Пыль памяти

Опять задул сухой горячий ветер, он несет с собой зернистую пыль, которая засыпает все вокруг. Ветру все равно, он танцует смерчиками на перекрестках и поет в развалинах старого города. Бывшего города, увы. Смешные все-таки люди: они стараются теперь сберечь то, что когда-то разрушили. Иногда я наблюдаю этих странных людей, они копаются в том, что когда-то было дворцами столицы Персидской империи, радостно кричат, если вдруг увидят осколок старого горшка или рукоять бронзового ножа. Мне хочется крикнуть, что в этом горшке когда-то варили похлебку конюхи, но увы – люди меня не услышат.
Я Кассандана, супруга царя Кира Великого и мой дух ныне оберегает то, что осталось от построенного им. Мой супруг, великий царь и основатель империи персов, возвел город Пасаргады, мечтая, что он простоит в веках и будет образцом красоты и величия. Увы, нет ничего вечного в этом мире, даже память угасает и только пыль несется по бывшим улицам, пыль памяти.
Я смотрю на простую гробницу, что возвели для повелителя персидских племен, вот уже две с половиной тысячи лет люди читают надпись на ней: «Я Кир, основатель Персидского царства. Поэтому не завидуй мне за этот памятник». Вообще-то он не Кир, а Куруш, Киром его писали греки, так и вошел он в историю. Какие же  вруны эти греки, из-за них все имена и названия читают по-гречески, а про Кира (ладно, буду называть его, как привыкли во всем мире) вообще наплели невесть что. Нет, вообще-то не все вранье – то, что он внук царя Мидии Астиага, правда. И то, что Астиаг выдал свою дочь Мандану за персидского вождя Камбиса тоже правда. Персия была маленькой, подчиненной Мидии страной, вот Астиаг и подсуетился закрепить границы. Но дальше Геродот (вот уж липовый историк) наплел несусветную чушь. Ну кто поверит, что Астиаг так боялся  что Кир отберет власть, что приказал убить младенца, сына своей дочери и перса, придворному Гарпагу, а тот тайком привез его к пастуху. За что и поплатился страшной смертью своего сына. Ну во-первых сын Гарпага благополучно вырос и погиб в бою вполне взрослым. А во вторых отдавать знатных детей в семьи простолюдинов было в обычае, дабы мальчик не избаловался и умел справляться с трудностями. Вот и Кир вырос, гоняясь по горам за стадом, одетый в живописные лохмотья. Зато и закалился с детства так, что мало кто мог его одолеть. Во всяком случае, в играх с мальчишками всегда был Царем горы и никто не мог спихнуть его с вершины кучи песка. Как и в последующие годы. Подозреваю, что сказку про его чудесное спасение Геродот целиком украл из индийского мифа о рождении Кришны.
Домой его забрали в двенадцать лет, тогда я и увидела его впервые: проходя мимо, он выхватил у меня корзинку с вишнями. Вот ведь паршивец, он и здесь продолжал завоевывать первенство, во всяком случае, никто не мог его обогнать на охоте, а ездил он всегда на самых бешеных конях. Его отец, царь Камбис (хотя какой там царь, скорее военный вождь) переживал за него, а вот мать поддерживала. Удивительно, да? Ведь матери больше тревожатся за детей, но Мандана понимала как важно ее сыну, внуку мидийского царя показать себя здесь своим и достойным уважения.
В тот день, когда нас разделила эта самая корзина с вишнями, он встал поодаль и спросил меня, нахально плюясь косточками:
- Ты кто, чучелко?
- Я Кассандана, дочь Фарнаспа, - гордо ответила я, - и тебе придется ответить  за свою выходку.
Он вдруг перестал плеваться и задумчиво сказал, глядя на меня:
- Кассандана – значит создание красоты, ты и вправду красивая. И гордая. Ты мне подходишь, я на тебе женюсь.
И убежал с хохотом. Думаете пошутил? Когда нам исполнилось по пятнадцать лет, он просто постучал  в дом моего отца, одного из царских сотников и попросил меня в жены. Отец мой Фарнасп посмотрел на огонь в глазах царевича и согласился. А вот Камбис был недоволен – он планировал для Кира одну из внучек Астиага, его деда, кузину Кира. Это еще сильнее связало бы Персию и Мидию, только вот Кир был таким же неуправляемым как и его лошади. Скажу сразу, что позже появились у него и другие жены – так было нужно для государства, но только я всегда для него была созданием красоты.
Он был велик и маленькая Персия его уже не устраивала, потому после смерти его отца и разругался он с дедом Астиагом, сошлись они в жестокой войне и Кир вышел победителем, став царем объединенной страны, Персидской империи, куда вошла поначалу Мидия, огромная страна Центральной Азии. Кстати деда он оставил в живых, оказался полезный родственник, давал ему умные советы. И тогда же Кир стал строить новую столицу – Пасаргады, ему предлагали оставить столицей мидийские Экбатаны или Сузы, но он хотел новый город, исполненный нового духа свободных людей. Из этого города он отправлялся покорять соседей и возвращался всегда с победой.
