Убить и простить, или простить и убить? Из кн. 15

Про себя Виктор успевает определить: «Не кается, не сожалеет, не признаётся и, даже, наоборот: нападает на меня...Значит эти случки не были ошибками. Она не споткнулась! Ложь, измены – это её суть.»

Успевает определить, а вслух сам собой неожиданно вырывается из него наполненный досадой упрёк.
- Знаю как ты ждала...шлюха..., - и добавляет, - ша-а-кали-ха...

Её лицо искажает гримаса возмущения и она сразу сильно наотмашь бъёт Виктора по лицу.

Он в последнее мгновение успевает подставить блок локтем. Она продолжает бить обоими руками.

Бъёт она, а он прикрывается, уходит от её некогда ласковых ручонок.               

– Остановись..., дура! Успокойся, - отбивая её руки негромко рычит Виктор и, имея в себе давнишнюю неизменную установку, что на женщину руку мужчина не имеет права поднять, отступает на шаг назад.               

Она продолжает нападение и затем начинает пинать его....                Пинает, пинает злобно, раз за разом пинает его ногами, стараясь попасть и попадая в бёдра.

-Перестань...и успокойся, - повторяет он ровным голосом. Повторяет, сохраняя самообладание, а в подсознании сигнальной ракетой проносится догадка:
«Она провоцирует меня на удар и потом посадит в тюрьму...Тут ситуация сложнее, чем та, когда я выстрелил в Арвида...»               

Она продолжает неистово пинать...

Он отбивает и вновь отбивает натиск. Приказывает остановиться, но она не слушает его. Лицо её искривлено гримасой ненависти.               

Виктор замечает, что она целит повторяющимися тычками попасть ему в пах. Он разворачивается боком и, улыбаясь, с сарказмом отмечает  про себя:   
«Она бъёт именно меня, меня бъёт тем приёмом, которому я же обучил её для защиты от случайного нападения на улице. Обучил я и бъёт она теперь меня...: и грустно, и смешно.»

Видя что Светка не останавливается он, уклоняясь от махов рук-ног, сближается, вплотную подходит к ней.
Обхватывает её туловище и руки. Крепко, с силой прижимает к себе так, что она поневоле ойкнула и остановилась.

Глубоко-злобное дыхание её замирает и, почти, прекращается.

Он прижимает её к стене и, глядя в мечущие искры глаза, удерживая её одной рукой, вторую подведя на горле к подбородку, глухо звучащим голосом напористо и размеренно выговаривая каждое слово, спокойно произносит:

- Слушай сюда!... Запомни ты, шлюха!  Не выводи меня из себя...Перестань провоцировать и будить во мне зверя...Ты можешь лишить сына и матери, и отца... - она начинает вслушиваться и он продолжает, - Пойми: я не буду тебя бить...Если я тебя ударю, то я буду уже не бить тебя, а буду тебя, именно тебя буду убивать... Тогда буду убивать! Потому, что мне всё-равно сколько сидеть в тюрьме: три года или пожизненно...У сына не будет и тебя, и меня...Поняла?!!

Света перестаёт дёргаться, останавливается и тихо спрашивает.

- Убивать? А, ты умеешь...               

Виктор освобождает её от захвата и, видя, что Светка окончательно утихомирилась, отходит от неё.

- Да, умею, а ты...Тебе отшибло память. Ты , разбросав себя среди хахалей, забыла всё: кто я такой и каков..., - отходит от неё, но затем заканчивает мысль, - Воспринимаешь меня как середнячка с характеристиками, которые подсовывает тебе интернет и блогерши..., - глубоко, чтобы успокоиться, вдохнул, - Ошибаешься, - и безразличным тоном закончил, - Жаль, что приходится повторно доказывать уничтожающим всё  действием не верящей и не помнящей: если я что-то сказал, то будет так, как я сказал.

-Я тебе не изменяла, клянусь детьми..., - прошептала с надеждой в голосе.               

-Конечно, ты не изменяла..., - презрительно взглянув на неё, тихо отзывается Виктор, - Это не ты сношалась с охранником, не ты отдавалась Михаилу в гостинице..., не ты признавалась в любви своему технарю-ремонтнику и не ты забеременела от него...не ты...               

