Стойкий деревянный чудасик...

     Подходы к написанию киносценариев у разных авторов - разные. Есть такой подход к написанию сценария, когда он пишется под конкретного актёра. Или для конкретной актрисы.

     Автор пишет сценарий под конкретного актёра или для актрисы... Думает ли он в этом случае о том, к какой актёрской школе принадлежит тот или та, под которого-которую он пишет киносценарий?

      У нас, в России, история сложилась так, что актёрских школ, то есть подходов к деятельности актёров, актрис у нас не менее, чем три. Называют ещё и четвёртую актёрскую школу - кавээновскую. Но это вопрос дискуссионный: является ли школа игры в КаВээН самостоятельной актёрской школой.

     Порасуждаем, по-обывательски, по-простому о трёх основных актёрских школах. О школе переживания, школе представления, рекламной школе.

     Вполне возможно, что сейчас, к двадцатым годам двадцать первого века, созрела необходимость не брезговать школой исполнения ролей в рекламе.

     Исполнение роли в рекламном видеоролике, - чему ближе: школе переживания или школе представления? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить, что в современной сетевой и телевизионной рекламе есть три основных роли или три основных типажа: авторитетный, красотка и чудасик.

     Среди чудасиков выделяется один исполнитель, которого смело можно назвать стойким, но не оловянным, а деревянным  чудасиком.

     Почему деревянным, а не оловянным? Да потому что он был рождён  для исполнения роли деревянной куклы - Буратино или Пиноккио. Но, пока он рос и старел, наш народ довольствовался старыми кинофильмами о Буратино, и новых фильмов о нём, о Буратино, не снимали.

     И вот сейчас, в двадцатых годах двадцать первого века, возникла идея снять новый фильм о Буратино, но стойкий деревянный чудасик, не скажем постарел, напишем - повзрослел так, что уже роль  Буратино исполнить не может. Не может, потому что со временем стал гораздо деревяннее, чем нужно для Буратино.

     Но рассматриваемый стойкий деревянный чудасик к двадцатым годам  двадцать первого века исполнил значительное количество ролей в кинематографе. И даже, кажется, в театральных спектаклях. Тоже - исполнял роли.

     И так уж повелось на Руси думать, что для исполнения ролей в театральных спектаклях больше подходят люди, принадлежащие к школе переживания Константина Сергеевича и Владимира Ивановича, Станиславского и Немировича-Данченко соответственно.

     А вот исполнению ролей в кинематографе, многие и раньше так думали, а теперь так думающих стало гораздо больше, сильнее подходят последователи, сторонники школы представления.

     Чтобы ни говорили о таком понятии как актёрская органика высокоучёные умники, а оно больше, чем исполнителям школы переживания подходит актёрам школы представления.

     Органика здесь используется, конечно, не для обозначения того, что выращено для употребления в пищу без  жутко химических удобрений и стероидов, а для определения высокой степени соответствия действий актёра, актрисы его, её внешности.

      Имеется в виду всякая  актёрская внешность: и природная, и та, что изменена   с помощью грима, постижа (бороды, парики, усы) и толстинок. 

     Может быть, нам, россиянам, пора уже, то есть в двадцатые годы двадцать первого века,  без всякой стыдливости рассматривать именно важность внешности актёра, актрисы?

    Возьмём, например, выдающийся советский кинофильм "Летят журавли..." с Алексеем Баталовым и Татьяной Самойловой в главных ролях. Нашему современному стойкому деревянному чудасику даже не снится то, что он играет в фильме такого высокого уровня художественного качества.

     Алексей Баталов - выдающийся представитель школы переживания, но даже его исполнение роли в "Летят журавли" сопровождается осуществлением каких-то киноэффектов, а вот у молодой  Татьяны Самойловой внешность в фильме такая, что сопровождать киноэффектами исполнение роли Т. Самойловой в данном фильме не было большой необходимости.

     Внешность Татьяны Самойловой в "Летят журавли" привлекательна своей необыкновенностью и необыкновенна до высочайшего уровня привлекательности! Для кинозрителей, конечно.

     А вот в школе переживания внешность исполнителя, исполнительницы  роли, -  якобы не имеет никакого значения. А в школе представления?

     Можно предположить, и это уже сообщалось выше,  что в школе представления большое значение имеет соответствие действий исполнителя роли его внешности на сцене или в кинокадре.

    В рекламной актёрской школе гораздо большее, чем соответствие действий актёра его привлекательной внешности, имеет значение известность лица актёра, актрисы, то есть  количество мельканий его, её лица перед глазами зрителей или даже в их сознании.

     Наш стойкий деревянный чудасик мелькает в сознании своих, то есть наших, российских, зрителей очень часто. Сверхчасто.

