15Москвее некуда. Снос завода Каучук

МОСКВЕЕ НЕКУДА. (БАЛКОНЫ.)
                2018.   
Кажется, не грех даже вставлять и решать по ходу всяческие, но, конечно, сюжетно оправданные задачки.  Года за два с половиной (2,5) до начала моей активной работы над  нынешним текстом, как раз (1) одновременно (1)   с зарождением на балконах  самой его  идеи,  начал раскручиваться под ними (балконами) яркий урбанистический сюжет  под названием   «Снос завода «Каучук».
            
                15Москвее некуда. Снос завода «Каучук».   

Планировалось и сообщалось об этой процедуре много раньше.  Что-то даже спорадически происходило.  Возникло нечто сильно напоминающее стройплощадку: расчищенное пространство, балки, но абсолютно  без признаков какой бы то ни было деятельности.  Картинка, в принципе, достаточно привычная для москвича.
Пустые корпуса, освобождённые от хаотического бестолкового окружения  стали выглядеть  даже более солидно и нерушимо, чем раньше. И вдруг.
В первое (1) утро я даже не успел отреагировать.  Но сразу стало ясно, что замышляется нечто грандиозное.  Я, со своим складом характера, никак не мог пропустить такое. И уже на следующее утро приступил к наблюдению на западном балконе. Без двадцати восемь (7.40).  На стройке напротив выстраиваются пунктиром самосвалы, все красивые – одинаковые (1), синяя точка кабины, жёлтое тире кузова.  А экскаватора, к которому они выстроились в очередь на приём, ещё нет. Но я точно знаю, что он, дисциплинированный и напористый, вот-вот будет здесь, и чуть раньше восьми (8), по-ударному, начнёт работу.
Моя жена, Марина, собирается на службу, на своё суточное дежурство.
Я увижу её только  завтра. Удивительно, но после стольких лет непрерывного общения, я буду немного грустить.  Нет, мне не будет скучно, я почти  не понимаю  слова "скучно".  У меня всегда много дел и задумок,  и мне даже порой  сподручнее одному (1).    Но  возникающий каждый раз (1) психологический дискомфорт надо каким-то словом обозначить. Я просто не решаюсь употребить  более пафосное "тосковать".  Хотя ради такой жены не грех и "повысить градус".  Мы будем часто созваниваться.  До неё всего пять (5) минут прогулки. Но дни её дежурств, всё-таки, труднее остальных.    Без десяти восемь (7.50.) первый (1) самосвал уже загружен и накрывается жёлтой попоной.    Не дай Бог,  ошмётки завода просыплются  по пути.
Экскаватору понадобилось десять (10) минут.
Тем временем пунктир удлиняется, подходят ещё машины.  Все одинаковые (1).
А тут и экскаваторы всей компанией. Сначала красный, вчера он был наверху, на куче, первым (1) в короткой цепочке.  Потом большой – главный разрушитель.
И ещё жёлтенький – близнец самого раннего, и такой же шустрый.
У них, конечно, всё по графику, всё учтено.
Но и без бумажек ясно:  шесть (6) самосвалов определённой грузоподъёмности,
по шесть (6?) или по десять (10?) тонн,  в час.
И, если захотеть, то потом можно будет посчитать, сколько весил весь завод "Каучук", неуклонно превращаемый в груду мусора  и вывозимый равными долями в неизвестном мне направлении.   
Ворот мне не видно, но напротив есть некое сооружение, полностью облицованное кровельным  железом, почти зеркальное. И утром, пока Солнце еще на северо-востоке,  каждый въезжающий отмечается в зеркале огромным солнечным зайчиком.   Вдруг на плоскости что-то необычное, быстрое, цветное… Мгновение, и является серебристый джип.  И не к бытовкам, не к "офису", а прямо в эпицентр событий.  Выскакивает.  Издалека вижу – одет, как положено. Мне такая униформа знакома.  Общую цену, правда, затрудняюсь  озвучить.  Но грязи не боится, и сам за рулём.  Тоже энтузиаст, точнее -  тоже ударник  капиталистического труда.  И сразу к нему цепочка, как к экскаватору. Похоже, он здесь не просто нужен -  желанен.  Разобрался с каждым и  покатил, поставил тачку в тенёк, но в домик не вошёл, уселся рядом и развернул какие-то бумаги.   