Когда он собрался в новый поход уже с войском, дополненном и мидийской армией, на запад, я впервые подумала что будет если в его отсутствие город будет осажден. Что буду делать я, царица, мать города, ведь от меня будут ждать распоряжений и защиты. А я только и могла что бить фазанов и уток на охоте, нет, надо заняться серьезно военным делом. И я подошла к нашей великой воительнице Пантее. Вы не знаете кто это? Конечно, вас ведь убедили, что персидские женщины были вечно заперты на женской половине в молчании под покрывалами. А у нас была Пантея, супруга военачальника Ариясба, вместе с которым они командовали бессмертными, десятитысячной гвардией. Кстати после завоевания Вавилона именно Пантею царь Кир поставил комендантом города, ее очень уважали в армии, а она в бою носила зверскую маску, чтобы не смущать воинов женским лицом, очень красивым между прочим. Пантея тогда посмотрела на меня  и сказала:
- Тебе нужно прежде всего освоить лук, это самое подходящее для женщины оружие.
- Но я стреляю из лука, я ведь охотилась с детства.
Пантея насмешливо улыбнулась:
- На кого? На птиц?
Она сняла со стойки лук и подала мне:
- Для начала попробуй натянуть.
Я попробовала, и еще раз попробовала… и еще раз... и… Пантея кивала с каждой моей попыткой и наконец сказала:
- Когда сможешь натянуть, придешь ко мне учиться стрелять. Это боевой лук, который пробивает доспехи, с ним охотятся не на фазанов – на людей.
Я тогда промучилась пару дней, пока наконец проклятый лук не покорился мне. Результатом были стертые пальцы на правой руке. Но Пантея не дала мне поблажки:
- Ты царица хочешь заменить мужа, если понадобится, тогда будь к себе беспощадна – враг точно этого не сделает. Поэтому следующим этапом подготовки будет направить стрелу в мишень.
Натянуть боевой лук было, я вам скажу, той еще проблемой, но вот держать его в руках так чтобы стрела не плясала – казалось невыполнимым. Но, о чудо, и хвала солнцеликому Ахурамазде – у меня и это получилось. Не сразу конечно, но… три дня позора и я перестала ронять на землю стрелы.
- Пантея, - как-то сказала я ей, - как ты все это освоила?
- Я как и ты хотела всегда быть опорой своему мужу, защитить его со спины и заменить в случае необходимости.
Я приходила в свои покои потная и измученная, со сбитыми руками, а служанки хихикали по углам: они не понимали, почему царица не старается удержать внимание супруга нарядами, украшениями и благовониями, а вместо этого приходит со стрельбища шатаясь, как пьяный наемник. Кир был занят с головой подготовкой, а когда видел меня улыбался, но с одобрением. Освоив лук, я заявила Пантее, что теперь  хочу так же освоить и меч. Она покачала головой:
- Меч, моя царица, боюсь не для тебя, ты хрупкого сложения и...
- Пантея, - перебила я ее, - ты тоже не великанша, но я слышала, что очень немногие сравняются с тобой в мечном бою. Ты сама говорила, что враг не будет разбираться и щадить. И вообще, я царица и приказываю: учи!
Последнее я сказала с улыбкой и делано капризно, Пантея тоже улыбнулась и ответила:
- Ну тогда не жалуйся и не плач.
Зря я сразу пообещала не плакать, ой зря. Раньше у меня только руки были в синяках, теперь их прибавилось по всему телу. Пантея терпеливо, даже очень терпеливо руководила мной и объясняла чем бой отличается от махания палками:
- Ты, моя госпожа, женщина и ты всегда будешь меньше и слабее мужчин. Значит твоя сильная сторона не натиск, но быстрота и точность удара. Не отвлекайся ни на что, запомни: есть ты и есть враг. И больше никого. Не вспоминай ничего, не оборачивайся, не задумывайся. Ты и враг и никого рядом, но в бою много врагов, значит, важна еще и тактика, верный расчет и правильный выбор цели.
Пока я слушала все это она неуловимо зашла мне за спину и хлопнула мечом по заднице:
- Прости царица, но ты убита. Опять. Так что не спи, отращивай глаза по всему телу.
Еще через несколько дней, когда меня перестали убивать в первые же секунды боя, внезапно появился мой муж. Он, оказывается, давно наблюдал за нами и теперь кивнул Пантее:
- Ты еще и хороший учитель, моя госпожа, Ариясбу повезло с женой. Однако давай сейчас проверим, как царица усвоила твои уроки. Итак, нас двое против нее.
