часто молчит, будто стесняясь чего-то. Можно застать ее плачущей. Жалость к себе едва ли не самое сильное чувство у слабого. А еще она удивительно вздыхает. Нужно видеть, как за каким-то трепетным, судорожным глубоким вздохом вздрагивает ее грудь так пронзительно-печально, что кажется она не переживет этого горького вздоха.
Однажды вечером принесли медали и орден давно умершего ее мужа. Она долго рассматривала, перебирала их, лежащих на старой выцветшей косынке, которую она носила много лет назад. Сидела молча, гладила их рукой, потом вдруг затряслась ее старенькая седая голова, поплыли по кухне тихие всхлипы. Очки запотели от горькой влаги, растрепался седой волос, наконец голова опустилась на скрещенные руки, не доверяя ослабшей шее.
Она плакала и больно было видеть обреченность бессильной перед временем старой женщины, отдавшей свою жизнь на благо построения коммунизма, блага которого она не увидела. И только символы в виде наград покойного мужа напоминали ей о далекой молодости и героической самоотверженности людей старшего поколения, которых нам не дано понять. И я вспомнил ее давний рассказ о распоряжении местного чиновника сдать награды покойного мужа (это было более 30 лет назад), на что последовал гневный ответ бабушки: "Заслужи под пулями, а не в конторе!" и выразительный кукиш в направлении наглой морды чинуши поставил точку в диалоге. Моя бабушка была смелой женщиной...до того, как стать беспомощной.
13.02.1991;(07.2024) (Из цикла "Резонансы", №15)
Свидетельство о публикации №224072801546