В девять тридцать (9.30.)  я обнаружил, что самосвалов нет.  А в девять тридцать пять (9.35.)  появился, вернулся первый (1). Оборот, таким образом,  совершается
за час сорок (1.40.). И начинают подходить, подходить уже под два (2) экскаватора.  Вряд ли это всерьёз затруднит подсчёт веса "Каучука".   
Появляются цистерны с бензином. Заправщики.  И мне вдруг кажется, что сейчас все они: экскаваторы, самосвалы, джип начнут заправляться на ходу, на лету, как военные самолёты.  Дозаправка в воздухе.

Тут момент, когда я могу выполнить одну (1) из многочисленных своих задумок,
в данном случае, можно даже сказать, установок.  Очевидный тест на проверку эмоциональной памяти. Я решил при любой возможности, при малейшем намёке
на уместность, при каждом ассоциирующемся слове поминать своего дядю Витю,
которого я любил, а он любил меня.   Именно так, и только так.
Был у меня дядя Витя, мамин брат, безмерно добрый человек, с  талантливыми руками,  которого я любил.  Давным-давно его уже нет.   
Я не планирую  отдельного развёрнутого рассказа о нём.
Хотя, пожалуй, можно было набрать некоторое количество вполне подходящих эпизодов.  Просто всё всё-таки свелось  бы к очередной истории  неприкаянности
и гибели  человека «от водки».  Да, я не собирался этого скрывать.
«От водки» здесь точнее, чем «спился», что почти наверняка бы и произошло,
но несколько позже.   Они вдвоём (2) со своим лучшим другом погибли в результате несчастного случая.  И, понятно, были бы трезвыми – были бы живы.
А произошло это уже вне нормальной жизни, очень далеко от Москвы.
Так я даже не о Витьке, о его друге.
Был он отставным… Нет изгнанным, вышвырнутым из авиации.
Испытывали, отрабатывали в те, стародавние уже времена,  как раз (1) дозаправку
(вот что напомнило) на лету.  И случилась авиакатастрофа.  Комиссия решила, что виноват экипаж самолёта – заправщика.  Они-то сумели приземлиться.
А вот второй (2) самолёт разбился. Его пилотировал, к тому же, именитый пилот.
Да ещё выяснилось, что ребята вроде бы  «не соблюдали режим» перед ответственным заданием.  Судьба других членов экипажа мне неизвестна,
но для Витькиного друга  случай обернулся концом удачной карьеры.
Славу Богу, обошлось без тюремного срока.
Оказался он на малой своей родине, Крестьянской заставе города Москва,
встретил там своего лучшего друга детства, моего дядю Витю, и навсегда,
до конца жизни  стал его собутыльником.  Так их и выслали вместе из города
(и опять не на зону), хотели воспитать, а получилось что пожизненно.   
Забрели они спьяну на железную дорогу, друга сразу ударил локомотив,
а Витя ещё не был на путях, но с одной (1) из платформ сорвалась какая-то доска.
Суждено им было вместе. Печальная такая история. Ну, я предупреждал.

Что же касается событий, разворачивающихся  там внизу, под балконами, то я,
конечно, неправ.   Никаких  и ничьих заправок во внеплановое время.  У них тут натуральный конвейер. Всё соблюдается. А техника безопасности в первую (1) очередь.   Стройка только началась. Посмотрим, что дальше будет.  Каких рабочих нагонят.
Впрочем, это ещё и не стройка вовсе, а лишь расчистка территории.   
На красочной вывеске дома, сады, пруды.  И весьма скорый срок возникновения всех этих чудес.  Замечательно!
Но сначала…  Сначала надо соскрести с лица города завод "Каучук".   