     Количеством своих мельканий в сознании зрителей или просто - перед их глазами, наш стойкий деревянный чудасик может сравниться с просроченным главой режима, юго-западного и террористического по отношению к народу России.

     Теперь уже просроченный глава, когда избирался в эти самые главы режима, мелькал крайне часто. Мелькает он перед глазами мировой публики и сейчас, но растёт число тех, кому его мелькание перед их глазами жутко надоело, и они хотели бы избавиться от этого мелькания перед их глазами.

      А нашему стойкому деревянному чудасику  повезло больше, чем просроченному главе режима: зрители, перед глазами которых продолжает мелькать чудасик, ничего не знают о совершении им, чудасиком, в его действительной жизни, чего-то их, зрителей, отталкивающего.

     Хотя кинематограф уже был, когда свою школу переживания придумывали и прорабатывали Константин Сергеевич и Владимир Иванович, они ещё тогда очень мало разбирались в нём. В кинематографе. И мало внимания уделяли привлекательности внешности исполнителя, исполнительницы той или иной роли.

     А внешность имеет значение, поэтому  автор сценария, создаваемого им для конкретного исполнителя, должен  в своей работе осуществить действия:

     Первое. Подумать о том, что внешность актёра, актрисы, как и способность переживать - это значительный, существенный дар, подарок или Бога, или природы. Актёру, актрисе.

     Второе. Признать, что необыкновенность внешности актёра или актрисы, важнее даже его, её красоты.

     Третье. Подумать над тем, нужно ли подробно описывать необыкновенную внешность актёра, актрисы в создаваемом сценарии, или достаточно лишь о ней думать, создавая сценарий. Может быть, это и мистика, но бывает так, что не описывая необыкновенную внешность актёра-актрисы в своём сценарии, а только думая  о ней, автор сценария выводит сознание не только режиссёра-постановщика, но и зрителей на признание того, что именно этот актёр, именно эта актриса при исполнении какой-то роли будут на своём, не на чужом, месте. 

     Четвёртое. Навсегда отказаться от мысли, что привлекательность для зрителей необыкновенной внешности отрицательного персонажа не от Бога. Лучше об этом совсем не думать, а если автор сценария об этом думает, то он может глубоко зарыться в исследованиях  того, как влияет на сознание зрителей  необыкновенность и привлекательность внешности отрицательного персонажа, но так и не придти к однозначным выводам. А ему, сценаристу,  уходить в безвозвратные глубины совсем не надо. Ему нужно в установленные сроки создать киносценарий. Под конкретного актёра. Или для определённой актрисы.

     Пятое. Всё время помнить о том, чем, по мнению самого автора сценария и для главного персонажа сценария,  должен  завершиться будущий кинофильм. Бывает, конечно, и такое: автор пишет киносценарий для актёра или актрисы, которые в будущем кинофильме по этому сценарию не буду исполнять роли именно главных персонажей, а роли второго плана, даже  - эпизодические. Но чаще всего, конечно, авторы пишут сценарии для конкретных актёров с надеждой, что данные актёры будут  исполнять в фильме роли  именно главных персонажей, то есть героя или героини.

     Вот такие действия можно посоветовать осуществлять автору, создающему киносценарий под конкретного актёра или для совершенно определённой актрисы.

     А тем временем наш стойкий деревянный чудасик  вдруг задумался:

     Вдруг к нему относятся слова об обученной пустоте? Плохо или хорошо, что его сравнивают с просроченным главой режима, который в прошлом был кавээновским и "квартальноюмористическим"  актёром? Отличается ли его исполнение ролей в рекламных видеороликах от того, как исполняют такие же роли кавээновцы?

     Да, может быть, и не так уж тяжела и не так уж неказиста  жизнь российского артиста, но несомненно - она очень трудная, раз ему приходится отвечать на такие заковыристые вопросы!

      Скорее всего, он решит и дальше, хотя бы в рекламных роликах, исполнять роли чудасиков, потому что он не в Европе и не в эСШаА - красоткой ему никогда не стать, а вот найдётся ли автор сценария, например, рекламного видеоролика, который напишет для него роль не чудасика, а авторитетного человека?

     И когда актёр, предназначеннный исполнять роли чудасиков, вдруг исполнит в рекламе роль авторитетного человека - это какой школе будет больше соответствовать: школе переживания или школе представления?

     Нет, наверное, всё-таки, это не будет соответствовать ни школе переживания, ни школе представления, так как внешность чудасика не является ни необыкновенной, ни очень привлекательной для зрителей. И с дикцией у него не всё хорошо, что на театральной сцене очень заметно.

     Остаётся только рекламная актёрская школа: чудасик или без слов исполнит роль авторитетного человека, или со словами, которые он будет учиться произнести без дефектов, и ему это удастся, потому что в рекламных видеороликах у персонажей, как правило, очень мало слов...