Ирина Фёдорова. Из истории карантинов

  (Статья Ирины Фёдоровой из газеты "Секреты и архивы" (две тысячи двадцать третий год, седьмой номер, страница шесть)).
  Начиная с декабря две тысячи девятнадцатого года больше трёх миллиардов человек в мире оказалось на изоляции в связи с распространением коронавируса. Почти половина населения Земли! Никогда ещё человечество не предпринимало такие беспрецедентные меры безопасности, хотя не первый раз сталкивается с инфекциями. Пандемии случались и раньше, и пострашнее. Как же выживали во время эпидемий, как боролись с ними, что им противопоставляли?
  Пандемии шли с человеком рука об руку испокон веков. В схватках с заразой люди часто проигрывали, но мало-помалу учились справляться с хворобой. Изоляция заражённых долгое время была единственным способом остановить распространение болезни, поскольку ни антибиотиков, ни противовирусных препаратов не имелось. И хотя считалось, что все болезни находятся в ведении богов, заражаться от инфицированного человека неохота было никому. Ещё в Древней Месопотамии существовала практика отделения больных от здоровых. Сохранилось письмо царя, в котором он отдаёт приказ относительно придворной госпожи: "Пусть никто не пьёт из чашки, из которой она пьёт; пусть никто не сидит на стуле, на котором она сидит; пусть никто не лежит на кровати, на которой она спит!". Насчёт другой заболевшей правитель высказывается ещё категоричней: "Пусть эта женщина сидит в отдельной комнате, пусть к ней никто не входит! Если же, как я опасаюсь, отдельной комнаты не найдётся, пусть эту женщину лечат до тех пор, пока оракулы о её состоянии не станут неблагоприятными". Когда зараза расползлась дальше, для больных выделили двадцать лодок, чтобы отгородить их от здоровых, но этого оказалось мало, и государь велел предоставить баржи.
  Чудовищная эпидемия чумы разразилась в четырнадцатом веке. Очаг пандемии возник на Востоке, точнее, недалеко от современной монголо-китайской границы. Источником инфекции были животные - сурки. Млекопитающим пришлось поближе перебраться к человеческому жилью по причине недостатка питания, вызванного сильнейшей засухой. Из-за большой скученности зверьки стали болеть. В своб очередь местные жители тоже страдали от голода. Оказалось, что сурки - это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма диетического, легкоусвояемого мяса. Инфекция, как и в случае с коронавирусом, в два счёта перекинулась на человека, и понеслось!
  Моровое поветрие быстро добралось до Китая, и в течение нескольких лет на девяносто процентов истребило население провинции Хэбэй. Пятнадцать лет ччума неистовствовала к Китае и на территории нынешней Монголии. Вьетнаму, Корее и Японии удалось её избежать. Но по Великому шёлковому пути чума достигла Индии, проникла на Кавказ, в Крым, Константинополь, а оттуда рукой подать до Европы. В Старый Свет чуму принесли генуэзские галеры. Болезнь быстро расползлась по континенту, повсюду сея ужас и смерть.
  Венеция середины четырнадцатого века переживала экономический бум. Корабли привозили сюда товары со всего света, и начало эпидемии было лишь вопросом времени. Но венецианцы не желали сдаваться без боя. Большой совет республики постановил: каждое судно должно бросить в море якорь и пройти quarantina, что означает "сорок дней". Если экипаж заражён, в течение этого срока болезнь должна была дать о себе знать. Но суровые меры не уберегли город. Венеция лишь отодвинула встречу с чумой на некоторое время. Тем не менее карантин повсеместно взяли на вооружение.
  Весной тысяча шестьсот шестьдесят пятого года в Лондоне разгорелась массовая вспышка бубонной чумы, переносчиками которой были блохи. А осенью из столицы в деревню Им, графство Девоншир, прибыла посылка с тканью для местного портного. Через пару дней подмастерье портного занемог, через неделю скончался. Один за другим в дервне стали умирать люди. Испуганные жители решили покинуть Им. У них на пути встали священники. Пасторы собрали односельчан в церкви и уговорили остаться, чтобы не разносить заразу дальше. Своими пламенными речами они убедили прихожан в том, что те совершат богоугодное дело. Скрепя сердце сельчане согласились на добровольный карантин. Самолично натаскали камней и обложили ими всю деревню по периметру. На границе Има посыльные оставляли продукты и товары. За них сельчане расплачивались монетами, предварительно выдержанными в уксусе. Деньги оставляли на пограничных камнях.