После, когда я отмокала в ванне в полубессознательном состоянии, Кир пришел ко мне, посмотрел и сказал:
- А ты у меня боец, Кассандана. Молодец, настоящая царица.
Большей похвалы я в жизни не слышала и не желала.

Что там за шум отвлек меня от воспоминаний? Ааа, опять эти бездельники на своих гремящих штуках, автобусах. Ладно бы просто смотрели, так еще норовят растащить последние камни, все, что осталось от моего когда-то родного дома. Один такой пытался отломать камень моей гробницы, пришлось пожертвовать уцелевшей стеной и хорошенько обсыпать его каменной крошкой. Тоже мне, туристы. Мародеры они, вот кто. Хотя с другой стороны это ведь хорошо, что наша жизнь через тысячи лет еще кому-то интересна, что люди приезжают посмотреть на места нашей памяти. Только вот жаль, что почти забыты друзья воина – умные выносливые лошади. Ах, какая была у меня лошадка, чудная белая кобылка. Когда ее начищали, ее шерсть серебрилась. А эти вонючие повозки без души только поднимают лишнюю пыль.
О чем я? Да, когда армия завершила сборы, мой муж пришел проститься и сказал, что доверяет мне охрану города. Я спросила, что его тревожит, он ответил:
- Пока спокойно вроде, но лазутчики доносят, что скифы на севере зашевелились, какое-то движение на границе. Так что не спите тут, я оставил начальником гарнизона старого Артабаза, он опытный ветеран, в случае чего опирайся на него.
Когда за войском улеглась пыль, я прошла в покой к своему первенцу Камбису. Кир назвал сына в честь своего отца, ребенок был беспокоен, я спросила у кормилицы здоров ли он, та отвечала, что вполне здоров, но как будто чувствует недоброе. Ох уж эти суеверные няньки, за мужа я как раз не волновалась, рядом с ним был первый советник Гобрий, гениальный стратег и политик, Кир был горяч и часто рубил сплеча в поступках и только Гобрий мог осадить его. В построении Персидской империи есть львиная заслуга умницы Гобрия. А вот скифы меня начали беспокоить, их следовало принимать всерьез, потому я призвала к себе Артабаза.
- Что скажешь, начальник гарнизона? Стоит ли нам уже готовиться к осаде? Ведь гарнизон нам оставлен небольшой, да и запасов не так чтобы много.
Артабаз помял седую бороду, он ходил в походы еще с Камбисом, отцом Кира и чего ждать от его врагов знал не понаслышке.
- Думаю, царица, пока рано – это создаст ненужную панику среди горожан, будем ждать гонцов. Скифы – противник серьезный, много лет назад они вот так захватили Мидию и держались там очень долго пока Киаксар, прадед нашего государя не сверг их хитростью.
Эту историю наверное знали все: Киаксар долго терпел скифское нашествие пока завоеватели не уверились, что мидяне покорились окончательно. Тогда Киаксар пригласил царя скифов и его приближенных с лучшими воинами на пир, а когда те перепились, мидяне зарубили их всех. Просто и эффективно как говорится. Но у нас-то так не получится, я вздохнула:
- Об одном тебя прошу, старина, нет, приказываю, если что-то пойдет не так, прежде всего, спаси царевича. Главное – сохранить наследника. Я не паникую, пойми, я хочу все предусмотреть, пока царь в походе.
Артабаз молча кивнул и тут раздался крик охраны:
- Гонец к царице персов!!
Мы оба переглянулись и поняли все еще до того, как гонец шагнул в покой. Наши опасения полностью оправдались: скифы перешли границу. Я вскочила с места:
- Начинай готовиться, Артабаз, я же  должна позаботиться о запасах – неизвестно, сколько нам придется выдерживать осаду.
- Госпожа моя, - старый воин уже был собран и готов хоть в бой, вот что значит опыт, - есть тут одна купчиха, Ирдабама, у нее большое дело, унаследовала после мужа да еще развернулась. Она бы смогла поставить провиант, не знаю только как с оплатой.
Про Ирдабаму я слышала, эта купчиха вела широкую торговлю вином и зерном, документы отмечала собственной печатью, а уж сколько молодых и не очень должников ходили у нее по ниточке… Я велела ее разыскать, к вечеру мне доложили, что госпожа Ирдабама ждет приема. Ну, доложу я вам, таких колоритных особ я еще не встречала. Из нее можно было выкроить троих как я да еще останется место для Пантеи. Воистину великанша, теперь понимаю как она прибрала дело к рукам – ручищи у нее  такие, что меч в них покажется иголкой. И при том, что все выпуклые части тела увешаны драгоценностями: руки чуть не до локтей в браслетах, уши оттягивают серьги до плеч, а на необъятной груди лежит, именно лежит даже не ожерелье, а целая пектораль – нагрудник, весь светящийся дорогими камнями. Я отсюда слышала, как прыскают в кулак стражи покоев.
