Глава 2

          Конечно, в наших детских жизнях кое-что случалось и помимо любви к Робертино Лоретти.
          Наша бетонно-стеклянная школа – типичный продукт развитого социализма – внезапно из десятилетки превратилась в восьмилетку, и перед родителями встал неотложный вопрос, где детям продолжать образование. И мы с Людкой – подружки и одноклассницы – оказались ученицами разных школ второго этапа, где обучались юные создания  с пятнадцати до восемнадцати лет.
           В последнем одиннадцатом классе вместе с аттестатом зрелости нам вручались удостоверения, подтверждающие, что мы получили еще и ремесло – так я впоследствии стала референтом-делопроизводителем, а Людка – химиком-лаборантом. Я писала для местных газет стихи и статьи, и потому мне пригодились и машинопись, и стенография. А Людкина мать вдохновилась лозунгом Хрущева, осмелившегося приплюсовать к известной формуле Ленина «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны» ещё и химизацию народного хозяйства. Правда, Людке недолго довелось возиться с пробирками и ретортами, ее достало бесконечное зловоние в школьных лабораториях  – и она вовремя переметнулась в пединститут на подготовительные курсы, чтобы поступить на отделение иностранных языков.

         Робертино был не первым предметом общего обожания. Мы с Людкой часто влюблялись в одних и тех же мальчишек. Наверное, это происходило потому, что сначала мы учились в одном классе, да и жили почти что рядом – рукой подать! – даже в школу ходили вместе. А потом, хоть и разбежались по разным школам, но по инерции еще встречались, чтобы с жаром рассказывать друг другу о своей новой жизни в новой школе.

          В той школе, куда я пришла, начиная с девятого класса,  девочек обучали делопроизводству и воспитанию детей, а мальчиков – строительным профессиям.
         Но в восьмом мы еще учились все вместе, и наша классная руководительница – полноватая блондинка с уложенной волнами короткой стрижкой Элла Юльевна – каждый месяц устраивала нам веселые вечера, которые носили название «день рождения отряда».
          Мы поздравляли ребят, рожденных под одним знаком Зодиака. Впрочем, что это такое, мы еще не знали – тогда о гороскопах и слыхом не слыхивали. Просто учительница объявляла, что в субботу отмечаем дни рождения всех, рожденных, допустим, в апреле.
          Мы сообща подбирали для новорожденных подарки. Они не отличались разнообразием – зато, благодаря бедности советских магазинов, нам приходилось включать воображение и что-то мастерить самим.
          Радиола «Эстония» работала без устали, мы пили чай с пирогами, танцевали недавно вернувшийся из забытых двадцатых годов на модный олимп американский чарльстон и некое подобие танго – учились быть взрослыми. Топтались на месте: у мальчиков руки на девичьих талиях, а у девочек на субтильных мальчишеских плечах. Это, пожалуй, было самым интересным!
         Кто-то из ребят приносил фотоаппарат «Зенит» и лихо щелкал нас в самые неожиданные моменты, как заправский профессионал. Славка Вербовский  неведомо где раздобывал модные пластинки Элвиса Пресли и Клиффа Ричарда и крутил их спокойно и весело, всем своим видом показывая нам, что с его связями любое дело по плечу.
         Элла Юльевна с непроницаемым лицом восседала среди своего выводка, изящно причёсанная, нарядная. Все ее платья были сшиты собственными руками. А недавно – как мы узнали – она начала учиться игре на фортепиано вместе со своим маленьким сыном. Нам казалось – для нее нет ничего невозможного! Вообще-то мы видели, как неравнодушны к Элле Юльевне учителя-мужчины в нашей школе. Она улыбалась им снисходительно, но чтобы к кому-то благоволила – этого мы не замечали.
           Мы танцевали, угощались, болтали, а больше всего – смеялись. Некоторые наши счастливчики, как бы случайно поднимая рукав пиджака, с гордостью демонстрировали первые подаренные родителями часы – предмет зависти одноклассников.
           Я оказалась среди счастливчиков: мне на пятнадцатилетие подарили маленькие позолоченные часики с многообещающим названием «Мечта» - за мои пятерки по всем предметам. Кроме того, я была обладательницей шикарных бус, склеенных из нарезанной разноцветными треугольниками обложки журнала «Огонек». Когда меня спрашивали, из чего эти бусы – я таинственно улыбалась и не удостаивала любопытных ответа.
           Разделение по профессиям, подобное массовому разводу мальчиков и девочек, ожидало нас ещё только в девятом классе, а пока мы наслаждались тем, что вместе учимся и вместе проводим наши дни рождения.