  Чума свирепствовала в Име до ноября тысяча шестьсот шестьдесят шестого года. Выжили единицы. Люди погибали целыми семьями. Женщина по имени Элизабет Хэнкок собственноручно выкопала семь могил: одну для мужа и шесть для детей - все умерли за восемь дней. Обитатели соседней деревни каждый день приходили на холм и смотрели "бесплатное кино", как ходячие скелеты тащили верёвками тела близких на кладбище. А когда одна из жительниц, не выдержав кромешного ада, покинула Им, её закидали камнями и облили помоями. Жалости у окружающих страдальцы не вызывали, несмотря на то, что ценой своих жизней спасли других.
  В тысяча восемьсот тридцатом году после повторного сватовства Александр Сергеевич Пушкин получил согласие родителей Натальи Гончаровой на брак. На крыльях любви поэт помчался в Нижегородскую область вступать во владение деревней Кистенёвкой, подаренной ему перед свадьбой отцом Сергеем Львовичем. "Едва успел приехать, как узнаю, что около меня оцепляются деревни, учреждаются карантины. Народ ропщет, мятежи вспыхивают то том, то здесь нелепые", - пишет Пушкин. Поначалу поэту это казалось забавным, он с удовольствием катался верхом на лошади, знакомился с крепостными. А когда понял всю опасность ситуации, решил уехать из деревни. Не тут-то было! "Вот я и совсем готов почти сесть в экипаж, хотя мои дела не кончены, и я совершенно пал духом. Мне объявили, что устроено пять карантинов отсюда до Москвы, и в каждом мне придётся провести четырнадцать дней. Сосчитайте хорошенько и притом представьте себе, в каком я должен быть сквернейшем настроении!" - жаловался он невесте. Скрепя сердце поэту пришлось остаться в имении Большое Болдино. Карантин страшно раздражал поэта. Он негодовал, что на "временных обсервационных заставах" путешествующих в каретах и колясках пропускали, "всей же прочий люд, как пеших, так и едущих в телегах, кибитках и подобных тому повозках и обозах", то есть небогатых, останавливали. Впрочем, за серебряный рубль любой кордон можно было миновать. Карантин больно ударил по карману рооссиян. Остановилась промышленность, на дорогах скопились сотни обозов с товарами, разорилось множество извозчиков, подрядчиков, нищали крестьяне и купцы. Больше всего народ возмущало закрытие церквей, в чём усматривали дьявольский заговор против верующих. Росло недовольство чиновниками с их перегибами и злоупотреблениями. По вине бюрократов в охваченные чумой районы не подвозили хлеба, людей без всякого разбора бросали в холерные бараки и содержали в ужасных условиях. Народный гнев выплёскивался в смуту, погромы, бунты. На подавление восстаний отправляли войска. Но люди готовы были рисковать здоровьем и жизнью, только бы вернуться к прежней жизни. А ведь инфекция была очень страшной и опасной. Одно слово - холера! Впрочем, несмотря на все минусы своего принудительного затворничества, Александр Сергеевич старался не падать духом, а для сохранения душевного спокойствия во время карантина призывал "купаться в хлоровой воде, пить мяту и не предаваться унынию". Эти советы не потеряли своей актуальности и в наши тревожные времена.

***
  Часто людям не оставалось ничего другого, как брать инициативу в свои руки и массово покидать охваченные пандемией города и селения.

***
  В самый разгар Пелопонесской войны, в четыреста тридцатом - четыреста двадцать шестом годах до нашей эры, в Древней Греции начался мор. Власть не предпринимала никаких действий, чтобы защитить подопечных. Из-за войны бежать из города было невозможно. И тогда греки стали попирать законы Афин, город охватила анархия. Уничтожали лавки и магазины, нападали на торговцев, отбирали товар, устраивали пьяные оргии и кутежи, отказывались платить налоги, оскверняли храмы. Между тем болезнь делала своё дело. Моровое поветрие унесло сто тысяч жизней в трёхсоттысячном городе.

***
  В былые времена никто не заботился о дальнейшей судьбе инфицированных: выживали сильнейшие, слабые умирали в муках.