События июля - августа две тысячи девятого  (2009) года.
А вот чуть раньше.   Всю субботу, двадцатого июня две тысячи девятого (20.6. 2009), с восьми (8) утра до позднего вечера, заинтересованно, напористо работает экскаватор.  Ломает инженерный корпус завода "Каучук". Впрочем, давно уже не было там никаких инженеров. Он как бы растягивался, раздувался: въезжали в него  банк, косметический салон, страннопрофильная клиника, непонятные склады.
И место всем находилось. И двери лишние появлялись.   
А до банковско – торгово – медицинского конгломерата здесь действительно работали инженеры.  Например, Длинный.  Соученик моего Юрки Кобры,
не здесь, в Кунцево.  А переехав, с Сынком (наш с Юркой третий (3))
и Фуней (сожитель соседки по набережной).   
Ближайший друг бывшего хозяина наших балконов, и ещё одного (1) парня
– дяди лучшей подруги моей дочери.
В их компании был и бывший сосед сверху, отец активного воздыхателя моей дочери. Старший, кстати, патологически бесстрашный мужик был, я вам скажу,
мог на свой одиннадцатый (11) этаж по наружным решёткам снизу забраться.
И сам отец близкой дочкиной  одноклассницы (1) по любимой школе.
Ну, с Коброй вы уже встречались, и думаю, встретитесь ещё.  Другие упомянутые могут и вовсе больше никогда не появиться в тексте.   
Но все они, так или иначе, связаны с районом.
А как вам такое: Длинный  сослуживец  Брата Петрушки.
Они и в госпитале вместе лежали.
О Петрушке и его Брате вы ещё обязательно услышите в будущем по тексту и в прошлом по жизни. Во всяком случае, я это уверенно планирую.
О Брате у меня есть  стихотворение «ВОН ВОЙНА».  Тема, которую не обойти.
Он ещё и персонаж яркого жизненного фрагмента «День Краснопресненских бань».
Петрушку, понятно, и звать в текст не придётся. Сам выпрыгнет – впрыгнет.   
Но обо всех этих общих знакомствах с Длинным  я узнал, только в третьем (3) тысячелетии (1000), после вселения на десятый (10) этаж, когда только и познакомился с ним, и он стал моим важным партнёром по пиву и непримиримым шахматным противником.  Маленький город Москва.  Тесный.
Инженерный корпус был почти прямо напротив нас, как я  точно пишу, под балконами. И, когда после телефонной договорённости он направлялся ко мне,
я мог наблюдать его чуть ли не от самого выхода.
Но вот в дежурную нашу пивнушку за рынком ему удобнее было идти через территорию завода, через главную, старинную проходную.
А я поступал так:  курил в конце его рабочего дня на балконе, ожидая, когда двухметровая (2) фигура появится между корпусами.
Тогда и я направлялся в том же направлении, но своей дорогой.
Похоже, часто мне придётся делать болезненное каждый раз (1)  объявление.
Слишком  часто. Но ведь обязан.  Нет уже Длинного.
Нет, я, конечно, не установил ежедневного дежурства.  Нетрудно догадаться,
что есть дела и поважнее.  Да и против  я, принципиально, специальных подъёмов
по будильнику. Так что, не каждое утро, но всё-таки я не упускал возможности
понаблюдать за такой непривычной для страны организованностью.
И верите, никаких авралов. Даже с выходными.
Третье августа (3.8.).  Но выяснилось, что и громкая фирма (название  красовалось на каждом из самосвалов, и было мне хорошо знакомо ещё и по личным причинам, именно её риэлтерская «дочка» помогала мне с квартирным вопросом) с некоторыми «фундаментальными законами».   «Эффект понедельника» и здесь не нарушен.   Первые (1) шевеления лишь без двух минут восемь.
А погрузка началась уже в начале девятого (9). Мелочь, мизер, естественно, но забавно. Что они праздновали вчера: Ильин день, день ВДВ, день железнодорожника или все вместе.  Зато именно сегодня выяснилось, что есть, оказывается, короткий обеденный перерыв. Маринка заметила,  что цепочка вдруг застыла.
