А жизнь продолжается. Послегрозье. Гл. 15

15. Старик Илейка, сидя с ребятишками на завалинке, учил их резать свистульки из прутиков. Неслышно сзади подошла Ненила, присела рядом, сложив крупные натруженные руки на коленях, задумчиво глядя, как Ждан старательно работает ножичком.
     – А что, Илия, давно вы тут отстроились-то? Какое справное хозяйство у вас. И избы, и погреб, и ледник, и огород. И частоколом огородились от зверей лесных и от людишек лихих.
     – Э, старая, всё правильно увидала. Идите, ребятки. Поиграйте в мячик свой. А я бабушке историю нашу обскажу.
Мальчики и Милава не спорили, пошли к воротам катать мяч в ямки. А старик, поудобнее повернувшись к Нениле, начал свой нехитрый рассказ.
     – Как пожёг Батыга нашу Рязань, прижились мы с ребятками в монастыре. Отец Амвросий с монахами и кормил нас в трапезной, и с мальчонками занимался. А когда возвернулись воины, привезли тело боярина Коловрата, похоронили его, Бирюк и Третьяк раненого Петра до монастыря донесли. Еле выходила Настёна, наречённая его. Так два лета и прожили. А уж потом и задумали отселиться от монастыря-то, монашье дело суровое, мирские им помеха. Продумали с настоятелем, как всё обустроить, испросили у князя Ингваря разрешение. Он и землю выделил, и советом помог. Народу-то мало осталось: кого побили, живота лишили, кого в полон угнали, кто по дорогам пошёл пропитания искать. В другое лето избы ставили.
     – Да уж, там, на Рязани, и наши мужики головы сложили. Казя дён за восемь до пожара добралась туда,  потом возвернулась, да всё радостная ходила, с мужиком повидалась, со своим-то. А больше всё молчала.
Ну, ты сказывай, сказывай.
     – Дак, всем миром ставили избы. И монахи подмогли хорошо. Первым делом избу срубили со светёлкой Петру и Настёне, повенчал их отец Амвросий. С новой семьи начались выселки. Молодые – неверху, а нас со Жданом, внучком моим, и братом Петра, Беляном, в самой избе определили. Потом старосте Скворцу поставили. Дочка у него, Мирослава, вдовец он. Да чтоб собирались все на совет к ним, и избу срубили большую, и лавки да стол для всех. Избы поменее Третьяку с Рюмой, Бирюку-бобылю. Да Проклу с Красавой, сиротой Втором и найдёнышем-Клещиком. А отец Амвросий попросил ещё две избы поставить, мало ль кто от скитаний возвернётся, чтоб уж сразу и частоколом огородить, и огород чтоб посадить возле.    
     – А первое-то лето почто не строились?
     – Ну, Пётр от ран ещё не оправился, да надо было пашню готовить, чтоб рожь посеять. Монастырского поля на всех маловато было, едоков-то прибавилось. Монахи, конечно, трудились справно, да и мы от темна до темна. Ничто, осилили. Хлеб-то берегли, но не голодали. Вот и видно, что прозорлив-то настоятель, как предвидел, что вам избы пригодятся. Разместились-то гоже?
     – Гоже, батюшка, гоже. Хвала Господу. А сейчас-то и на огороде все трудимся, и ребятки ягоды да грибы с лесу приносят, их Милава и Ждан водят. Запасы на зиму со всеми жёнками готовим. Ну, спасибо тебе, Илия. Всё проще теперь к новому привыкать. Жить-то надо.