Школьные установки глава из повести Город вишнёвых

Моя история как автора началась очень давно — ещё в начальной школе, — с моего небольшого сочинения об осени, когда учительница, прочитав его, заявила, что его написал мой папа, чем очень удивила меня. Папа и не подходил ко мне по этому поводу, и советов никаких не давал. Мне было интересно — я и написала. У меня было устойчивое желание что-нибудь сочинять. Независимо от того, нравилась мне учительница по литературе или нет. (Они у нас менялись.) И всегда была уверенность, что у меня получится.
Первую учительницу полагается любить. Я признаю, что многие её установки мне запомнились, повлияли на меня. «Читайте книги! Это ваше богатство будет, ваш фундамент»; «Вырабатывайте красивый почерк! Вам это пригодится!»
В начальной школе нас было сорок человек в классе — именно такая «наполняемость класса» считалась нормальной.
Здание школы — одноэтажное, деревянное, с большими окнами — было построено пленными немцами после войны. Помню под окнами какие-то кусты и высокие берёзы (возможно, что эти берёзы были посажены с началом строительства школы). Актового и спортивного зала не было. Уроки физкультуры проводились на улице, а при плохой погоде — в широком школьном коридоре. Выполняли упражнения, бегали в носочках, чтобы шума было поменьше, ведь шли уроки.
«Линейки» также проводились в коридоре. Однажды нас построили там и прочитали письмо из Китая. Это была небольшая доска квадратной формы, обтянутая алым бархатом, а по бархату шли золотые иероглифы. Переводчика с китайского языка нашли в столице Чувашии (в Чебоксарах). Там не было ничего особенного — общие фразы о дружбе великих народов. Но письмо было такое красивое и необычное… Думалось, там сказка какая-то или волщебство. Почему письмо попало именно в нашу школу, много ли таких писем пришло в город, я не знаю.
В первом классе как-то раз учительница завела разговор о том, кем работают наши родители. Дети говорили: «Мой папа — шофёр!», «Моя мама — повар!» У многих мама была «домашняя хозяйка», то есть нигде не работала. Учительница одобрительно кивала головой и улыбалась.
— Моя мама — завуч! — сказала  я.
Лицо учительницы покрылось пятнами гнева! Тут как раз прозвенел звонок. Это техничка позвонила в крупный колокольчик. (Или правильнее назвать «колокол»?) Такие использовались пастухами в их работе со стадом коров. Нина Яковлевна велела мне идти в учительскую и сама пошла со мной. Я не понимала, что её рассердило. Меня доставили к завучу — моей маме.
Торжествуя, учительница сказала:
— Ваша дочь совершенно невоспитана!
— Что случилось?
— Она гордится тем, что Вы — завуч!У нас все одинаковы!Все равны!Любимчиков у меня нет!
Мама как-то уладила конфликт(она это умела). Дома она расспросила меня. в чём же проявилось моё высокомерие. (А разве было высокомерие?)
— Мама, почему все могут гордиться работой своих родителей, а я — не могу? У тебя плохая работа?
— Нет, дело не в этом. Но лучше бы ты ничего не говорила!
Как часто учительница была мелочно несправедлива ко мне.
— В старших классах ты будешь плохо учиться, Стеклова! — мрачно предрекла она  однажды перед всем классом. Я молчала, опустив голову: на меня сердятся! Но про себя подумала: «Нет, я буду учиться хорошо. Ведь учиться так интересно. Особенно в старших классах».
Это не была мысленная дерзость по отношению к учительнице. Это была спокойная уверенность в себе.
Школа сначала была «семилеткой», но потом там стали обучать восемь классов. После восьмого класса я подала документы в среднюю школу, так как по окончании школы собиралась получить «самое высшее» образование. «Самое высшее» образование получить не удалось. Просто высшее. Но учиться мне всегда было интересно. А своим учителям я благодарна, и первой учительнице, конечно же, тоже.