Она и образ подсказала. Недвижимы, как улитки на ветке, на виноградной лозе.
У нас в Геленджике, в двухтысячном (2000)  огромный виноградник  примыкал прямо к нашей лоджии, на втором (2) этаже городской многоэтажки, чуть ниже, буквально в полуметре (1/2). Мы их (улиток) там видели.  Но в Геленджик мы больше не поедем. Болела дочка в городе аптек. Их там невероятное количество.
Самосвалы встали?! Так у них здесь всё по правилам.
Вон он, экскаваторщик, уже возвращается из столовой.
Они всё успеют, уложатся в сроки, у них чёткий график, и он быстрый.
А неодолимые традиции, типа «эффекта понедельника», конечно, тоже посчитаны.
Здесь я вынужден прерваться.  Внук подошёл. Его вдруг заинтересовало, сколько ног у улитки. Верите, я уже давно не удивляюсь таким совпадениям.
«Информационным блокам», как я их называю.
Ну, по моему мнению, одна (1).  Одна (1) нога у улитки.
Сомневается. Что ж, проверим в Инете.
Да не во мне он сомневается, а просто уже размышляет, как же она на одной-то (1-то) ноге ходит.   Действительно, как?  Не ползёт – ходит.
Вечером вдруг возник антипод.  Жёлтая кабина – синий кузов.  Не стадный.  Заплутал в трёх столбах. Повернул не там. Указали, а он опять за своё - не там встал. И дальтонику видно – нездешний.  Тутошние продолжают работать, блюдут вереницу, но, кажется, как будто оглядываются на заблудшего с ухмылками.   
Впрочем, у него какое-то своё отдельное амплуа.  Я так и не увидел.
А как кого раскрашивать на фирме лучше знают.
Очень быстро они тогда справились.  Уже к восьмому августа (8.8) раздолбали, уронили, соскребли и увезли почти весь старинный, добротный, керамический, красный  кирпич из обожжённой глины, правда, изрядно подпорченный и перемешенный с грязью всех возможных городских сортов.      
Почти.  Оставили нетронутой переднюю, фасадную, кажущуюся теперь высоченной стену.  Вот он какой,  тёмно-красный, но всё равно яркий, вздыбившийся
в аномально вертикальном строю глиняный кирпич.   
И венчающая стену, бросающаяся в глаза, здоровенная, зеркальная надпись «КУЧУАК» (буквы, естественно, тоже развёрнуты, но не буду затруднять наборщиков).   «Кучуак» - так читалось раньше изнутри, а теперь видно с наших балконов.    Кстати, теперь уже нет.  А я так и не удосужился сходить и проверить, что там на самом деле сохранено для исторической и архитектурной памяти.   
Вкруг площадки, по заборам понавешали несчётное количество  новых плакатов.
Собственно, из них и состоят в основном ограждения.   
 «Садовые кварталы». «Просим извинения за временные неудобства»
«Завершение первого (1) цикла». «Срок  окончания работ: третий (3)  квартал две тысячи десятого (2010) года».  «Рекультивация территории».  «Стена в грунте».   
А как же без стенки. Там же речка, которую я параллельно (||) рассматриваю  на старых картах и фотографиях.  Впрочем, её исток (исход)  из пруда парка «Усадьба Трубецких»,  толстая труба за решёткой, хорошо видна со скамеек напротив.   
Но в дальнейшем, не самые приятные наши строительные традиции восстанавливаются, берут верх.  Рекультивация территории серьёзно  затягивается.  И в этом могут ежедневно убеждать не только жители ближайших домов.
Одним (1) из первых (1) деяний – самоуверенная установка  веб - камера.
И вот спустя три (3) года в Интернет транслируется едва изменившаяся  картинка.
Плакаты, естественно, периодически обновляются и возвращаются  со скорректированными  сроками.
Соответственно, и мой   фрагмент всё длился и  никак не заканчивался.

Продолжение следует.  16МН…