Час валькирий. Десант на Амадерику

— Ты... — Диа переходила с "ты" на "вы" и наоборот всякий раз, когда пыталась подчеркнуть этим присущее ей на данный момент настроение, которое могло быть комично-уничижительным либо подчёркнуто высокомерным. — Вы, капитан Амбициус, являетесь живым примером того, что стимулы в наше время до неприличия обесценились. Я предлагаю вам почёт и власть, а вы в благодарность за это говорите мне "до свидания"?

— Я сказал "до свидания" в ответ на знак пренебрежения к моей персоне, — фыркнул я. — Пренебрежение состояло в том, что я слишком трепетно отношусь к телу Вашего Величества, а Вы этим трепетом пренебрегаете.

— Ты стыдишься признаться, что не хочется уходить? — Диа просвечивала меня взглядом. — Всё время нашего знакомства ты пытаешься мне внушить, что я интересую тебя исключительно ввиду моей статусности, а сама я, как женщина, тебе безразлична. Ах, не верю, капитан Амбициус! Ах, не верю!!! — Диа показательно предъявила мне самую пленительную из своих улыбок. — Видимо, как раз потому, что я тебе безразлична как женщина, ты решился одурманить меня феромонами. Ты думал, я не узнаю об этой твоей нелепой выходке? Непростительная наивность для такого прославленного сердцееда и любимца дам. — Диа отвесила мне клоунский реверанс. А затем, в качестве предисловия перед тем, что собиралась поведать дальше, обвела помещение элегантным жестом точёной руки: — Мои покои нашпигованы бесчисленным количеством шпионских датчиков. Они способны провести анализ химического состава воздуха с такой дотошной точностью, что легко определят по твоему дыханию, какой из напитков и в каком объёме ты употреблял вечером третьего дня в качестве аперитива к ужину. Что уж говорить про огромное облако витающих в воздухе феромонов. Таким его количеством ты мог бы запросто соблазнить целый гарем бесполых фригидных важенок любой из гуманоидных рас.

— Браво-браво! — я похлопал в ладоши, переняв её клоунский стиль. — Величественная Королева видит насквозь грубых и примитивных варваров, пришлых в её благодатный край. Если так, то позвольте спросить: развеянный мною дурман подействовал на ваше либидо или нет?

— Исключительно как внешний фон к прелюдии, — усмехнулась Диа с искренним удовольствием. — Моя воля, воля евгенического совершенства, гораздо сильней каких-то там феромонов. По крайней мере такая их концентрация для меня смехотворна. Нужно было выплеснуть раз в сто побольше. Тогда, возможно, моя голова могла бы чуточку закружиться. Но даже это сомнительно.

Диа приблизилась к портьере и показательно одёрнула её в сторону, как знак того, что подзывает кого-то. В проёме, словно по команде, возникла Ростофф.

— Моя Королева! — Ростофф с почтением склонила голову.

Я удивился и мне подумалось: "насколько быстро всё-таки эта шестнадцатилетняя соплячка приручила несгибаемую Ростофф, доказав своё верховенство ей, матёрой волчице и прожжённой наёмнице. Видимо что-то случилось в отношениях между ними за время моей отлучки из Обители Пяти наружу, к отряду охранявшему периметр".

Диа тем временем вышла, задёрнув за собой портьеру. Она, как видно, намеревалась что-то обсудить с Ростофф с глазу на глаз, без моего участия. Они шептались о чем-то снаружи. Диа отдавала какие-то распоряжения. Распоряжения МОЕЙ подчинённой! Но подслушивать я не счёл нужным. Я не сомневался в верности Ростофф, доверяя ей безусловно, а потому не утратил спокойствия.

— Каким образом ты её приручила? — полюбопытствовал я, когда Диа вернулась, отослав Ростофф с какими-то поручениями.

— Мы с ней из одного теста, а значит можем доверять друг другу, — пожала Диа плечами, бросив на меня взгляд. Но поняв, что отделаться таким объяснением не удастся, добавила: — Мы обе жертвы мира маньяков, а значит ненавидим их одинаково сильно. Ненавидим систему, охвостьем которой стали по воле взбалмошных самодуров обличённых могуществом. Но даже это не главное. Мы обе женщины, обе самки, которые точат зуб на излишне высокомерных самцов, вот что объединяет нас. Разрушить возводимый ими мир и отомстить за личное унижение, это ли не то, что способно объединить когда-то непримиримых противниц?

— Маньяки породили вас, за это вы их ненавидите? — спросил я для утонения и не сдержал усмешку: — Как можно ненавидеть того, кто даровал тебе жизнь?

— Маньяки обличённые властью плодят чудовищ, — с отвращением фыркнула Диа, — Таких как я, таких как Ростофф. И представляют их обществу в качестве воплощения своей гениальности: научного новшества или подвига воли. Но это вовсе не безвозмездный дар благородного мецената благодарному человечеству. Это всего лишь кич. Уродуя судьбы людей они реализуют свои больные амбиции.