Глава 24

        В начале сентября Славка Вербовский неожиданно пригласил меня на день рождения к своему другу Лешке Княжко.
        - Но ты же не Лешка! – ответила я.
        - За ним дело не станет!
        И, действительно, Лешка, как всегда светя на всю школу очередным модняцким свитером с белыми оленями на груди, перехватил меня на переменке и по всем правилам хорошего тона повторил приглашение.
        Я поблагодарила.
        Славка тут же улучил минутку, чтобы взять дело в свои руки и довести его до конца.
        - Слава, а как же мои ребята? Они приглашены?
        - А причем здесь ребята? Детский сад какой-то! Сам Княжко тебя приглашает. И я тоже прошу тебя пойти со мной на этот день рождения…
       - Это меня к чему-то обязывает?
       - Ни к чему не обязывает. Просто давай сходим!..
       - Хорошо.

        Дом, где жил Лешка, стоял на берегу узкого Булака – подобия казанской Мойки в бетонных берегах. Дом был где-то внутри двора, старый двухэтажный с деревянными покосившимися лестницами. Впрочем, никого это не удивило – тогда хорошие дома были наперечет. Но меня поразило несоответствие квартиры и ее сплошного заграничного наполнения.
         С первого взгляда было понятно, что Лешкин отец – офицер, недаром служивший в Германии: на столе сияет перламутром роскошный сервиз «Мадонна», недостижимая мечта советских женщин. А сервант глядит на нас очами карельской берёзы. Ну, а вино автоматически разливается на каком-то подобии маленькой карусели – шедевр выдумки немецких инженеров.
         Возле Лешки, преданно глядя ему в глаза, сидела Гуля Садыкова. Тот по-хозяйски изредка командовал ею.

          Во время застолья друзья незаметно переглядывались. Я поймала момент, когда Лешкин взгляд поздравил Славку и обозначил: «Дело в шляпе!»
          Я насторожилась и обратила внимание, что Славкина рука лежит на спинке моего стула – со стороны это выглядело, как объятие. Я наклонилась ближе к столу. Славка это заметил – и убрал руку. Повторив попытку, он понял: что-то пошло не так.
          - Галк! Пойдем, прогуляемся! Поговорить надо! – шепнул мне мой кавалер.
          - Да, - согласилась я – и мы вышли на улицу и направились к мосту над Булаком.
         Остановились у перил – я себя почувствовала, как лирическая героиня оперы «Пиковая дама» на мосту над Мойкой. И закатное вечереющее небо над Казанью напоминало питерские белые ночи. Только ситуация предвещала мне не трагический финал, а, кажется, совсем наоборот… И ария «Ночью и днем только о нем…» была не про меня.
          - Я хочу, чтоб ты знала… - начал Славка.
          Я поняла, как трудно даются ему слова.
          - Понимаешь, я должен тебе сказать… У меня беда.
          - Боже мой, что за беда?
          - Отца моего посадили.
          - Погоди… он же военный. Что случилось?
          - Обвиняют его в какой-то растрате… Он же по хозяйственной части.
          - Слава, не переживай! Я уверена, что это недоразумение. Всё обойдется, вот увидишь.
          - Только не говори никому, прошу тебя.
          - Об этом ты мог даже не предупреждать...
          Я уже приготовилась свернуть разговор, однако Славка не намерен был его заканчивать.
          - И еще… я должен сказать… Одним словом, я люблю тебя.
         Я замерла в растерянности. Повисла пауза.
           - Что ты скажешь на это, а?
          Я помолчала.
          - А?.. – повторил он неуверенно.
          - Слава, я ничего не могу тебе сказать!
          - Это что значит?
          - Ничего!
          - Ты мне отказываешь, что ли?
          - Просто я не могу сказать тебе то же самое.
          - Ужас какой-то! Я прямо расстроился. Я никогда так не переживал! – его железные пальцы начали ломать перила.
          - Успокойся. У тебя всё будет отлично, поверь. И я здесь ни при чем.
          - Нет, я не могу так оставить. Ты не должна отказываться. Это невозможно!
          - Почему невозможно?
          - Мне просто плохо! Что же делать?
          Краем глаза я заметила, что кто-то собирается нарушить наше уединение. Я повернулась навстречу идущим – и увидела неожиданную троицу. Это были Вадик, Рустам и Эдик. Они шли по направлению к нам.
          «С ума они сошли что ли? - подумала я. – Этого еще не хватало! Сейчас драка начнётся. Ведь Славка решит, что я с ними сговорилась. Как же быть?».
          - Ничего себе, сюрприз! – сказала я. – Вы, что же, думаете, что меня некому проводить?
          Но Славка всё для себя выяснил, так что отвоевывать понапрасну меня у этой компании не имело смысла.
          - Слава, я пойду, пожалуй! – сказала я.
          Он кивнул.

          Когда я осталась в моей привычной  компании,  я стала ребятам  выговаривать.
          - Что вы наделали! Зачем вы меня так подводите?!
          - Мы волновались за тебя! – оправдывался Рустам.
          - Но Славка же не хулиган какой-то! Что страшного в том, что я пошла с ним на день рождения?
         Они опять бормотали что-то нечленораздельное.
         Я переводила взгляд с одного на другого, пытаясь выяснить, кто инициатор этого похода.
          Когда посмотрела на Эдика – он сказал, что это мальчишки настояли на том, чтобы идти меня выручать.
          - Ну и ну! Ты же старше на целых два года, студент уже – мог бы их вразумить!
          Но мне показалось, что в тот момент его хладнокровие тоже отказало ему.
          - Постойте-ка! – решительно повернул к Лешкиному дому Вадик. – Надо бы поздравить именинника!
          Навстречу ему из деревянного узкого, словно лаз,  подъезда внезапно выплыл в белой расстегнутой рубахе сам виновник торжества, обвешанный развеселыми гостями. После ритуала поздравления, завершенного Вадиком, мы отправились восвояси.         

           Шли недели… Как-то в школе на переменке я, увидев Славку, справилась о судьбе его отца. Он сказал, что папу освободили, оправдали полностью.
          - Ну, вот видишь. Я была в этом уверена.
          - В чем?
          - В том, что всё закончится хорошо.
          - А еще что-то закончится хорошо?.. – многозначительно спросил Славка.
          Я улыбнулась уклончиво и пошла в свой класс.