- Я пришла по твоему повелению царица и слушаю что тебе угодно.
Ого, а голосок-то такой, что только армией командовать, я чуть не присела, однако вовремя спохватилась и быстро объяснила, что нужно готовиться к осаде и если госпожа Ирдабама поставит в долг провиант казне, то царь оплатит ей из доли в добыче. Раздался грохот такой, что взметнулись занавесы в проемах окон и я не сразу поняла, что великанша смеется:
- Пусть сначала вернется с добычей, а там будет видно стоит ли та доля оплаты. Ладно царица, я тоже болею за Персию и Пасаргады и тоже не хочу разорения города, потому будет продовольствие. Живы будем – сочтемся.
Я бы ее расцеловала, но побоялась, что она меня просто раздавит и величественно отпустила нашу благодетельницу. Скажу сразу что вино, зерно и масло были доставлены на склады без задержки. А через несколько дней скифы были уже под стенами Пасаргад. За пару дней до этого ко мне пришел озабоченный Артабаз:
- Царица, у нас не хватит людей. ты уже знаешь что гарнизон небольшой, а ведь на стенах надо будет заменять раненых и убитых. Что будем делать?
Делать оставалось одно: в сопровождении охраны  я вышла на площадь города и после того как трубы возвестили о сборе жителей, я встала на возвышение, где обычно зачитывались указы царя  и воззвала к горожанам:
- Жители Пасаргад, мужчины и женщины, купцы, ремесленники, крестьяне, водоносы и торговцы! К городу идут скифы, враг беспощадный. Но воинов в гарнизоне недостаточно. Я, царица Кассандана, прошу вас вместе с нами встать на защиту родных стен. Встанем плечом к плечу и пусть никто не говорит, что персы бросили свою столицу и пошли в плен как стадо овец! Когда ваш царь Кир вернется с вашими сыновьями, мужьями и братьями из похода, пусть никто из них не увидит родной город в руинах.
Когда скифы подошли к городу, на стенах их ждали жители, которые  были готовы сражаться до последнего кто как умеет. Артабаз расставил людей и дал каждому задание кому что по силам. Кто-то готовил камни, кто-то кипятил смолу, женщины ухаживали за ранеными и носили на стены воду и еду. Хотя многие женщины  и сражались наравне с мужчинами. Как же мне пригодилась выучка Пантеи: пришлось и из лука поражать врага и на стенах их встретить, когда уцелевшие от камней и смолы все-таки забрались по лестницам. «Есть только ты и твой враг, больше ни о чем не думай, ни на что не отвлекайся, ничего не вспоминай», - вспомнила я тогда слова Пантеи, когда мой меч пронзал очередного бородатого захватчика в рогатой шапке. Я не помню когда я спала и ела, только увидела рядом Ширака, помощника Артабаза, который на мой вопросительный взгляд коротко ответил: «Убит». Убит ветеран многих походов, свидетель славы персов, умер как воин в битве и это лучшее о чем он мог мечтать. Слава тебе, Артабаз!
Мы отстояли город, скифы не смогли его взять и ушли в свои северные степи. А я, помнится, проспала три дня, едва взглянув на сына. Няньки меня не узнали в доспехах, с потным закопченным лицом. Когда вернулся Кир с очередной победой, он только сказал:
- Я в тебе никогда не сомневался, моя царица.
Кстати с нашей поставщицей Кир расплатился честь по чести, а добыча была знатная. Что ж, наш город богател и хорошел, вокруг дворца выросли сады, а на площадях появились фонтаны. Вслед за Камбисом родились еще Роксана, Бардия и Атосса. Последней повезло больше всех – она стала женой своего кузена Дария, сына Гистаспа, царицей Персии. Род Ахеминидов не зачах, чего я боялась после смерти Камбиса по пути из Египта.  После гибели Кира от меча скифской царицы Томирис Пасаргады как-то поблекли, а Дарий, придя к власти, окончательно бросил старую столицу и построил новую, Персеполь. Я уже не увидела этого, слава светлому богу Ахурамазде. Настали новые времена, пришли новые люди, Персеполь разрушил яростный македонец, но и ему не было счастья в этом мире. По-прежнему нет мира на этой земле, а я думаю знает ли кто о нас, женщинах Персии, тех, кто незримо стоял рядом с мужьями, кто брал на себя часто непосильную ношу, кто воевал, торговал и умирал.
Правителей знают, их деяния изучают, а вот женщины проходят бледными тенями, неизвестные и забытые. Только пыль памяти осталась от них в истории. Но мы были. Я Кассандана, супруга Кира Великого, хранительница гробницы правителя и вечный дух этого места, ныне называемого провинция Фарс, обращаюсь к нашим потомкам: помните о нас.