- Кто? Это он тебе сказал? – потерянным голосом перебивает  она и опускает голову, затем, будто себе, громко шепчет, - Все вы мужики козлы и предатели...Клянётесь: не расскажете... , а сами..., - она замолкла, а затем надменно закончила, - тре-епач-и-и...

-Не важно кто сказал..., парирует, не думая, он и по инерции спрашивает: «Что  ты сделала, чтобы нашу семью сохранить?»

- Сохранить?!, - вырывается из неё ответ криком, - С кем сохранять? С тобой - старым маразматиком?!, - замолчала и затем добавила, - У тебя паранойя: ко всем ревнуешь!               

Он, не говоря ни слова, смотрит на неё, а внутри себя слышит безмолвное заключение, выдаваемое тем экспертом, кем он стал три часа назад, решив проверить всё сам.

«Если она – на эмоциях -  так унизительно высказывается обо мне, значит такое отложено в её подсознании и у ней не сохранилось, даже, капельки уважения ко мне...Она – агрессивная эгоистка. Самцы приносят ей наслаждение и я – уже помеха для неё .
Она всё ещё провоцирует меня, чтобы вызвать полицию и посадить в тюрьму..., - Виктор радуется своему спокойствию, - Хорошо, что я ей не рассказал, всё что уже знаю, ведь, тогда она была бы в попадалове, в безвыходном положении... Теперь же я могу видеть её установки, суть её индивидуума и увёртки...               

Свету сейчас взорвало и возмутило не то, как она поступала –предавала, изменяла, как проститутка, шлюха, а то, что я её так назвал !!!

То есть для таких важно               
                НЕ  ТО, ЧТО ОНИ ДЕЛАЮТ, а ТО КАК ОНИ ВЫГЛЯДЯТ  в глазах
                окружения, как их воспринимают...
         
                В  сознании БОДРСТВОВАНИЯ НАХОДЯТСЯ 85% людей: они 
    
                ОБМАНЫВАЮТ, ПРЕДАЮТ, ИЗМЕНЯЮТ и являются ЭГОИСТАМИ 
       
                во всём, а НЕ ТОЛЬКО в семье и отношениях с мужем/женой.

Президенты, чиновники тоже в этих 85%, в сознании бодрствования и они, живя в обмане, и изменяют, и разворовывают бюджет страны, и...

Так поступают все те, кто носят  сейчас маски наших/ваших верных друзей, благожелательных соседей, вежливых коллег. 

Это большинство толкает, топчет, отталкивает друг друга, когда они бегут/спасаются во время пожара из горящего помещения. Почему? Потому, что на такое поведение их толкают эмоции, коими они и живут.

Также, как при пожаре, они поступают и в любых других ситуациях – ЭМОЦИИ, ведь, воздействуют в них и главенствуют, но  только видится их проявление всегда не так ярко и быстро как при приближении обжигающего пламени.               

Света– находясь на уровне сознания бодрствования, вращаясь среди подобных ей, имея узкий ракурс видения, считает и объявляет: все изменяют!

Да, таких – большинство и все они бегают по кругу. Вращаются на сцене вокруг суетливой жизни обстоятельств, вокруг шеста-пилона; раздвигают и задирают ноги самки, подходят самцы и засовывают в женское бельё евро, доллары...               

Но я-то знаю: есть, ведь, и не такие, как все... Есть такие, кто не могут переступить через свою самость и, будучи в чистоте, не способны обмануть,предать, изменить...»               

Виктор отворачивается от неё. Направляется к кабинету. Останавливается перед  дверью, оборачивается к Свете и грозно звенящими пустотой пауз в чёткой раздельности слов, сообщает.

«После всего, что ты сделала...Сделала раньше и сегодня я с этого момента с тобой вообще не общаюсь, не разговариваю ни по каким вопросам. Ты для меня не существуешь. Ухожу в кабинет. Ложись спать, меня не жди. Завтра объявлю тебе решение и сделаю так, как надо.»